Письмо Гильгамеша

Когда в Уруке воцарит покой, Когда весь мир утонет в темноте ночной, Когда в домах начнётся тёплая беседа, И каждый будет звать к себе соседа, Когда Сидури к себе в покои побежит И упадёт в объятия тёплых покрывал, Когда преступник незамеченным сбежит, За пазухой что золото скрывал, Когда все звери будут крепко спать, Лишь один царь будет тихонько горевать. Пишу тебе, мой друг, моя любовь, моя надежда. Всё без тебя неправильно и скучно. Теперь не посмеëшься надо мной, как прежде, Ты голосом своим беззвучно. Теперь ты не сразишь меня с издёвкой, В покоях не останешься с ночёвкой, Не будешь ты передо мною громко чавкать И недовольно-нежно в шутку тявкать. Теперь мне некому показать себя того, Кого не знают все, кроме тебя, Теперь рядом со мною никого, Меня кто мог бы защитить от самого себя. Я не смогу погладить твои волосы, Что достают до самых ног, И не услышать впредь твоего голоса, Всю ночь что колыбели петь мне мог. Лишь ты мне показал весь этот мир чудесный. Лишь ты меня уверил в том, что не все злые, И в том, что тот закат простой — прелестный. На деле не все богачи гнилые. Ты научил меня любить... Я про народ, конечно, говорю! Ну ладно, мне никак не скрыть, Что и тебя я пламенно люблю. Тебя не заменить, мой друг. И к чёрту бы пошёл недуг. И к чёрту бы пошла Иштар! Ведь ты погиб из-за её чар. Ведь эта дрянная девчонка всё сгубила И нас с тобой навечно разлучила. Но я в обиде на тебя за то, Что ты всё вспоминал Шамхат свою. Чем хуже я мерзавки той простой? Неужто я хуже неё пою? Неужто она красивей меня? Раз ты о ней не мог забыть ни дня... Ужас! Что за глупость я несу?... О мать моя, Нинсун, прости меня. Твой сын давно уже погряз в бреду, И каждый день готов убить себя. Я всё ещё Богов не смог простить, Не смог свою обиду отпустить. Я их молил не день, не два, Но им было плевать на все слова... Да, я ошибся очень сильно может, Но почему Энкиду? Почему не я? Почему за всё, что вас, Богов, так гложет, Должны страдать мои друзья? Я пишу это не случайно. Хочу я с прошлым своим завязать. И буду я хотеть всегда отчаянно О нём больше никак не вспоминать. Но Энкиду! Но мой милый, дорогой... Я не могу... Не смог и никогда я не смогу Забыть его как свой кошмар ночной. Я постараюсь чувства свои на замок закрыть, Улыбку свою ото всех навечно скрыть. И "Гилом" меня звать никто не будет, И доброго царя народ забудет. Раз мир ко мне коварен и жесток, Пусть славы и почёта он не ждёт поток. Теперь в моих глазах все шавки, Что не заслуживают даже травки. Теперь противны все мне в этом мире, Теперь нельзя смеяться у меня на пире. Да их вообще не будет! Вот! Это, я считаю, верный поворот. Раз нет со мной Энкиду, вы все — гады, И пусть теперь никто не ждёт пощады. В последний раз сегодня плачу, В последний раз мой пульс так скачет. И пусть огнём эти слова сгорят И больше моим чувствам не вредят.