Самую малость (Just a little bit)

Они как раз возвращались в свои покои, когда сильная рука Энакина опустилась на плечо Оби-Вана, заставив его остановиться. Оби-Ван выжидающе посмотрел на ученика, сразу приметив его сбивчивое дыхание и неестественно расширенные зрачки. — Я тебя слушаю, Энакин, — сказал Оби-Ван. Он очень устал, разнервничался и чувствовал, как его переполняют различные эмоции. Это было недопустимое, но логичное после такой миссии, состояние. Небольшая медитация перед сном сотворила бы чудо – конечно, если его бывший падаван соизволит больше его не задерживать. Энакин сделал глубокий вдох и наклонился к Оби-Вану, который в ожидании выгнул бровь. Ему было любопытно. — Я люблю, когда меня связывают, — заговорщицки прошептал Энакин. Оби-Ван в недоумении моргнул. — Что, прости? Энакин пожал плечами, а его рука опустилась на спину Оби-Вана. — Ничего такого, просто некоторым вот нравится поза сзади, а кто-то трахается исключительно по-миссионерски. Ну а я вот люблю, когда меня связывают. — Ты любишь… — Оби-Ван потер переносицу и взмолился Силе о дополнительной порции терпения. — Энакин, о чем ты вообще? — Просто рассказал по-секрету, — объяснил Энакин, снисходительно улыбаясь Оби-Вану, будто cейчас не он, а Оби-Ван вел себя как полный дурак. Оби-Ван еще сильнее потер переносицу — будто это могло помочь. — О, Сила, почему же ты решил, что я хочу это знать? Энакин продолжал снисходительно улыбаться: — Ты сам говорил как-то, что нам нужно больше делиться друг с другом сокровенным. Для доверия. — И ты решил, что рассказывать о том, что ты любишь быть связанным — поможет нам с доверием? — Ну, да… — Энакин выглядел удивленным. — Еще мне нравится, когда меня шлепают по заднице, хотя мой первый опыт, должен признать, был не таким уж и приятным, но только потому, что… — Ситховы бубенцы, Энакин, невежливо внезапно вываливать информацию о своих сексуальных предпочтениях тому, кто не желает их знать! Энакин в шоке отпрянул назад, приложив ладонь к груди. — Ты не хочешь знать? — спросил он подавленным голосом. — Именно! Абсолютно точно не хочу. — Но ведь, — Энакин выглядел растерянным, — я так хотел с тобой поделиться. Я доверяю тебе, Оби-Ван. Оби-Ван провел рукой по лицу: — О, Сила, Энакин, ты затеял это все, только чтобы отомстить мне за те слова? — он нахмурился еще сильнее. — Отомстить за… разумеется нет, Учитель! — Энакин схватил руку Оби-Вана и крепко прижал ее к своей груди. — Я бы не посмел. Нет, в обычной ситуации конечно бы посмел, но только не в этой. Это священно, мы же связаны. — Шлепками по заднице? — устало сказал Оби-Ван. — Вот этим, — он помахал рукой между ними. — Это наше доверие друг к другу. И это одна из самых важных для меня вещей. Ты, Учитель, бесценное сокровище. Я бы никогда не стал над этим подшучивать, — Энакин выпятил нижнюю губу. — Пожалуйста, поверь мне. Перед таким лицом Оби-Ван становился до ужаса слабым. Как было бы хорошо, если бы Энакин сейчас состроил другое. Он понимал, как это глупо, но даже джедаи порой не могли устоять перед надутыми губами и умоляющими глазками. Умоляющими одуревшими глазками, и надутыми губами, покрасневшими от выпитого вина… Протянув руку, Оби-Ван коснулся ладонью горячей щеки Энакина. Тот счастливо выдохнул, потянувшись к прикосновению. — Энакин, посмотри на меня. Энакин поднял глаза с мягким и рассеянным взглядом. — Ты пил что-нибудь, что предлагал Посол? Что-нибудь, кроме вина в начале ужина? — это бы объяснило ощущение яркой энергии, зудящей под его кожей. Вероятно, энергия исходила от Энакина, проникая в их связь в Силе. Обычно щиты Оби-Вана были наглухо закрыты, но из-за этой миссии он решил на время обнажить их связь. Он посильнее укрепил свои щиты, но ощущение осталось. Это тревожило. — Да, он наполнил мой бокал, — сказал Энакин, сделав два широких шага вперед и нагло проникая в личное пространство Оби-Вана. — Очень вкусно, мне понравилось. Немного горьковатый вкус со сладкими нотками, напомнило вкус, когда я не сплевываю и... Румянец окрасил щеки Оби-Вана, и он поспешно отдернул руку, закашлявшись в нее. — Довольно, Энакин, — сказал он, встревожено оглядываясь по сторонам и молясь Силе, чтобы они были одни на этом участке коридора. Энакин взял подбородок Оби-Вана двумя пальцами и поднял его наверх. Его затуманенность в глазах слегка расползлась по краям, когда он взглянул на Учителя. — А как насчет тебя, Учитель? Что нравится тебе? Оби-Ван обхватил пальцами запястье Энакина, удерживая руку на месте. — Медитация, Энакин, мне нравится медитация. И Кодекс джедаев. — О, уверен, мы сможем придумать что-нибудь еще, что может тебя увлечь, Учитель, — сказал Энакин низким голосом. — Еще мне очень нравится, когда мой бывший падаван не берет ничего из рук послов от вражеской стороны, и уж тем более не пьет неизвестные напитки. Энакин приблизился еще ближе и совсем навис над Оби-Ваном. — Ты никогда не представлял язык у себя в заднице, Учитель? — спросил он серьезным и слегка обвинительным тоном, будто Оби-Ван был виновен в нежелании рассказывать о своих фантазиях. Оби-Ван старался сохранять невозмутимое выражение лица, но яркий румянец огнем пылал на его щеках. Он решительным движением отцепил руку Энакина от своего подбородка и сжал его запястье, возможно, резче, чем следовало бы. — Нет, Энакин, я никогда такое не представлял, — а вот пробовал ли – это совсем другое дело. О, молчи, Кеноби. Пальцы Энакина наконец-то отпустили подбородок Оби-Вана, и он сделал глубокий вздох облегчения, который перетек в довольно отчетливый стон, когда рука Энакина затем скользнула ему в волосы. —Ты отравлен, — сказал Оби-Ван, пытаясь скорее убедить в этом самого себя, и стараясь игнорировать то, как Энакин сейчас поглаживал его волосы. — Разумнее всего было бы сейчас использовать Силу, чтобы выжечь отраву, но мы не знаем, что именно и сколько подсыпал тебе твой дражайший Посол. Энакин хмыкнул: — Есть и свои плюсы в том, чтобы трахаться под кайфом. Узнать такие подробности про личную жизнь Энакина — было уже слишком для Оби-Вана. Не то чтобы он как-то контролировал своего бывшего ученика, но всегда надеялся на то, что Энакину хватит разума, чтобы не натворить дел. Должно быть, что-то отразилось на его лице, потому что Энакин криво ухмыльнулся и сказал: — Ты ведь знаешь, что я никогда ничего не принимал, Учитель. Хоть что-то полезное в осмотре после каждой миссии, а то мало ли, чего я могу натворить, да? — Это слабо утешает, дорогой мой, но думаю, я смогу это принять. — Ооо, уверен, что сможешь… — Энакин! Энакин ухмыльнулся, явно ни о чем не жалея. Вздохнув, Оби-Ван откинул челку Энакина с его лица и позволил мягким локонам заскользить между пальцами. — Слишком опасно сейчас оставлять тебя одного, Сила знает, что произойдет, если ты останешься без присмотра и наткнешься на кого-то менее дружелюбно настроенного. — А мне бы хотелось, чтобы и ты был не настолько добр ко мне, Учитель, — сказал Энакин с задумчивой ноткой в ​​голосе. — А то твоя доброта идет вразрез с моими планами. Самым разумным решением в данный момент было игнорировать не закрывающийся рот Энакина. Оби-Ван осторожно высвободил его пальцы из своих волос и слегка похлопал его по тыльной стороне ладони. — Пойдем. Совсем другие эмоции захлестнули Энакина, пока Оби-Ван вел его в свои покои — избыток энергии перерос в нечто более резкое и дикое. Тишина действовала Оби-Вану на нервы, и он внимательно следил за происходящим вокруг. Он нырнул в их связь и нахмурился: оно все еще усиливало его собственные эмоции. Было просто немыслимо, что их Посол мог поставить под угрозу все перемирие, подсыпав наркотики не просто рыцарю-джедаю, но и очень известному на войне генералу. Это было равносильно измене. Насколько Оби-Ван мог судить, Энакину дали что-то, что могло бы расслабить его и развязать ему рот, в надежде, что он встретит нужного человека, чтобы выболтать ему обо всех планах. Оби-Ван вспомнил недовольное выражение лица Посла Эйка, когда Энакин прервал их разговор, чтобы сопроводить Оби-Вана обратно в его комнату. На этот раз он порадовался тому, что бывший падаван так любил ходить за ним по пятам. А то могла бы быть беда. Пальцы Оби-Вана дернулись в поисках светового меча, и он скрестил руки на груди. К счастью, они без особых проблем добрались до спальни Оби-Вана. Ему пришлось использовать Силу, чтобы проверить спальню на наличие каких-либо угроз, к счастью не обнаруженных. Тем не менее, напряжение все еще лежало тяжелым грузом на его плечах, даже после того, когда Оби-Ван снял верхнюю одежду и повесил ее на спинку стула. Тем временем Энакин забрался на одну из кушеток, закинув ноги в сапогах прямо на мягкие подушки. — Серьезно, Энакин? — Да, потому что у тебя опять это выражение лица. — Под наркотиками ты или нет, но приятно знать, что ты в любом случае твердо решил усложнять мне жизнь. Уголок рта Энакина дернулся: — Я, Оби-Ван, не только это могу сделать твердым. — Полегче, Энакин. Мы сейчас находимся в очень затруднительном положении. Нам нужно немедленно сообщить обо всем Совету. А уж потом и Сенат с этим разберется, будь уверен. — Может мы пока оставим эти игры в войнушку? — умоляющим голосом спросил Энакин. — Это не игры, Энакин. — Знаю. Просто мне… — он раздосадовано вздохнул и уставился на сводчатый потолок. — Что-то мне нехорошо, Учитель. Оби-Ван в беспокойстве нахмурился. Противоречивые приоритеты разрывали его надвое. На одной чаше весов – война и Совет джедаев, на другой – Энакин. Оби-Ван глубоко вздохнул. — Как именно нехорошо? — спросил он, делая несколько шагов к кушетке. Энакин махнул рукой над головой. — Мысли будто спутаны. Так у меня частенько бывает, но сейчас мне кажется, что я могу говорить и делать все, что захочу, и никаких последствий не будет, понимаешь? — Энакин нахмурился. — И у меня так болит голова, будто по ней каждую секунду проносится табун бант. — Возможно, я знаю, как можно тебе помочь. Испустив стон, Энакин закрыл лицо руками: — Если ты собираешься предложить медитацию, то у меня не будет другого выбора, кроме как уложить тебя на мои колени и отшлепать. В комнате повисла неловкая тишина. — Эм, я имел в виду, конечно, с уважением к тебе. — Я понял, — сухо сказал Оби-Ван. Он встал около Энакина. — Ты часто это представляешь, да? Было приятно видеть, как Энакин краснеет от смущения. — Я… нет… — Нам придется положить это на полку к тому множеству вещей, о которых мы больше никогда не будем упоминать, — Оби-Ван задумчиво потер пальцем свой локоть. Энакин посмотрел на него сквозь пальцы. В конце концов, плечи Оби-Вана опустились, и он устало вздохнул. — Что же нам с тобой делать, Энакин? И, умоляю, только не говори, что я должен связать тебя и вставить тебе в рот кляп, потому что, что-то подсказывает мне, что ты только этого и хочешь. — Ну, если ты не против, Учитель…Я возражать не буду. Оби-Ван опустился на колени и приложил ладонь ко рту Энакина, услышав, как тот крякнул от удивления. Руки Энакина оторвались от его лица, открыв широко раскрытые глаза, доверчиво уставившиеся на Оби-Вана. — Тшш, больше никаких разговоров, дорогой. Подними-ка голову, — он присел на кушетку, положив голову Энакина себе на колени, а затем откинул несколько прядей, закрывающих глаза. — Вот так, хорошо. Вот как мы поступим, Энакин. — Как? — спросил Энакин, закусив нижнюю губу. Нежно улыбнувшись ему, Оби-Ван мягко положил руку на солнечное сплетение. — Мы будем вместе вдыхать и выдыхать. Надутое выражение лица вернулось обратно. — Это медитация, Учитель, — заметил Энакин. — Сегодня вечером мы будем называть это дыханием. Закрой глаза, Энакин. Направляйся в свое счастливое место. — А что, если я уже в нем? — спросил Энакин, изогнув губы в ленивой улыбке. Ох, этот мальчишка доведет его до могилы. — Тогда дальше все пойдет значительно легче.