Шанс для п(р)опавшей

      Что? Резко торможу у дверей. Какие, блядь, ещё проекты? Планирование финансирования, расчёт прибыли акционеров за месяц, отчетность за второй квартал — такое имеется в моём ноуте, который я здесь, кстати, так и не увидела. Спёрли? «Кому он надо, ёптать?» — быстро успокаиваю себя. Никаких проектов там нет и в помине! И что за центр, про который говорит мне милое чудо напротив? Торговый? Здоровья? Развития личности? Или какие там ещё центры у нас в городе имеются? Херня какая-то. А вспомнить о том, какие вообще центры были в фильме, хоть убей — не помню. Только то место, где Джанин пытала главную героиню. И то изнутри. И был ли это центр? Эм, не думаю. Я не знаю, что делать и думать, нахожусь в полном замешательстве. — У меня их нет, — неуверенно выдаю я, немного пораскинув мозгами, придя к выводу, что нужно признаться в их отсутствии. — Может, они тебе и не нужны больше?! Совет и так уже одобрил твою кандидатуру. Думаю, что при необходимости я найду их в общем сервере, если они тебе понадобятся, — подбадривает он меня. — А ты дверь не будешь закрывать? — Так я и не знаю, где ключи, — отвечаю я, промолчав о том, что понятия не имею, как закрыть дверь без замка. — А ты смешная, — ржёт Калеб, растянув губы в улыбке, снова сверкая своими ямочками и белоснежными зубами, которые отчего-то захотелось немного проредить. Бесит! Хмуро смотрю на него, он быстро тушуется под моим взглядом. Нельзя надо мной смеяться, когда я абсолютно не шучу и нахожусь в полнейшей растерянности, начинаю злиться. — Я что, на клоуна похожа? — спрашиваю я, недовольно облокотившись о стену у двери. Моя ладонь прислоняется аккурат на сенсорный домофонный экран, куда десятью минутами ранее пялился сам Прайор. Металлическая дверь издаёт щелчок, и над ней загорается красный огонёк. В изумлении я безмолвно открываю рот. — Получается, что это не просто экран, ещё и замок по моему отпечатку руки? — задаю я сама себе вопрос. — Ну да! — отвечает за меня паренёк. — Аннет, ты в порядке? Ты головой не билась? Джанин сегодня вроде как будет напутствовать нас перед отъездом. — Джанин? Блин! — поджимаю я губы. И она здесь! Не посадили её ещё и не пристрелили, видимо. Плохо дело! — А кто такая Джанин? — игнорирую я Калеба, произнося имя женщины из фильма, до последнего надеясь, что всё происходящее вокруг меня — какой-то бред сумасшедшего. — Повторюсь: ты головой не билась? — спрашивает он, нервно улыбаясь. Смотрю на него, а у бедняжки уже глаз начинает дергаться. Никак до нервного тика паренька довела. — Билась! — говорю я, потирая лоб для уверенности. — Вчера, наверное. — Оно и видно, — говорит он, снова улыбнувшись. — Ладно, это всё нервы. Так, в принципе, и есть. Я и сам безумно переживаю. Мы ведь будем в другой фракции. — Мы едем в другую фракцию? Зачем? — удивляюсь я, уловив слово «фракции». Боже! Ну не может быть реальностью то, что я и правда попала в кино! На что Калеб только часто заморгал, пытаясь понять, шучу ли я или говорю на полном серьёзе, чтобы снова не вызвать на себя праведный гнев сумасшедшей бабы. — Послушай меня, — советует он мне, — прибудем на место, всё время кивай головой, сядешь тихонечко в машину, молчи в тряпочку и не высовывайся. Этот день всё равно ознакомительный и лишь для проформы. Вот завтра начнётся самое интересное. Не переживай, я тебе всё расскажу по пути. Никто ни о чем не должен тебя спрашивать. Ты, я и ещё четыре человека сегодня на сборе. Об этом трубили вчера во всех новостях, что наконец набралась группа из добровольцев. Ты помнишь это? — спрашивает Прайор, когда мы залезли в его синий легковой автомобиль. Каждое его слово отдаётся тупой болью в голове: «отъезд», «группа», «добровольцы». Решаю отвлечься, разглядывая авто: обычный такой, без летающей подушки или крыльев самолёта. Самая обыкновенная легковая машина. Даже салон у неё, как в наших человеческих! Только вот улицы… Дома… Всё другое! Не моего города! Параллельный мир? Кино? Сон! Это сон, точно! Я сплю! Или в коме! В любом случае — это всё не взаправду! — Ущипни меня, — прошу я, с придыханием прикрыв глаза. Сердце бешено скачет от того, что собственное сознание пытается мне что-то разъяснить, что я не в силах понять. — Ш-што? — не понял паренёк, быстро заморгав. — Щипай, бля! — грозно прикрикиваю я, открыв глаза и злобно уставившись на испуганного мальчишку, подставляя руку для щипка. — Как скажешь, — произносит он и чуть сжимает пальцы на моем предплечье. — Сильней! — ору я, снова тыкая своей рукой ему под нос. Он морщится и вздыхает. Видно, что это действие не приносит ему особого удовольствия. Я права, он не садист — уже хорошо. Калеб сжимает пальцы сильнее. — Тс-с-с, твою мать! Больно! — пищу я, резко отдирая свою руку от него, готовая разрыдаться, видя, как расползаются красные пятна на предплечье от пальцев Калеба. Не сплю! Но рыдать хочется не от щипка вовсе. Страх и ужас заполняют мой мозг. Мне не по себе и безумно страшно! — А-а-а…. — кричу я и топаю ногами, пытаясь прийти в себя. Однажды я уже так кричала на крыше своего приюта, когда пришло время уходить оттуда. Последние годы, проведенные там, не были для меня такими ужасными, как в самом начале моей жизни. Меня стали уважать и некоторые даже бояться. Я усердно училась, потом поступила в элитный колледж. Сама, без блата! За меня некому было похлопотать, и подкинуть бабла ректору учреждения. В общем, я не хотела прощаться с устоявшимся жизненным укладом, просто непривычно было изменить всё в собственной жизни. Теперь снова перемены! Слишком неожиданные и совсем уж фантастические! — Тихо-тихо, Ани, перестань, прошу! Ты пробьёшь мне дно своими шпильками! Это не служебный авто, а мой собственный! Я десять лет копил на него! Успокойся, прошу! — умоляет он, гладя меня по ляжке, словно маленького щеночка, успокаивающим жестом. — Вот так, молодец! — Руки убрал! — рычу я. Он резко поднимает их вверх, показывая, что безоружен, не опасен и не пытается больше меня наглаживать. Какая же я дура! Он всего лишь хочет мне помочь, а я веду себя с ним, как последняя тварь. Может, ответ прост, и он принимает меня за другую девушку с таким же именем? А всё это — просто совпадение?! Точно! — Извини! — произношу я, виновато закусив губу. — Калеб, как меня зовут?       Бедный паренёк вообще потерял дар речи, уставившись на меня, вытаращив свои глаза. — Отвечай! — приказываю я. — А-а-н-ннет, — заикаясь, произносит он, всё же заведя мотор автомобиля нажатием кнопки у руля. И у нас такие имеются. Всё же… — Фамилия! Моя фамилия, Калеб! — подгоняю я его. — В списках значилось, что твоя, то есть, ваша фамилия, — быстро поправляется он, уже, видимо, начиная меня бояться. Мало ли, невменяемая рядом сидит, а наблюдая со стороны моё неадекватное поведение — так и есть, — … Стефан. Вам двад… — Тебе, — поправляю я его. — Что тебе? — не понимает Прайор. — Мы же на «ты» перешли, помнишь? Тебе два-а-… — терпеливо поясняю я, смягчая свой взгляд. — Двадцать семь. Ты урожденная эрудитка, родители погибли ещё в раннем детстве. Ты росла в приюте при Исследовательском центре, — рассказывает он. А я слушаю его и думаю, что всё почти так, да не так! Совсем не так! — Так, стоп! Стоп! Стоп! Стоп! — прошу я, взмахнув рукой. Калеб резко тормозит и непонимающе смотрит на меня. — Не, прости, езжай! Я про то, откуда ты всё знаешь обо мне? В списках такая информация не значится! — На всех в городе есть досье, твоё я нашёл по базе, как и остальных добровольцев, — поясняет он. — Мне было велено оповестить всех о времени и месте сбора, проконтролировать, чтобы все явились. До тебя я вчера так и не дозвонился. Ты будто сквозь землю провалилась! Поэтому мне пришлось, — косится на меня, — я решил лично тебя забрать, чтобы ты явилась на место встречи вовремя. И правильно сделал, — бубнит он себе под нос, подтверждая тем самым свою правоту и что он — молодец. — Спасибо, — киваю я головой, улыбаясь. — А как я выгляжу? — задаю очередной вопрос, от которого Калеба начинает потряхивать. Или это уже такая реакция на меня? — Не понял! — говорит Прайор. — Как я выгляжу? — повторяюсь я, проведя ладошкой по своему лицу. — Прекрасно! — произносит паренёк. — Опиши меня! — недовольно рявкаю я. Неужели я так плохо объясняю, что люди не понимают меня с первого раза? Бесит! — Ты очень симпатичная. У тебя светлые, почти белые красивые длинные волосы, голубые глаза, нос, рот, губы, уши… Ани, что происходит? Ты можешь мне всё объяснить? — не выдерживает Калеб. Довела… Любопытство берет верх, и он с нетерпением ждёт от меня ответа. Наверное, думает, что у меня обычный нарциссизм, когда человеку нравится, чтобы его хвалили и говорили о нём, какой же он замечательный и распрекрасный со всех сторон. Ах, если бы, если бы… Но помимо любопытства в его взгляде читается что-то ещё. Переживание? За меня? А что я могу ему объяснить, когда сама ни черта не понимаю! Поэтому сижу, молчу. Явно попаданка, о коих неоднократно читала, представляя себя вместо главной героини. — Ты очень странная, Ани! Ты знаешь это? — Кто такая эта Джанин? — снова задаю я вопрос, на который ранее не получила ответа, до последнего надеясь, что ошибаюсь в ней и в том, где именно нахожусь. Ведь и Калебу этому явно не шестнадцать давно, значит, не было никакого нападения на Отречение и проблем с дивергентами. Нужно спросить ещё, есть ли у него сестра. — Ани… — не понимает Прайор. — Калеб, пожалуйста! Слушай, со мной что-то не так! Со мной что-то случилось! Я не просто так обо всём расспрашиваю тебя! Я не могу объяснить, но я не помню ничего, понимаешь? Ничего! Я не помню, как росла и жила здесь, работала… Ничегошеньки нет в моей голове! Может, раз это Исследовательский центр, про который ты всё время говоришь, то меня подвергли какой-то лоботомии? — морщась, предполагаю я, понимая, что это совсем не так, но нужно же как-то ввести в заблуждение Прайора, чтобы не задавал лишних и ненужных вопросов, в которых я могу конкретно опростоволоситься. Но решаюсь признаться пареньку хотя бы частично, дабы он не считал меня совсем уж ненормальной. Ничего не понимаю, потому что всю-то свою прошлую жизнь я помню в мельчайших подробностях до момента… до момента, когда я находилась в палате. Мне вроде плохо тогда стало. — Я знаю, что всех нас проверяли различными сыворотками. В том числе и правды, — произносит он, задумавшись. — Меня тоже проверяли вчера. От неё, кстати, бывают побочки в виде кратковременной частичной потери памяти. Но у меня ничего не обнаружено. Я чувствую себя прекрасно и всё прекрасно помню. Может, у тебя какая-то подобная реакция на сыворотку? — размышляет мужчина. — А вообще в твоем досье, на удивление, очень мало информации о тебе. Такое бывает, если ты работала над различными секретными проектами. Либо… — замялся парень. — Либо? — подбадриваю я его. — Либо ты была замужем за одним из Лидеров, — выдаёт Калеб. — С чего ты взял? — удивляюсь я. — Ну не знаю, это просто одна из двух причин отсутствия какой-либо информации о тебе, — поясняет Прайор, — и одна из трёх — потери твоей памяти. Ты симпатичная, — повторяется он. — Странно, что у тебя нет семьи, а кольцо ты точно носила, потому что остался след на пальце. Одна ты явно не так давно. Ты точно здорова, потому что каждый год нас всех проверяют медики нашего центра. Значит, и психика твоя тоже должна быть стабильна и без различного рода отклонений. Вывод — тебя либо чистанули, потому что ты вышла добровольцем и вопрос дня — добровольцем ли. И чтобы ты никому не выдала секретную информацию, просто стерли всё, на всякий случай. Либо чистанули, потому что ты в разводе, но была замужем за лидером, отчего тоже могла много чего знать. В любом случае, если ты что-то вспомнишь, тебе может грозить опасность. Ох, Ани, зря ты сюда попёрлась! — выпучил глаза Калеб, придя к неутешительному выводу о моей скорой кончине. Прекрасно! Осталось ещё и здесь помереть, чтобы сгинуть навсегда в небытие!       Молчу, что я ни разу не была в его центре, про который он так певуче и с гордостью рассказывает мне. И откуда я вообще взялась в этих долбаных списках, интересно мне знать? И вообще, откуда и как взялась? Странно всё! Щурю глаза, разглядывая Калеба, подозревая его невесть в чём. Потому что та, о ком он говорит — не я. Я не жила здесь, не работала ни над одним проектом и уж замужем тут точно не была. Вроде бы. Он так убедительно говорит обо мне, что я уже начинаю сомневаться в том, кто я есть на самом деле. Может у меня раздвоение личности? Утром одна, ночью — другая. Тут помню, тут не помню. Во, блин, я попала! — Откуда догадки такие, Шерлок? И куда мы едем вообще? — спрашиваю я, нервно дергаясь на сидении, закрывая пальчик, где когда-то красовалось обручальное кольцо. — Меня назначили ответственным за сегодняшний сбор! Ау, Ани! Я тебе об этом уже говорил недавно! — ответил он, помахав рукой у моего лица. — А вообще я долго работал под руководством Джанин. А теперь работаю вместе с тобой. Я тоже доброволец, как и ты. Мне интересно кто ты, правда, но углубляться в эти необоснованные доводы не стоит, может всё плохо закончиться. Для нас обоих, между прочим. И ты не копайся в своём прошлом, поняла меня? — И где это мы вообще? — задаю я тонкий вопросик, который, надеюсь, прояснит для меня всё. Калеб молчит, заворачивая на другую улицу, в центре которой находится огромное здание в двадцать этажей с широченным крыльцом. Над входом висит голографическая вывеска с надписью «Чикагский исследовательский центр технологий». Чикагский? Чикагский, мать вашу?! Я жила в Нью-Йорке! В сраном, грязном, вонючем Нью-Йорке, ёб их всех кабан! Блин, всё-таки кино… — Мы в Чикаго! — чуть не плачу я, утверждая очевидное. — Да, Ани, мы в Чикаго! Единственном уцелевшем городе, где есть цивилизация. И сейчас две тысячи двести двадцать второй год, — произносит Прайор, припарковываясь с другой стороны здания этого центра. — Ты — Аннет Стефан, добровольный сотрудник в ряды Бесстрашия. Мы едем туда в командировку на пару месяцев. Джанин Мэттьюс — сущая стерва и старший лидер нашей фракции, значит, наша прямая начальница, которой ты будешь отчитываться, составляя отчеты. Она не любит конкурентов и будет ставить палки тебе в колеса, если увидит в тебе угрозу. Поэтому сиди молча и без надобности не открывай свой рот, не пали себя и не дискредитируй. Мало ли что ты делала и как близко была знакома с нашими Лидерами до потери своей памяти. Раз ты сама согласилась на всё это и твою кандидатуру согласовали, и ты жива до сих пор, значит, всё будет хорошо! По крайней мере, я очень на это надеюсь! Никогда не сомневайся в себе! Память скоро восстановится, а я помогу тебе, поняла меня?!       Ой, блин! Сущий ангел, а не мужчина! Вот это уверенность. Сто-о-о-оп! — Какой год? — переспрашиваю я, надеясь, что ослышалась. Эти цифры — четыре двойки — что-то до боли знакомая комбинация. — Две тысячи двести двадцать второй, — повторяется Калеб, ведя меня за руку, как маленького ребёнка, поворачивая за угол здания. — Повтори! — прошу я. Правда, эта просьба звучит гораздо больше, как приказ. Не могу понять, что они значат. — Не удивительно, что ты хочешь свалить в Бесстрашие! Тебе бы к ним в Лидеры. Достала, правда! Без обид! — шугается он, видя мой недовольный взгляд. — Две тысячи двести двадцать второй, — как слабоумной, чуть ли не по слогам, произносит он. — Блядь, — в сердцах выпаливаю я, взмахнув руками. Я умерла! Это было время моей смерти! Двадцать два двадцать два… — Ты очень бледная, Ани! Тебе нехорошо? — волнуется Калеб. Какой милый паренёк! Машу головой, что в порядке, а сама и слова вымолвить не могу. — У нас только бесстрашные ругаются матом, странно, что ты не пошла туда изначально. У тебя хорошие данные для того, чтобы шмонать тут всех, — хмыкает он. Бесстрашные. Оттуда ведь его сестра, к слову, Фор и злобный красавчик Эрик. — Вон и они, кстати! — кивает он куда-то в сторону, махая рукой в приветствующем жесте, будто услышав мои мысли. — Твою мать! — выругалась я, не сводя глаз с девушки и парня, которые вышли из тёмно-серого внедорожника и направились в нашу сторону. Та была одета во всё черное и держала в руках автомат, как и её сопровождающий. Но вовсе не оружие повергло меня в шок. Я открыто уставилась на ту самую Трис, сестричку Калеба, и её рядом идущего Фора, чтоб их всех! Во, как меня скоматозило под конец прошлой жизни, что всякая дичь начала мерещиться. Я часто заморгала, а затем зажмурилась, прогоняя наваждение. — Ты в порядке? — спросила Беатрис, подходя к нам. Я чертыхнулась про себя, так как видение и не собиралось уходить. — Да, — отвечает ей братец, обнимая Трис. — А ты? — И я, — улыбнулась она. — Как тебя зовут? — спросила Беатрис, обращаясь уже ко мне. — Ани, — отвечает за меня Калеб. — Ну, привет, Ани! А я Трис. Трис Итон, — протягивает она мне руку. Я удивленно вскидываю брови, пожимая её ладошку и пялюсь теперь на её новоиспеченного мужа. Голубки поженились, значит. Очень рада за них, правда, поэтому непроизвольно мои губы растягиваются в улыбке. Они это заслужили. — А это мой муж Фор. — Вы наш новый набор для службы в архиве и в техотдел? — уточнил Тобиас, оглядывая меня с головы до ног, и хмыкнул, протягивая мне руку. — М-да, чует моё сердце, что придётся Калебу выдать оружие раньше времени, чтобы отбиваться от ухажёров своей подружки. — Эм, он мой друг, — неуверенно произношу, пожимая его крупную ладонь в ответ, — не парень. — Значит, придётся выдать оружие и тебе, — ржёт он сам над своей шуткой. А я растягиваю губы шире, хотя шутка мне кажется тупой. Каких ухажёров? Совсем, что ли? В живых бы остаться!       Вижу, что это совсем уже не тот паренёк, которого я помнила в фильме. Нет, выглядел он абсолютно также: высокий, красивый, тёмные густые волосы, карие глаза, пухлые губы… — всё тот же вроде, только чуть старше, накачаннее и брутальнее, что ли. Или это щетина делала его таким загадочным? А ещё я заметила у него кучу татуировок, которых не было в фильме, и которые виднелись на шее и пальцах. Это сбивало с толку. Он мог их набить и позже, конечно, дело не в этом. Было что-то странное в его тёмном изучающем взгляде. Что-то, что я не успела распознать, но отчетливо поняла, что с этим человеком шутки плохи. Это уже не тот добродушный паренёк из фильма. Он больше походил на главного злодея, стоящего в одном ряду с тем самым Эриком. Непонятный холодок прокатился по моей спине, вспоминая младшего Лидера, так что я даже поёжилась. Этот Тобиас казался не так прост, каким был когда-то. И был ли он таким добродушным простачком вообще? Ведь я смотрела лишь фильм, а там героев вечно приукрашивают. Да и попала я ещё неизвестно куда. Может, в реальности он оказался совсем другим человеком? Тем, от кого нужно держаться как можно дальше? Но ведь Беатрис кажется всё той же: милой, доброй и пушистой. Она ведь с Фором. Будь он ещё тем говнюком, она бы с ним точно не жила. Этот факт меня немного успокоил. — Ладно, детка, мне пора. Нужно осмотреться ещё и прошерстить периметр с группой Ала, — сказал Фор, подходя к своей жене, впиваясь в её мягкие губы. Прямо при нас, ничуть не стесняясь нашего присутствия. Зато я очень даже застеснялась и засмущалась, будто это меня сейчас лобызали. Я вся покраснела от стыда, отворачиваясь от бесстыжей влюблённой парочки, как и Калеб. — До встречи, милый, — томно произнесла Трис, а я закатила глаза. «Боже, избавьте меня от этих соплей!» — молила я. — До встречи. Добро пожаловать к нам в Бесстрашие, технарь, — произнёс Фор. Я резко повернулась к нему, неуверенно качнув головой. Беатрис улыбнулась, а Итон беззастенчиво подмигнул мне, выдал широкую белоснежную улыбку и свалил прочь, насвистывая себе под нос какую-то мелодию. Странный, сил нет! Не знай я о большой и светлой любви между этими двумя, что воспевалась в трилогии фильма, подумала бы невесть что! — Не обращай внимания на него, — проговорила Беатрис, дотрагиваясь до моего плеча, хихикая. — На самом деле он вполне адекватный и нормальный. Это он так показывает, что оружие всё же тебе придётся выдать, и чтобы ты держала ухо востро.       А я уже вижу, как в нескольких метрах от нас Фор подходит к высокому просто огромному плечистому мужчине. Постойте-ка! Это же и есть тот самый Алан, который, предав подругу, с горя ринулся в пропасть ещё в первой части фильма. Он жив?! — Привет! — произнес Ал, подойдя к нам. — Я Алан, буду обучать вас работе в диспетчерской службе.       А я уставилась на него во все глаза, будто привидение увидела. Он казался не таким хлюпиком и трусом, каким был когда-то. На меня сейчас смотрел всё тот же улыбчивый, добродушный, высокий, красивый, но уже более уверенный в себе настоящий мужчина с тёмной шевелюрой волнистых волос. Я явно попала вовсе не в этот фильм-антиутопию, который смотрела дома. Тут все живы, здоровы и вполне даже упитанны, но какие-то не такие, какими должны были быть! — Очень приятно, — чуть слышно произношу я, протягивая ему руку, крепко пожимая её, — Ани. — Ваша командировка будет не из лёгких, Ани, — улыбнулся Ал, показывая на машины, на которых мы и поедем. — Если кто будет обижать, говори мне! — Хорошо, спасибо! — киваю, благодарная за выказанную заботу. Да и кто меня может обидеть? Я сама кого угодно могу на место поставить! Хотя понимаю, что его слова — не пустой звук.