Непредвиденные обстоятельства

Если бы не сеть шпионов, никто в Листе и не узнал бы до последнего о документах, содержащих самую личную информацию об основателях Конохи. Едва ли не мемуары современников. Надо ли говорить, что обнародование такого неизвестного документа могло нести прямую угрозу престижу скрытой деревни и всей стране Огня. Шиноби Листа немалых трудов стоило найти одно из секретных убежищ Орочимару, предположительно то самое. Опасно, крайне опасно, но документы следовало изъять. *** Какаши крался по коридору поражаясь, как эти нукенины неплохо ухитряются обосноваться. Капитально отгроханный подземный бункер, наверняка со всеми удобствами и с лабораторией. И ведь факт, не одно такое убежище существует. Проникнуть на вражескую территорию было непросто. Их группа неделю шарилась вокруг, выбирая точки наблюдения, отслеживая маршруты патрулей, питаясь сухпайками, кормя комаров и глядя на сытых, довольных орочимаровых сволочей. Самого Орочимару они не видели, но разок Какаши показалось, что он заприметил подозрительно знакомую шевелюру практически такой же, как у него, масти. Значит, Кабуто здесь. Внутрь он пошёл один. Смысла нет всем соваться в ловушку. Выйдет — хорошо. Не выйдет — миссия провалена, но пропадёт только он сам. Товарищи сперва пытались возражать, потом предлагали рассмотреть их кандидатуры. И смирившись с тем, что переупрямить Копирующего им не светит, просто покрутили пальцем у виска и пообещали, если что, принести к мемориалу венок с перечислением всего, что о нём думают. *** Документы добыть удалось не без осложнений, но какая миссия обходилась без них? Главное, трупы спрятать, чтоб раньше времени внимание не привлекли. Да ещё какие-то мелкие листки, подозрительно похожие на бумажные печати, слетевшие со стола, когда он упихивал в пакет обнаруженные документы. Но их собирать было абсолютно некогда. Так что, на свой страх и риск запинав оказавшиеся на самом виду бумажки подальше, Какаши пробирался обратно к выходу. Судя по нарастающему шуму, кто-то таки обнаружил либо недостачу соратников, либо их трупы, а значит, выходы наверняка уже отрезаны. Чёртов Орочимару навострился строить убежища. Ни одного окна, выходов минимум, через вентиляцию не просочиться. И что, спрашивается, делать, учитывая значительно превосходящие силы противника? Ответ напрашивался сам собой: спрятаться и подождать, пока они не поверят, что он давно ушёл. Приняв решение, Какаши приоткрыл первую попавшуюся дверь. Кажется, его занесло не то в хранилище, не то в лабораторию, а то и в морг. Впрочем, во владениях Орочимару морг и лаборатория иногда были одним и тем же, да ещё и с операционной совмещались. Уж очень саннин был помешан на естествознании. Освещённое тусклым светом дежурных ламп помещение не отличалось размерами, не имело ни кафельных стен, ни сверкающих столов, ни стеклянных шкафов и сложного оборудования и больше походило на каземат. А на единственном низком столе стоял гроб. Массивный, большой гроб, покрытый символами, бегло осмотрев которые Какаши решил, что кто-то экспериментирует с печатями. В коридоре стало подозрительно шумно. Ещё немного, и наверняка заглянут проверить, не прячется ли здесь кто. А прятаться-то и негде, кроме всё того же гроба. Ладно, брезгливые шиноби долго не живут. *** Гроб оказался занят. В слабом освещении было не разобрать, кто там лежит, ясно только, что волосы у покойника тёмные, отросшие настолько, что лица не видно, а сам он немаленькой комплекции. Ну хоть не пахло, видать, только уложили. — Извини, мужик, но мне надо, — тихо пробормотал Копирующий, укладываясь в гроб рядом с покойником и старательно задвигая крышку на место, подперев с краешка кунаем. Даже шиноби надо было чем-то дышать. Худому джонину места вполне хватало, если чуток потеснить труп. Так себе соседство, конечно, зато тихий и пинаться не будет. — Занято, — недовольно буркнули рядом. Только выдержка помогла Какаши не зарядить в соседа хотя бы локтем. — А мне позарез, — прошептал он. — И заткнись, сюда идут. Может, прозвучало оно и не слишком вежливо, но на миссиях, тем более в критической ситуации не до приличий и этикета. Вот и сейчас расшаркиваться на всевозможные "кактебятам-сан" лёжа в гробу с риском обнаружения было немного неуместно. Снаружи стало шумно. Кто-то протопал и постучал по гробу. Какаши еле успел заткнуть рот своему соседу. Потому вместо «кто там?» раздалось шипение и бульк. К счастью, снаружи не обратили внимание. Напротив, побурчали про эксперименты, не снести бы печати и какую-то непонятную технику. И ушли. — Уваливай, — сообщил сосед. Какаши еле успел руку убрать, прежде чем щёлкнули чужие зубы. — Не могу, меня ищут. — Плевать. Тут только для Учих, — видимо, обитатель гроба решил пойти ва-банк. — У меня шаринган есть, — зашёл с козырей Копирующий. — Друг из ваших подарил. — Скажешь, и пользоваться умеешь? — в голосе трупа послышались нотки интереса. — Как нечего делать, — сообщил Какаши, но подумав сознался. — После, правда, как с бодунища. — А, это нормально, — успокоил его сосед. — Это ты ещё не буянил. Или буянил? — Буянил, — расписывать подробности, которые сам толком не помнил, неизвестно перед кем Какаши не хотелось. — Ладно, засчитано, принимаю тебя в клан, рассказывай, что тут забыл. Всё равно скучно, — сообщил сосед. — Кстати, назвался бы. «Нихера ж себе. Теперь я — Учиха», — охренел Какаши. То ли у его соседа была мания величия, то ли чувство юмора такое. — «И кем я теперь Саске прихожусь?» — Хатаке Какаши, — сообщил Копирующий. Ответ вызвал приступ веселья. — Слышь, мужик, я знавал клан Хатаке, но чтоб сына Пугалом Огородным назвать, это на что ж ты похож? Дай посмотрю. Какаши повернул голову и на него в упор уставились засветившиеся шаринганы. В ответ он приподнял повязку и тоже посветил одним. — М-де, — сообщил незнакомец.- Не припомню у Хатаке такой масти. Маску снимешь? — Только в гробу, — отозвался Какаши, закрывая глаз обратно. — Ты в нём и находишься, — обрадовали его. — Тогда после смерти. — Помочь? Я же Мадара, я слов на ветер не бросаю. Предложил помочь — помогу, — великодушно сообщил сосед. Какаши тихо икнул. Оказаться в гробу с легендарным Учихой — вот счастье-то привалило. — Нет, спасибо. Может, потом с чем ещё? — и полез за пазуху. Пакет с документами перекосился и мешался, да ещё втыкался уголком через водолазку так, что бок нещадно чесался. — Я отоспаться думал. План у меня грандиозный, а тут постоянно то одно, то другое. Недоумки всякие. Вот как в таких условиях работать? — пожаловался Мадара. — Думал, хоть в гробу высплюсь, так какому-то гробокопателю потребовался. И выспаться никак, и скучно. Процедуры омоложения, правда, неплохие. Только поэтому не поубивал всех. — Сочувствую, — искренне отозвался Какаши, для которого вечный недосып стал нормой жизни. Тем не менее выглядел Мадара, насколько разглядел Какаши, вполне себе неплохо. Очень хорошо даже. Делать было нечего. Вариантов тоже вырисовывалось негусто. Вылезти, спать или заняться чем-нибудь. Вылезать было не с руки. Интуиция подсказывала, что его продолжают искать и в ближайшее время не успокоятся. Спать — неизвестно, до чего додумается скучающий Учиха, тем более Мадара. Подумав, Какаши распечатал пакет и вновь сдвинул повязку. Шаринган позволял читать даже в темноте. Сосед, обнаружив, что происходит что-то интересное, оживился, вновь засветил шаринганы и закопошился, стараясь тоже заглянуть в секретные документы. Какаши понадеялся, что доспехами Мадары его не размажет по стенке гроба. Плохо подшитые листы разъезжались и растопыривались, пока наконец на грудь Копирующему не выпал и встал на ребро между жилетом и страницами прямоугольный очень плотный листик, похожий на те, что он рассыпал раньше. — Не думал, что они сохранились, а ну-ка, дай взгляну, — потребовал Мадара. Какаши прикинул, что хуже вряд ли будет и, осторожно взяв прямоугольник, как ни крути, по-прежнему напоминавший бумажные печати, передал его Учихе. — Или ты не трус, или дурак, или не знаешь, что это, — констатировал Мадара. — И что это? — лишняя информация никогда лишней не была. — Так, интересная штука из страны Снега. Они этим будущее пытаются предсказывать, — поделился знаниями Мадара. — Мы, помнится, как раз вот эту колоду и сделали. Выпивали сидели, и тут Хашираму осенило, что хорошо бы знать, что будет. Чтоб подстраховаться. Тобирама сперва ни в какую, что мы придурки и надо не гадать, а анализировать текущую ситуацию и планировать. Зануда он всегда был. Но Хаширама его дожал. Создали колоду проверить, что деревню ждёт. Оттуда карта, кстати. — И что ждало? — Какаши стало интересно. Вот, оказывается, как дело было. А в учебниках написали про всякие мудрые решения. — Так мы же не по одной карте. Там целый расклад был, — углубился в воспоминания Учиха. По рассказу Мадары выходило, что Тобирама лично собирал информацию о значениях карт, разрабатывал какую-то заумную теорию и едва ли не превратил карты в сложную систему печатей, рассчитывающих вероятности. Если так, то Второй был немыслимо гениален. Но, как оказалось, гадание они решили устроить как следует отметив само создание системы. Это-то их и подвело. Виноват был Первый, предложивший отметить. Второй привычно бухтел, что им лишь бы нажраться и ничего умного не получится. Мадара тоже склонялся к этому и подумывал смотаться, потому как подвыпившие Сенджу — это страшней войны. Так что разложив карты и посмотрев расклад Второй заявил, что всё неплохо, но есть вероятность конкретной жопы. И традиционно обвинил Мадару. Кое-как примирив брата и друга Хаширама не придумал ничего лучше, чем предложить заодно и на любовь погадать. — Как понимаешь, главное — судьба деревни, — как-то уклончиво свернул рассказ Мадара. Ему хотелось хоть с кем-то поделиться историями из жизни. Возраст, что ли, сказывался. — По всему основной расклад на неё выходил благоприятным, но то и дело вылезало что-то, что обещало полную задницу. — Тоже мне новости. Мы из неё и не выбираемся, — пробормотал Какаши и уже громче спросил. — А это что конкретно? — Это? Туз чаш, или стаканов, или чашек, один хрен, мы так и не согласовали название, у нас же не из того, из чего в стране Снега пьют, — Мадара ткнул в картинку, на которой была налитая всклянь чашечка с саке. — И поскольку ты её вытащил в прямом положении, можно сказать, тебе светит что-то приобрести. Ну там что-то полезное, ненужное, достаток, любовь, удачу, новый опыт, короче, всё полной чашей. «А огрести считается за приобретение?» — подумал Какаши. — Ну или огрести. Это если смотреть остальной расклад ясно станет, — подтвердил его опасения Мадара. — Но остального нет, так что не шибко радуйся и давай сюда эти документы. Скандалить с непредсказуемым Учихой, который пребывал в хорошем настроении только потому, что нашёл себе развлечение в его лице, Какаши не планировал. Потому просто развернул подшитые листы удобней и принялся за чтение. «Неизвестные факты из биографии основателей Конохи со слов и мемуаров очевидцев» — гласил заголовок. Сосед недоверчиво хмыкнул. Учитывая, что он сам строил эту самую Коноху, теперь у Какаши был эксперт, который подтвердит или опровергнет написанное. Начало книги было кратким пересказом всего, что знал любой проходивший историю на школьном уровне. А вот дальше у Хатаке глаза на лоб полезли. Потому что начались подробности. «Первый Хокаге, как известно, личностью был неординарной. И за мир всеми руками, и жениться, и с Учихами мириться, и деревню строить. Но мало кто знает, что был он большой любитель выпить. Трезвым его если и видели, то только перед каким большим событием. А так либо пьёт, либо в уматень, либо с бодунища. А по пьяни играть во всякое азартное. Однажды едва деревню не проиграл вместе со всем населением. А ещё Мадару любил очень. Вот как говорили очевидцы: «…Бывало, идёшь мимо резиденции, а оттуда звон бутылок. А потом песни орут оба. А потом вопли, стоны. Тобирама как ни зайдёт, вылетает красный как рак и цедит сквозь зубы: — Да ебитесь вы как хотите, только меня не впутывайте». — Что-то херня какая-то, — ледяным голосом сообщил Мадара. — Это когда Первый орал? Только когда ругались. Из-за деревни этой, будь она неладна. Кстати, он меня убил, лично. Интонации в голосе Мадары Какаши абсолютно не понравился. Похоже, правдивостью изложения документы не грешили. — Здесь какие-то пометки на полях, — наугад брякнул он. И угадал. На полях и в самом деле было накорябано: «Доработать, расширить, больше горячих фактов». — Похоже на неполные данные или подделку, — предположил Какаши и перевернул несколько заполненных разным почерком, местами исчерканных листов. Изучать подробности личной жизни Первого Хокаге и своего соседа по гробу в его же присутствии было неблагоразумно, даже если всё это липа. Может, позже, как возможность появится. — Стоп, — скомандовал Мадара, закладывая пальцем лист. — Отсюда продолжаем. Видимо, они дошли до жизнеописания Тобирамы. Второго Хокаге, на которого Мадара, судя по шаринганам, имел зуб. «Что касается Второго, то мужик он был видный. Потому от женского внимания ему прохода не было. Но он и сам их общества не чурался. То к одной, то к другой под юбку лез. Судя по словам современников, Тобирама был рациональным и крепким хозяйственником. Потому полёты фантазии Первого, особенно по пьяни, и их с Мадарой идеи доводили Тобираму до нервного срыва. Пьянствовать он не любил, оттого стресс снимал сексом и мордобоем. И если за сексом куда только не ходил, то нарываться на драку и морды бить предпочитал ходить к Учихам. Зуб они на него имели немалый и за это, и за всё хорошее. Однако ж после хорошей драки, по слухам, наутро не прочь был замириться. И вполне себе успешно мирился, надо сказать. До следующего раза. Любвеобилен был — слов нет. Всю деревню окучил. И кабы у него проблем с плодовитостью не было, сейчас не протолкнуться было бы от его потомков. Впрочем, есть кое-какие подозрения, что потомство он таки оставил…» Естественно, и тут не обошлось без комментариев неизвестного лица. На этот раз о супружеских изменах. — Дай сюда, — заинтересованно потянул документы к себе Мадара. Какаши очень хотелось хотя бы успеть сожрать проклятую бумажку, но затевать в гробу драку было тесно. «… Незадолго до кончины Второго…» — Что сдох тогда, уже хорошо, — пробормотал Мадара. Какаши предпочёл не комментировать. «… в одном из мелких кланов обнаружился мальчик, по масти подозрительно походивший на Второго Хокаге. Однако по бумагам он являлся осиротевшим сыном троюродного брата главы клана. В общем астоящее время его знают как Джирайю». Какаши забыл как дышать. И он только что хотел уничтожить эти бумаги. Он быстро вчитался в текст дальше и понял, что уничтожить было надо. «Меньше чем за год до гибели Второй зачастил в сторону клана Хатаке. Вскоре после его смерти, а может и незадолго до того, старшая дочь главы родила. Где и с кем нагуляла — осталось неизвестным. Ребёнка назвали Сакумо. Был ли он похож на Второго чем-либо кроме масти и насколько, неизвестно. Куда больший интерес представляют странности, связанные с его сыном. Достаточно сказать, что он имеет почти такие же волосы как у Второго, а его лица никто не видел с детства. Так же непонятно, почему родители дали ему такое имя? Этому может быть два объяснения. Или его лицо с детства изуродовано, или его намеренно скрывают». Тут же на полях шли пометки: «Оставить на уровне домыслов? Исследование не проведено. Возможно, целесообразно получить образцы для установления родства?» — Маску снимай, — шаринганы уставились на Какаши. — А то ж помогу, как обещал. «Точно, поможет», — вспомнил исторические сведения о Мадаре Какаши. Ситуация складывалась не в его пользу. — «Выбить крышку, вылететь из гроба, а там неважно?» Начни он сейчас складывать печать техники перемещения, и Мадара враз его остановит. А если и не остановит — может, конечно, Орочимару до инфаркта или перелома шеи довести получится, появившись у него под ногами и лёжа. Но саннин наверняка и не такое видал. — Может, сперва дочитаем? — предложил он, не особо надеясь на успех. Откуда-то донёсся грохот, гроб основательно тряхануло, по крышке что-то часто застучало. — Так и знал, что отдохнуть не получится, — буркнул Мадара, пытаясь вернуться к чтению. Как следует придавленный к стенке и дну гроба сосед всё равно уже никуда сбежать не должен был. Пользуясь перерывом Какаши потянул сомнительные бумаги к себе, пока Учиха не вычитал там ещё что-нибудь лишнее. Самому тоже хотелось прочесть это лишнее, но можно ведь и после. Громыхнуло ещё раз. Показалось, что гроб движется. Потом тряхануло сильнее. Похоже, остановились. — Я ж им сказал. Не прихожу — миссия провалена. Какого хрена, — с тоской выдохнул Копирующий. Что ж за напарники достались, сплошная самодеятельность. — Пойду разбираться. — Лежи отдыхай, и чтоб никуда, — поставил его перед фактом Мадара, сдвигая крышку. — Теперь ты в моём клане, а я старший. — Это, если мелкого из ваших по имени Саске встретишь, всыпь ему как старший. И моих не трогай! — крикнул вдогонку Какаши, когда Мадара заботливо опустил на место крышку и судя по стуку придавил чем-то тяжёлым. «Попал», — вздохнул Какаши, прикидывая возможность выйти. В принципе, можно было снести крышку к такой-то матери или переместиться. Но что бы не полежать? Места много, удобно. Раз уж Мадара назвался старшим, пусть разбирается. И он улёгся поудобней, доставая томик Ичи. — «Хоть почитаю спокойно». *** Наверху громыхало, порой что-то лупило по крышке, гроб трясло. Наконец всё стихло. Крышка открылась, внутрь бодро забрался, приплющив и без того худого Копирующего к стенке, донельзя довольный Мадара. — Давно так не отдыхал, — радостно поделился он. — Надолго запомнят. — А мои… — Какаши похолодел. Мадара вполне мог положить его группу и не заметить. — В порядке. Подождут. Я им сказал, что ты на совещании с главой клана. Немного отлегло. Потом снова поплохело. Какаши с некоторых пор и был главой своего клана. Это что ж парни подумают, услышав, что он с главой клана, то есть сам с собой совещается? Ладно, авось сообразят, что с главой другого клана. — А Саске? — осторожно поинтересовался Какаши. Хоть он и был хреновым учителем, а Саске эгоистичным долбодятлом, это был его паршивец. — Тоже с шаринганами который. — Мелкий и наглый? — уточнил Мадара. — Выпорол и велел учиться как следует и не шляться с кем попало. Пусть попробует ослушаться. — Ага, — Какаши прикинул, что сидеть, наверно, Саске ещё долго не сможет. — И мы не закончили, — Мадара, повернувшись поудобней, начал бесцеремонно нащупывать за пазухой у Копирующего пакет с документами. — Так как, говоришь, тебя зовут? Какаши вспомнил упавшую карту. Кажется, Мадара был прав, и без полного расклада её значение трактовалось слишком широко. И начал потихоньку складывать печать. К сожалению, у Мадары были шаринганы, хорошее настроение и масса свободного времени.