Басурманин

Середина ноября. В юрте холодно. Столица Татарстана сидит на промёрзшей земле, за его спиной стоит центральный столб, на котором держится вся конструкция. Его руки, связанные за спиной и этим столбом, ужасно ограничивая возможность двигаться.   Перед Камилем стоит его мученик - парень с золотыми волосами. На нём была обычная русская одежда, с сверху на неё свободно надета кожуха. Михаил не деспот, не тиран, не садист, ему просто нравится издеваться над человеком, который оставил свой след истории Татаро-монголов. Конечно, он не режет, не зажигает, он чувствует власть и страх. Как приятно оказаться с другой, с верхней, стороны такого общения. Казани ломали и выкручивали конечности при не подчинении, выдирали волосы, обливали кипятком, били его голову о различные поверхности - всё, что бы он сдался. Камиль потерял уверенность и надежду, но не гордость. - Бу турыда уйладыгызмы?   Смотрит с высока Московский. - Кыямәт көнен көтегез...    Камиль с ненавистью, смотрел прямо в глаза блондина. - Аллаһ сезне җәзалаячак! - Знаешь, я уже устал.   Неожиданно проговорил Михаил, на своём языке. - Да что же ты побеседовать не можешь...   В карих глазах промелькнуло сомнение от не ясной речи. - Попробуем по другому... Мужчина медленно расхаживал вперёд и назад. -  Я найму тебе учителя. Он поможет тебе, а я... попробую с тобой поговорить позже, через месяц.   Ткань на входе шатра отогнули. Внутрь заглянула молодая девушка. - А вот ты где...   Она зашла закрывая проход за собой. - Потеряла меня? - Ну да. Шастаешь где-то несколько часов, не предупредил, об уходе. Что я должна была делать? - А ты чего раздетая?!   Грозно прикрикнул Михаил. Девушка, действительно, была одета не по погоде. На теле была только рубашка и синий сарафан. - Так я же не надолго.   Московский вздохнул снимая с себя кожуху. - А потом болеть будешь, да?   Он накидывает её на плечи девушки, аккуратно поправляя воротник. - Ничего страшного, Миша. Всё нормально будет. - Не спорь с князем.   Посмотрев в глаза и улыбнувшись, тихо сказал Москва. - Лучше посмотри на басурманина этого!   Он гордо указал рукой в сторону пленника и Святослава повернула голову к центру. - О боги... зачем так жестоко?   На привязанном парне были только потёртые штаны. Ни обуви, ни какой-нибудь простетской рубахи или накидки. - Сейчас же ноябрь... - Позже, когда ещё сильнее похолодает, придумаем что-нибудь. Сейчас ещё нормально.   Бухтел Москва, сложив руки на груди.   Боль, в руках Камиля, отошла на задний план. Сейчас в голове только стан этой девушки. Её милое, светлое, как луна, лицо; холодные голубые, пронизывающее на сквозь, глаза; русая длинная коса; тихий, приятный голос. Что она говорит? Боится или нет? В голове промелькнула мысль, о сожалении не знания чужого языка. - Он что должен инеем покрыться, чтоб его хоть чуть-чуть утеплили?   Не отступала она сурово смотря на Михаила. - Агрх! Я даже говорить на эту тему не буду! - Миша, а чем заморозка поможет? Он сразу предрасположиться к тебе или что? - Святослава!   Повысил голос Москва. - Что? - Я же сказал, что не буду это обсуждать. Если нужно его морозить - значит нужно.   Мужчина отвернулся от неё, снова начав разглядывать ненавистного пленника, чтоб пропустить мимо ушей новую волны претензий и непониманий со стороны Нижнего Новгорода. Казань всё так же сидел на земле, и ничего не поменялось, хотя... Московский не сразу, но заметил мелкое изменение в его взгляде. Вместо злости, была странная заинтересованность и... любование? Разряд новой агрессии прошёл по мозгу, когда Михаил понял, на кого именно был направлен взгляд басурманина. - Свята! - Что? Не перебивай меня! - Хорошо, мы поговорим об этом позже! Обещаю. Но сейчас иди-ка в избу, я скоро подойду.   Девушка фыркнула и подняв голову, гордо ушла.   Проводя её взглядом, Михаил быстрыми шагами подошёл к пленнику и схватил его за волосы слегка приподнимая того с земли. - Нинди яңак!   Прокричал Михаил. - Скотина! - Мине ялгыз калдыр!   Крикнул в ответ Камиль блондину, смотря злостными глазами. - Сез үзегезгә күп рөхсәт итәсезме?   Москва отпустил его и сделал шаг назад, но в ту же секунду, со всей силы пнул татара ботинком по рёбрам от чего и тот вскрикнув, упал на землю - Кайчаннан бирле син шундый кыю, башкаларның хатыннарына карыйсың?!   Замёрзшие руки растянулись, а на месте удара загорелась боль, от сломанных костей. На глазах Зиланта выступили редкие слёзы, из горла раздался хрип с кашлем. На теле пленника виднелась красно-фиолетовая вмятина. Михаил, вновь, подошёл в плотную. - Киләсе тапкыр мин сезнең күзләрегезне чыгарырмын.   Прошипел он со злобою смотря, в карие глаза. Не отрывая взгляда от него, Московский вышел из юрты.   Ночью температура опустилась ещё ниже. Камиль внимательно следил за воздухом перед собой, ожидая увидеть пар от дыхания. Всё тело дрожит, зубы стучат, в глазах сонливость. Спать хочется и не хочется одновременно. Зилант один, в чужой стране, в качестве пленника и не знает языка. Хотя нет, он же не одинок. С ним его Аллах, что не бросал, в тяжёлых испытаниях. Сейчас Казань проходит одно из них и ему, как никогда раньше, нужна его поддержка. - Аллаахумма иннаа надж′алюкя фии нухуурихим, ва на′уузу бикя мин шуруурихим.  Аллаахумма иннаа надж′алюкя фии нухуурихим, ва на′уузу бикя мин шуруурихим.  Аллаахумма иннаа надж′алюкя фии нухуурихим, ва на′уузу бикя мин шуруурихим.   Шепчет он, подняв взгляд. Услышат ли его? Есть ли на что надеется? Не далеко от юрты опять послышались шаги. Сначала показалось, что это просто прохожие, но через несколько секунд стало понятно, что кто-то приближается. Ткань входа резко отогнулась и перед Камилем вновь появился Михаил. Его лицо опять демонстрировало неприязнь и отвращение, в руках была верёвка и молоток. За его спиной появилась та же девушка, что приходила раньше, но уже в полушубке и с платком на голове. Она была чем-то обеспокоена, это ярко просматривалось во взгляде: распахнутые глаза, зажатые губы, поднятые брови. В руках у неё была какая-то тёмно-коричневая шерсть.   Москва подошёл ближе и бросил молоток рядом, сразу же достал из кармана нож и подставил его под шею басурманина. Казань поднял голову пытаясь отстраниться от лезвия. Блондин улыбнулся тому, что получилось шугануть недруга. Отложив нож не далеко, он взял в обе руки один край верёвки и начал обвязывать её вокруг шеи татара. Камиль стал сопротивляться на что Михаил схватил его за горло и быстрым движением ударил того головой о деревянный столб сзади, из-за чего Зилант дезориентировался. - Миша! Послышался возмущённый голос Святославы. - А что ты предлагаешь?! Он брыкается!   Москва, всё же успел обвязать верёвку на Казани. Убирая нож в карман и взяв молоток в руку, встал, слегка натягивая не большой канатик. Столицу Татарстана окончательно в сознание привели звуки удара молотка. Посмотрев на вверх он увидел как Москва забивает блинные крепкие гвозди в, обвёрнутую вокруг столба верёвку, с туго завязанным узлом. - Твоё счастье. Безразлично сказал Михаил, поднимая лезвие , всё так же одаривая басурманина презрительным взглядом. Далее он обходит столб с другой стороны и через несколько секунд руки Камиля освобождаются и мышцы пронзает странное ощущение: смесь боли и облегчения. Он с усилием поднимает запястья и аккуратно растирает их, снимая напряжение после верёвки. Нижний Новгород подошла и  встала перед ним, расправляя ту тёмную шерсть. Это оказалась огромная медвежья шкура, которую часто используют для шуб или декораций в богатых имениях. Девушка встала на одно голено и протянула руки к плечам пленника, держа мех одной из них. Сейчас он смог гораздо лучше рассмотреть её лицо. Редкие веснушки на носу, бледно-розовые губы и покрасневшие от мороза щёки предавали некую изюминку, отличие от девушек, которых Зилант видел раньше у себя в Татарстане. Это и есть та самая Русская красавица? Если да, то становится понятно почему их так часто похищали во времена набегов.   По голой холодной спине щекотно проскользил медвежий мех, почти полностью закрывая её. Святослава потянула шкуру по сторонам закидывая её на плечи басурманина. Подтянув края к груди пленника, она взяла его за ледяную руку. Нежное прикосновение дало волну такого же нежного и приятного чувства, напоминающее лепестки лотоса. Когда эта волна мягко задело сердце, Камиль почувствовал, как его щёки, нос, губы и уши наполнились теплом; по коже пробежался холодок; пальцы онемели, даже несмотря на тёплую женскую ладонь, а мышцы ослабли. Пожарская подняла его кисть и положила на грудь, к краям медвежьей шкуры, слегка сжимая, чтоб Зилант сам держал мех. Нижний Новгород посмотрела на самого татарина, в его тёмно-карие глаза, похожие на кору самого сильного дуба, подсвящённым поздним закатом. Камиль оцепенел, когда его накрыла новая волна холодной чистой воды, которая отражалась в омутах Святославы. Она улыбнулась, заметив во взгляде Столицы Татарстана новые эмоции: на лице больше не было гнева, страха, отчаяния, на нём виднелись спокойствие, доверие и надежда. - Ну ты ещё поцелуй его!   Послышался грубый голос с боку. Зилант и забыл, что всё это время был под пристальным наблюдением Москвы. - Никого я её собиралась целовать! А будешь бухтеть и тебя не стану!   Так же громко и с ноткой обиды ответила Нижний Новгород поднимаясь. Михаил, втянув голову в плечи, скрестив руки на груди и стиснув губы, выглядел как обычный недовольный подросток. - Добилась того, чего хотела, да? Мы его утеплили. Теперь успокоилась?   Всё так же ворчал он. Татарин впервые увидел Московского таким. Раньше этот парень показывал себя с другой стороны, с сильной и грозной. - Да, я довольна.   Легко и с улыбкой ответила девушка. - Вас этому когда успевают научить? Во время брачной церемонии я что-то пропустил? - ... подожди, чему научить? Уже серьёзно поинтересовалась она. - Этому навыку капать на голову и гнуть свою линию.   Святослава медленно подошла к Михаилу в плотную и хитро улыбнувшись, поцеловала того в скулу.  Московский встрепенулся и слегка смущаясь, увёл взгляд в сторону. - Мы, девушки, рождаемся такими.   Тихо сказала она и направилась к выходу. - Не правда!    Воскликнул парень через пару секунд, и оживившись, быстрым шагом направился за ней. - Когда мы в детстве играли, ты была ведомой! А сейчас я словно у тебя на поводке!   Отогнув край ткани, девушка остановилась, быстро развернулась и продолжая улыбаться посмотрела в глаза мужа, от чего тот замер не месте. - А ты тяфкни ещё! Точно собачкой на поводочке станешь!   После этих слов она засмеялась и быстро убежала. - Эй!   Вскрикнул он со смехом, побежав за Святославой, по пути резко ударив ткань для прохода, что та взлетела на два метра и так же быстро вернулась на место.     Камиль опять остался один, но было уже не так холодно. Медвежья шкура греет всё тело, и Зилант даже не дрожит. Голос и образ той девушки согревает душу, не давая ей травится гневом и отчаянием. Кажется даже, что на лице появилась лёгкая улыбка, и глаза уже начинают подводить и медленно закрываться. Приятная сонливость в тёплом мехе тянет за собой в самый низ и нежно обнимая, навивает лучшие сны.