нᴇжно.

Он смотрит в открытое окно, в котором что-то огромное, темное, расползлось в его глазах. Ночное небо. Прохладный лёгкий ветер обдувает лицо и руки. Легко, нежно, аккуратно, совсем чуть-чуть приподнимая и развивая лёгкие, черные, тонкие, с неестественно осветленными прядками, волосы. Нежная прохлада ветра проскальзывает по всему телу, обдувает каждый его сантиметр, под футболкой, и между каждой прядки волос. Этот ветер тянется между костлявых, тонких, холодных  пальцев, что держат тлеющую тонкую палочку никотина, обернутую в тонкую бумагу, развивая изящные, неповторимые, изгибы тонких волн дыма, исходящих от красного зажженного конца сигареты, что при очередном затягивании, становится ещё более ярким. Он медленно, расслабленно выпускает из себя эту очередную порцию сигаретного дыма, и этот же самый ветер вновь разносит его за одно мгновение. Ему нравится повторять этот пятиминутный цикл каждую тихую ночь, смотря в это окно, из которого дует эта нежная, тихая прохлада. Тихо, спокойно. Ему нравится так сидеть, и наблюдать за этим. Как тлеет сигарета в его костлявых руках, как те самые волны дыма, исходят от нее изящными изгибами. Как в теле отчётливо чувствуется приятно-жгучий голод, от того что ешь раз в день, как глаза будто бы устало скатываются с лица, как веки так же устало, обессиленно прикрыли половину глаз, и он мутным рассфокусированным взглядом смотрит на огоньки света фонарей, окон домов, фар проезжающих машин,  приглушённо слыша звук этой ночной обыденной уличной суеты, под темным небом. и наконец сидя так, наблюдая за этим всем спокойствием, можешь прочувствовать все это. Снова в очередной раз копаться в своих надоедливых мыслях, устраивая спор в голове, снова заниматься неосознанным самокопанием, что на самом деле хорошо, что правильно, что плохо, что глупо и нет, приходя к мысли что во всем, что он делает, он делает глупо. И ему всегда стыдно за эти "особенные" мысли, считая их глупыми, из-за того, что ему кажется что он просто хочет внимания, думая что получит его такими "особенно -не здоровыми" мыслями, и потом вновь из-за них думая какой же он идиот думать об этом всем, как будто бы кто-то читает его мысли, и стыдит у всего мира на глазах. И не находя окончательного решения, из-за вновь начавшиеся каши в голове, и ощущения будто бы она сейчас стала особенно тяжёлой, "забивает" на все эти мысли, точнее делает вид что забивает, зная что сейчас все начнется опять. С диким желанием ни о чем именно сейчас наконец-то не думать, чтобы голова полегчала, и наконец немного все разъяснилось, но с каждым разом таких случаев все только углублялось. И он знает, что это будет происходить и дальше, вновь и вновь до самой смерти, или пока не сойдёт с ума, что он пытается не сделать, пытается держать осознание себя, чтобы и вправду не потеряться, не забыться в этих мыслях навсегда, не остаться в них навечно. А может и после смерти это не закончится? Может и смерти не существует? О нет, господи, эти мысли никогда не закончатся, они лезут со всякой мелочи, просто по всюду.. Или же это не закончится пока он не ляжет спять наконец-то, что тоже получалось с трудом, из-за этих же мыслей. Во сне же ничего не чувствуешь, правда, иногда он боится, что кошмары все такт придут в его сны, хотя даже они ему давно не снились. Бессонница тоже приследует его теперь, из-за всего этого бреда в не здоровой видимо, голове. Все это становилось не важно, когда он, Баджи, был рядом. Все становилось просто легче, от осознания того, что вот он, человек который понимает без слов,которому ты не безразличен, в котором ты уверен, что он не даст тебе забыться и потеряться в этих конченых надоедливых мыслях. Ты видишь, что вот она, "рука помощи", за которую можно ухватится. Только она держит тебя в этом реальном мире. За которую можно держаться крепко, не отпускать и быть уверенным в завтрашнем осознанном тобой дне. Это тоже его спокойствие. И Казутора сильно боится потерять его. Очень сильно, сильно настолько, что даже думать об этом боится. Что он будет без него делать? Он сойдёт с ума. Просто сойдёт с ума, ему не за что будет держаться своими остатками осознанности. Никто его не будет вытаскивать из этих мыслей, а если и будет кто-то, у него это не получится. Казутора этого не допустит. Не подпустит к себе близко, чтобы кто-то знал о его внутреннем мире, не довериться больше никому в жизни, как доверился Баджи. Казутора привязан к Баджи намертво, с самого отвратительного его чертова  детства.Казутора вплел Баджи в свою жизнь намертво,и не выпустит. Он уверен в нем, он доверяет ему. И Баджи это тоже прекрасно знает. И он не за что не отпустит Казутору, иначе никогда не простит себя за этот эгоистичный поступок. Баджи-второй мозг Казуторы, вторая осознанность. Они настолько сплетены друг с другом, знают о друг друге все абсолютно, они могут делиться друг с другом абсолютно всем,им даже иногда говорить не надо, чтобы понять друг друга. Казутора редко говорит Баджи об этом, о том как он ему дорог. Редко, но метко. Ему тяжело это даётся, да и Баджи сам прекрасно знает это все, он не напрягает Казутору этими разговорами, если он этого не хочет, хотя надо. Надо, чтобы казутора в один день сам не по своей воле отдалился от него. Так думает Баджи. И Казутора может это сделать, не осознанно. Настолько уйдет в свои мысли, что забудется надолго. Если Казутора заговорит об этом раз за полгода, то выскажет все, насколько Баджи дорог ему. Выскажет со слезами на глазах, наедине с Баджи, ночью, с сигаретой в руке, которую они делят на двоих, на старых качелях заброшенной площадки, на которой когда то были детьми. На которой когда то в 12 лет, играли в прятки всем двором, поздним летним вечером, когда обиженный Манджиро снова считал, закрыв глаза и отвернувшись к столбу, пока все остальные разбегались в рассыпную и прятались в самые дальние нычки, как можно скорее, что бы потом гордиться своим гениальным потайным местом. И Баджи с Казуторй всегда делили это место. Всегда прятались в двоем, не боясь что из-за кого-то они спалятся, и их найдут, так и не признав победителем. И в один из таких случаев, когда адреналин бил в голову, они на близком-близком расстоянии, которого почти не было, смотрели смущенно друг другу в глаза, зная что чувствуют друг к другу что-то. Они чувствуют это не просто так, а просто были друг у друга единственными. Единственными, которые доверяли друг другу в этом детском возрасте, когда травмированный ребенок, очень быстро привязывается к людям. И надолго. Они знали, чего оба они хоят. Хотят по детски, хоят тактильности, но всё ещё стыдятся перед друг другом за это. Это неправильно, не по понятиям, их не поймут. Поэтому здесь, где их никто не видит, сидя на корточках, близко прижавшись друг к другу, так, что их колени соприкасались, почти не дыша, чтобы не заметил бегающий по площадке Манджиро, в поисках своих новых жертв, которых он найдет где-то в кустах. И как то неуверенно, как-то тело само начало двигаться, само приблизилось к лицу Казуторы, и казутора не отстранялся, наоборот, неуверенно, но все же как то, медленно, на пару миллиметров приблизился лицом в сторону Баджи, укорачивая расстояние между ними ещё сильнее. Как будто бы всю жизнь этого ждал, всю жизнь хотел, но не понимал чего именно, и вот оно. Немного испуганными глазами он смотрел в этот момент на Баджи, как и он на него, для них это был странно, впервые, так ещё и когда в любой момент вас могут застать. И вот когда расстояния между ними уже практически нет, и дышат в щеки друг друга, Баджи неуверенно, мягко и нежно, совсем чуть-чуть, на пробу впивается в губы Казуторы. И маленький Казутора закрывает в этот момент глаза, будто боясь, и  одновременно наслаждаясь этим моментом, неумело подхватывает губу такого же Баджи, сливаются в нежном, детском, не понятном поцелуе. Руки у обоих потеют, воздуха не хватает,  момент будто длится вечность, это был самый лучший момент. Внутри казалось, все органы решили смешаться, странное чувство пустоты в животе, и первого возбуждения от происходящего, и чрезмерного адреналина. Пять секунд, казавшиеся такими долгими для маленьких Баджи и Торы, прекратились, от нехватки воздуха. Оба не могут отдышаться, оба испуганно смотрят друг другу в глаза. Секунда, и сзади слышится радостный голос Манджиро- "Нашел!!!"- И оба резко обернулись, понимая что их нашли не последними, то бишь, они проиграли, но это их маленькие, бешено стучащиеся серда от только что происходящего, сейчас совсем не волнует. В этот момент оба молились, что никто не видел этого. Или когда в эти же 12 лет, спустя неделю после этого случая, все собрались на ночёвке у одного из ребят, и когда время подходило ко сну, все спальные места были заняты двумя-тремя людьми. Казутора с Баджи спали в одной кровати. Обычное явление, но для Казуторы спать с Баджи было чем-то другим..Вот, все уже давно спали, а Казутора все не мог, от  странных мыслишек, уже в то время заползающих в очень юную голову, и от осознания что за его спиной, близко-близко, прям как тогда когда играли в прятки, лежит тот, к кому у него странные чувства. Казутора разворачивается к нему лицом, и смотрит большими глазами в его мирно спящие закрытые веки, на губы, на лицо, что подсвечивает синевато-белым лунным светом из окна, и черные взъерошенные волосы, немного падающие на его лицо, что в лунном свете, кажутся иссиня-черными. Баджи не спал, и поняв, что казутора уставился на него, медленно открыл глаза, смотря в те, что изучают его уже несколько минут. А Казутора только вздрогнул от испуга, и из-за неожиданности резко качнулся назад. Стыд его заел прямо сейчас, щеки налились розовой краской, и хорошо что Баджи этого не видит, в лунном полумраке. И они смотрят так друг на друга секунды три, после чего Баджи все же решился. Легонько привстал, немного наклонился к нему, смотря в его по детски испуганные глаза, нежно коснулся губами его кончика носа, чтобы Казу понял что все нормально, что Баджи и не против, чтобы он на него так смотрел, и стыдится перед ним не надо. А Казутора будто бы и ждал, что тот самый, желанный момент как на площадке, повторится, но нет, после того как Баджи коснулся губами кончика его носа, Баджи собирался лечь обратно, боясь спугнуть его такими действиями. А Казутора будто бы понял, что это знак "можно", и поэтому в последний момент все же сам коснулся губ Баджи, когда тот уже собирался ложиться на место. Сам в шоке от решительности в своих действиях, казутора застыл на мгновение. А Баджи только рад был, что Казутора и сам этого хочет, и тоже действует, но тоже в шоке был, не ожидал что Казутора так скоро решится. Наверное его желание было слишком сильным. И Баджи понимая, что и Казутора от себя такого не ожидал, решил попробовать взять инициативу на себя, хоть и тоже не совсем уж умел. Легонько начал брать его губы, и казутора делал тоже самое, вроде получалось, это было как то с опаской, как то как только на пробу, нежно, аккуратно, невинно. И Казутора все так же боясь, но всё-таки пробует немного дрожащими руками обнять Баджи, а тот аккуратно, боясь спугнуть берет лицо его в свои ладони. И их поцелуй такой детский, чистый, боязливый, неумелый. И Казутора часто вспоминает эти моменты из детства. Вспоминает, и улыбается, ему хочется переместиться в этот беззаботный момент детства, и почувствовать это ещё раз. Ещё раз впервые почувствовать это. И он встаёт со стула, берет ветровку, одевает на худощавое тело поверх футболки, выходит из квартиры, и быстрым шагом идёт по уже заученному пути, быстро доставая ловкими движениями рук из кармана пачку сигарет, берет одну, подносит к губам, чиркает зажигалкой, затягивается, и выпускает дым на ходу. Поздняя ночь, людей практически нет, кроме некоторых сидящих на лавочках под подъездами, тихо о чем то разговаривая. Курить можно спокойно, никто не пожалуется на этот едкий дым, который казуторе уже не кажется таким, он уже привык, с того времени, как вся их компания в эти 12 лет, решили попробовать сигареты. И Казутора помнит, как всегда курил напополам именно с Баджи. И дойдя до нужного дома, поднимается на четвертый этаж пешком, быстро минуя лестничные серые обшарпанные пролеты, стучит в нужную квартиру, надеясь что Баджи ещё не спит. Точнее зная что Баджи ещё не спит. И слышит звук открывающегося дверного замка, и вот видит черные длинные раскиданные волнистые волосы по белой футболке, словно змеи, сонные глаза, видимо уже отвыкшие от света, так как спать уже наверное всё-таки собирался. Баджи трёт глаза, в коридоре полумрак, светит только настольная лампа из комнаты.Баджи  поднимает янтарные глаза на Казутору, что с нежной, хоть и еле заметной улыбкой смотрит на сонного Баджи, сам того не замечая. И Баджи тоже, нежно усмехается ситуации, и с того, как же моментом казутора смотрит на него. Протягивает руки, пришедшему Казуторе, и улыбка лезет ещё сильнее. И казутора будто бы ждал этого знака "можно". Мгновенно закрывая за собой дверь, залетая в коридор, легонько вбивается Баджи в грудь, обвивая руками его спину, дыша ему в  ключицу. Баджи же только сильнее и нежнее прижимает Казутору к себе. И казутора с ещё большей улыбкой, понимая, вот оно, спокойствие. Они как будто бы много лет этого ждали, хотя вот же, ещё позавчера Баджи прижимал Казутору к стене в подъезде, нежно, но иногда сильнее впивался в его губы, лутая руками уже изученное худощавое тело под футболкой. А потом, ночью этого же дня, спали в одной кровати, обнимая друг друга. Но им этого мало, и вот сейчас уже они стоят в комнате Баджи, и Казутора тянется к нему за долгожданным нежно-грубоватым поцелуем, обвивая его шею руками. И тот поддается, целует нежно, идя назад, к кровати, садится на нее, не отстраняясь от Казуторы, и тем самым садит его себе на колени. А Казутора только проскальзывает длинными пальцами в черные волосы Баджи, извиваясь как змея на нем от перевозбуждения, он хочет слиться с ним воедино, хочет проникнуть под его кожу, но может только под футболку. И Баджи понимает, и спустя время берет его под бедра, и меняя их местами,  укладывает его на кровати под себя. Все также нежно целуя, переходит с губ к шее, оставляет бордовые засосы, и возвращается обратно к губам. Заводит его руки на верх, и держит одной рукой над его головой, фиксируя их так, а второй забирается под футболку, водит рукой то от живота к бедру, то от живота к груди, лаская пальцами, зная как же ему это нравится. И не прогадал, Казутора от того что его руки зафиксировали над  головой мертвой хваткой, а рот занят поцелуем и ласканием чужих губ, когда под его футболкой хозяйничают, ибо над ним доминируют, стонет протяжно в губы Баджи, а тот усмехается, понимая что попал во все его слабые места одновременно. Хоть в прятках проиграл, зато здесь выиграл.