Give Me All of You

      Кажется, у Брюса Уэйна есть привычка сталкиваться с неприятностями, гуляя по Готэму ночью. Можно было бы подумать, что он усвоил урок, когда потерял родителей. Видимо, нет.       Бэтмен уверен, что Тим, Альфред и Барбара в данный момент находятся в состоянии паники; ведь его только что похитили. Не Темного рыцаря, Брюса Уэйна. Беспомощного плейбоя-миллиардера. Никто не знает, что его ждет без встроенного в костюм трекера. Пока Робин или Оракул не найдут что-то связанное с тем, кто его схватил или куда его увезли, он просто беззащитная жертва с кучей денег.       Брюс просыпается, веки трепещут под темной тканью. Голова у него кружится. По крайней мере, перед глазами этого нет, ведь темнота не может вращаться. Повязка на глазах туго завязана вокруг его пульсирующей головы. Он пытается пошевелиться, но его мышцы кажутся тяжелее бетона — вероятный побочный эффект от каких-то химикатов, которые ему вкололи в шею. Пусть он и может немного пошевелиться, металлические наручники, удерживающие его в кресле, мешают дальнейшим движениям.       Черт. Один раз Брюс захотел прогуляться после мероприятия. Это не первый раз, когда его похищают, но, естественно, ему все еще не нравится этот опыт. Долгая работа в роли Бэтмена позволяет ему заставить свое сердцебиение замедлиться, обострив свои чувства.       Он внимательно слушает — ага! дыхание. Кто-то здесь, рядом с ним. Неизвестный неестественно тихо дышит, находясь менее чем в футе от него.       — Кто ты? — говорит Брюс, и тихое дыхание прекращается. За его спиной раздаются тихие шаги. Ему остается только ждать ответа или каких-то действий. Когда человек приближается, аромат в комнате, кажется, становится гуще. От странного приятного запаха что-то внутри него обрывается. Внезапно приходит осознание. Он слишком хорошо знает этот запах. Но это не может быть он, его не было видно несколько месяцев. Это кто-то другой. Это точно кто-то другой.       Шаги останавливаются прямо за его спиной. Гибкие руки нежно обвивают его шею, кончики пальцев впиваются в кожу.       — Угадай, Бэтси. — тихо шепчет клоун, опаляя дыханием ухо Брюса.       — Джокер, — рычит Бэтмен, пытаясь отстраниться, но безуспешно. Несколько месяцев назад Клоун-принц преступного мира сказал ему, что знает, кто он такой. Заявил, что это их маленький секрет, и он ни с кем не поделится им. Джокера нельзя назвать человеком слова, и неудивительно, что он использовал информацию в своих целях, зная, что Бэтмена не будет рядом, чтобы спасти миллиардера от неприятностей. По крайней мере, так думает Брюс.       — Чего ты хочешь?       — Расслабься, дорогой, я просто хочу поговорить. — в голосе слышна ухмылка, когда клоун усиливает хватку. — Будь хорошим мальчиком, и тебе не будет слишком больно, ладно? — Брюсу не нравится, как это звучит. Тощие руки скользят с шеи на плечи, проникая под ткань рубашки, и он понимает, что та полностью расстегнута.       — Тогда говори.       — Так нетерпеливо, Бэтс, ты всегда так обращаешься со своими Робинами? Неудивительно, что они продолжают уходить… Или, знаешь, умирать.       Джейсон. Брюс прикусывает язык, разочарованный. Маньяк, кажется, всегда находит способ его уязвить. Молчание — лучший для него выход в данный момент, особенно если клоун собирается упоминать подобные вещи. Он хочет избавиться от этих холодных рук. Он хочет быть где-нибудь еще.       — В любом случае, Брюси, дорогой… — одним быстрым и плавным движением клоун отстраняется от него и плюхается к нему на колени, оседлав, но сохраняя дистанцию. Крестоносец издает тихое рычание. Он терпеть не мог подобную тактильность клоуна, но сейчас всё еще хуже. Нет слоев брони и кевлара, которые могут защитить его от ощущения бедер этого человека на своих, его легкого тела поверх него и всего остального. — …Ты веришь в Бога, Брюс?       Что? Это такой странный вопрос, особенно в этой ситуации, что, честно говоря, он не знает, что ответить.       — …Я не—       — Подожди! Нет, позволь мне сказать по-другому… Ты веришь в судьбу или какую-то высшую силу, Брюс?       Через несколько мгновений плейбой отрицательно качает головой. На самом деле ему трудно верить в такие вещи. Высшая сила. Судьба. Даже если он работает с невообразимыми существами в Лиге Справедливости, на всё у всего находится какой-нибудь логический ответ.       — Как скромно, Брюси. — Джокер наклоняется вперед, прижимаясь к его телу. На нем нет рубашки. Брюс содрогается, когда их обнаженная кожа соприкасается. — Я, конечно, верю. В судьбу, конечно. Но и в кое-что еще. — маньяк отстраняется, положив руки поверх его груди. — Я верю в тебя, Бэтс. Ты мой Бог, божество, ради которого я живу, единственное, что мне нужно в жизни. — он расстегивает один из металлических наручников на его запястье и хватает Брюса за руку. — Как добрый Бог, ты наказываешь своих поклонников, каким-то образом только заставляя их хотеть большего. — он притягивает руку мужчины к себе, утыкаясь носом в его ладонь, а свободной рукой касается его лица. — Я хочу знать, каково это — убить Бога, Брюс, но… я не могу. Я слишком сильно тебя люблю.       Все, что может делать миллиардер, — это слушать, стараясь не показывать слишком явно внезапное изменение в дыхании. Это мучительно, но лучше, чем получить тяжелую травму. Или умереть. Боже, то, как говорит о нем Джокер, как прикасается к нему, — от этого у него скручивает желудок, вызывает в его сознании всевозможные неприятные чувства.       — Итак… если я не могу убить тебя, я просто возьму Брюса Уэйна, сделаю его своим. У меня будут оба. Мне нужны оба. Дай мне его, Бэтс, он мне нужен. Мне не нужно многого, я просто… мне просто нужно знать, что он мой. — в его голосе звучит нехарактерное отчаяние, его голос к концу даже срывается, он сильнее прижимается к мозолистой руке, крепко сжимая её.       На какое-то время воцаряется тишина, но в конце концов она снова нарушается.       —Ты мне нужен. — клоун рыдает почти беззвучно, несколько горячих слез скатываются по его щекам в руку Брюса.       Не поэтому ли его не было несколько месяцев? Исчез после того, как признался, что знает его личность? Бушующие мысли и потребности поглотили его? И почему Брюсу сейчас плохо? Почему ему отвратно слышать, как тот расстроен, больше, чем новое прозвище от него? Это удивительно, но правда. Этот ужасающий убийца, маньяк, монстр вызывает у него жалость, заставляет волноваться.       Нет, не монстр. Он человек, и происходящее сейчас — главное доказательство этого.       — Джокер. Я…— что он должен сказать? Просто согласиться? В любом случае, его действия будут иметь последствия.       Пальцы Брюса дергаются. К нему возвращается способность двигаться — правда, свободна пока только одна рука. Что он может сделать в таком положении? Немного. Клоун наверняка заметит любую попытку побега. Ему нужно снять повязку с глаз, чтобы лучше оценить ситуацию.       — Джокер… — тон Бэта незнакомый, мягкий и жалкий. Он поправляет руку, сильнее обхватывая ладонью щеку преступника. Это кажется таким правильным, даже если это просто ради надежды на преимущество, и на самом деле совсем неправильно. Клоуна не волнует, что его Бэт движется. Такими темпами, он сможет постепенно освободиться.       — Брюс… — клоун всхлипывает, склоняясь к своему заклятому врагу еще ближе, их лица всего в нескольких дюймах друг от друга. Медленно он отпускает чужую руку, вместо этого касаясь его лица, его пальцы скользят под повязку и стягивают её через голову, позволяя ей упасть на пол.       Комната тускло освещена, но все же он может видеть. Он видит, как болезненные, опухшие и влажные зеленые глаза смотрят в его. Клоун сегодня вечером без макияжа. Его волосы не покрыты гелем и не уложены. Он обнажен до пояса, обнажая бесчисленные шрамы от их маленьких игр. На нем только фиолетовые пижамные штаны и его обычные туфли. Он выглядит так… странно красиво. Так…человечно.       Ах, да, Брюс, конечно же, замечает ближайший выход.       Маньяк едва наклоняется вперед, прежде чем в неуверенности останавливается. Бэтмен никогда раньше не видел его таким нерешительным, но он не хочет говорить ему «нет». Не хочет останавливать то, что должно произойти. Он не может, не когда видит его с таким выражением лица. Брюс едва приоткрывает рот, и они оба сдаются. Бледные губы соединяются с его, так отчаянно, но нежно, и он позволяет этому случиться. Он обхватывает ладонью голову своего врага, втягивая его глубже в отвратительно мягкий поцелуй.       Джокер придвигается еще ближе, достаточно медленно, чтобы не испортить момент. Его руки все еще удерживают лицо Брюса.       К сожалению, в конце концов им приходится отстраниться. Клоун мысленно ругает себя за то, что не накрасил губы помадой, которая выглядела бы красиво, если бы была размазана вокруг рта этого человека. Они вздыхает в унисон, одинаково шокированные своим поведением, но не сожалеющие об этом. (Пока.) Однако он справляется с этим гораздо быстрее и через несколько мгновений улыбается.       — Прости меня, Отец, ибо я согрешил… — шепчет он своему Богу, всматриваясь в это красивое лицо. Это идеальное лицо. Если Брюс не бог, то, по крайней мере, создан им.       Клоун освобождает другую руку мужчины и направляет её к своему обнаженному бедру, не отрывая взгляда.       — Мой дорогой… — выдыхает он, наклоняясь для еще одного поцелуя.       Это его шанс. Обе руки свободны. Остались только лодыжки. Брюс с силой отталкивает клоуна от себя, поспешно нагнувшись, чтобы освободить лодыжки от стула, когда Джокер падает на пол с глухим стуком и шипением.       Клоун быстро поднимается на ноги, но Бэтмен быстрее и без колебаний толкает его обратно на пол, прежде чем поспешно покидает комнату. У него наверняка есть убежище поблизости, откуда он может связаться с Оракулом.       Джокеру хочется кричать, гнаться за ним, воткнуть пистолет в его красивый ротик, нажать на курок и—…Нет. Это прекрасно. Он получил ответ.       Брюс Уэйн его.