Мясник

      Джембер закрывает глаза. Член у него на языке – тяжелый, соленый, и Джемберу от этой тяжести хорошо и приятно. По подбородку у него вязко стекает слюна. Он чувствует у себя во рту вкус своей же помады, и это тоже хорошо, тоже приятно, и в животе у него узел, горячий и тугой, и он мнет свой член через штаны и поджимает на ногах пальцы.       Джембер немного пьян, а рука у него в волосах – большая, грубая и с запекшейся под ногтями животной кровью. Джембер тихо стонет. Низкая дрожь в его горле, должно быть, хороша, потому что его притягивают за волосы ближе, туда и обратно, несколько раз – но не грубо, нет, только взад и вперед, и Джембер высовывает язык как собака. У него во рту собирается семя, смешанное со слюной – и то, что не стекает по подбородку, по шее, за ворот – то Джембер сглатывает.       Вадим – от движения кадыка Джембера, от того, что знает, что Джембер проглотил – говорит:       – Ух, бля.       И толкается ему в рот. У Джембера дрожат ресницы. У Джембера красивые ресницы, черные и большие, а глаза - как угли. У Джембера горячие руки. Одной рукой он сжимает и гладит Вадиму яйца, а другой – нежную, тонкую кожу за ними, где почему-то тоже хорошо. Джембер щекотно дышит ему в низ живота, носом утыкается в волосы в паху. Он вдыхает запахи пота и семени, и во рту у него становится мокрее от слюны.       Вадим не выдерживает, берет Джембера за голову – и вбивается ему в рот несколько раз, теперь жестоко, с силой, без спроса, а потом замирает, дрожа, и спускает Джемберу в горло. Слышно, как он давится, но глотает. По щекам у него текут слезы, черные от сурьмы.       Вадим отпускает его не сразу, распутывая пальцы из дред, и еще чуть попозже собирает мозги в кучку – и просит прощения.       – Ничего, – говорит Джембер, – я так люблю.       И облизывается. И Вадиму хочется его тут же нагнуть на полу, или через лавку, и опять... Но он только жмурится, держась за стену. Отдышавшись, говорит:       – Меда теплого, Ваша Милость? Горло... Промочить.       Джембер улыбается и кивает, подавая руку чтобы Вадим поднял его с пола. Он встает нетвердо, в обеих ногах колет иголками, а еще Вадим замечает, как у него до сих пор стоит.       Дрочит Вадим Джемберу быстро, прижав его к стене и почти на сухую, только плюнув в ладонь – а Джембер опять стонет, низко, так что вся грудь изнутри дрожит, и цепляется за Вадима, и утыкается ему лицом в грудь. Волосы у Джембера пахнут вкусно: терпко, сладко и семечками, а вблизи видно, как на затылке черные волоски блестят и вьются, пристав к шее.       Джембер течет Вадиму в кулак, сначала немного, а потом сильно, так что капает на пол.       Вадим и правда поит его потом теплым медом, кормит супом, колбасами, сыром и хлебом, и дает остаться в постели, в которой им еле хватает места. Джембер лежит лицом к стене нетопленной печки, под скрипучей кроватью сопит толстый пес, и Джемберу жарко от того, как Вадим обнял его в полусне тяжелой рукой. Несмотря на жар, он засыпает.       Ему снится солнце Южного Архипелага, маленькие белые цветы, которыми устилают пол, собаки сестры; снится Маркус, еще не осунувшийся от болезни и с невоспаленным шрамом, снится зачем-то Нуада, которая превращается в Яшви, а потом в кота и чайник; а к концу начинает сниться, будто он с кем-то играет в прятки в залах дворца, только не помнит с кем – и еще не помнит, водит он или прячется.       С утра, еще затемно, когда ему нужно вставать на работу, Вадим берет Джембера между бедер, на этот раз нашарив на кухне масло. Джембер прислоняется лбом к прохладной печной стене. Член Вадима скользко чавкает у него между ног, и Джембер представляет, как широко, почти больно, он растянул бы его зад. Вадим держит его одной рукой за бедро, а другой мнет грудь, и Джембер забывает, что ему снилось.       Они отвратительно пачкают простыни. Джембер обещает, что заплатит прачке, и Вадим даже успевает явиться к князю на кухню, а Джембер – отдохнуть перед завтраком.       У него все немного болит, ноют шея и челюсть, а на коленях темнеют синяки. Он нажимает на один пальцем – и шипит от боли.       Джембер чувствует себя пустым, легким, и почему-то радостным. У него не получается уснуть, так что он умывается, умасливает встрепанные волосы и заново красит глаза и губы.