***
Плохая была идея добираться в Чьелло морем. Работёнка непыльная: нанимаешься охранять корабль, а тебя и спутника кормят впридачу. Поначалу Рут удивлялась, почему так мало желающих заниматься охраной грузов, которые нельзя передать с ветрами. Теперь, высушенная солёным воздухом, она ступала на дощатую пристань и обещала себе: никогда, больше никогда. В следующий раз отправится по земле, пусть даже придётся задерживаться в каждом городе и по первой просьбе охотиться на морок. Иначе не объяснить, почему она, уважаемая и умелая охотница, не перемещается с ветрами, а убивает недели, чтобы добраться через всю империю к вольному порту. А Эрвину хоть бы хны. Даже попытался переброситься шутками с таможенницей. Наслышался, видимо, что на севере порядки менее строгие, только малость промахнулся: душа в душу хозяйки со спутниками живут там, за морем. В любом случае пассажиры из Империи, прибывшие в Чьелло месяц спустя после торговой блокады не могли не вызывать подозрений. Рут тыкала жетоном гильдии охотниц в таможенниц и из последних сил старалась излучать дружелюбие. Да, никто не вызывал её в Чьелло. Но охотница охотнице сестра и всегда рада протянуть руку помощи, невзирая на разногласия между правительствами. Рут повторяла эту фразу на разные лады, пока не пробила стену. Таможенница подписала их проездные бумаги, а напоследок шепнула, что работа, возможно, и найдётся для тех, кто не собирается использовать полученные сведения на пользу Империи. Придётся поработать. Поскольку от Чьелло не поступало запросов о подкреплении, дело, должно быть, намечалось несерьёзное. Рут планировала разобраться с их проблемами до отправления корабля на север. Но прежде чем узнавать в гильдии новости, следовало сделать крюк на рынок. Пока Рут нащупала, какими пряностями эффективнее закрываться от иссушающей мощи соли, корица — плоть её плоти и аромат её крови — подошла к концу. Как она ни растягивала, но ровно перед сходом в Чьелло вытряхнула жалкие пылинки с донышка. Простейшая задача пополнить истощённые запасы корицы вскоре перестала казаться таковой. В неделю праздника Рождения в Чьелло закончилась корица. Совсем. Опытная мать-хозяйка, конечно, без труда нашла бы замену: пара шляпок гвоздики, звёздочка аниса или, на худой конец, ветка лаванды дадут нужный эффект, хоть и слабее. Проблема в том, что Рут устраивала только корица. Хотя бы щепотка. Торговки на рыночной площади быстро разъяснили ей, что к чему. Магистрат Чьелло хочет доказать Империи, что блокада не принесёт результата. Поэтому праздник Рождения вместо обычной процессии завершится грандиозным фестивалем. Ради такого действа чары надо сдобрить, пока весь город не начнёт благоухать от пряностей. Склады битком набиты мешками корицы, выкупленной у крупных поставщиц, до прилавков почти ничего не добралось. А что добралось, так то местные давно скупили, у меня ещё вчера всё закончилось. А у меня всё зарезервировано, нет-нет, не могу ни за какие деньги, сиора из дома Гроз не та, кого можно подвести и избежать последствий. Извините, дона, но моя корица не для продажи, мне надо поддерживать товар в должном виде. Что вы, никакого обмана, просто красоту навожу, вы ведь заметили, дона? Не случайно же именно ко мне подошли? Не желаете ли приобрести цветы? Вот эти заговорены раскрыться как раз к вечеру фестиваля, удачу принесут. Если бы не репутация, Рут вырвала пузырёк из рук увитой бутонами дамы и одним махом высыпала корицу в рот, а дальше будь что будет. Красота красотой, но посмотреть бы, как здесь все запоют, если через два-три дня в центре города никто не сможет навести хоть простенькие чары очищения. Счастья на чёрном рынке попытать вовсе не удалось: слух о том, что в город прибыла охотница из Сестринства трёх волчиц, разлетелся быстрее, чем Рут и Эрвин прошли таможню. Не то что бы приезжей имперке в принципе удалось договориться, но жетон охотницы загонял без того крохотные шансы в ноль. Рут задумалась, не подойдут ли ей коричные булочки. Никогда не проверяла такой способ, теперь самое время. Увы, с выпечкой оказалось ещё проще: нет корицы — нет булочек. Все запасы отложены на фестиваль — вот тогда будут булочки, обязательно зайдите именно к нам, дона, не пожалеете, а пока можем предложить вам десерт из молока горных коз. Точно не желаете, дона? Ждём вас на фестивале! Идею ограбить склад Рут отмела — Магистрат охранял корицу так, будто это совершенное оружие. Чем ломиться туда вдвоём, лучше убраться из Чьелло подобру-поздорову, пока не накрыло бесплодием. Куда только уезжать и на чём? В приграничных имперских деревнях свободную корицу наверняка втихую продают в Чьелло, явление охотницы спугнёт предприимчивых торговок. Что можно обернуть на пользу: Рут с наслаждением подсчитала в уме, сколько мешочков пряностей можно стребовать за молчание, если торговля в обход блокады впрямь процветает. Если процветает, если они не распродали всё, если-если-если… Рут решила, что если к вечеру не раздобудет хоть щепотку корицы, то заедет деревушку покрупнее и устроит внезапную инспекцию. Последний шанс — лавочницы вне торговой гильдии, этим никто не указ. Если у них найдётся хоть немного корицы, Рут была готова заплатить хоть десятикратную цену. На ратушной площади они разделились, договорившись встретиться там же, под часами: Рут отправилась по улице вдоль главного канала, а Эрвина отправила в гильдию охотниц. С ним ничего не должно случиться: он прилично одет, у него нет знака друга-спутника, но есть верительная грамота от Сестринства. Бумажками лучше бы лишний раз не размахивать и не привлекать внимания, но лавочницы к одиночке отнесутся благосклоннее, чем к разнополой паре. Лавки с одеждой Рут отбросила сразу: портнихи здесь предпочитали лаванду, им незачем запасаться другими пряностями. Пекарни и кондитерские тоже не подходят, уже выяснили. Старьёвщицы? Товар у них не тот, но им случается пользоваться укрепляющими чарами. Много ли у них запасов, поделятся ли? Рут почти перешла к следующей мысли, как из окон антикварной лавки повеяло насыщенным коричным ароматом. Ах, если бы можно было им надышаться и снять все проблемы. Но корица так не работала — только тесный контакт с телом, только в максимальной концентрации. Рут дёрнула дверь и зашла внутрь. Лавки всяких древностей она недолюбливала: хорошо, если в них ставили горшки к горшкам, ложки к ложкам — в совсем крохотных помещениях товар наваливали без разбору, не беспокоясь о сохранности, лишь бы продать и освободить место под новое барахло. Но здесь — здесь было уютно. Комнатку плотно заставили шкафами, каждая полка которых была забита вазочками, фигурками, тарелками и прочей мелочью. Не хаотично: Рут зацепилась взглядом за статуэтку пастушки, заинтересовалась сидящей рядом фарфоровой певицей с мандолиной — специально их так поставили, чтобы они смотрели друг на друга? — и поняла, что уже несколько минут с интересом рассматривает полки, так и не ступив шагу с порога. Впрочем, её никто не торопил: за прилавком всё равно никого не было. Солнечный свет падал сквозь верхние окна прямо на прилавок, подсвечивая резной постамент с янтарной сферой, вокруг которой вращались шесть разноцветных стеклянных шариков. Рут не сразу поняла, а потом догадалась: космологическая модель. Да ещё точно по рисунку из классической работы Клариссы Аурелии. Вот же постарались воспроизвести. А потом пришла другая мысль: таким чарам нужна подпитка. Значит, в постаменте или сфере спрятана корица. Но сколько может стоить такая модель… — Ищете что-нибудь особенное, дона? Рут подняла взгляд на голос и заметила девушку в белой рубашке и красном фартуке с вышивкой. За её спиной ещё не перестали колыхаться занавески. Рут неразборчиво пробормотала «Нет», сделала пару шагов и продолжила изучать модель. Кажется, в янтарной сфере виден разрез, она полая, из двух половинок. А янтарь как раз неплохой проводник. Да, всё сходится, корица должна быть внутри сферы. — Модель не для продажи, дона. Извините. — Нет-нет, меня интересует, не найдётся ли у вас ко… — Корицы тоже нет, дона. Мы продали свои запасы в день объявления блокады, оставили себе немного… ой, извините, я перебила вас. — Всё в порядке. Я хотела спросить именно о корице. — Ничего не поделать, дона. Но вы вроде неместная, вам полегче. Общительная девушка. Но милая. Про корицу она сообщила таким полным сожаления тоном, будто просила прощения у магистрата лично. Поддаться эмоциям и купить какую-нибудь безделушку? Если блокада затянется и ужесточится, местным пригодятся любые деньги. — Вас что-нибудь ещё заинтересовало, дона? Я могу подсказать. А если наш выбор не устраивает, посетите благотворительный аукцион! Аукцион? Рут скользнула взглядом по афише. Неизвестная художница с любовью вывела самые красивые лоты. Расписной столик начала века. Стеклянная диорама с водопадом — художница приукрасила, или он на самом деле выглядит как настоящий?.. — Матриарх дома Четырёх Ветров не пережила зиму, чуть-чуть до столетия не дотянула, — продолжала девушка. — Оказалось, что завещала всё состояние магистрату. Наследницы разозлились, конечно, но что они сделают поперёк закона. Выкупят что-нибудь, если им настолько важно, а деньги пойдут на поддержку нуждающихся. …фарфоровый набор для пряностей с припиской «запечат.». То есть его не решились вскрыть и почистить, чтобы не повредить филигранную работу Алины Подлесной. Значит, там могла остаться корица. Нужно выиграть этот лот. Девушка засмеялась, проследив за её взглядом. — Да, наверное, сейчас это единственный способ купить корицу. Но… возможно, этот набор давно не открывали. Вы уверены? Она же старая. — Мне подойдёт, — ответила Рут. Лежалая корица бесполезна для обычных матерей-хозяек, она уже не отдаст чарам аромата. Но если сохранилась хоть щепотка, для Рут это спасение. Хватит, чтобы закончить дела в Чьелло и продолжить путь. Корабли — последний транспорт, не полагающийся на чары; второе плавание Рут уж как-нибудь переживёт. Она подошла к прилавку и, забыв об осторожности, потянулась за листовками рядом с моделью. Чары исчезли. Шарики разлетелись во все стороны и с грохотом разбили попавшиеся на пути вазы. Уже началось? Она не могла отойти так далеко от ратуши, улица не была настолько длинной! — Лючия, что ты опять натворила, негодница?! Управляющая вбежала на шум почти мгновенно, будто выжидала за занавесками, когда подопечная проштрафится, и оттаскала её за ухо. — Это моя вина, сиора, — сказала Рут, надевая самую беспечную улыбку. — Я хотела оценить материал и потрогала основание. Я так засмотрелась, что забыла, как легко сложные чары рассыпаются от чужого вмешательства… Я заплачу. — Поверьте, дорогая, если чары сплетены верно, модель ни в коем случае бы не разлетелась и не напугала вас. Так и знала, что ничего нельзя доверять недоучке. Отправишься кладовку мыть. Без чар! Подождите, пожалуйста, дона. Управляющая ещё раз дёрнула Лючию за ухо и скрылась. Ненадолго. Вернулась с баночкой чего-то густого и светлого, приговаривая, что всегда будет рада, если посетительница заглянет снова и расскажет своим подругам о столь прекрасной коллекции антиквариата. Рут чуть не выдала себя, выдохнув от нетерпения, а затем еле сдержала разочарованный вздох, когда управляющая вложила ей в руки подарок. Всего лишь ваниль. Самый слабый катализатор, да ещё в виде масла. Обмазаться им вечером, что ли, отсрочка на несколько часов лучше, чем никакой. Рут поблагодарила, улыбаясь, будто то был лучший день в её жизни. Совесть не позволяла теперь уйти без покупки. Едва управляющая, неохотно, скрылась за занавесками, Рут выбрала колье с янтарным диском — всегда пригодится — и вложила в руку заплаканной Лючии две лишних серебряных монеты. Всё плохо. Всё очень плохо. Первая Матерь, пусть рядом не пройдёт никто с активными чарами, пока она не вернётся к Эрвину. Рут месила каблуками мостовую. Прохожие встречали её радушными улыбками и желали приятной погоды. Рут чуть поднимала уголки губ в ответ, беспокоясь лишь о том, как бы улыбка не разорвала ей лицо и ненависть не выплеснулась наружу. На горожанок — за то что не обманулись бравадой магистрата и скупили остатки корицы. На магистрат — за козье упрямство. На Империю — за блокаду. Рут ненавидела их всех и затруднялась выделить, кого больше. Вам же не настолько нужна корица, вы можете её заменить, можете жить без неё. Она почувствовала эхо от близости Эрвина и начала отсчёт шагов. Раз. Два. Три, четыре, пять… — Сто три шага. Значит, к завтрашнему вечеру станет меньше пятидесяти, — сказала она Эрвину, и тот отвлёкся от созерцания девочек, запускающих воздушного змея. Рут незаметно взяла его за руку, иначе бы в безветренный день попытки детей ни за что не увенчались успехом. — Не нашла? — отозвался Эрвин на покалывание в ладони. — Не нашла. Но появилась идея. Мы идём на аукцион. — Меня туда не пустят! — страшным шёпотом ответил Эрвин, не отпуская её руки и даже не спрашивая, что она надеется там выловить. — Аукцион сегодня после заката. Успеем приодеть тебя так, что ни одна и не подумает не пустить.***
Кисточка летала над ресницами, мазок за мазком щекотно накладывая тени. — Не моргай! — Что за картины ты рисуешь? Твои труды всё равно никто не увидит. — Важно сохранить правдоподобие. Теперь не шевелись, осталось последнее. На аукцион вход мужчинам запрещён, даже верным спутникам. Невозможно изменить мужские черты лица до неузнаваемости. Но можно сделать так, чтобы ни одна не стала всматриваться дольше необходимого. Опытная хозяйка способна навскидку распознать ингредиенты косметики. Всё, что нанесено на тело служит усилению чар, бессмысленных украшений не бывает. Поэтому Девы ночи оставляют открытым лишь то, что разрешают увидеть. «Если ты смогла прочесть это, сестра, то ты уже получила ответ». Орден Дев ночи не привязан ни к городу, ни к государству. Они путешествуют повсюду. Изредка парами, чаще — в одиночку. Никто не удивится, если Дева из чистого любопытства заглянет на аукцион . Рут вывела последнюю завитушку в надписи «обет молчания» и отошла, чтобы не закрывать зеркало. — Слишком красиво, — задумчиво произнёс Эрвин, пристально вглядевшись в отражение. — Сразу видно, что Дева не одна, писала не своей рукой. Но её подруга почему-то не пришла. — Их пары не связаны вечными узами. Почему бы им не выбрать разные развлечения на вечер. — Кто-нибудь сделает выводы по твёрдому почерку. Кто-нибудь вспомнит, что не видела в городе двух Дев вместе. Кто-нибудь попытается проследить… — И это всё должна быть одна и та же женщина. Мы не собираемся задерживаться, нам хватит, чтобы маскировку не раскусили за один вечер. — Я всё ещё считаю, что безопаснее выбраться в ближайший город и закупиться там, — вздохнул Эрвин, но всё же набросил тёмно-синюю шаль. Без единого узора, но расшитую случайными бисеринками. Кто любит поломать голову над загадками Дев, задумается надолго.***
Кто бы мог подумать, что именно набор для пряностей окажется настолько памятной вещью для наследниц! Иначе Рут ничем не могла объяснить, почему её ставку то и дело перебивала одна и та же изысканно одетая девушка. Стоило бы давно выйти из торгов и бежать из Чьелло, пока есть возможность, но в Рут взыграл азарт. Набор грозил уплыть из рук, и уплыл бы, не вмешайся Эрвин. Ставку Девы — наспех написанная на ладони сумма — соперница не решилась перебить. Зато Рут — да. Эйфория от победы над много о себе возомнившей богачкой ненадолго вытеснила осознание, что по деньгам за поимку морока теперь ни за что не выйти в плюс. Но деньги — время, напомнила себе Рут. Лучше переплатить сейчас, чем мотаться по окрестным деревушкам в поисках корицы, а потом снова договариваться с капитаншей, идущей на север. Рут еле дождалась, пока их выпустят с аукциона. Проверить опись. Желает ли сиора вскрыть сосуды и убедиться в их полной сохранности не только снаружи, но и внутри? Нет, сиора желает получить набор в изначальном виде. Подписать. Передать оплату. Подтвердить, что магистрат может удержать четверть оплаты за устранение морока. О, Рут была готова бесплатно завалить им этот морок голыми руками, дайте только корицу! Они нашли укромное местечко там, где парк резко переходил в портовые склады. Всего лишь плотные живые изгороди разделяли две непохожие зоны: мягкая пружинящая трава с одной стороны и груды ящиков, пропахшие солью, — с другой. Пока Эрвин складывал шаль в походный рюкзак, Рут растёрла пальцы розовым маслом, чтобы не сорвать преждевременно чары вечной свежести. Её интересовала только вазочка с корицей. К счастью, не пришлось полагаться даже на чутьё: художница по керамике не только подписала каждый сосуд, но и нарисовала его содержимое. Что-что, а уж корицу Рут бы узнала по любому изображению. Она решительно провела левым мизинцем — специально оставляла его чистым — по крышечке, сосредоточившись на том, чтобы её раскрыть, но не разбить. Крышечка негромко дёрнулась, развеянные чары напоследок пыхнули букетом запахов, в котором Рут не успела распознать отдельные ноты. Слишком мало и слишком слабо. Она торопливо провела пальцем по стенкам и облизнула его. В вазочке оказалась не корица, а анис. — Они перепутали, наверное, — сказал Эрвин на её сдавленные гневные вопли. — попробуй соседние. Хотя бы они не смешали анис и корицу, успокоила себя Рут. Она внимательно осмотрела роспись на оставшихся семи сосудах и уверенно вскрыла тот, где были изображены стручки ванили. Она угадала мышление хозяек: из-под крышечки пахнуло вековой корицей. Рут собрала щепотку и бросила в рот. Чары вечной свежести боролись со временем и уже начали ему проигрывать. И всё равно сейчас то была самая прекрасная корица на свете. Рут довольно потянулась, чувствуя, как по всему телу разливается не соответствующая позднему вечеру бодрость. Теперь можно и морок поискать. — Мне нравится, когда ты улыбаешься, — сказал Эрвин и улыбнулся в ответ. Однако улыбка быстро опала, хотя он так и не отвёл взгляда. Не от неё, поняла Рут, выпрямившись. От набора для пряностей. От большого сосуда в центре. — Там что-то есть, — пояснил Эрвин, щёлкнув по крышке. Передёрнул плечами от обдавшей волны защитных чар. — Что-то очень сильное. Сквозь всю защиту чувствую. Он вернул в углубления два вскрытых сосуда. — А это предохранители. Или усилители защиты. Не знаю. В любом случае, она теперь начнёт слабеть. Если больше ничего не трогать, должно продержаться. — Корицу я забираю, — твёрдо ответила Рут. — Значит, выдохнется. — Как скоро? — Чего не знаю, того не знаю. Это же тебя учили творить и расплетать чары… Он встрепенулся, не закончив фразу. Рут не успела обидеться на тон, и тоже прислушалась. Вой, до сих пор казавшийся далёким порывом ветра, уверенно приближался. Собака, охраняющая доки? Или нет. Морок. Местные жаловались на неуловимую псину, которая орёт то тут, то там, но не показывается на глаза. Пока что она никого не убила, но только пока. Рут положила ладонь на пистолет и осторожно двинулась в сторону портовых складов, Эрвин — за ней. Нужно успеть занять удачную позицию и пристрелить тварь раньше, чем она найдёт тебя. Слишком низко. Слишком узко. Слишком высоко. Вой не приближался, но и не затихал. Морок не искал их специально, подходящей жертвы ему пока тоже не попадалось. — За нами следят, — шёпотом предупредил Эрвин, не выдав себя ни одним движением. — Много? — Больше двух точно. Значит, обрежут пути к отступлению, если понадобится. — Люди? Или парни? — Рут перепроверила пистолет. — Магии нет. У них точно нет. Я бы узнал «братьев». — Справишься? Морок тогда на мне. — Если их слишком много, придётся опробовать одну штуку. Тебе не понравится. — Разрешаю. Если станет совсем туго. По-моему, нас всего-то хотят внаглую грабануть. Эрвин скрылся в проходе между складами, что не могли не заметить таинственные наблюдатели. Рут продолжила идти, готовая стрелять на любые звуки, пока не убедилась в предположении своего спутника: кто бы за ними ни следил, они не могли сплетать чары настолько уверенно, чтобы тягаться имперской охотницей. Значит, на ней оставался морок. Она двигалась на вой, пока не нашла псину у выключенного фонтана — неглубокий, но большой круглый бассейн. Собакоподобный морок бегал в центре вокруг статуи девочки с рыбой, будто надеялся каким-то образом включить подачу воды. С появлением Рут он немедленно бросил игру и принял угрожающую позу — всё равно что сторожевая собака. Защищает место или себя? Нет, точно не место. Будь он привязан к месту, его бы давно поймали без посторонней помощи. Рут не дошла несколько шагов до бортика фонтана. Морок скалился и рычал, но нападать не решался. Хотя его шерсть уже поплыла белёсыми всполохами, он на диво хорошо сохранял первоначальную форму. И не обезумел до такой степени, чтобы бросаться на всех подряд. Будь на месте Рут мать-хозяйка в расцвете сил, морок бы, конечно, её слопал с радостью. Но бесплодные для морока — заблудшие души, незачем на них нападать без причины. Так они и играли в гляделки, пока Рут не сочла, что выяснила достаточно по внешнему виду. Сколь неопытным ни был морок, жалости к нему испытывать не подобало. Дашь ему вырасти да набраться сил, и много охотниц поляжет, прежде чем удастся усмирить тварь. Поэтому Рут широким шагом перемахнула через бортик. Разозлённый заходом на свою территорию, морок бросился навстречу. Проходили. Многие из них нападают в лоб, но не подозревают, что то будет их последнее действие. Рут закрылась рукой с пистолетом. Левой, свободной, вцепилась твари за шкирку, с удивлением нащупав ошейник. Ничего не произошло. Ничего из ожидаемого. Тварь заискрилась, но продолжила вгрызаться в руку, скуля от боли. А должна была развеяться, ведь исчезнули бы искажавшие её чары. Рут повалилась на дно фонтана, отчаянно пиная и избивая кулаком тварь, пока та не прокусила кожаные вставки на рукаве. Бляха на ошейнике раздражающе позвякивала от каждого удара, но огромная псина всё не отпускала добычу. Морок оказался не мороком, а их наверняка хотели просто ограбить. Но раз псина материальна, то и справляться с ней надо более грубыми методами. Рут оставила попытки высвободиться и перехватила пистолет. Выстрелом с левой руки она не промазала лишь потому, что стреляла в упор. Псина вскинулась с воем боли и на мгновение ослабила хватку. Того и хватило: Рут откатилась к бортику и успела выпустить ещё две пули, пока тварь не опомнилась. Куда попали выстрелы, Рут не видела, однако зверюга зашаталась и упала. Туша не сдвинулась ни через удар сердца, ни через десять. Не пошевелилась и когда часы пробили полночь. Для верности Рут потратила ещё одну пулю, чтобы раздробить твари череп, и лишь тогда снова нащупала ошейник. И бляху на нём — коробочку толщиной с палец, которая легко открылась, стоило надавить до линии соединения половинок. По тому, как содержимое коробочки громко хлопнуло, а на Рут дохнуло затхлой смесью трав, она поняла, что не ошиблась: это всё-таки был морок. Созданный, однако, не природой. Людьми.***
Вечерний бриз пригнал в город морской воздух. Вязкий и тёплый, он пропитался солью так, что Эрвин чувствовал её в каждом вдохе. Не удивительно, что они с Рут не встретили ни одной хозяйки — те вместо вахты больше полагались на охранные чары. И мужчин. Вот только стягивающиеся к нему пятеро меньше всего походили на охрану. Хотели бы прогнать заблудившихся чужаков, вышли бы в открытую и сказали, куда ходить нельзя. Но нет, они продвигались осторожно, с терпеливостью хищника наблюдая за жертвой: точно ли безопасное травоядное или прячет какой козырь в рукаве. Именно поэтому Эрвин искал незапертый склад, но нашёл нечто получше — навес у ремонтной мастерской. Лучше склада — на склад за ним поостерегутся следовать, сочтя ловушкой. Под навесом всё открыто, но наваленных друг на друга лодок достаточно, чтобы скрыть приготовления. Соль висела в воздухе. Эрвин касался мельчайших пылинок, расчерчивая невидимую сеть. Но кое-чего не хватало. Он сбросил рюкзак с вещами у входа в мастерскую, оставив себе лишь пузырёк розоватой пыли. Помедлив, решительно высыпал на ладонь треть. Там, куда они направляются, её будет много, сейчас можно не жалеть. Удивительно: соль, смешанная минеральной пылью, не приобретёт новых свойств. Но если соляной кристалл растёт достаточно долго, чтобы напитаться глиной и окраситься, то он становится одним из самых сильных запретных компонентов. И не теряет силы даже будучи размолотым в пыль. Половину горсти Эрвин рассыпал вокруг себя. Остатки метнул в подбежавших преследователей. Морской воздух. Вязкий влажный солёный воздух. Он обволакивает и не хочет уходить, ведь нет ветра, чтобы сдуть его. И больше не будет. Между башнями из лодок застыли в прыжке четверо. Они всё ещё считали, что бегут, что вот-вот настигнут чужака, без труда разобьют ему голову, и скроются вместе с аукционным лотом… Эрвин прошёлся между ними, пересчитывая, и его неспешный шаг выглядел для них как метания серой тени. — Похвально, господа. Я польщён, что вы решили, будто со мной справятся пятеро и не меньше. Будь я простым парнем, хоть и на службе у охотниц, ваши ожидания бы оправдались. Он намеренно растягивал каждый слог, несмотря на то что считалось, будто пойманные в сеть воспринимают речь без искажений скорости. — Вы, должно быть, уже поняли, где просчитались. Или нет? «Почему он владеет запретной магией? Почему он не сошёл с ума? Почему его не поймали охотницы?». Я задал эти вопросы за вас. Позвольте объяснить в чём дело. Шорох раздался на границе слышимости. Соляная завеса надёжно скрыла их от посторонних, но дозорный не мог не понимать, что его товарищи слишком долго копошатся. У него было два выбора: уйти и доложить о провале или попытаться подслушать. Любопытство сгубило не одну душу. Вот и пятый. Попался. — Все в сборе, можно начинать. Верно, предрасположенность к мороку легко распознать у мальчика в первые годы. Таким образом, большинство не доживает до сознательного возраста, потому что или морок поглотит их раньше, или найдут охотницы. Мне повезло трижды, и я не стану обижаться на Первую матерь, если она скажет, что на том отсыпанная мне удача закончилась. Во-первых, мои родители настолько не доверяли имперским властям, что всеми силами старались задержать морок. Во-вторых, моя семья происходила из достаточно знатного рода, чтобы обучить меня скрываться от охотниц. В-третьих, я встретил ту, что согласилась помочь в обмен на небольшую услугу с моей стороны. Теперь мы связаны навеки, но я не имею ничего против. Эрвин остановился так, чтобы видеть свою добычу. Выманивание пятого отняло многовато сил. Лучше бы тот сразу удрал, тогда можно было бы закончить быстрее. — Почему я рассказываю вам это, господа? Видите ли, мне не очень нравится убивать людей. Однако моя хозяйка рассердится, когда узнает, как много я разболтал. Таким образом, у меня не остаётся выбора. Прощайте, господа. Соляные крошки замельтешили негасимыми огоньками. Каждая из них — всё равно что игла, укол одной иглы не страшен. Но когда тысячи их беспорядочно прошивают тело, рвётся одежда, бьют струйки крови. Достаточно направить крошки в сердце, и человека не станет. Он видел каждую пылинку и следил за её полётом. Для него прошла вечность, для нападавших — мгновение, за которое они так и не сдвинулись с места. Когда с глухим стуком упало последнее тело, Эрвин заглушил льющуюся из него магию и позволил ночной темноте обнять его. «А вдруг ты кого-то упустил?», — шепнуло угасающее сознание. «Нет. Я чувствовал их всех. Всех пятерых».***
Хлопки в ладоши раздались, не успела Рут отойти от фонтана. К ней вышла смутно знакомая девушка. Во всяком случае, блеснувшая в свете полной луны богатая вышивка и стразы на воротнике что-то напоминали. — Потрясающе. Впервые охотницу в деле. Представить не могла, что вы умело обращаетесь не только с чарами, но и этим… орудием убийства. — Она махнула кружевами в строну пистолета. Рут деловито его перезарядила. — Здесь опасно. Где ваша охрана? — Чьелло куда более безопасный город, чем вам, имперским, кажется. Кроме того, я тоже кое-что умею. Она повернула кулон, и к солёному воздуху примешался яркий аромат лаванды. Не усыпишь ты меня этим, девочка. От таких простых чар у любой охотницы стоит защита. А чтобы преодолеть разрушительную мощь бесплодия, потребуется сила матриархов. — По улицам шатался морок. Это не безопасный город. И морок нового типа — к нему приложили руку люди. Магия против него вам бы не помогла. — Возможно, вы спешите с выводами… В любом случае, я уверена в собственной безопасности рядом с вами. Проводите меня до дома? Семья будет рада услышать, как вовремя вы пришли на помощь. — Кто вы такая? — Офелия из дома Четырёх ветров. Я помню вас на аукционе, — сказала девушка. — Приятно встретить ценительницу иностранных мастериц. Ах, если бы только не соперничество на ставках… Конечно же. Рут успела наслушаться сплетен на аукционе. Младшая наследница, всего лишь пятая в очереди. Прав по сути ненамного больше, чем было бы у первенца-мальчика. — …вот я и последовала за вами в надежде договориться о перекупке, обмене — ставьте любые условия. Что бы ни запечатали столетия назад в сосудах, оно должно помочь обскакать сестёр. Стоит ли оно сделки здесь и сейчас? Точно не стоит, пока Рут не выяснит, что же такое внутри. Знакомиться с семьёй Офелии тем более не хотелось. — Почему вы считаете, будто сможете предложить достойную цену? — спросила Рут. — Я согласна, что не всё можно купить материальным обменом. Есть вещи неосязаемые. Например, влияние, репутация… Наше влияние — ваша репутация. — Понимать так, что вы угрожаете гильдии охотниц? — не нашлась Рут с остроумным ответом. Офелия должна бы счесть её колебания за намерение продать фарфоровый набор подороже в империи. — Мы бескрайне уважаем то, что гильдия делает для сохранения спокойствия в мире. Однако… Волна запретной магии окатила обоих. Рут почувствовала её благодаря связи, но Офелия наверняка ощутила естественным чутьём. Не могла же она тоже оказаться бесплодной. Так и есть: девушка поморщилась и посмотрела в сторону складов, где должен был прятаться Эрвин. — Как странно… — произнесла она. — Морок убит, но смрад такой, будто его и не тронули. Но местных давно бы раскрыли стражницы. Значит, это кто-то новый. Кто-то, кто прибыл совсем недавно… Кстати, где ваша спутница? Или спутник? Она осмелела и подступила ближе. Рут хранила каменное лицо. — Не бойтесь, я ни в чём вас не обвиняю, — щебетала Офелия. — У меня же нет доказательств, вы сами понимаете. Но слухи могут быть опасны. За маленькую плату я позабочусь, чтобы никто ничего не заподозрил, пока вы не покинете Чьелло. Я поддержу любую вашу версию. Согласны? Младшенькая протянула руку в знак дружбы. Она до сих пор ничего не поняла. Будь её морок настоящим мороком, она бы заметила, как он поначалу безразлично отнёсся к Рут. Могла бы что-то заподозрить и надеть перчатки, ссылаясь на холод, но ничего не сделала. Ничего… Возможно, Офелия блефовала. И многие бы сказали, что она не заслуживала такой участи. Но Рут бы не перевалила бы за третий десяток, если бы не устраняла опасность в зародыше, будь то морок или люди. Поэтому она крепко сжала ладонь Офелии, и той осталось всего мгновение, чтобы осознать свою ошибку. Она не успела им воспользоваться. Младшая-то младшей, но магия была такой же чистой, как у любой хозяйки в расцвете сил. Рут выпила её до конца. А затем обыскала остывающее высушенное тело. И совершенно не удивилась, найдя мешочек со скрученными из трав шариками-заготовками. Точно такой же, теперь уже размякший и лишённый чар, носил на себе морок.***
Запах моря смешался с вонью пота и нотками крови. Впитай их, впитай в себя всё — и забери силы мира, которые скрывает от тебя Первая матерь. И отомсти тем, кто считает, будто ты недостоин. И в первую очередь ей! Той, что обманом накинула на тебя поводок!.. — Бедный мальчик. Бедный маленький мальчик… Она положила его голову к себе на колени и гладила по кудрям. Эрвин хотел объяснить, почему сжигать красную соль было наилучшим выходом, но в голосе Рут не звучало ни капли осуждения. — Пятеро. Следы остались, — предупредил он. Рут кивнула. — Я позабочусь о легенде. Банда пятерых создала морок и наводила ужас на город. Разумеется, они попытались ограбить богатых приезжих, только что выигравших аукцион, но потеряли контроль над мороком и погибли. К сожалению, мы не успели справиться с мороком до того, как он нашёл последнюю жертву — младшая наследница Офелия из дома Четырёх ветров вышла подышать ночным воздухом. Приносим свои соболезнования. Она улыбнулась той самой улыбкой, не оставляющей сомнений, что всё под контролем. — Что они искали? — Оказалось, что мы не единственные любители собирать антикварный фарфор. — Всё-таки что-то внутри, — понял он без лишних объяснений. — Выяснила что? — Она не успела сказать. Придётся просить помощи, благо, нам по пути. Корабль увезёт их ранним утром на север. Туда, где, как утверждала подруга по переписке, нащупали способ усмирить морок. Туда, где на бесплодных не смотрят косо и не используют как пушечное мясо. Туда, где запасливые горожанки ещё не скупили всю корицу.