***
– Садитесь. Ноль баллов. – Но профессор Рацио, сэр! Эту задачу невозможно решить, в ней не соблюдается… – Я сказал вам сесть. Кусок мела полетел на пол, отскочил от него пару раз и остановился у Веритаса в ногах. Он равнодушно посмотрел на раскрасневшееся лицо молодого человека, имя которого не помнил и не собирался запоминать. Очередная истерика на лекции. Потрясающе. Только её в пару к глухой головной боли, которая преследовала целый день, и не хватало. – Теперь я скажу вам сначала убрать за собой, а сесть после. – Мне вам теперь в ноги кланяться? Вы что, преподаёте, чтобы над людьми издеваться?! – Студент метнулся вперёд, и его голос надломился вместе с мелом, на который он с размаха наступил. Резкий сухой хруст и громогласные охи-ахи из аудитории проехались по ушам наждачной бумагой. – Повторяю последний раз: успокойтесь, уберите за собой и садитесь на место! – прикрикнул Веритас. – Задача крайне проста. Справиться с ней вам мешает простой идиотизм и неспособность находить незаурядные решения. Понаблюдайте за тем, как её решаю я, и, может, научитесь смотреть дальше собственного носа. – Да пошёл ты, эрудит сраный! Я буду жаловаться, я тебя лицензии лишу! Он мстительно потоптался на несчастном меле носком ботинка, который наверняка стоил больше, чем весь костюм Веритаса, метнулся к парте, сгрёб вещи. Кому он собрался жаловаться и какой лицензии лишать, уточнить не потрудился – рванул к выходу, выплёвывая новые ругательства и проклятия. Веритас проводил его холодным взглядом до самых дверей – и чуть не ругнулся вслух сам, потому что там обнаружился человек, который мог испортить настроение ещё больше, чем это глупое представление. Авантюрин приклеился спиной к косяку, пропуская мимо студента с тонкой душевной организацией и меловыми пятнами на ботинках, а потом развернулся к аудитории и зааплодировал с самым серьёзным выражением лица, на которое, видимо, был способен. С парт раздалась пара неуверенных смешков да тройка покашливаний. Поддержать аплодисменты никто из студентов не решился. На удивление благоразумно с их стороны. – Господин Авантюрин, это закрытая лекция. – Веритас поднялся и вцепился пальцами в стол, чтобы не запустить в наглеца чем-нибудь тяжёлым. – Ой. Извините, не понял. Дверь-то была открыта. – Авантюрин картинно развёл руками, незаслуженно заработав ещё неловких «ха-ха» откуда-то с задних парт. – Покиньте помещение. – Блеск многочисленных украшений отпечатывался под самыми веками, с упоением подкармливал головную боль и заставлял голос звучать всё более напряжённо. – Но я хотел бы послушать вашу лекцию! – Авантюрин изящным, плавным движением поднял очки на макушку, зачёсывая ими чёлку и открывая свои ненормальные, почти нечеловеческие глаза, чтобы посмотреть ими чуть ли не умоляюще. – Меня правда очень интересуют матрицы! Вы же не прогоните человека, который хочет научиться чему-то новому, правда, доктор Рацио? Будь столешница тоньше – наверняка затрещала бы под пальцами, так сильно Веритас их сжал. Авантюрин бил метко и точечно, прямо в кадык, а ещё то ли настолько хорошо играл, то ли правда говорил искренне. По крайней мере, на его открытом теперь лице не читалась ложь, слабая улыбка светилась смущением и неуверенностью, а пальцы нервно постукивали по шляпе, которую он держал у груди. Здравый смысл кричал, что это фальшь, блажь, такая же яркая и вычурная, как павлиний наряд, и Веритас, вообще-то, собирался эти крики души озвучить, но вместо них изо рта вылетело: – Тогда садитесь на свободное место, помалкивайте и не мешайте остальным. Авантюрин засиял, манерно взмахнул плащом и поспешил усадить себя за первую парту, которую так неудачно освободил сбежавший студент. Положил шляпу рядом, пригладил зачем-то её поля, устроил подбородок на скрещённых руках и уставился на Веритаса в на удивление немом и покорном ожидании. Словно самый настоящий отличник, любимчик учителя, образец примерного поведения. Веритас презрительно фыркнул в ответ на идиотский фарс и вернулся к брошенной студентом задаче, чтобы показать, наконец, с какой стороны к ней стоит подходить. Веритас показывал – пять, семь, десять минут выводил свои мысли по доске, пока последний кусок мела окончательно не сточился в пальцах. Не успел он его откинуть и пойти к шкафчику с принадлежностями за новым, как подорвался забытый было Авантюрин: – Я принесу! Осадить его Веритас тоже не успел. Авантюрин в секунду вскочил на ноги, с какой-то пугающей скоростью оказался у шкафчика, выудил из него мел и: – Ловите, Рацио! Мел прилетел в плечо. Веритас прилетел в тотальное непонимание, что вытворяет Авантюрин. Авантюрин же прилетел, видимо, в отсутствие представлений об общественно приемлемом поведении – моментально оказался рядом и наклонился за мелом, неотрывно глядя в глаза снизу вверх. – Вы идиот? – спросил Веритас уже куда менее уверенно, чем в прошлый раз, потому что, честное слово, уже начинал казаться идиотом сам себе. – Вы не умеете протягивать вещи? Если вас попросят подать нож, его вы тоже кинете? – Упс! – ответ Авантюрина остался неизменен. – Я думал, в этот раз вы точно поймаете. Он распрямился, вложил мел Веритасу в руку, мазнув своими пальцами по его, и вернулся на место с расслабленной, самодовольной улыбкой. Отвратительное жеманство. Веритас в жизни не встречал человека, который бы так сильно упивался пусканием пыли в чужие глаза, и сообщить об этом Авантюрину подмывало неимоверно, но тратить на него время других студентов было бы попросту непорядочно. Веритас выскажет ему всё, что думает, после лекции – которая, на удивление, пошла дальше без сучка и задоринки. Взгляд щекотал шею каждую секунду, но Авантюрин покорно-прилежно молчал и, кажется, в самом деле чрезвычайно внимательно слушал материал. А в конце, на секции вопросов, его рука взлетела вверх первой. И единственной. Веритас в надежде посмотрел на аудиторию. Остальные студенты боязливо косились то на Авантюрина, то на экраны своих смартфонов, и поднимать руки не спешили. Ну конечно. Они банально забили его имя в поисковик и выяснили, что к ним на лекцию по матричной алгебре и корреляционному анализу пожаловал не какой-то там рядовой представитель КММ, а один из Десяти каменных сердец. Никто и пискнуть против него не решится, не то что попытаться занять время, которое хотел занять он. Авантюрин загнал Веритаса в безвыходное положение. – Я вас слушаю, господин Авантюрин, – вздохнул он и скрестил руки на груди. – Признаюсь честно, я не понял ни слова, но вы так увлекательно рассказываете, что вас невозможно не слушать. А вопрос у меня такой! – Авантюрин откинулся на спинку стула, убрал руки в карманы. – Зачем эти ваши матрицы вообще нужны? – Что вы имеете в виду? – Веритас вскинул бровь, а когда Авантюрин принялся раскачиваться на стуле, понадеялся, что тот перевернётся – и стул, и Авантюрин. – Ну, какая от них польза? В смысле, практическая. Где-то же они используются, кроме как в науке? Веритас, который ожидал, что Авантюрин спросит абсурдный бред, проглотил ядовитое предложение выучить для начала таблицу умножения. Вопрос оказался на удивление хорош и мог пригодиться кому-то из студентов. Напомнить, зачем они истязают себя, посещая занятия с преподавателем, от которого люди убегают в слезах. И, что бы Веритас ни думал про всю КММ и Авантюрина в частности, оставить хороший вопрос без ответа он попросту не мог. – Безусловно. – Веритас выудил из кармана смартфон, постучал по его крышке. – Самый очевидный пример – мобильная связь. С помощью матриц подсчитываются оптимальные параметры сигналов, что позволяет ускорять передачу и улучшать качество связи. Или возьмите нейросети, – продолжил он под парой десятков внимательных взглядов, из которых особенно выделялся один. – Любой алгоритм машинного обучения, что графический, что текстовый, выполнен на основе матричных преобразований. Как видите, они незримо полезны для повседневной жизни, и никаких чат-ботов, способных отвечать на сообщения вместо владельца номера, без них бы не существовало. – Нет, Веритас не имел в виду никого конкретного, он даже никогда не переписывался с Гертой (только с её чат-ботом, ехидно подсказал внутренний голос, который почему-то звучал, как Авантюрин). – Хм-м, то есть, они могут помочь делать статистические предсказания? – В том числе, да. – То есть, их можно использовать в трейдинге? – Нужно. Вы разве этого не делаете? – Конечно, нет, я ведь только сегодня узнал словосочетание «корреляционные матрицы», не забыли? – Авантюрин лучезарно улыбнулся. – И как же вы предсказываете поведение акций и принимаете решение о покупке? – О-о, это профессиональный секрет, но приоткрою завесу тайны специально для вас. И ваших студентов, конечно. – Стул Авантюрина застыл под небезопасным углом. – Всё, на самом деле, до ужаса прозаично! Я просто невероятно удачлив. И невероятно хорошо умею этим пользоваться. Веритас тяжело вздохнул. Головная боль успела подзабыться, отойти на второй план благодаря в самом деле интересному диалогу, но теперь въелась в виски с новой силой. – Полагаться на одну лишь удачу в подобных, да и любых других вопросах – идиотизм чистой воды, – снова начал закипать Веритас. – Любая удача рано или поздно кончается. Вам, заядлому картёжнику, должно быть это известно. – Вы были бы правы, иди речь о ком-то, кроме меня, – осклабился Авантюрин, и на его лице промелькнуло на секунду что-то одновременно и хищное, и притягательное. Бум – и ножки стула снова встретились с полом. – Моя удача не кончается. Никогда. Я знаю, чем её кормить. Веритас шумно сглотнул. Авантюрин умолк, довольный, видимо, результатом. После минуты тишины в аудитории всё же заподнимали боязливо руки. Веритас тут же переключился на девушку с задних парт, но взгляд убийственно манящих глаз ловил на себе до самого конца, а себя ловил на том, что безмерно хотел посмотреть в ответ.***
Конденсат сползал по округлому боку бокала, и терпение Веритаса – вместе с ним. Пальцы сжимали тонкую стеклянную ножку тем сильнее, чем больше слов в минуту выдавала напомаженная, расфуфыренная и немного пьяная дама. – Дайте свой электронный адрес, – резко перебил он поток бесполезной речи про выгодное сотрудничество и голодающих без знаний детей. Дама качнула кудряшками и смущённо хихикнула. Прикрыла ладонью рот, чуть смазав помаду, но то, что просили, всё же выполнила и надиктовала Веритасу почту, которую тот сразу забил в строку адресата в приложении. Добавил тему: «Обязательные к ознакомлению материалы», прикрепил вложение и нажал кнопку «Отправить». – Я скинул вам PDF-версию моего труда «Полная история времени». Потрудитесь его прочитать и получить хотя бы базовое представление о природе пространства и времени, прежде чем предлагать мне возродить исследования старой теории эфира. Веритас развернулся и оставил её, не дожидаясь ответа. Всё мероприятие сквозило фальшью и глупостью. Они замешивались в бокалы дорогущего шампанского, вплетались в ткань вычурных дизайнерских нарядов, пропитывали воздух с каждым притворным смешком и неподобающим предложением. Веритас бросил взгляд на часы, такие же вычурные, как и весь остальной зал. Он провёл здесь целых тридцать минут – более, чем достаточно, эти минуты и так показались часами. Он начал бесцеремонно прокладывать себе путь к выходу, но у столика с оскорбительными для любого здравомыслящего человека поделками молекулярной кухни вокруг его локтя обвились и требовательно потянули назад чьи-то руки. – А куда это вы собрались, доктор? Веритас мучительно вздохнул и укоризненно посмотрел сверху вниз на Авантюрина, который держал его мёртвой хваткой и улыбался так расслабленно, словно ему любое море по колено. Что ж, справедливо – в местном море недалёких, но всё равно зубастых акул Авантюрин плавал с завидной уверенностью. Просто Веритас предпочёл бы, чтобы плавал тот без него. – В номер. – Он попытался вывернуться, но Авантюрин держал цепко. – Я понимаю, что вам, Рацио, не нравятся подобные мероприятия, но, увы-увы, сегодня моя задача – вас продать, а не могу же я продавать пустое место, правда? – Авантюрин улыбнулся ещё шире и ободряюще похлопал его по локтю. – Не сомневаюсь, что вы способны продать пустое место даже другому пустому месту и получить с этого баснословную выгоду, – хмуро ответил Веритас, обшаривая зал взглядом в поиске отходных путей. Их рядом не наблюдалось. – О? Я не ослышался? Сам доктор Рацио сделал мне комплимент? – Авантюрин поиграл бровями и куда-то его потащил. Правда, безуспешно – тащиться Веритас решительно отказался и вбуравился каблуками в пол. – Во-первых, это был не комплимент. Во-вторых, куда вы меня ведёте? – Извиниться перед госпожой Рене, конечно. – Авантюрин посмотрел на Веритаса, словно на глупого дошкольника, который даже интегралы решать не умеет. – Нельзя же так грубить исполнительной директрисе крупнейшей в галактике фирмы по производству космических кораблей, правда? Она, между прочим, собиралась вложить в Гильдию Эрудитов кругленькую сумму. – Я не грубил, я указывал на пробелы в её образовании. Старую теорию эфира опровергли ещё в позапрошлой янтарной эре, – возмутился Веритас. Авантюрин любопытно прищурился и склонил голову набок. – А вы же в самом деле так считаете, да, Рацио? Что не грубите? – Что за идиотский вопрос. Естественно я так считаю. Не раз и не два в жизни он слышал, что нельзя быть настолько прямолинейным. Что другие к нему потянутся, если он научится сахарить правду. Что куда проще нести людям огонь, если не заставлять их об него обжигаться. Слышал, слышит и наверняка услышит ещё, но слушать не станет. Болезни не лечатся церемониальными плясками вокруг да около и приемлемыми для общества замалчиваниями. Глупость – не исключение. Веритас приготовился к очередному банальному, заурядному выпаду в свою сторону, но Авантюрин ответил лишь: – Интересно. – А потом привстал на носки, прильнул к Веритасу и заговорчески зашептал: – Что ж, в таком случае, у меня к тебе предложение. – Не помню, чтобы мы с вами переходили на «ты», – сухой тон дался усилием воли – от внезапной близости по телу прокатилась волна жара. – Раз уж тебе здесь так скучно, мы можем немного повеселиться. – Авантюрин полностью проигнорировал замечание и прижался так плотно, что шею обдало тёплое дыхание. – Поспорить. Совсем чуть-чуть. Закинул удочку – и замолчал настолько картинно и театрально, словно специально ходил на курсы интриги. Веритас закатил глаза, но всё же подыграл. Исключительно, чтобы ускорить процесс. – И какой же вы предлагаете спор? – Ну, – расплылся в довольной улыбке получивший своё Авантюрин, – я готов поспорить, что без меня ты не сможешь умаслить госпожу Рене и убедить всё же вывернуть для нас глубокие-глубокие карманы её компании. Но если ты докажешь мне обратное, – чуть влажные и липкие от шампанского губы прикоснулись к уху, – то я выполню любое твоё желание. Сможешь сделать со мной, что захочешь. Воспользоваться, как угодно. Веритас вспомнил, что до сих пор держал в свободной руке бокал россини, только когда пришлось одёрнуть себя, чтобы не сжать пальцы на хрупком стекле слишком сильно. В этих словах было столько двусмысленности, что она становилась однозначностью. Только глухой не понял бы, что именно предлагал Авантюрин, но принимать его провокации за чистую монету Веритас не собирался. Авантюрин провокациями жил, изводил ими все месяцы их прискорбно тесного сотрудничества. А сейчас… сейчас преподносил прекрасную, замечательную возможность отыграться. – А если не докажу? – Веритас наконец сделал глоток коктейля, с которым ходил последние полчаса. Тот не только успел потеплеть, но и оказался паршиво приготовлен – приторность клубничного пюре полностью перебивала кислую сухость игристого. – Тогда наоборот, – чуть ли не проурчал Авантюрин, – моё желание выполнишь ты. – Хорошо, – кивнул Веритас. – Ваши условия звучат удовлетворительно. Я согласен. – Так просто? – тихий, бархатистый смешок. – Ну надо же. Знай я, что в уважаемом докторе Рацио столько соревновательного духа, давно взял бы на заметку. – Теперь будьте добры меня отпустить, чтобы я смог вас обыграть. Авантюрин разжал наконец хватку и отступил на пару шагов. В его глазах плясал азартный огонь, а на губах играла самодовольная ухмылка. Он выглядел, как человек, уверенный в том, что победит независимо от исхода спора. Что ж, в случае выигрыша у Веритаса будут для него плохие новости – а проигрывать он не собирался. Он собирался допить залпом коктейль, отставить бокал на стол с эономерзкими молекулярными изысками и уверенным шагом направиться к Рене, которая вела светскую беседу с каким-то сухим кривоносым мужчиной. Авантюрин заскользил следом и остановился на уважительном расстоянии, с которого, тем не менее, сможет услышать диалог. Веритас не сомневался, что Авантюрина интересовал не только исход спора – он ещё и подкладывал себе подушку безопасности на случай, если всё пойдёт наперекосяк, и ему придётся спасать ситуацию. Что ж, в чарах Веритаса он сомневался не зря – чар у того в жизни не было, но он и не собирался очаровывать. – Госпожа Рене? – позвал он. Кудряшки возмущённо качнулись в его сторону, из-под них молча стрельнули обиженным взглядом, но уходить или плескать в лицо шампанским не спешили. Кривой нос её собеседника разочарованно шмыгнул, кивнул напоследок и смешался с толпой. – Я не спросил вас: почему вы считаете возобновление исследований старой теории эфира целесообразным? Жители Панклорда давно доказали, что изначальные предположения были неверны. Обида слетела в момент. Рене вскинулась, взмахнула бокалом, капнув шампанским на прошмыгнувшего мимо официанта, и начала быстро-взбудоражено тараторить про несправедливость, с которой научное сообщество откинуло грандиозную идею её далёкого предка. Ах. Вот оно что. Предположения оказались верны, а в словах не было лжи – он в самом деле не спросил, потому что и так догадывался, каким будет ответ. Как и знал, каким окажется поведение сейчас – слишком много видел зацикленных на идиотских, бесполезных идеях людей. Прояви хоть малейший к этим идеям интерес – в миг станешь лучшим другом. Вторая после идиотизма причина, по которой Веритас никогда не проявлял и толики интереса. Но и возможность отомстить за месяцы издевательств никогда не стояла. Рене всё говорила. Веритас всё слушал. От каждого нового слова мозг закипал всё сильней, а в собственном азарте появлялось всё больше сомнений, но потом он ловил на себе хитрющий взгляд и находил новые силы прикусить язык вместо того, чтобы начать отбиваться от потока глупости. Веритас терпеливо ждал, когда наконец прозвучат заветные слова о финансировании, но они всё-то не шли, а Рене подвыдохлась и, кажется, начала скучать. Зашарила взглядом по толпе – возможно, искала кривоносого собеседника. Авантюрин тоже заметил и отлепился от столика, на который до этого облокачивался. Собирался подойти, взять ситуацию в свои увешанные побрякушками руки. О, нет, так не пойдёт. У Веритаса остался последний отчаянный козырь – который он, видит Нус, использовать не хотел. Только вот Авантюрина… то есть, обыграть Авантюрина, хотел всё же больше. – Госпожа Рене, как вы считаете, кто на самом деле управляет КММ? Авантюрин непонимающе нахмурился, а Рене пьяно и заговорщически улыбнулась, боязливо посмотрела по сторонам. Сделала шажок ближе и громким шёпотом сообщила: видьядхары. Президент КММ, босс Авантюрина Алмаз, все высокопоставленные лица – переодетые видьядхары, которые мастерски прячут рога и хвосты. Чешуя у них по всему телу, между прочим, тоже есть, и это всё заговор видьядхар по захвату вселенной, одного Лофу Сяньчьжоу им мало. Авантюрин зажал себе рот обеими ладонями и затрясся в немом смехе, а Веритас зажать мог разве что собственную ногу в кармане брюк, лишь бы вынести весь бред со спокойным лицом. И смог. И вынес. И услышал долгожданное – вот вы, доктор Рацио, порядочный человек. Вот вы, доктор Рацио, не видьядхара. Вот для вашей Гильдии денег не жалко. Вы их в лапы видьядхарам не дадите. Сколько вам требуется? Авантюрин бесшумно захлопал у Рене за спиной, а Веритас поспешил ретироваться, как только возникла такая возможность в том самом кривом носе, который всё же захотел вернуть себе собеседницу. Веритас не возражал. – Ну и ну, Рацио! – Авантюрин снова обвился вокруг его руки, стоило ему отойти на хоть сколько-то приличное расстояние. – Ты не перестаёшь меня удивлять. Ни за что бы не подумал, что ты способен целых десять минут слушать такое и не самовозгореться прямо на месте. Как ты угадал? – Вы можете удивиться, но в научном сообществе куда больше любителей конспирологических теорий, чем кажется. Я таких кретинов за версту чую, – надменно фыркнул Веритас. То, что сегодня утром он случайно столкнулся с Рене в лобби отеля и заметил на её пиджаке нашивку Общества Конспирологов, решил оставить при себе. – Ой, а представь, если мы в Каменных сердцах на самом деле все видьядхары? – Авантюрин вдруг по-дурацки хихикнул, резко выпадая из образа, и желудок сделал несанкционированный кульбит. – Ты бы тогда смог подёргать меня за хвост, ха-ха. – Вы всё-таки идиот? – в очередной раз осведомился Веритас. – Ни один нормальный видьядхара не позволил бы… дёргать себя за хвост. Это всё равно, что ходить и просить каждого встречного пепеши потрогать его клубок. Зачем мы вообще об этом говорим? Авантюрин цокнул языком, покачал головой, а его следующая улыбка оказалась самой довольной, самой сытой за весь вечер: – Ладно-ладно, раз тебе так не терпится перейти к главному блюду, Рацио, – протянул фамилию, прокатил букву «Р» по языку, – в любом случае ты меня обыграл, и я теперь твой на целое одно желание. А это, знаешь ли, очень-очень много. Чего же ты хочешь, м-м? – Снова приподнялся на носках, снова прижался ближе. Сердце забилось так же, как когда Веритас вернулся в офис Авантюрина, чтобы всё-таки подписать проклятые бумаги. Как когда обещал после лекции научить использовать матрицы в алгоритмах линейного предсказания. Как когда в самом деле учил и старательно игнорировал носок ботинка, который щекотал лодыжку и норовил подняться выше. Как ещё раньше, когда Авантюрин вложил ему в руку пистолет с одной пулей. Веритас хотел бы сказать, что осадил предательский орган, но такой власти над собственным телом, увы, не имел. Но имел её над кое-кем другим – ровно на один раз, ровно на одно желание. Веритас развернулся полубоком, наклонился так, что в этот раз уже его губы почти касались мочки. Заговорил тихим, низким, бархатистым голосом. Отчётливо почувствовал, как Авантюрин мелко вздрогнул. – Я хочу, чтобы мы с вами покинули банкет вместе. – Мх-м. – Авантюрин серьёзно кивнул, но глаза у него заблестели. – Чтобы поднялись вместе на лифте. – Так. – К азарту начало примешиваться что-то ещё, тёмное и мутное. – Чтобы зашли в мой номер, а потом вы оказались на моей кровати. – Хорошо. – Авантюрин рвано выдохнул, облизал губы. – И дождались, пока я принесу вам копию своей книги, которую вам предстоит прочитать от корки до корки за сегодняшнюю ночь. Выражение лица Авантюрина стоило каждой минуты экзекуции, через которую Веритасу пришлось пройти. Он округлил глаза, приоткрыл поражённо рот… а потом заливисто расхохотался. Настолько громко, что на них даже обернулось несколько гостей. Настолько заразительно, что собственные губы невольно тронула улыбка – более искренняя, чем хотелось признавать. – Что ж, раз ты хочешь потратить свой уникальный шанс так, не смею противиться, – подмигнул Авантюрин, когда наконец успокоился. – Изучу каждую твою страничку. Но сначала нам нужно закончить дела. Веритас сделал вид, что новую двусмысленность не заметил тоже, и на этот раз уже позволил себя куда-то там, к кому-то там потащить, впутать в бесполезные светские разговоры. Правда, стоило Авантюрину разжать хватку – воспользовался возможностью ускользнуть как можно дальше, в другую часть зала. Выдохнуть, привести в порядок голову, стряхнуть странное сожаление, которое совершенно точно не должен был испытывать после того, как утёр Авантюрину нос. Он не упустил возможность, он, наоборот, ей воспользовался – раз за разом повторял себе Веритас, вливая в себя ещё один приторный коктейль, а потом у него в кармане завибрировал смартфон. В пуш-уведомлении значилось короткое сообщение, лишённое благ базовой грамматики и пунктуации: «лови рацио». Он вскинулся, зашарил глазами по залу. Авантюрин нашёлся в нескольких метрах справа, у вычурной башни из бокалов шампанского, построенной на фоне символа КММ. Один, ни человека вокруг. Он же не собирался кидаться бокалами посреди банкета?.. Авантюрин, как оказалось, правда не собирался. Стоило Веритасу поймать его взгляд, как он лучезарно улыбнулся, хитро прищурился, быстро коснулся губами своей затянутой в перчатку ладони – и послал воздушный поцелуй. Веритас отреагировал моментально: увернулся, словно от пули в каком-то дешёвом экшн-боевике позапрошлой янтарной эры, а потом посмотрел на Авантюрина как мог серьёзно и возмущённо, скрестив руки на груди. Авантюрин не обиделся – лукавое веселье, которое отплясывало у него в глазах, Веритас не мог не заметить даже на таком расстоянии. Собственные губы невольно растянулись в улыбке тоже. Опять. Потому что воздушный поцелуй, посланный через набитый напыщенными богатеями банкетный зал, казался слишком… очаровательным? Нет же, ни капли, не должен быть – отчаянно взывала вспомнить о себе логика. Это же Авантюрин, у него же все действия просчитаны до последнего кредита, и если он ведёт себя очаровательно, значит, ему так выгодно. Только вот пришлось закусить изнутри щёку, чтобы согнать с губ слишком тёплую и слишком искреннюю улыбку, а в груди отвратительно заныло, когда пришло добивающее: «это могло быть твоё желание ха-ха но увы менять нельзя. Упс».***
Веритас перевернул страницу книги, сердито вздохнул и потёр пальцами свободной руки переносицу. Вода казалась слишком горячей, излюбленная пена с успокаивающими травами пахла слишком резко, в широком джакузи не получалось достаточно удобно улечься. Привычный ритуал сбоил – никак не выходило расслабиться и затормозить мозг, выкинуть все ненужные мысли, которые раз за разом наворачивали павлиньи круги по черепной коробке и подмигивали ему разноцветными глазами. С каждым днём выдержка всё больше расползалась по швам, и он бы многое отдал, чтобы отвлечься хоть ненадолго – но сегодня точно был не его день, потому что в дверь кто-то заскрёбся. Какого?.. Кто мог оказаться у него в номере? Несвоевременный клининг? – Я не заказывал обслуживание номера. Уходите немедленно, я занят, – отрезал он. Пусть сегодня принятие ванны сразу пошло не по плану, он не собирался позволять кому-то себя отвлекать. – А это не обслуживание номера! – довольно заявили с той стороны двери, и Веритас с глухим стоном спрятал лицо в книге. Ну конечно. Тратить силы на удивление, что Авантюрин умудрился достать ключ от его номера, – бесполезно, но за такую паскудную безопасность отель точно получит разгромный отзыв. – Вас, Авантюрин, я тоже не заказывал. Повторяю: я занят. Оставьте меня в покое. Надежда, что Авантюрин в кои-то веки послушает, и без того была мала, а вскоре разбилась вдребезги о беззаботное: – Я хочу с тобой поговорить, так что ты там, ну, прикройся. Если хочешь, конечно, ха-ха. Дверь распахнулась, и к нему в ванную затёк Авантюрин в расхлябанной рубашке. В её вырезе держались на честном слове его любимые розовые очки. Красный, лохматый, улыбчивый, довольный до жути и очевидно вусмерть пьяный. Он тут же, даже не пытаясь скрывать, уставился на Веритаса, и тот мысленно поблагодарил Нус за то, что пузырчатая пена скрывала всё, что от людей в приличном обществе принято скрывать. Правда, общество Авантюрина, который плюхнулся на кафельный пол, скрестил руки на бортике джакузи и уложил на них подбородок, приличным назвать не выходило даже с натяжкой. – Вы переходите все допустимые границы, – возмутился он, надеясь, что молний из глаз и ядовитого тона будет достаточно, чтобы изгнать Авантюрина из личного пространства. – Ой, да ладно тебе, – хихикнул Авантюрин, – я же не в ванну к тебе забрался. Хотя-я-я идея-то неплохая, хм-м… – Если вы полезете ко мне в ванну, я ударю вас книгой. – Веритас многозначительно потряс увесистым томом «Углублённых тензорных разложений и их приложений». – Ты что, даже в ванне про эти свои матрицы читаешь? – Авантюрин прищурился, рассматривая корешок. – Док, а снится тебе кто, а? Тоже матрицы? «Ты мне снишься», – угрюмо подумал Веритас, но вслух это, естественно, повторять не стал. Ситуация всё-то плохо укладывалась в голове, и оптимальная стратегия поведения ускользала. Чтобы физически вышвырнуть Авантюрина за дверь, придётся встать. Веритас испытывал ровно ноль смущения по поводу своего тела, всё-таки держал его в безупречной форме, но Авантюрин ведь явно чего-то такого и добивался. Он обязательно вывернет всё в свою пользу, а сегодня не было ни настроения, ни сил играть в его игры. Слова Авантюрин, конечно, тоже не слушал, так что оставалось одно – понять, что именно ему понадобилось. – Что вам от меня нужно? – Веритас полностью проигнорировал предыдущие вопросы. – Ну я же сказал – поговорить! – Авантюрин зубами стащил с руки перчатку, закатал рукав рубашки и начал водить пальцами по воде в опасной близости от колена Веритаса. – Так говорите! – А мы разве уже не говорим? – Пальцы Авантюрина подползли ещё ближе к колену. Веритас поджал ногу, и его накрыло осознанием. – Вы что, имели в виду, что хотите со мной поболтать? Без какой-то конкретной цели? – Ну да. – Авантюрин снова улыбнулся, на этот раз как-то по-странному смущённо. Веритас видел сотни его смущённых улыбок, и каждая из них сквозила притворством. Каждая, кроме этой – и той, у входа в аудиторию на лекции по матрицам. – Что-то не так? – А вы как думаете?! Вы вломились ко мне в ванную без веской причины! Ещё и пьяным! – М-м, ну, смотря с какой стороны… – протянул Авантюрин и начал собирать пальцами пену. – Я пил в дурацкой компании, и мне захотелось, ну, – нехарактерно отвёл взгляд, – побыть в компании не дурацкой. Достаточно веская причина, разве нет? – и голос у него стал тише, и Веритас… Веритас сдулся. Причиной такого поведения Авантюрина явно был алкоголь, но от неожиданной искренности заболело где-то под сердцем, а потом и вовсе захотелось протянуть руку и погладить по голове, по щекам, чтобы Авантюрин потёрся о ладонь щекой, словно кот. Вместо этого Веритас негромко сказал: – Хорошо. Можете остаться, но никакой болтовни. Не мешайте мне читать. – Ладно-ладно, молчу-молчу. – Веритас уже ожидал, что Авантюрин снова провернёт тот идиотский перфоманс с воображаемым ключом, но тот, кажется, забыл про любые перфомансы в принципе, слишком увлёкшись пеной: отделял её ладонями, а потом сдувал назад в воду и забавно морщил нос. Без одежды находился Веритас, но и с Авантюрина слезли слои драматичности и картинности. Он сидел на полу в неудобной позе, открыто, почти по-детски игрался с пеной и словно совсем не пытался извлечь из этого взаимодействия какую-то выгоду. Словно правда пришёл просто потому, что захотел побыть рядом. Поверить в такое – почти невозможно, но Веритас то и дело кидал на него взгляд из-за книги. Любовался исподтишка каждым ленивым, пьяным, но всё равно грациозным движением. Длинными, изящными пальцами, на которых не было извечных колец. Спокойным, расслабленным выражением лица. Пока – пока Авантюрин не зашевелился, не вскочил удивительно резво на ноги и не начал стягивать рубашку, путаясь в вороте. – Что вы делаете? – неуверенно протянул Веритас. – Я подумал и решил, что в твоём джакузи достаточно места ещё человек для трёх. Нечестно, что ты сидишь в нём один, – весело поделился Авантюрин, кинул рубашку на пол и принялся расстёгивать ремень на брюках. – Но ты попросил молчать, так что я последовал указаниям. С утверждением по поводу размеров джакузи спорить не приходилось – деньги Рене купили в лекционном «турне» хорошие номера. Слишком хорошие, судя по всему. Веритас поднял книгу повыше, уткнулся в спасительные буквы. Они упорно отказывались складываться в хоть сколько-то осмысленные слова, но хотя бы спасали от жгучего желания сожрать Авантюрина взглядом. Звякнула пряжка, встретившись с кафелем, и во рту в секунду пересохло. В этой пустыне отказывались формироваться справедливые возмущения и возражения, которыми Авантюрина следовало закидать, и Веритас молча слушал, как прошуршала ткань брюк и как заплескалась вода, когда Авантюрин в неё бесцеремонно зашёл. Рискнул опустить книгу, только когда Авантюрин, судя по звукам и поднявшемуся уровню воды, устроился у бортика напротив. Авантюрин обнял поджатые колени, уперся в них подбородком и смотрел так же по-лисьи хитро, как когда только зашёл. Украшений на нём не осталось – кроме, разве что, дурацкой павлиньей серёжки в левом ухе. И глаз, конечно же, его невозможных глаз, подёрнутых сейчас пьяной поволокой. Веритас не мог от них оторваться, тонул в убийственной бирюзе. Авантюрин воспринял его молчание по-своему – подвинулся ближе. И ещё ближе. И ещё. – Авантюрин, – тихо, предупреждающе, – не надо. – Эоны, Веритас. – Авантюрин оказался с ним вплотную, обдал алкогольными парами, легко забрал из негнувшихся пальцев книгу, отложил её на раковину. Впервые за всё время назвал по имени, и тело прошибло дрожью. – Да когда ты наконец… Мы этот танец уже четыре месяца танцуем, ну. Тебе ещё не надоело? – Не понимаю, о чём ты, – формальное «вы» наконец-то слетело, практически само собой, и Авантюрин победно улыбнулся. Дотронулся пальцами до груди Веритаса, начал вырисовывать на ней ему одному понятные символы. Лёгкие прикосновения затянули низ живота неизбежным возбуждением, и Веритас зажмурился, глубоко втянул воздух носом, стараясь выровнять дыхание. Будь Авантюрин трезв – он бы не выдержал. Врать самому себе, что Авантюрин ему неинтересен, Веритас перестал ещё ночью после банкета, когда тот нагло развалился на его кровати в ботинках и с книгой, которую послушно читал, а к себе не уходил, ведь такого пункта в изначальном соглашении, видите ли, не было. Нет, будь Авантюрин трезв, в этот раз Веритас бы точно не выдержал: привлёк бы к себе, зарылся пальцами в волосы, впился в губы. Потерялся бы в нём, задохнулся в попытке передать в поцелуе всю ту неясную, конфузящую бурю, которая рычала в груди каждый раз, когда Авантюрин оказывался слишком близко. Но Авантюрин не был трезв, Авантюрин был вдрызг пьян, и Веритас попросту не мог позволить чему-то произойти между ними, когда Авантюрин не отдавал себе отчёт. К тому же, он до сих пор не знал, зачем Авантюрину всё это нужно – и что это из себя представляет. Ввязаться без понимания истинных мотивов Веритас не мог себе позволить тоже. – Всё ты понимаешь, – прошептал Авантюрин, придвинулся ещё ближе, и его пальцы поползли ниже, куда-то к солнечному сплетению. – Ну же. Пожалуйста, Веритас… – Авантюрин, ты пьян, – голос звучал хрипло и, честно говоря, слабо. – И что? – фыркнул Авантюрин и коротко царапнул ногтями по животу, заставив инстинктивно дёрнуться. – Ты в изменённом состоянии сознания. Твои действия диктуются алкоголем, который находится в твоей крови. Я не собираюсь ничего с тобой делать. – Ну ты и зануда. – Авантюрин патетично закатил глаза. – Какая разница? Это никогда никого не смущало. – Авантюрин, я сказал нет. Авантюрин совсем не слушал. Он рассмеялся, покачал головой, словно лучше Веритаса знал, что тому нужно, – и в нём словно щёлкнул переключатель. Открытость и искренность, которыми Веритас любовался пару минут назад, съела старая-привычная маска. Авантюрин прикрыл глаза, закусил нижнюю губу, выгнул спину и дразняще повёл пальцами ещё ниже, но на этот раз его перехватили за запястье. Внутри закипела злость, досадная и жгучая. На то, что Авантюрин не принял отказ. На то, что снова начал игру, в которой Веритас так устал участвовать. Но больше всего – на то, что так легко разменивался собой, не думая о собственной безопасности. И, раз простое слово «нет» воздействия не возымело – придётся идти другим путём. Нечестным, но действенным. – Я сказал нет, потому что тебя не хочу, – сухо бросил Веритас наглую ложь, не выпуская его запястье. – Будь так добр, уложи это в голове и прекрати свои поползновения. Я просто тебя не хочу. Он ожидал, что Авантюрин снова закатит глаза, рассмеётся и наконец ретируется – не станет же продолжать приставать к человеку, который открыто сказал, что не хочет его, – а на следующий день, когда Авантюрин протрезвеет, они вернутся к вопросу. Но – не закатил. Не рассмеялся. Его лицо исказилось болью, и он выпутался из хватки, отстранился, вскочил на ноги, заставив снова отвести взгляд, чтобы не выхватывать им желанные черты. Вылез из ванной, начал зло и торопливо собирать вещи, и Веритас потерялся – не ожидал такой реакции. Не понимал её. – Авантюрин… – позвал он неуверенно, и к нему обернулись с выражением какой-то весёлой, отчаянной злости. – Для вас, доктор Рацио, господин Авантюрин. – Выплюнул он ядовито, подхватил с раковины книгу и бросил её прямо в воду. – Упс. Ловите, доктор. Авантюрин хлопнул дверью, оставляя наедине с книгой, которая потихоньку намокала и начинала тонуть вместе со всеми адекватными мыслями. Веритас облажался. Космически облажался – и совершенно не знал, что теперь делать.***
Сигаретный дым обвился вокруг лица, защекотал нос, запершил в горле. Веритас закашлялся, попытался отогнать его рукой и недовольно поморщился: – Вы можете не курить мне в лицо? – Если у твоего лица проблемы с моим курением, оно может отойти подальше. Веритас стукнул ладонью по лбу, но подальше не отошёл. Миссия на Пенаконии пошла наперекосяк с самого начала и с каждым новым витком становилась всё сложнее, всё запутаннее – совсем как их с Авантюрином отношения. – Зачем вы меня сюда притащили? Мы не могли обсудить новый пункт вашего плана в номере? – Веритас обвёл рукой высотные здания, которые стелились у них под ногами, и фанерное небо, до фиктивных звёзд которого оставалось рукой подать. – Тут красиво, – пожал плечами Авантюрин, сделал ещё затяжку. – Тебе так не кажется? Ветер трепал его волосы, качал извечную серёжку. Авантюрин не обращал внимания – болтал опасно свешенными с края крыши ногами, стряхивал пепел в пропасть искусственного города. Казался куда красивее раскинувшегося перед ними вида, но Веритас не мог сказать это ни раньше, ни тем более теперь. Не после того вечера, который проложил между ними пропасть шире, чем та, что разверзлась внизу. – Нет, – коротко отчеканил он вместо. Авантюрин обернулся через плечо, хмыкнул. Взгляд не читался сквозь стёкла очков, но Веритасу и не нужно было его читать – вряд ли он выражал что-то, кроме издёвки. Они замолчали. Авантюрин курил, Веритас щурился от дыма и ветра, а всё остальное – и между ними, и на этой проклятой крыше, застыло, словно стрелка на 23:59 в Золотом миге. Раздражение копошилось тысячей насекомых под кожей – бесполезная трата времени, когда у них по горло дел и проблем. Авантюрин может творить, что вздумается, а Веритас лучше нормально выспится. Он молча развернулся и направился к лестнице, но не успел – запястье цепко обхватили пальцы. – Мх-м, нет, уж прости, но мы тут ещё не закончили. – Вы явно не собираетесь начинать разговор, а я не собираюсь убивать впустую время, – возмутился Веритас, тщетно пытаясь освободить руку. – Меня поражает, что его убиваете вы. – Ну-ну, док, что ты. И помыслить не мог о том, чтобы убивать время в месте, где оно не идёт. Авантюрин затушил сигарету, отправил её вниз щелчком ногтей, выпустил его запястье и поднял на макушку очки. Веритас наконец рассмотрел его взгляд, и внутри всё похолодело. Он этот взгляд знал: деланно расслабленный и ленивый, но на самом деле – полностью шалый. Этот взгляд не предвещал ничего хорошего. Ровным счётом ни-че-го. – Понимаешь, док, для того, чтобы следующий этап прошёл успешно, мы с тобой должны друг другу доверять. А тебе, кажется, нужно напомнить, что для меня значит доверие, ты ведь совсем забыл. Авантюрин поднялся на ноги, полностью повернулся, но от края крыши не отошёл. Нехорошее предчувствие сжало рёбра, сердце зашлось сумасшедшим ритмом. Он развёл в стороны руки, откинул голову, подставляя ветру лицо. Тот лохматил волосы, раздувал плащ, разносил во всей Пенаконии звонкий голос. – Лови, Веритас! – рассмеялся Авантюрин – и сделал шаг назад. Веритас рванулся за ним на чистых, незамутнённых инстинктах – рванулся, кинулся, сжал в последний момент пальцы на вырезе рубашки. Успел. Поймал. И оступился. Они рухнули вниз вместе: мимо небоскрёбов и звёздных китов, мимо мыльных пузырей и гигантских шестерёнок. Авантюрин хохотал так громко, так сумасшедше, что его не заглушал даже ветер. Очки и шляпа сорвались с головы, улетели куда-то в сторону, но он даже не пытался поймать. Он не отрывал от Веритаса экстатически восторженно взгляда, а тот судорожно пытался ухватиться – за предплечья, за ладони, пока, наконец, не обнял вокруг талии, не прижал к себе до хруста костей. Они падали-падали-падали, Авантюрин бесконечно смеялся, патетичные декорации Мира Грёз смешивались в бесформенную кашу из пузыристых китов, а в голове стучала лишь одна мысль – не отпускать. Какой бы ни был исход – не отпускать. Никогда. Ни за что. Предсказуемый финал неизбежно приближался, и Веритас положил ладонь Авантюрину на затылок в бессмысленной попытке защитить, но защищать оказалось не от чего. Он не открыл глаза в Чаше сновидений, а вместо твёрдого асфальта тело встретилось с чем-то мягким, утонуло в приветливой теплоте. Голова кружилась, сердце угрожало прорваться через рёбра, и Веритас уткнулся Авантюрину лицом в шею в попытке собрать себя назад. Они только что упали с высоты пятидесятого этажа. В настоящем мире никакая, даже самая мягкая поверхность не спасла бы от в лучшем случае смерти, от переломанного тела в худшем. Судя по всему, Мир грёз мало волновал закон всемирного тяготения, и каким-то ненормальным чудом в его руках лежал совершенно целый, ни косточкой не переломанный Авантюрин, который зарылся пальцами ему в волосы и успокаивающе поглаживал по затылку, но его грудь всё-то вздымалась от смеха. Веритас чувствовал её своей. Он поднял голову. Огляделся. Пафосный, баснословно дорогой номер отеля: чёрный мрамор, шёлковые ковры, тепло камина в углу, окна во всю стену. И они с Авантюрином – на огромной кровати ровно посреди комнаты. Проклятый картёжник. – Ты… – еле-еле выхрипел Веритас, поднялся на руках, посмотрел сверху вниз на красные от ветра щёки, на безумные глаза. И утонул, и засмотрелся, и понял – всё. Это – всё. – Ну вот, док, было же совсем несложно. – Авантюрин зубасто улыбнулся. – Теперь между нами наконец-то снова установилось доверие, и… – Я тебе соврал, – резко перебил Веритас. Авантюрин остановился, посмотрел мутно, прикусил нижнюю губу. – Я знаю. – Я хочу тебя. – Я знаю. Может, ты уже наконец что-то с этим сделаешь, м-м, Веритас? И Веритас сделал. Веритас обхватил его шею ладонью сзади, дёрнул на себя – и утянул в голодный, отчаянный поцелуй. Все барьеры, все сомнения смыло адреналином и застоявшимся желанием, с которым он так долго и безуспешно боролся. Плевать, попросту плевать. В голове, которая всегда полнилась умными, рациональными мыслями, не осталось ровным счётом ничего, кроме всепоглощающей жажды. Жажды, которую они делили на двоих – ведь жадным Авантюрин оказался до одури. Жадным и требовательным. Целовал так, словно хотел сожрать. Командовал, где и как его трогать. Обхватил руку Веритаса за запястье, протолкнул её себе под расстёгнутые брюки, сразу в бельё, весь выгнулся, вскинул бёдра навстречу. Веритас прижимал к себе невозможно близко, шептал какой-то горячечный бред на ухо, кусал изящную шею, пока Авантюрин самозабвенно насаживался на пальцы и выстанывал без толики стеснения, откинувшись назад, позволив мягким-светлым волосам до боли красиво разметаться по подушкам. Сюрреалистично. Эфемерно. Податливый и разнеженный Авантюрин в его руках, у которого вся спесь сбилась, стоило приласкать ровно там, где нужно; раздразнить мучительно медленными, недостаточными движениями; войти, наконец, на всю длину, прижать запястья к кровати. Взять его так, как жгуче, нестерпимо хотелось всё это время – размашистыми, размеренными толчками, чтобы сорвал себе голос стонами, чтобы просил ещё, чтобы выступили слёзы в уголках глаз, которые Веритас сцелует, когда Авантюрин дёрнется, выгнется и запачкает себе грудь с животом. Когда у самого останется выдержки на последнюю пару движений внутри и на сомкнуть зубы на голом плече. Упасть Авантюрину на грудь. Уткнуться лицом ему в ключицы. Дышать тяжело, рвано. Подставляться пальцам, которые дрожаще заскользили по только что оставленным царапинам на лопатках. Они лежали так минуту, две, три – неясно, неважно, время имело слишком мало значения, а потом Авантюрин подцепил его подбородок пальцами и прошептал: – Поймал. – Да, думаю, это достаточно очевидно. – Веритас закатил глаза, прикусил его костяшку. – Конечно, я поймал, но, будь так добр, не прыгай с крыши в следующий раз, когда захочешь затащить меня в постель. Авантюрин почему-то рассмеялся. Шутка явно не была достаточно для этого хороша, и Веритас вопросительно приподнял бровь. Что его так развеселило? – Нет-нет, милый, – прошептал Авантюрин и оттянул большим пальцем его нижнюю губу. – Это я поймал. Тебя. Убийственные глаза сверкнули сумасшедшинкой, и Веритас с ужасом, пугающим и сладким одновременно, понял: в самом деле – поймал.