As good as gold

– Как же ты жалок и глуп! От таких как ты и погибают девушки! - возопила Голди, вытаскивая из и без того растрепанных волос позолоченный гребень. – Да сколько можно? Еще не наигралась? - Скрудж, оставшийся без снарядов под рукой, ощутил себя несколько уязвимым, ведь бросаться на даму с кулаками было бы совсем уж некрасиво. – Ты говоришь "сколько можно"? Да тебя убить мало! - она была на грани истерики. Поправляя сбившееся с плеча платье, Голди продолжила - Ты отвергаешь меня даже сейчас! Я же знаю, что нравлюсь тебе! Ты и правда дурак, или тебе просто нравится издеваться надо мной? Она взглянула на него воспаленными от злобы и еле сдерживаемых слез глазами. Скрудж посмотрел на Голди, не улавливая значения и половины слов. Растерянный после ее тирады, мужчина впал в ступор. Он над ней издевается? Да кто еще над кем издевается! Вчера ее чуть не выкрали целых два раза, сегодня она устраивает очередное покушение на его золото, а после и безобразную драку, но виноват, как оказалось, именно он! Нравится... Ну конечно, нравится, как же еще! А она безжалостно пользуется... Злая мысль о том, что сделается с такой гордой женщиной, когда ее красота увянет, а на смену придет кто-нибудь помоложе, впервые закралась в его голову, но он тут же отогнал её. Чувствуя новый прилив ярости, он отвернулся в сторону от Голди, дабы не брякнуть лишнего. Они простояли почти минуту в молчании, даже не глядя друг на друга. В конце концов девушка устала ждать хоть какой-то реакции, и в бессильной ярости бросила в него последнее, что было под рукой. Скрудж инстинктивно дернулся, но гребень пролетел мимо цели и слабо стукнулся об суконный мешок, стоявший в углу. Кусочек зубьев при том откололся и остался лежать чуть в отдалении. Печально поглядев на бессмысленно сломанное украшение, Голди бессильно оперлась плечом на бревенчатую стену, сложив руки замком. Последовав её примеру, Скрудж присел на край стула. Они, кажется, успокоились. Молчание не продлилось долго. События происходили одно за другим, а между тем им так и не удалось поговорить нормально. Теперь, когда всё так некрасиво открылось, не было смысла увиливать от прямого разговора. По крайней мере, так казалось Голди. Она собиралась было сказать Скруджу что-то, но он её опередил. – Зачем ты меня поцеловала? Чтобы сбить с толку? – сумбурно возобновил разговор Скрудж, начав с самого глупого вопроса из всех возможных. Голди показалось, что её голова сейчас треснет. Надо же, Король Клондайка, великий Скрудж Макдак, которого в окрестностях Юкона боятся все разом, оказался совершенно несведущ в, как бы банально это не звучало, простых человеческих чувствах. Глупость да и только! Ей даже смотреть на него расхотелось. Но стоило Голди подумать о том, что вся эта ситуация похожа на её личную небесную кару, мужчина снова заговорил: – Меня впервые за много лет поцеловала девушка, – произнося эту простую фразу, он на удивление решительно поднял взгляд на Голди, – Я рад, что это была именно ты. Какими бы ни были твои мотивы. Наивное признание мальчишки. Самоотверженность, с какой он это говорит, вовсе не идет лицу, на котором появились первые морщины. Скрудж страшно хочет показаться уверенным в себе, но то, как он напряженно мнёт подол покоцанной шубы, выдает его с головой. Смешно. Голди опять опустила глаза. Сотни раз её называли безжалостной. Щекастые, лоснящиеся от жира бандиты, хилые мальчишки на побегушках, разорившиеся дельцы, что тратят последние сбережения чтобы увидеть прекрасную Звезду Севера вживую – словом все, кто захаживал в салун БлекДжек, называли её этим прелестнейшим, но вконец опошлившимся прозвищем Золотце и произносили хвалебные речи “в честь щедрой хозяйки”. Но стоило им выйти за порог, как в её сторону летели лишь оскорбления, при том часто вполне заслуженные. Вся её жизнь – умелая игра, представление для окружающих. Посетителей много, её хотят видеть и невинной овечкой, и дурочкой, и кокеткой, и роковой дамой – хозяйка сделает всё, что ты хочешь, только плати да не смей просить лишнего. Вот и все правила. Попав в долину, она сама не заметила, как жизнь переменилась. Здесь просто некому врать. Высокие горы, шумливые кроны вековых сосен, прозрачнейший воздух и даже их взаимная со старателем ненависть к друг другу – всё это было так просто и естественно. Но для этого леса, для этого дома, да и для этого человека она - чужая. Немудрено, что даже такой удивительно искренний поступок, как поцелуй, хозяин этого места посчитал уловкой, хотя и для него такая мысль была невыносима. Ну что же… Раз уж для него это просто игра, то отчего бы не доиграть до конца? Она резко подняла голову, возможно слишком резко, ведь Скрудж неосознанно вздрогнул. Она подобрала измятый подол платья, откинула пушистую челку. Подклад сценического костюма был пущен на портянки и тряпки, нестриженные волосы выбились из прически, а на прелестном личике девушки после потасовки откуда-то взялось пятно сажи. Тем не менее, в свете утреннего солнца она была прекрасна. Сама осознавая это, она ехидно улыбнулась. На десяток миль вокруг, а то и больше, нет никого прекраснее неё. Она прошла к рудокопу будто не по едва утепленному дощатому полу, а по грандиозной сцене бродвейского театра. Она убрала руки за спину, играя со взглядом сожителя. Тот недоуменно глядел на неё в попытке понять эту женщину. Смешно, как же смешно и при том как же в его духе… Он думает, что она снова врёт ему? Пусть думает что хочет, она-то знает. Голди уперлась руками в верхнюю перекладину спинки стула за его спиной. Она всмотрелась в его глаза, улыбка всё ещё играла на ее устах. Скрудж вжался в стул и глядел на нее так, будто был кроликом перед лисой. – Голди… Во всей гамме чувств, которые она испытывала к этому странному человеку - от лютой злобы, до нежности и глубокого понимания, откуда-то взялась едва заметная жалость - самое сильное чувство из всех, что женщина может испытать к мужчине. Он вел себя так глупо, и именно он воззвал к её сочувствию. Голди несколько ослабила свой напор, расширив расстояние между их лицами. Она мягким, кошачьим движением накрыла его напряженные руки своими, и положила их себе на талию. Скрудж не высказал никакого сопротивления, однако так и не сдвинулся ни на дюйм с того места, куда она их положила. Сквозь ткань платья, лишившегося подклада, она ощущала грубую силу его натруженных, широких ладоней. Голди скользнула пальцами по плечам Скруджа… – Впервые? - участливо произнесла Звезда Севера, будто намеренно упуская продолжение фразы, – Какая честь. Но прошу тебя, скажи… Тебе понравилось? Вглядываясь во внезапно оттаявшие, наполненные почти материнской нежностью глаза воровки, рудокоп в неверии приподнял кустистые брови, выгоревшие от долгой работы на улице. Нет. Нет, не может быть такого, чтобы Золотце была честна. Он скорее добровольно выбросит Гусиное Яйцо с крутого берега обратно в бурный Юкон, чем поверит этой женщине еще раз. Как он может отдаться этому сказочному, ничем не оправданному порыву? Он едва переменил положение рук на ее талии, но Голди тут же заметила это и легко повела бедрами из стороны в сторону. Королева Доусона прямо сейчас в его руках, сама пришла к нему. Что если она воспользуется его слабостью к ней, как наверняка делала не с одним мужчиной до него? Что если ко всем его несуществующим “заслугам” прибавится надругательство над Звездой Севера? Он поднял глаза на нее снова. Голди все так же по-доброму смотрела на него. Все же всегда есть исключения. Если она и обманет его, то только не сегодня. Отчего-то он был уверен в этом. Скрудж еле заметно кивнул, притягивая Голди ближе к себе, плотно обхватив ее талию обеими руками и прижавшись колючей щекой к животу. В глазах Голди заиграл озорной огонек. Ласково поглаживая старателя по косматой голове, она игриво произнесла: – Ну а еще разок не хочешь?