Истома

Длинные ногти нервно стучат по стеклянной кружке, издавая характерные звуки. Вода уже давно выпита, а горло все никак не хочет смачиваться, требуя больше. Нова смахивает прилипшую ко лбу прядь светлых волос и кусает нижнюю губу, сверля взглядом спину анимаморфа. Тренировка в этот раз далась куда тяжелее, чем до этого, и дело было вовсе не в упражнениях. Влажный черный топ прилип к груди, лосины хотелось снять и переодеться во что-то свободное, чтобы не ощущать липкое, мокрое нечто. Испарины по всему телу нужно было быстрее смыть. Но она стояла и смотрела на то, как Оникс разговаривал о чём-то с Таллисом, который по-дружески хлопал его по плечу. По его красивому, мускулистому плечу… Пальцы прекратили отбивать ритм, вместо этого сильно сжимая кружку. Дыхание сперло, когда анимаморф дёрнул ушами и быстро посмотрел на неё через плечо, улыбаясь. Нова знала, что означают эти эмоции и чувства. Знала, что это не нормально даже не только из-за её миссии, но и из-за бедного ворона, которого она обвиняла во всех смертных грехах. Он вообще виноват не был. Жил себе спокойно, общался с Ониксом, пока Нова придумывала себе все исходы их…дружбы. Она столько раз кричала сама на себя за то, что испытывает. Столько раз извинилась перед вороном и котом за свои эмоции, а затем снова начинала заново. Нова знала, что ревность — это ужасно. Но это не останавливало её от того, что приходилось испытывать даже прямо сейчас! — Ты в них дыру сделаешь. Оказавшийся рядом травник сильно напугал её, заставляя вздрогнуть. Осторожно забрал из её рук кружку и снова налил воды, отдав ей. Нова отвела взгляд и повернулась к анимаморфу спиной. Села за стол и тяжело выдохнула. — Долго будешь скрываться? — Хорхе усмехнулся, падая рядом с ней. Специально понизил голос, надеясь, что Оникс их не услышит. — Думается мне, многие из Гнезда знают о твоих…э-э…чувствах? — Нет никаких чувств. Ловчая сложила руки на груди и снова раздражённо откинула прядь волос назад. Взгляд начал бегать по всей кухне. Зацепился за банку с фасолью, которую не убрали со стола, когда готовили. Затем глаза нашли слегка приоткрытый светлый шкаф, где хранились вилки и ложки. Дальше — к плите, на которой стояло рагу от Микки, одной из новеньких ведьм в их Гнезде, которая, как оказалось, чудесно готовит. Нова бы посмеялась, проведя параллель между её едой и едой женщины, но место и настроение было не то… — Да? А мне кажется, всё на лицо, — он треплет ловчую по плечу и смотрит туда же, куда и она. — Ты просто признавать не хочешь. То ли ему, то ли себе. Нова молчит и сжимает губы. Она пытается всё отрицать, пытается говорить самой себе, что это ужасно — любить того, кого скоро должна была предать. Но постоянно приходит к выводу, что анимаморф ей действительно нравится. Она любит их связь, разговоры, шутки. Любит его игры на гитаре по вечерам, его мелодичный голос и яркие, блестящие глаза. Ухмылку, действия, характер… Голова с громким стуком падает на стол, задевая стакан, который Хорхе успевает поймать. Ловчая ещё несколько раз бьётся лбом, прежде чем её останавливает уже такой родной голос, от которого поднимаются мурашки по телу: — Нова? Оникс подходит ближе и Хорхе тут же подмигивает ему, освобождая место. Травник-то знает всю правду, и уже давно. Не слепой, в отличии от кое-кого. Сев на стул рядом, анимаморф осторожно убрал прядь её волос за ухо и подцепил пальцем подбородок, поворачивая на себя. Нова была красной, и уже явно не от тренировки, которая закончилась около пятнадцати минут назад. Глаза как-то по особому блестели, а пухлые губы нервно поджимались. — Всё хорошо? — ловчая готовится взвыть, когда он убирает пальцы, но лишь слабо отстраняется. Оникс слегка склоняет голову вбок, и она наблюдает за кудрявой прядью, выпавшей из основной копны волос. — Я отчетливо чувствую твоё волнение и раздражение. Нова качает головой и поднимается с места. За секунду меняет эмоцию на непринуждённую улыбку и распускает пучок на голове, облегчённо выдыхая. — Нет, не переживай, — она бормочет слегка осипшим голосом, тут же прокашлявшись. — Устала. Всё нормально. Оникс долго смотрит на нее, но в конечном итоге кивает слегка медленнее, чем нужно. Поднимается вслед за ней, и Нова тут же чувствует себя слишком маленькой. Он не был сильно высоким по сравнению с ней, но его тело… Ведьме казалось, будто он мог придавить её одним лишь взмахом ладони. — Если слишком интенсивная тренировка, то ты говори, хорошо? Мы с Таллисом посмотрим, что можно будет сменить… Нова? Ловчая дергается от имени ворона, и, сама того не замечая, выпускает наружу одно лишь чувство: ревность. До этого ей удавалось держать всё под контролем, чтобы Оникс ничего не почувствовал, но сейчас… Чёрт, сейчас он смотрит на неё так, будто она предложила ему убить кого-то. Сжав руки в кулак, она тут же постаралась вернуть себе самообладание, ощущая теперь чужие эмоции — беспокойство, волнение и…трепет? — Да. Да, давай пересмотрим некоторые упражнения, у меня от них спина сильно болит. Голос хрипит еще больше. Глаза бегают везде, лишь бы только не встретиться взглядом с фамильяром. Она переминается с ноги на ногу и собирается уйти, как тут же слышит лишь одну тихую, но слишком заигрывающую фразу: — Подожди, ты что…ревнуешь меня к Таллису? Оникс усмехается, пусть и до сих пор удивлённо. Почти вплотную подходит к ловчей, которая от шока даже слова произнести не может. Наклоняется и смотрит в глаза. — Серьёзно, мышка? — он облизывает губы и переходит на шепот. — И как давно? — Оникс, помощь нужн-ка-ар! Нова готова расцеловать Таллиса и извиниться за всё, что надумала на него, когда тот резко появляется из гостиной, крутя в руках пульт от телевизора. Фамильяр слегка нервно вздыхает и выпрямляется, глядя на друга, который быстро отвернулся, увидев, что тут происходит. Сделав тихий шаг назад, ловчая разворачивается и почти бегом идёт к себе в комнату, слушая хриплый смех Оникса. — Мышка, мы ещё поговорим ведь? Не убегай от меня, хорошо? Поздно. Она уже пристыженно убегает, чувствуя на своей спине взгляд анимаморфа. Щеки пылают, горят, а голове только одна фраза: «Он всё знает!» Она хочет провалиться сквозь землю. Хочет вернуться назад и так же нахально, как и всегда, ответить Ониксу, что он себе надумывает. Только вот он не надумывает. Она забегает в комнату и запирает дверь, прижимаясь к ней спиной. Несколько секунду глубоко дышит, а затем на ходу снимает с себя топ и лосины, отправляясь в душ. В очень холодный, желательно, чтобы можно было замёрзнуть насмерть и не смотреть в глаза анимаморфа. Стоит под напором и подставляет лицо под капли. Дышит тяжело и думает о нём. Всё ещё слышит его шепот, чувствует до боли приевшийся запах мускуса и амбры около себя, ощущает затылком его взгляд. Везде — он. И в мыслях, и в реальности, и в…сердце. Она испуганно открывает глаза и тут же морщится от воды. Садится в холодную ванну и обхватывает себя руками. На место Оникса приходит и другая мысль — миссия. Если она позволит себе проявить к нему чувства, что будет после? Даже воображение, казалось, играет против неё, думая лишь о Союзе и их цели. И Нова хотела бы быть с ними, рядом, ступить на их общую войну, но жизнь — коварная штука. Отец следит за ней и за её действиями. Направляет в нужный для него путь, а Нова уже настолько сильно погрязла во всём этом, что не может разобраться где хорошо, а где плохо. Спустя где-то час она быстро смывает с себя все мысли сладким шампунем с запахом цедры лимона, моется до конца и выходит из душа, ступая босыми пятками на белоснежный кафель. Подходит к зеркалу и долго разглядывает своё отражение. Требует ответов, но оно, как ожидаемо, молчит. Проведя рукой по лицу, ловчая тяжело вздыхает. Усталость разом наваливается на плечи и она, обернувшись в полотенце, выходит из ванны. Подходит к шкафу и выбирает удобную шёлковую пижаму, быстро надевая на себя. Высушивает волосы и падает на постель, чувствуя, как мышцы ноют от каждого её действия. Недовольно переворачивается на бок и укрывается одеялом. Становится хуже. Теперь в голове опять появляется кот, который довольно ухмыляется, нависая над ней, а затем…ох… Нова резко садится и хлопает себя по щекам. Пытается освободить все свои мысли, но в голове опять не то, что нужно. По советам Хорхе глубоко вздыхает, прикрывая глаза, и начинает считать до десяти. Именно в тот момент, пока она тихо медитировала, в дверь едва слышно постучали. Ловчая закрыла лицо руками. За дверью раздался мягкий, бархатный голос её фамильяра: — Мышка, давай поговорим… Она сидит и не дышит, не зная, что ей делать. Оникс чувствует, что Нова волнуется, но терпеливо ждёт. Сколько угодно времени пройдёт, а он будет ждать, потому что теперь она дала ему небольшой, но шанс. Ловчая пересиливает желание притвориться спящей и поднимается с постели, шурша мягким перьевым одеялом. Подходит к двери, останавливаясь около неё, и тянет руку к замку, но замирает, обдумывая последствия. В голове жуткой бурей развиваются мысли и сомнения. Желание бросить всё на самотёк и прислушаться к разуму смешивается в одно. Она жмурит веки и тяжело вздыхает, нажимая на ручку. Пускает в комнату сначала яркий свет, и лишь потом большую тень. Оникс стоит в шаге от неё, глядя в глаза. Теперь не дразнит, не улыбается. Пришёл поговорить серьёзно. Нова под его взглядом мнется и неуверенно предлагает: — Давай забудем… — Нет. Оникс перебивает, прекрасно зная, что она хочет сказать. Не даёт, останавливает. Сжимает губы сильнее и смотрит пристальнее. Знает, что испытывает она совершенно противоположное тому, что приходится говорить. — Оникс, я не могу…мы не можем. — Можем, — пальцы осторожно поднимаются по её шее и зарываются в волосы. — Иначе ты бы уже давно оттолкнула меня. Ловчая отодвигается и смотрит в сторону, снова пытаясь отвлечься на что-то. Потные ладони прячет в карман и как-то неуверенно качает головой. — Нет, нельзя. Мы слишком сильно погрязли в этом всём, Оникс. Это очень опасно. — С каких пор любить — это опасно, Нова? Ты ведь даже себе не признаешься, так? Неужели та тайна, которую ты скрываешь, настолько опасна? — Ты не представляешь, насколько. — тихо шепчет она, опуская взгляд. Руки достаёт из карманов, нервно жестикулируя. — Мне не в чем признаваться, потому что ничего нет. — И снова врёшь. Пальцы осторожно находят ладонь ловчей, поглаживая её. Нова в который раз отмечает их шершавость, и в который раз передергивает плечами, когда понимает, что эти прикосновения ей нравятся. Она поднимает на него глаза и поджимает губы. Смотрит так открыто, так старается показать, что готова, но не может пересилить себя. А Ониксу страшно от того, что её тайна приносит ей столько страданий. И он уже давно догадывается о том, что она может скрывать, но всё равно тянется к ней, потому что любит. Будет жалеть о своём решении миллионы раз в будущем, однако не отпустит её. Только задаст один вопрос, чтобы точно понять, что им делать: — Ты любишь меня? Ловчая растирает переносицу и долго-долго молчит. Не знает, что ей говорить, не знает, что делать. Ладонь мягко продолжает касаться пальцев анимаморфа. Оникс продолжает: — Откинь свою тайну и просто ответь: хочешь ли ты быть со мной? Он тяжело сглатывает и сжимает руки в кулак. Если она ответит нет, он всё поймёт и оставит её, но если она ответит да… Оникс сделает всё возможное, чтобы она не пожалела. Нова долго и глубоко вздыхает. Понимает, что сейчас не подойдут никакие «не знаю» или «возможно». Оникс ждёт прямого ответа, потому что сам устал играть в эти глупые «кошки-мышки», и ловчая этот ответ должна дать здесь и сейчас. Терять его боится слишком сильно… Разум твердит об одном, а сердце о другом, и ведьма первый раз решается довериться второму, надеясь, что не ошибётся. — Люблю. — она замечает, как Оникс замирает. Понижает голос до шёпота. — Хочу. Зеленый свет дан. Оставалось только ждать последствий… Фамильяр делает шаг внутрь комнаты и ловчая сдаётся, хватаясь за его плечи. Громко захлопывая дверь носком ботинка, Оникс утягивает её в глубокий, чувственный поцелуй, пока она глухо дышит ему в рот, поднимая руки к волосам и ушам. Поглаживает их, вызывая у анимаморфа тихий стон, который он передаёт ей прямо в губы. Смахивает откуда-то взявшиеся слёзы и обнимает. Целует сильнее и почти бьется о комод позади себя, но Оникс осторожно придерживает её и уводит в другую сторону, отрываясь от губ. Целует дорожку из соленой влаги, забирая слёзы. Хаотично покрывает поцелуями всё её лицо и зарывается в волосы, мягко поглаживая. Знает, что ей надо выпустить эмоции. Чувствует это. — Не держи в себе… Всё хорошо, я рядом. Она качает головой и снова целует. Забывается в нём. Ощущает, как дрожат колени, как в мыслях вспыхивает их общая поездка, из которой он ее спас. Первая встреча, первый поцелуй… Он всегда рядом, и даже сейчас, когда она готова погибнуть от одной мысли, что это всё неправильно, Оникс показывает ей любовь. Показывает, что это не страшно. Что любить — это нормально. И она принимает его, себя. Растворяется, и горит от ощущений внутри, словно вспыхнувшая рядом с бензином искра. Закапывает свой страх далеко и надолго, требуя к себе меньше жалости. Оттягивает губы анимаморфа, с животной силой впиваясь в них. Дрожит от нетерпения и тянется к его одежде, но фамильяр осторожно отстраняется от неё, всё ещё оставляя поцелуи на лице: — Распаляешься. Я не хочу пользоваться тобой, поэтому, — он опускает ладони на поясницу, сжимая её, — если ты всё ещё думаешь, то… — Оникс, я хочу этого. Она смотрит открыто. Показывает, что готова. Румяные щёки прячет под маской решимости и говорит сама себе о том, как ей нужно, чтобы их тела стали едиными. Берёт одну из рук анимаморфа и кладёт себе на грудь, поверх одежды. Чувствует, как он слабо сжимает её, и видит, как на мгновенье прикрывает глаза. Тяжело сглатывая, фамильяр кивает и продолжает начатое. Пальцы ласково спускают лямку её майки, и он отрывисто целует её в губы, спускаясь ниже — к ключицам. Нова покрывается мурашками и крепко обнимает его за голову. Оникс едва ощутимо ведёт губы к шее, оставляя укус, от которого Нова слабо вскрикивает. Зрачки расширяются, и он втягивает нежную девичью кожу, создавая небольшой вакуум ртом. Оставляет сначала еле заметное красное пятнышко, которое уже вскоре перерастёт в видимый, почти фиолетовый засос. Разгорается, чувствуя, как они ходят по грани. И это заводит: его знак на ней. Его личная метка. Нова ластится под ним, пытаясь снять ремешки на груди анимаморфа, которые совсем не поддавались из-за дрожащих рук. Он перехватывает пальцы и поднимает их над головой. Шагает вперёд, заставляя ведьму упасть на кровать. Ставит колено между её ног и чувствует, как она неосознанно жмется к нему ближе, тихо всхлипывая. Снова тянется к ремешкам, и Оникс слабо смеётся, помогая справиться с ними. — Нетерпеливая, жадная мышка…— он снимает с себя портупею, выкидывая в сторону. Тут же стягивает майку. Нова кусает губы и проводит по его крепкому телу рукой, вызывая мурашки. Ногтями обводит все рельефы, поднимается к плечам, и тает от того, насколько податливо его тело к её прикосновениям. Колено анимаморфа редко двигается, и она сама потирается об него, мелко вздрагивая. — Дай мне тоже поиграть… Он поднимает её под бедра и полностью кладёт на кровать. Шёлковая майка сползает, открывая вид на затвердевший сосок, который он тут же сжимает между пальцами, слушая первый тягучий и громкий стон ловчей. Наклоняется к губам и целует их, словно в последний раз. Потирается носом об её щеку, свободной рукой переплетая их ладони. Чувствует её всю и смотрит в блестящие оранжевые глаза. — Не отпущу. — хрип раздается совсем над ухом. Ладони сжимают друг друга сильнее. — Никогда. — Никогда. — шепчет в ответ ловчая, надеясь на то, что слова будут правдой. В латексных штанах становится до неприличия тесно, когда Нова осторожно просовывает руку в его белье, сжимая дрожащими руками твёрдый член. Он толкается в ладонь и тут же судорожно хватает воздух ртом. Стягивает вторую лямку, полностью обнажая грудь ведьмы, и нетерпеливо проводит шершавым языком по соску, позволяя ей освободить ладонь только чтобы зарыться ею в кудрявые волосы, несильно сжимая их. — Оникс… Пальцы фамильяра находят резинку её пижамных штанов, резко стягивая вместе с бельём. Она пытается прикрываться, но анимаморф осторожно поднимает свободную руку над головой, глядя ей в глаза. Утягивает в мокрый, нетерпеливый поцелуй, и мягко давит на клитор ловчей кончиком хвоста, заставляя её выгибаться и вскрикивать в рот. Хватка на члене становится сильнее, Оникс — смелее. Оторвавшись от губ, он полностью избавляет её от одежды, не прекращая ласки. Ловчая так же тянет его штаны вниз, но они не хотят поддаваться, снова выводя девушку. Она жмурит глаза от нового скольжения хвоста и шепчет слишком сбивчиво: — Я точно разорву твою одежду. Оникс снова смеётся, но уже так низко, что только от одного его смеха можно было бы закончить весь этот процесс. — Не сомневаюсь, но оставим это на потом. Отрывается от неё и смотрит сверху вниз на нагое тело, на раскрасневшееся лицо, полное желания. На свою прекрасную Нову… Слишком медленно тянет свои штаны вниз, и ловчая прикрывает глаза рукой, когда в лучах заката мелькает его соблазнительная, флиртующая улыбка. — Не закрывайся, мышка, — он шепчет совсем тихо, чтобы только она всегда могла слышать его, — я хочу, чтобы ты видела, что это тело полностью твоё. Как и сердце. Он откидывает ботинки и штаны в сторону. Наблюдает за тем, как Нова рассматривает его, и слегка рдеет, когда она тянет к нему руку, слабо проговаривая: — Это взаимно, Оникс…взаимно. Нижнее белье отправляется в ту же кучу, и он оказывается рядом, сплетая их языки. Ресницы дрожат от переполняющих эмоций, матрац прогибается под телами двух людей — ведьмы и анимаморфа. Оникс осторожно разводит её ноги в сторону и проникает двумя пальцами внутрь, слушая её приглушенные стоны прямо в губы. Затем отрывается ото рта, чтобы только посмотреть на её пунцовое, возбужденное лицо. Правая рука ведьмы осторожно ложится на бедро фамильяра, сжимая его, и Оникс добавляет третий палец, замечая её желание всем, чем только можно. Двигает ими внутри, мягко надавливая на стенки. Ощущает, когда ей хорошо, и долго попадает только в это место, заставляя её кусать собственную ладонь, только чтобы не выкрикивать звонкие стоны. Чувствует, как она сама несмело насаживается на пальцы, желая получить больше, чем то, что имеет, и Оникс смеётся, нависая над ней, начиная водить пальцами по кругу. Она вскрикивает и притягивает его за шею, почти уложив на себя. Целует развязно, так грязно, но желанно. Показывает ему через поцелуй, насколько он был прав, когда говорил, что она скрывает свои чувства даже от самой себя, потому что так на прикосновения не реагируют, когда ничего к человеку не ощущают… Понимает, насколько он твёрдый, и снова неосознанно трётся об него, не прекращая двигаться в такт пальцам. Оникс тоже терпит из последних сил. Кусает собственные губы, обнажая клыки. Член до боли пульсирует, но желание растянуть этот момент становится сильнее. Он разрывает поцелуй и достаёт пальцы, слушая разочарованный вздох. Опускается между её ног, и Нова понимает, что он хочет сделать, стыдливо отворачиваясь. Фамильяр не даёт, мягко поймав подбородок. Возвращает в изначальное положение, заставляя смотреть на него, и тут же касается кончиком языка складок. Сжав руками подушку под головой, Нова усилием воли заставляет себя не отводить взгляд, наблюдая за тем, как шершавый язык фамильяра плавно пропадает в ней, хаотично двигаясь внутри. Большие и крепкие ладони стискивают бедра ведьмы, не позволяя ей отстранятся. Глаза наблюдают только за её реакцией, и ловчая замечает его сильно расширенные зрачки, когда она в очередной раз мягко двигается к нему навстречу. Внизу пульсирует от сильного желания. Оникс ускоряется и проводит кончиком языка по бусине, выбивая из Новы больше стонов. Она податлива в его руках. Она желает, чтобы такие эмоции ей приходилось испытывать только с ним, и на секунду думает о том, как бы послать кардинала куда подальше. Дышит сбивчиво и разводит ноги шире, надеясь на то, что в их незапертую комнату никто не зайдёт. Смотрит на Оникса и выгибается в спине, на мгновенье позволяя себе закатить глаза, на что получает мягкий шлепок по бедру, снова распахивая их. Глаза не фокусируются нормально, она уже не слышит, что говорит сама, но по реакции Оникса понимает, что это что-то интимное, потому что он продолжает намного интенсивнее и быстрее. Когда кончики пальцев начинают неметь, ведьма медленно натягивается, словно струна, но Оникс меняет все её планы, отрываясь от тела. — Нет, нет…— просит ловчая, двигаясь к нему ближе. Оникс улыбается и слизывает блестящую каплю с губ, заставляя её ещё больше умолять. — Пожалуйста, Оникс… — Потерпи немного, моя замечательная мышка. Слушать из его уст непривычное «моя» было невероятно. Слышать в голосе желание и возбуждение — грань фантастики, из-за которой Нова терялась, забывая обо всём, кроме их двоих этим вечером. Почувствовав, как Оникс пристроился между её ног, она втянула воздух сквозь зубы, снова посмотрев на него. Заметила, как он вернул себе нахальную улыбку. — Я очень постараюсь выбить из твоей головы все дурные мысли. Она вернула такую же улыбку в ответ. — Уж постарайся, — ловчая двинулись вперёд, распадаясь на части под его горячими руками, — потому что выбивать придётся долго… Анимаморф закусил губу и мягко ввёл головку, почти сразу же погружаясь в ловчую наполовину. Она выгнулась, выругалась и зажмурила глаза. От непривычки или от размера — не понимала, но не желала останавливаться. Было не больно, скорее, необычно. Такого она не чувствовала. А вот Оникс тут же прекратил, на что Нова раздраженно толкнулась сама, но анимаморф ей не давал. — Я так не играю…— он медленно стал выходить обратно, и ловчая тут же обвила его талию ногами, прижимая ближе. — Открывай глазки, мышка. Я хочу, чтобы ты смотрела на всё то, что мы сегодня будем делать. Мысленно обругав его и поняв, что он слышит всё это, ловчая громко выдохнула. Оникс беззвучно смеялся, пуская пульсацию внутри неё. Нова снова потянулась к нему, но он опять не давал. Только тогда она медленно раскрыла глаза, и анимаморф резко двинулся до конца, выбивая из неё громкий вскрик. Нет, это не боль, это их общее желание, которое наконец вышло наружу. Но Оникс остановился, поглаживая ее по бедрам. Смотрел в глаза, пытаясь увидеть хотя бы намёк на дискомфорт, однако Нова протестующие покачала головой, показывая, что всё нормально. Руки сжимали мешающее одеяло, а спина выгнулась, позволяя Ониксу полностью насладится начавшимися скапливаться испаринами на теле. Он держался только благодаря тому, что хотел подразнить её, но внутри было так жарко и узко, что фамильяр едва мог остановиться. Смотрел в её туманные глаза и закусанную нижнюю губу. Они наверняка перепугают всё Гнездо, но это было и не важно, когда оба наконец поняли, что теперь могут быть вместе. — Прислушивайся к голосу, Нова, — он говорил сипло, развязно, едва держась. И двигался, вынуждая её сжимать ноги сильнее. — Я влюблен в тебя ещё с того поцелуя. Оникс снова глубоко двинулся, и Нова прижала рот, подавляя стон. Потянула к нему руку, но он слегка отодвинулся, заставляя её опрокинуть голову. Замедлился, вынуждая её вновь смотреть в глаза. — Каждый раз прокручивал в голове, что было бы, если бы я не признал, что тот поцелуй — ошибка. Он глухо застонал, когда она сжала его вокруг себя. Толкнулся, удерживая её под бёдра. Освободил одну руку и надавил на низ живота, мягко оглаживая его. — Каждый раз видел тебя и вспоминал губы, руки, движения и мимику. Вспоминал, как ты дразнила, желала видеть мою реакцию. Раздались первые громкие шлепки. Ловчая двигалась навстречу, глядя то на глаза Оникса, то на их двигающиеся тела. Приподнялась на локтях, поднимая ноги выше, отчего Оникс зашипел, оставляя на её бёдрах красные пятна. Входил сильнее, не сдерживая стонов. — Я так…сильно полюбил твой характер. Ох… Тебя всю. Твои вкусы в еде, в жанрах. Мычание становилось сильнее. Он сам начинал жмурить глаза от этих невероятных ощущений. Сам выгибался, входя в нее ещё глубже, и запрокидывал голову, когда понимал, что под ним та, которую он желал и любил последние полгода. Он сел на колени, притягивая её к себе ближе. Продолжил толчки, слушая звон в человеческих ушах, но вернул вгляд на ловчую, которая кусала губы, зажмуривая один глаз. Нова не выдержала и вытянулась на локтях, пересаживаясь на бёдра анимаморфа. Оба резко вскрикнули от нового угла, двигаясь активнее. Обвивали руками шеи друг друга. До крови целовали и кусали губы, слушали жаркое дыхание и ощущали желание. Спутавшиеся волосы мешали, раздражали, но сейчас это было самым маловажным из всех возможных вариантов. Колени раздвинулись шире, позволяя садиться ещё глубже, и Оникс держался за её прыгающую грудь, позволяя ей взять контроль над этой сценой. Сбивчивое дыхание опаляло шею ловчей, пока она активно двигалась на нём, руками зарываясь в волосы. Пряталась в его мощном теле, держалась за Оникса, как за свое спасение, и целовала плечи в перерывах между мощными толчками. Влажная кожа скользила друг по другу, а капли пота сливались воедино. Тяжело сглатывая, Нова выгибалась, держась за анимаморфа, ощущая его хвост на своих ягодицах. Он скользнул между двух тел и начал создавать дополнительное трение, от которого и ловчая, и фамильяр были не в силах сдержаться. Кровать негромко скрипела под ними, жалуясь на своих соседей. Температура комнаты уже давно превысила обычную жаркую погоду, а шум за стенами вдруг резко стал неинтересен. Перед глазами маячили только лица друг друга, только руки и тела, которые так явно хотели получать больше ласки и заботы. И они обязательно получат это, потому что помимо секса в голове были мысли о безопасности и любви друг к другу. Ловчая прижалась к губам, оставляя осторожный поцелуй, который анимаморф подхватил, продолжая оглаживать упругие бедра ведьмы ладонями. Лёгкие горели, заставляя дыхание сбиваться. Сердце отдавалось в ушах. Оникс резко поднял её и вышел, заставив Нову разочарованно выдохнуть. — Ты дразнишь меня, кот… — И не прекращу, потому что тебе это нравится. — он осторожно провел рукой по груди, наклоняясь к уху. — Мышка, давай разомнём спину… Она поняла и перевернулась на живот, вставая на четвереньки. Оникс мягко провёл руками по ягодицам, поднимаясь на колени. Сжал их и поцеловал в позвоночник. Резко вошёл до упора, заставляя ее зажать рот рукой. В глазах плясали цветные огни, а внутри всё горело от ощущения заполненности. Оникс не хотел ждать. Двинул её на себя, входя еще глубже. Смотрел за тем, как хорошо она принимала его. Как двигались бедра под такт ударов, разнося этот хлопающий звук по комнате. Как глубокие движения выбивали обоих. Ловчая согнула дрожащие руки, падая лицом вниз. Мягкая простыня смялась под её пальцами, а сладкий стон был обращён в подушку. Вторая рука держалась за мужское бедро позади себя, правильно направляя его. Толчки были глубокими, но до дурмана медленным, потому что он дразнит, оттягивая её разрядку. Хотел насладиться всем тем, что они имели сейчас, а Нова была и не против. Выгнувшись в пояснице, она давала ему больше доступа к телу. Позволяла касаться тех точек, которые он умело находил и без её помощи. Хвост огладил бедро и мягко прошёлся по талии, поднимаясь к груди. Пощекотал соски, заставляя её всхлипывать и тянуться назад. Затем опустился вниз, и ещё ниже, пуская массу фейерверков перед глазами. Крепкая, заботливая рука закрутила волосы ведьмы на затылке, приподнимая голову на себя. Нова вернулась на четвереньки, подставляя всё тело. Анимаморф же наклонился ближе, кусая нежную светлую кожу на шее. Рука, державшая волосы, переместилась на грудь, заставляя Нову всхлипывать. Попытки сдержать стоны с каждым разом становились всё более проигрышными. Любое движение вызывало новую порцию головокружение, и комната уже не казалась такой устойчивой, как раньше. Пальцы фамильяра давили на клитор, дополняя трение, а Нова уже не знала, как оттянуть разрядку, потому что сладкая нега готова была вырваться со всех сторон. — Оникс… — Жди меня. Он продолжал выходить в неё до упора, до болезненной истомы, от которой Нова дрожала сильнее осинового листа. Укусы болели, но ей было так хорошо от осознания того, что они были оставлены им. Кровать сильно скрипела, часто ударяясь о стену. Мешающее одеяло сброшено на пол, подушка выкинута в сторону. В руках только кусочек простыни и больше ничего. Оникс поставил её на колени, прижимая спину к своей груди. Раздвинул ноги шире. Хрипел ей комплименты, обсыпал засосами и укусами всю спину. Руки девушки нащупали позади себя шею анимаморфа, а затем и лицо, поворачивая в свою сторону. Смазанный поцелуй и почти до дурмана пьянящий взгляд заставил Нову прикрыть глаза, напрягая всё тело. Она сжала Оникса вокруг себя, заставляя его тяжело дышать. Последние толчки казались самыми сладкими, нетерпеливыми, глубокими и правильными. В голове уже не осталось никакого здравого смысла: только руки, только ощущения. Только он внутри неё, и только она, принимающая его… — Давай, мышка… Его возбужденный голос быстро добил ловчую, и спустя пару толчков она раскрыла рот в немом крике, выгибаясь в спине. Оникс резко вышел и так же закончил, крепко сжимая её тело в руках. Обоих будто пробило током, пробежавшимся по всему телу в считанные секунды. Нова упала назад, — на анимаморфа, — тяжело переводя дыхание. Прикрыла глаза и почувствовала мягкий поцелуй в щеку. Какое-то время обоих ещё била сладкая нега, а пальцы ног и рук покалывало от испытываемых ощущений. Ведьма тяжело сглотнула, чувствуя во рту сильную сухость. Почувствовала, как Оникс осторожно пощекотал ей рёбра. — Устала? Ладони перешли на спину, мягко разминая её. Затем к шее, особенно надолго задерживаясь в тех местах, где были оставлены засосы и укусы. Нова усмехнулась, убирая волосы другой бок, чтобы не мешать ему. Хитро проговорила, слушая собственный хриплый голос: — Это была хорошая…смена тренировки. Эффективная. Он рассмеялся и осторожно уложил ловчую в постель, поймав её уставший, но довольный взгляд. Поднял одеяло с пола и потянул к себе подушку. Развалился рядом с ней, обнял и уткнулся лицом в ключицу, целуя оставленные им метки. Самая яркая на шее особо сильно приковывала к себе внимание. Анимаморф усмехнулся и посмотрел на её запястье. Осторожно огладил её ожог, отчего ловчая слегка сжалась и разволновалась, заставив Оникса улыбнуться уголком губ. — Нова, — он взглянул на неё и осторожно отодвинул прядь волос за ухо. Заговорил ласково, — мы с тобой со всем справимся. — Вместе? — Бок о бок. И теперь уже не только как фамильяр и фидельяр. Нова верила ему, как никому другому. Прикрыв нагое тело одеялом, осторожно поправила его со стороны Оникса, чтобы он не замёрз. Обняла и закрыла глаза, чувствуя волнение не только у себя, но и у анимаморфа. Однако всё же решила: — Будь рядом со мной, Оникс. — руки сильнее стиснули мужское тело. — Потому что одна я боюсь сделать неправильный выбор. — Будь со мной честна, Нова. — он обнял её хвостом, стараясь согреть. — И вместе мы решим абсолютно всё. Обещаю. — Обещаю. Они оба знали, о чем шла речь. И оба взяли с себя обещание идти до конца.