***
Выбежав из дома, из глаз девушки сразу же потекли слезы. Оксана ненавидела эту тварь Анфису, но ещё больше она ненавидела отца за его слова и действия. Он прощал Анфисе всё: от слов до ее выходок. Но именно сережки стали последней каплей для Оксаны — они были любимыми не просто так. Эти серьги были подарком Ангелины на пятнадцатый день рождения Оксаны. На последний день рождения, когда всё было нормально. А уже через полгода после него Егор и Ангелина развелись, появилась Анфиса и другие пассии отца, и жизнь Оксаны превратилась в ад. Единственное, что спасало девушку — это съёмки. Именно из-за них Оксана бросила школу даже не закончив девять классов. И разумеется Анфиса при каждом удобном случае попрекала падчерицу этим фактом. Оксана попыталась успокоиться и вытерла слёзы. Девушка проверила карманы джинс и толстовки, и поняла, что убежала без телефона и даже банковских карт. При себе Зверева обнаружила пропуск на территорию киностудии, ключи от дома и чуть-чуть налички. Отсутствие телефона даже слегка обрадовало актрису — даже если отец позвонит своего хорошему другу, он не сможет вычислить местоположение Оксаны. Девушка медленно побрела куда глаза глядят, стараясь лишний раз не попадаться жителям Клыково в поле зрения. Петляя по дворам и переулкам, Зверева пересекла весь город, погруженная в свои мысли. Оксана все эти два года не понимала, как так получилось, что Егор развелся с Ангелиной, как в жизни отца появилась Анфиса и бесчисленное количество других девушек, которых Оксана часто замечала выходящими из спальни ее отца. Девушка не могла поверить, что стала так редко видеться с Тимом, ведь он, в отличии от Оксаны и Ирины, жил в Санкт-Эринбурге. Оксана просто устала. Устала от лжи Анфисы, бесконечных измен отца, одиночества, которое девушка пыталась заглушить бешенным графиком съёмок и вечеринками. Устала от того факта, что Тим и Ангелина должны быть чужими для нее на публике, устала делать вид, что не скучает по бывшей жене отца, устала от роли идеальной дочери. Устала… Девушка и не заметила, как на улице стемнело. Оксана оглянулась и заметила небольшой магазин на другой стороне улицы, решив что небольшой перекус не помешает. Зайдя в магазин, внимание Зверевой упало на витрину с алкоголем. Она усмехнулась. Учитывая количество слез за этот вечер, Оксана боялась представить, что осталось от макияжа. Тушь потекла точно — это девушка знала по черным следам на ладонях после попытки остановить слезы. Но, возможно, продавщица пожалеет заплаканную девушку и не спросит документы. Выбрав красное вино и взяв первую попавшуюся под руку пачку влажных салфеток, Оксана направилась на кассу, молясь всем богам чтобы прокатило. Продавщица скептически оглядела покупку девушки и задала ожидаемый вопрос: — Восемнадцать есть? — вот только издевки в голосе не было. Оксане показалось, что женщина даже будто бы жалеет её. — На слово поверите? — попыталась улыбнуться Зверева, прекрасно понимая, что ей не продадут. Но одним из правил, которые девушка усвоила в жизни были слова Ангелины: «Даже при плохой игре, играй до конца. Всегда есть вероятность, что ты недооцениваешь свои способности… И переоцениваешь умственные способности собеседника». Вдруг продавщица изменилась в лице, и Оксана узнала этот взгляд. Так всегда смотрели на неё люди, когда понимали кто перед ними. — Оксана Зверева? — удивленно произнесла женщина за кассой, разглядывая девушку как диковинную зверушку в зоопарке. Оксана вздохнула. Всё-таки закон подлости существует. Именно после продолжительной истерики, Оксану просто обязаны были узнать в магазине. — Не верю! — нахмурилась продавщица, продолжая пялится на девушку. Повезло, что кроме Зверевой в магазине никого не было. — Если покажу личный пропуск на киностудию, поверите? — усмехнулась Оксана, надеясь, что получится «подкупить» женщину тем фактом, что перед ней Оксана Зверева. Девушка терпеть не могла пользоваться именем, но иногда это реально работало. Продавщица чуть подумала и кивнула, соглашаясь на предложение девушки. Оксана вздохнула и, вытащив пропуск, протянула его женщине. Благо, несколько лет назад, на студии полностью всем заменили карточки, добавив фотографии на пропуска. Женщина покрутила карточку в руках, пытаясь убедиться, что она настоящая и отдав ее девушке произнесла: — Тебе ведь семнадцать — продавщица укоризненно посмотрела на Оксану исподлобья. Девушка усмехнулась. Но тут женщина молча пробила бутылку вина и салфетки. А на весьма удивленный взгляд Зверевой пояснила — У меня дочь очень любит тебя. Можно сказать фанатка — улыбнулась продавщица — Все фильмы и сериалы с тобой пересмотрела, уже выучила наизусть наверняка. Она ведь благодаря тебе читать книги начала — вновь улыбнулась женщина и, заметив непонимание на лице Оксаны, пояснила — Сначала прочитала все книги, по которым сняты экранизации с твоим участием, потом в целом полюбила книги, школьную литературу читает, экзамены в театральный сдавать планирует — женщина приняла у Оксаны деньги и протянула сдачу. — Мне приятно это слышать — искренне улыбнулась девушка — Спасибо за теплые слова. — Можно просьбу? — вдруг спросила женщина, отводя взгляд. Создавалось впечатление, что ей стыдно за свои слова — Я дочери купила на днях постер с одного фильма и еще не отдала… Не могла бы ты подписать? -тихо спросила женщина, старательно пряча глаза. — Конечно — улыбнулась Оксана, нисколько не удивленная подобной просьбой. Женщина достала постер с последнего фильма Оксаны и перманентный маркер. — Как зовут Вашу дочь? — Вероника. Оксана кивнула. Девушке часто приходилось подписывать что-либо, поэтому в независимости от настроения автографы получались идеальными. Вернув женщине постер и маркер, Оксана с улыбкой попрощалась и покинула магазин. Девушка свернула в темный двор и села на скамейку. Достав несколько салфеток девушка попыталась избавиться от следов туши под глазами, прекрасно осознавая, что полностью обычные салфетки макияж не снимут. Скептически посмотрев на упаковку, Оксана помолилась всем богам, чтобы на коже не выскочило раздражение после таких экспериментов. Закончив стирать тушь с лица, Зверева нашла в кармане джинс ключи и, в очередной раз мысленно поблагодарив Заболотского, сняла с ключей брелок. Когда девушка раскрутила основание игрушки, у нее в руках появился небольшой штопор. Этот брелок с сюрпризом несколько лет назад подарил ей Егор Заболотский, с которым Оксана часто снималась. И Зверева уже перестала считать, сколько раз этот брелок облегчал ей жизнь: помимо штопора, с другой стороны брелка был примерно такой же по размеру нож. Для самозащиты не пойдет, но порезать фрукты или что-нибудь ещё в ограниченных условиях — вполне себе. Ну и штопор тоже был весьма полезным… Как смеялся сам Заболотский: «И бутылку открыть можно, и сыр с клубникой нарезать». Девушка усмехнулась, вспомнив слова друга, и с легкостью открыла бутылку. Оксана выкинула пробку, вернула брелок на его законное место на ключах, убрала салфетки в карман толстовки и, сделав первый глоток из горла бутылки, направилась куда глаза глядят. Девушка полностью погрузилась в свои мысли, не обращая внимания ни на что. Зверева пыталась понять, как так получилось, что в родном доме она чувствовала себя чужой, почему каждую неделю из комнаты отца выходит его новая пассия. Оксане было глубочайше плевать, что отец изменяет Анфисе, но то, что он это совершенно не скрывал, наталкивало на некоторые мысли… Что если отец так же изменял Ангелине, просто скрывал это? Или Оксана была младше и не замечала этого? Даже от этих мыслей было больно и обидно за Ангелину. Женщина совсем не заслужила подобного… Ангелина определенно не была в восторге от развода, это Оксана знала наверняка. Девушка до сих пор помнила как сильно сочились ядом слова женщины, когда Миха сказал, что отец занят. «Дай угадаю, вновь заперся в кабинете с очередной пассией? Ожидаемо…». Оксана даже пыталась поговорить с Ангелиной про развод, но она отмахнулась, сказав, что это жизнь и совершенно нормально. Но Оксана понимала, что не «нормально». Девушка заметила как потух взгляд отца после развода — ни на одну из пассий он не смотрел с таким обожанием как на Ангелину, да и проводить времени на студии он стал намного больше. Было видно, что они оба страдали от развода, но не хотели это признавать. Оксана совершенно не заметила, как за размышлениями вышла к главной площади города. Девушка обвела взглядом с детства знакомые здания, и уверенным шагом направилась к автостанции. Купив на последние наличные деньги билет до Санкт-Эринбурга, девушка села в почти пустой автобус, натянув на голову капюшон толстовки. Одного человека, который узнал ее, Зверевой хватило на эту ночь. Незаметно сделав ещё несколько глотков вина, девушка бессмысленно наблюдала за мелькающими в окне деревьями рядом с трассой на Эринбург. Оказавшись в мегаполисе Оксана вновь направилась бродить по темным улицам. Девушку совершенно не беспокоили ни бутылка вина в руках, ни гопники, которых она могла случайно встретить в подворотнях. Возможно, случись с ней что-нибудь, отец хотя бы на короткое время вспомнит, что существуют не только его пассии. Зверева понятия не имела сколько она бродила по улицам Клыково и Эринбурга, но и это ее совсем не волновало. Оксана просто брела по улицам, пытаясь заглушить огромную кучу мыслей. Получалось из рук вон плохо. Зверева не заметила, как оказалась рядом с элитным жилым комплексом, где была квартира Ангелины, когда начался сильный дождь. Девушка бросила взгляд на окна квартиры Ангелины и с удивлением обнаружила свет на кухне. Оксана нахмурилась — Ангелина ещё неделю проведет на съёмках в Сочи. Неужели Тим не спит? Девушка приняла решение за долю секунды. Быстро вбежав на территорию комплекса, Зверева добежала до подъезда и зашла внутрь. К ее счастью консьержка — мила старушка — дремала под любимый сериал, и девушка смогла проскочить в лифт незамеченной. Поднявшись на нужный этаж, Оксана позвонила в квартиру. Девушка усмехнулась, увидев удивлённое лицо брата. Тим молча запустил Оксану в квартиру и, закрыв дверь, спросил: — Ты время видела? — обеспокоенный голос брата ясно давал понять, что спрятанная за спиной бутылка вина замечена. Девушка прошла на кухню и стянула мокрую от дождя толстовку, оставаясь в одной футболке. — Ну, ты ведь не спишь — протянула Оксана, садясь в кресло. Тим усмехнулся и сел напротив сестры. — Время пол четвертого ночи — поставил в известность Тимофей — Отец звонил уже трижды. Сначала просто спросил не знаю ли я где ты, потом угрожал, что мало мне не покажется, если я покрываю тебя — усмехнулся Тимофей, вспоминая слова отца — Потом чуть ли не умолял сказать, что с тобой… — Ничего. Вспоминать, что у него есть дочь, периодически полезно — буркнула Оксана, подтягивая под себя ноги и делая очередной глоток вина. Тим усмехнулся на эти слова и покачал головой. — Бокал выдать? — кивая на полупустую бутылку поинтересовался тот. Девушка лишь поморщилась, показывая, что и так неплохо. — Будешь? — улыбнулась девушка, протягивая брату бутылку. Он засмеялся: — Спаиваешь меня? — Я тебя умоляю! Это же вино, а не виски — рассмеялась Оксана — Что с тобой от одного глотка случится? Ну, не хочешь, мне больше достанется… Тимофей с улыбкой покачал головой. Оксана была неисправима. — Заболотский плохо на тебя влияет… — Это не Егор, это жизнь так влияет — усмехнулась девушка, пряча глаза. Конечно, Егор плохо на нее влиял. Именно Заболотский впервые привел Оксану на вечеринку золотой молодежи, именно Егор позволял ей пробовать алкоголь и сигареты, которые она временами таскала у него. Именно с Заболотским можно было быть настоящей, не пытаясь сделать вид, что развод родителей никак не повлиял на Оксану. — Что всё-таки случилось? — тихо спросил Тимофей спустя несколько минут тишины, в которые он заваривал чай. — Я облила Анфису красной краской — безэмоционально произнесла Оксана, наблюдая за действиями брата. Тим всеми силами попытался сдержать смех, очевидно представив Анфису в этот момент. Но старания парня пошли прахом, стоило ему пересечься взглядом с Оксаной. Когда брат и сестра успокоились, Тимофей вернулся за стол, поставив перед Оксаной чашку горячего чая и достав из холодильника торт. Девушка улыбнулась, увидев в руках брата сладкое. Вот чего точно всегда было достаточно дома у Ангелины, так это сладостей. — Я хочу знать все подробности — усмехнулся Тим, делая глоток чая и протягивая Оксане нож. Девушка разрезала торт на несколько кусков и положила один из них себе на тарелку, а другой Тиму. Он лишь кивнул в знак благодарности. — Она растворила в кислоте сережки, что подарила Ангелина два года назад — тщательно подбирая слова произнесла Оксана. Тим удивленно уставился на сестру. — И поэтому ты облила ее краской и сбежала ночью из дома? — нахмурился Тимофей — Как-то не тянет на месть… — Отец не ее стороне — прошептала Оксана и слезы вновь полились из глаз — Я устала, Тим. Устала чувствовать себя лишней, устала от измен отца, устала, что мы с тобой видимся несколько раз за месяц, устала, что эта шлюха важнее меня. Я хочу чтобы всё было как раньше! — сорвавшись на крик произнесла девушка — Я хочу домой… Тимофей с пониманием смотрел на Оксану, прекрасно зная, что она чувствует. Если бы Тим не смотрел на сестру, он поклялся бы, что последние слова девушки ему почудились, настолько тихо она прошептала их. Тимофей молча подошел к сестре и обнял ее, позволяя ей спрятать слезы. Он аккуратно гладил Оксану по спине, пока она не успокоилась. Отстранившись, девушка провела руками по волосам и тихо выругалась. Ещё не хватало только втягивать в свои проблемы младшего брата. Тим усмехнулся, хорошо зная словарный запас сестры. — Тим, давай сделаем вид, что я просто пьяная, ладно? — не поднимая головы произнесла Оксана, всеми силами избегая взгляда брата. — После половины бутылки вина? Я может и младше тебя, но это не означает, что я идиот — уверенно заявил Тимофей, приобнимая сестру. Оксана усмехнулась. Конечно, Тимофей прекрасно понимал, что она не настолько пьяная. — Знаешь, я не уверен, что это хорошая идея, но — Тим замялся, не зная как объяснить свою идею, поэтому взял девушку за руку и мягко потянул за собой. Оксана покорно пошла вслед за братом в его комнату. Тимофей быстро включил ноутбук и что-то открыл в нем. — Когда я хочу вернуться в то время, когда мы были нормальной семьей, я пересматриваю эту папку — тихо произнес парень, пряча глаза, будто стыдясь своих слов. Оксана села на кровать и взяла в руки ноут. Пролистав часть папки, девушка удивленно подняла глаза на брата. — Это ты всё снимал? — Да — тихо ответил Тим — Когда они ведут себя как раньше. Если последовательно пересматривать, можно на некоторое время забыть, что они развелись… Оксана кивнула. Девушка лишь сейчас поняла, что этот развод затронул Тима возможно даже больше, чем ее и Ирину. Им было пятнадцать. Тиму только двенадцать. — Можно? — тихо спросила девушка, понимая, что она должна что-то сделать. Тим — ее младший брат, и он тоже замечает, что родители ошиблись с разводом. Тимофей удивленно нахмурился, не до конца понимая суть вопроса Оксаны. Парень принес плед, закутал Оксану в него и сел рядом, включая первое видео. Оксана улыбнулась, накинула плед на плечи брата и обняла его. Видео прогрузилось, и из динамиков послышался веселый смех Ангелины. Это был день рождения Тима. Через несколько месяцев после развода. Егор и Ангелина ещё вместе дарили подарок — игровую приставку, что сейчас стояла в гостиной. Улыбка непроизвольно появилась на лице Оксаны, а следом за ней потекли слезы. Она попыталась скрыть это от брата, но лишь крепче обнял ее… Видео сменялись, образуя собой цельный видеоряд, одна картинка сменялась другой, вскоре и Оксана, и Тим плакали, прижимаясь ближе друг к другу. Они просидели так до рассвета, молча пересматривая обыкновенные на первый взгляд видео, лишь на эту ночь притворяясь, что они до сих пор одна семья. Они ничего не сказали об этом с утра, но теперь и Оксана включала камеру, каждый раз, когда замечала, что Егор и Ангелина ведут себя будто развода не было…***
Егор сидел в своем кабинете, вновь и вновь прокручивая в голове слова Оксаны. Да, он перегнул палку. Не стоило начинать выяснять отношения с дочерью при Анфисе, учитывая, что они недолюбливали друг друга. Но и Оксане не стоило убегать на всю ночь из дома. В ту ночь он смог успокоиться лишь когда получил сообщение в четыре часа ночи от Тима, что Оксана у него. Егор прекрасно понимал, что дочери сложно поладить с его новой женой, но краска была перебором. За своими мыслями Зверев не заметил, как к нему в кабинет зашла Ангелина с отчетом по съёмкам. — Зверев, ты вообще слушаешь?! — рявкнула Ангелина, спустя несколько минут молчания Егора. Он нервно потер переносицу и перевел взгляд на бывшую жену. — Прости, который день выпадаю из реальности — устало произнес тот. Ангелина усмехнулась, наверняка придумав едкий комментарий, но вслух его не озвучила. — Это как-то связанно с Оксаной? — спокойно поинтересовалась актриса. Конечно, она прекрасно знала о случившемся. — Да — кивнул Егор, понимая, что бесполезно скрывать что-либо от ведьмы — Всю неделю из головы не выходят ее слова… — Пытаешься понять, насколько она была права в характеристике твоей новой жены? — усмехнулась Ангелина, садясь в кресло напротив бывшего мужа. Егор скривился. В глубине души, он не мог поспорить с Оксаниными словами, но он никогда не признается в этом дочери или, тем более, Ангелине. — Я переживаю за Оксану — проигнорировав вопрос ведьмы, не желая ей врать, произнес Егор — На эмоциях, она просила отпустить к маме — Егор провел рукой по волосам, пытаясь собрать мысли в единое целое — Учитывая, что Кларисса мертва, слова Оксаны сильно напрягают меня… Ангелина молчала, обдумывая сказанное бывшим мужем. Ведьма встала, вернула кресло в первоначальное положение, усмехнулась своим мыслям и произнесла: — Ты можешь не переживать за дочь — актриса улыбнулась — Оксана называет мамой меня — едва произнеся это, женщина быстро вышла из кабинета, не желая развивать диалог. Егор удивленно наблюдал, как закрылась дверь за Ангелиной, пытаясь осознать слова бывшей. Голова взрывалась от количества вопросов, не ни на один из них у Зверева не было ответов. Возможно, ответы были у Ангелины, но она определенно предпочла не делиться ими. Егор в очередной раз проклял себя за развод с ведьмой. Оксана считает Ангелину мамой. Один этот факт означал, что развод был самой большой ошибкой, которую только можно было совершить…