Помурчи для меня

На небе светит луна в форме полумесяца, звезд почти не видно, вокруг тишина, все спят либо сидят у себя в комнатах, тихо делая домашку или засидевшись в интернете. Прекрасное время, чтоб вывести игру на улицу, будоража свои нервишки, срываясь на нервный смешок. Действовать надо тихо, к чему они уже привыкли, сдерживая себя рамками спальни, но теперь можно выгулять любимца на поводке на улице, в надежде остаться незамеченными и вернуться с легкостью на душе. Дилан любит думать о себе как о домашнем коте британской породы, но его партнер больше предпочитает заставлять его лаять и называет «чихуахуа». Ло любит позлить свою собачку — может, внешне он и правда похож на серого и тучного британца-недотрогу, но в порыве стыда, возбуждения или ярости он вызывает только ассоциации с мелкой злой псинкой. Как бы они не любили свою игру, желая расширить ее границы, Дилан сильно волнуется — его возбуждает возможность того, что их увидят, но тело так трясет от того же страха стать не просто изгоем по причине скверного характера, а из-за того, что его застанут в постыдном виде. Поэтому, чтоб расслабить своего партнера, Ло решил, что не будет выводить его на лишние эмоции, помогая собраться. На улице ранняя осень, слегка холодный ветер гуляет по улицам, мироходец одевается повседневно, а вот его котик пойдет в особом наряде. Без штанов и даже без нижнего белья. Черная толстовка, черные чулки с имитацией кошачьих лапок на стопах, обычные наушники заменяются на наушники с ушками, на шею надевают черный собачий ошейник с шипами. Сверху кроссовки и длинный осенний плащ, чтоб пройти по территории общежитий без лишних подозрений.       — Готов? — тихо спрашивает шатен, цепляя к ошейнику тонкий поводок. Брюнет тяжело глотает слюну, трясясь от волнения, он делает при этом уверенный кивок и выключает свет в спальне. Его голова идет кругом, а на лице проявляется идиотская улыбка. У него словно на лбу написано, как ему стыдно, и он будет повторять такое еще, пока наказание за подобные извращения не достигнет их. Мироходец взял с собой рюкзак, подготовленный к прогулке, перекидывая его на плечо и удивляясь, как легко идти без мусора в рюкзаке и карманах. Без лишних звуков, обойдясь даже без скрипа половиц под ногами, делая быстрые короткие шаги, чтоб не разбудить соседей по блоку и людей из других комнат, они быстро проходят коридор, а после спускаются по лестнице. Выходя из мужского общежития, они осмотрелись и никого не увидели, на свое везение, с легкостью вдыхая свежий воздух. Ло пошел вперед, накручивая поводок на своей ладони, притягивая к себе Дилана ближе, при этом оставляя его позади себя, ведя его как собачку, надрессированную ходить рядом со своим хозяином. Шли они медленно по территории кампуса, так и Дилан успокоился, начиная баловаться, периодически утягивая мироходца назад, сдавливая свою шею ошейником. Ему хотелось уже привлечь внимание Ло, начать игру прям здесь. Поводок был сильно натянут, то и дело дергаясь по сторонам. То Дилан решит пойти назад, слегка хихикая в свой кулак, то Ло притянет его обратно, усмехаясь, но улыбку во тьме трудно увидеть. Ему тоже хотелось уже начать, но чувство, что за ними наблюдают, не покидало его. Так они и дошли до забора, в котором был проход в лес, окружающий территорию. Они вышли за него и пошли через заросли немного дальше, не стремясь уйти далеко от кампуса. Ветер затих, в лесу не было слышно каких-либо зверей, в груди селилось спокойствие за свои задницы. Дилан начинал расслабляться и привыкать к нахождению на улице, это явно куда лучше скучного ползания на четвереньках в спальне, ужасая Абилку. У бедняжки травма уже от повадок своих хозяев. Шатен вел «котика» через деревья, слушая с улыбкой мяуканье партнера, тихое и скромное, порой вперемешку с имитацией мурчания. Под ногами иногда хрустели ветки и листья.       — Остановимся здесь. — решил Ло, осмотревшись, он нашел ровную поверхность, при этом было видно свет из окон общаг, они не потеряются, и по замыслу никто их не увидит. Они нашли очень удобное местечко. Он повернулся к Дилану, немного подсветив его фонариком на телефоне, заметно покраснев. Его котик уже расстегнул плащ и приспустил его до локтей, открывая вид на его милый наряд, пальцем поглаживая головку своего члена, из которого сочился сок. Брюнет показал язык Ло и усмехнулся, дразня его, издав еще пару мурчаний, завязывая в его паху тугой узел возбуждения.       — Как долго ты шел так? — неловко спросил Ло, достав из своего рюкзака плед, бросая его на траву. В ответ лишь мяуканье и хитрый прищур. Снова дразнит, но хотя бы краснеет, двигая показательно ногами в чулках.       — Вот как. — шатен тоже сощурил глаза и усмехнулся, потянув поводок, роняя Дилана на расстеленный плед, благодаря которому не чувствовался лесной мусор на земле. Тот лег на бок и потер коленки, которыми ударился при падении, надув щеки. Дилан привык, что сначала его задабривают, нежно укладывая на кровать, а не так резко. Ло присел к нему, снимая с него обувь, открывая вид на мягкие подушечки на стопах, из-за которых было не очень идти, после стягивая плащ, параллельно оглаживая животик и так уже задабривая своего партнера, и снимая обувь с себя уже без лишней церемонии.       — Надо было брать перекусить, получился бы пикник… — вновь смеется Ло, сев у головы партнера, который уже перестал дуться и перекатывался с бока на бок по мягкой поверхности. Мироходец снял с себя штаны с трусами, присаживаясь в позу лотоса. Дилан услышал «Кс-кс» и сразу подполз к партнеру, что играл хозяина, почти беспрекословно слушаясь его. Его притянули за волосы, затягивая в поцелуй, глубокий и настолько долгий, и влажный, что по их шеям текли слюни, пока мироходец надрачивал себе, а Дилан послушно мурчал и качал бедрами, сильно сжимая их от возбуждения. Их языки играли друг с другом, пытаясь сплестись воедино, пробуя на вкус вторую половинку и наслаждаясь этим. Питомец начал выражать свое недовольство от долгого поцелуя, что заставлял сходить с ума от ожидания сласти. Дилан начал кусать язык и губы Ло, тот сразу понял. Снова его любимый начинает вредничать на поцелуях, недолюбливая их продолжительность, короткие он любит, но длительные это не его.       — Ладно-ладно, сейчас будет вкусняшка за послушание. — Ло разрывает поцелуй по молчаливой просьбе Дилана. Вспомнив про свисающий поводок, шатен берет его за место крепления к ошейнику и тянет за него вниз, к члену. Дилан жадно начинает облизывать его член со всех сторон и по всей длине, после целиком беря в рот весь агрегат хозяина, и удовлетворенно вздыхает. Приносить подобное наслаждение Ло ему больше нравится, у него это вроде фетиша, ему нравится вкус члена Ло, нравится чувствовать его внутри себя и подстраиваться под него — его подобное изнутри словно разрывает, в хорошем смысле. Эта парочка извращенцев порой сама не понимала, как у них образовались такие фетиши в сексе, но целиком и полностью наслаждались тем, от чего у большинства проявится отвращение. И вот котик хватается за бедра Ло, чуть ли не стонет от того, что головка члена бьется о его глотку и с нетерпением ждет, когда его рот наполнят спермой. Мироходец вновь хватает его за волосы, двумя руками, сжимая их в кулаках и двигая головой партнера так быстро, насколько возможно, двигая также своими бедрами, безжалостно толкаясь внутри мокрого рта брюнета. Горячие слезы текут по лицу, попадают на Ло, из носа текут сопли, глотка горит, и вот Дилан не выдерживает и кончает себе под ноги, пачкая подстилку, подрагивая ниже пояса. Ему нравится подобное унижение, отношение к нему как к нелюдю, как к грязному животному — когда его почти насилуют, делают больно, пользуются им — это так расслабляет его, в таком положении можно не думать, изредка капризничая, в его власти лишь чувствовать происходящее, почти на него не влияя. Ло же совершено в другом положении, в роли хозяина, против которого никто не пойдет и его поддакивания на желания питомца — лишь его милосердие. Когда он не в настроении — никогда его не послушает, будет наказывать за возмущения и заставит плакать не от удовольствия, перейдет далекую черту боли, которую Дилан уже не сможет выдержать. Сегодня Дилана жалеют и дают то, что он любит больше всего, сдерживая себя. А вот и награда за добровольный выход на улицу. Рот Дилана наполняется семенем Ло, и ее так много, что он не успевает ее глотать и часть безбожно вытекает из ротика на плед.       — Хороший мальчик… — Ло тяжело восстанавливает дыхание, с трудом наполняя легкие воздухом, поглаживая мягкие волосы партнера, чухая его макушку и причмокивая губами, еле отрывая глаза, посматривая на любимого, любуясь его попытками все проглотить. Брюнет заканчивает с белковым перекусом, подняв голову и потеревшись о щеку хозяина носом, и его вновь втягивают в поцелуй, пробуя его на вкус. Ло вновь облюбовал весь рот и каждый зуб Дилана, наслаждаясь измененным вкусом его десен, и отрывается нехотя, напоследок оставляя нежный поцелуй на обветренных губах.       — Лежать. — звучит приказ, но очень ласковым голосом, на что Дилан мурлыкнул, носом еще раз потеревшись о лицо хозяина, и только потом исполнил скорее даже просьбу. Дилан лег на живот, поджимая ноги и руки под себя, слегка приподнимая зад, ожидая дальнейших действий хозяина, надеясь, что сегодня не будет экспериментов с позами — с прошлых у него все еще болят мышцы. Ло, отходя к сумке, попадает ногой по лужице эякулята, оставленной брюнетом.       — Когда ты успел испачкать плед? — он был правда удивлен, что Дилан уже кончил, поспешно достав из сумки игрушку овечки, отдавая ее в объятья котика, чтоб тот стонал в нее и кусал не свои ладони, а под игрушкой была припрятана смазка. Мироходец усаживается между ног Дилана, ударяя по его ягодицам ладонью до проявления следа от пальцев красного цвета, Дилан лишь томно вздыхает, сжимая в руках плюшевую овечку, закатывая глаза.       — Завтра отнесешь плед в химчистку. — прорыкивает Ло, еще раз ударяя вторую ягодичку. И еще один тихий вздох. Два пальца проникают в дырочку питомца без смазки, они нащупывают колечко внутри и медленно тянут его наружу. Дилан начинает фыркать и мычать, чувствуя, как пустеет и анальные бусы покидают его тело, он успел к ним привыкнуть и надеялся, что его не будут пытать долгим ожиданием и сразу же заменят небольшие бусы для растяжки большим членом, что будет его долбить как последнюю сучку. Шатен поглаживал талию Дилана, вслушиваясь в звуки, которые издавал его партнер. Его член снова стал каменным, а как тут можно проигнорировать этот чудесный звонкий голосок, который почти не слышно в обычное время, ему он доставляет наслаждение, словно щекоча уши. Бусы были вытащены из ануса Дилана, заставляя его немного подождать, поскулить. Совсем немного, Ло не терпелось самому попасть в свой тесный персональный рай. Мироходец поспешно обильно смазывает свой член, пару раз проведя по всей длине рукой, распределяя холодную жидкость. Смазка успевает стать теплой, когда головка приближается ко входу в Дилана. Первый толчок, и Ло успешно попал головкой внутрь, чувствуя впереди небольшое препятствие, растянутое, но не под размер хозяина, Дилан выпускает свое горячее дыхание в игрушку и начинает рвано вдыхать кислород, сжав зубы. Второй сильный и резкий толчок, прошедший через комок удовольствия питомца, и тот, не сдержавшись, крикнул так, что игрушка не смогла приглушить его голос. Он сжимается изнутри, затрудняя движения для Ло, задерживая его на той глубине, но он продолжает попытки толчков. Ло начинает за один толчок почти целиком выходить из брюнета, а после входит так глубоко, насколько его пускает плоть Дилана, с каждым разом все глубже и глубже, а стоны его партнера все громче — и этого они не боятся, вряд ли кто-то есть помимо них в лесу из разумных существ.       — Помяукай… — через вдохи просит Ло, и стоны становятся кошачьим криком по его прихоти, пока он старательно терроризирует дырочку партнера, обожая его тугость, которую они не могут преодолеть из раза в раз, и неизменно входить до основания сравнимо с великим достижением. Дилан не удручает себя такой тяжестью, как ответственность или здравый смысл, издавая мяуканье такой громкости, что горло начинает болеть. Каждый толчок словно током пробивает его тело, заставляя вспомнить о каждом сантиметре плоти, которая сейчас словно лишняя, он хочет чувствовать только огромный член внутри себя и ожидать, когда хозяин сполна насладится им. Сейчас он лишь секс-игрушка, глупая и без какой-либо обязанности, кроме как быть красивой и удобной, подставляя дырочки для члена хозяина. А хозяин сейчас весел и заботлив, и можно наслаждаться стимуляцией простаты, кончая вновь и вновь под себя. Он сейчас лишь хочет встретить конец вместе с Ло, а не вырубиться, как это периодически происходит — его тело порой просто не выдерживает такого потока удовольствия и нагрузки. Сознание целиком покидает его, как только он чувствует, что в него пошли по корень, замерев. Голова кружится, и Дилан чувствует, как ошейник затянули потуже. Делать глубокие вдохи становится больно, но это так необходимо ему во время такого бешеного темпа хозяина. Поводок вновь натягивается словно струна, Дилан поднимает голову, выпуская из рук игрушку и начав хвататься за ошейник. Движения внутри него возобновляются, из дырочки начинают вытекать смазка и предсеменая жидкость Ло, стекая по ляжкам Дилана, что дрожали от усталости и от каждого толчка. И так продолжалось по ощущениям вечность, тела словно не уставали, просто обмякли в миг, после очередного оргазма Ло, заполняя питомца до краев и осторожно выходя из него. Наклонившись к Дилану, Ло видел в его глазах пьянящую эйфорию и нежно гладил локоны намокших от пота волос. «Они» смотрели из далека и не знали, что делать, приходя сюда, дабы отнести двух «экспериментаторов» обратно в их спальню, но, похоже, их цели уже собираются уходить самостоятельно.