Chapter 1
Heal the world
Make it a better place
For you and for me, and the entire human race
Мэйсон Ван
Большой кирпичный дом стоял недалеко от лазурного озера, гладь которого покрывал воздушный туман. Его окна выходили на высокие зелёные горы и густые леса. Внутри же за кухонным столом примостились двое: девочки шестнадцати и семи лет, а рядом за плитой стоял их папа, кутаясь в тёплый халат. Он совсем не любил холод и отчуждённость страны, в которой сейчас находился, и мечтал вернуться на родину, но повода для этого не было. Многие годы Сяо Чжань оставался очень популярным артистом. В молодости он был довольно привлекательным парнем: высоким, стройным, с правильными чертами лица, хитрой улыбкой и волнистыми волосами. Для него создавали образы лучшие модельеры страны, и за ним неизбежно закрепилось звание самой элегантности и «тихой сексуальности». Тогда он был замужем за своим продюсером Бейли Грантом, и всё складывалось просто прекрасно: он собирал стадионы, возглавлял музыкальные рейтинги, снимался в кино, рекламе, блистал на обложках модных журналов, развлекал толпу, сам писал песни и исполнял их так, как мог только он. Его любили миллионы. Однажды в его жизни появился один невероятно талантливый ребёнок, которого Сяо должен был показать миру. Или это мир был обязан увидеть его. Ван Ибо, так его звали, выступал с братьями в группе «One5» и немедленно влюблял в себя с первого взгляда, с первой высоко взятой ноты чистым ангельским голоском. Тогда Сяо Чжань тоже был восхищён. Он чувствовал ответственность за это чадо, будто он стал ему отцом, к тому же его возраст подходил, а детей они с мужем не планировали. Сяо Чжань обернулся. Дочери уплетали классический американский завтрак: хлопья с молоком — и смотрели мультики по телевизору. Самую старшую звали Кристина, а младшую Диной, сокращённо от Дионисия. И если первая была закономерным следствием его второго брака, то вторая скорее неожиданным и очень тяжёлым для папы чудом, ведь ни много ни мало Чжаню уже шёл пятый десяток. Сяо достал банку кофе из шкафчика. Тот мальчик, Ибо, рос бок о бок с Сяо Чжанем с одиннадцати лет. Вместе жили, пели, ели, проводили праздники. Ибо оказался его фанатом «с детства» и не раз признавался ему в любви. В шутку, считал Шейн, но по мере взросления Ибо серьёзности в его глазах становилось всё больше и больше. И однажды тот неловко, пряча взгляд и краснея, едва достигнув совершеннолетия и первых грандиозных побед на музыкальном поприще, признался ему, тридцатиоднолетнему замужнему мужчине, в чувствах. То, чем это обернулось в итоге, постоянно гложет Сяо и останавливает его от возвращения в Америку. А ещё тогда случился его карьерный крах. Неожиданно зазвонил телефон. Сяо Чжань вздрогнул и попросил одну из дочек снять трубку. Не успела она уйти, как сразу же вернулась — вбежала на кухню маленьким ураганом и воскликнула: — Это Мэйсон! Это Мэйсон! Он просит тебя! Ибо? Не может быть. Сяо Чжань медля подошёл к телефону, посмотрел на весёлое лицо Дины и, взяв трубку, произнёс: — Алло? — Привет, это Ибо. — услышал он мягкий голос. — Эмм, как у тебя дела? Чжань, ты знаешь, мне нужна твоя помощь. Мы же друзья, не так ли? — Д-да, конечно, Ибо. В чём дело? — Небольшие проблемы с полицией, да и… ты, наверно, уже слышал. Мне просто нужно, чтобы ты дал в мою защиту показания, вот и всё. Сяо Чжань не понимал, о чём речь. Он вообще был сбит с толку. — Показания? Подожди, Ибо. Что произошло? От чего я должен тебя защищать? — Чжань, это совсем не телефонный разговор, но, поверь, я ни в чём не виноват. И не верь СМИ. Приезжай, как только сможешь. Ты же приедешь? — Конечно. Конечно, я приеду. — Я буду ждать. До встре… — Стой, Ибо, стой! Так в чём же тебя обвиняют? Скажи мне. Некоторое время в трубке молчали. Сяо уже подумал, что связь прервалась, как расслышал тихое: — В педофилии. Он сначала и не разобрал слово, но, когда до него дошло, непонимание в возмущение одолели им. — Что? Что за бред? — Не верь им, Чжань. — Да ты шутишь! — Приезжай, как только сможешь. — Да… Да, я приеду. Может, уже на этой неделе… — Спасибо тебе. И неловкий разговор завершился. Сяо убрал пищащую трубку на место и уткнулся взглядом в стену. Пару раз его дёрнули за штанину. Он опустил взгляд на Дину, и та произнесла: — Мэйсон приедет к нам? Он приедет? Сяо быстро пришёл в себя: — Нет, милая, не в этот раз. Но, кажется, вы едете в гости к отцу. Дочка побежала делиться радостной новостью с сестрой, а Чжань набрал номер третьего мужа. Паковал вещи и летел через Атлантический океан Шейн Сяо уже на следующий день. Всю ночь он сидел в интернете и сходил с ума от того, какой вздор несли про Мэйсона люди. Теперь Ван Ибо, Мэйсон Ван, носивший заслуженный титул короля поп-музыки, слыл «странной подозрительной личностью, увлекающейся детьми». Как они пришли к этому? Разве то, что Ибо создавал благотворительные фонды для больных детей, навещал их в больницах, приглашал на ранчо и окружал любовью, собирал вокруг себя талантливых мальчишек, которые танцевали с ним на сцене и снимались в клипах, тем самым обеспечивая им блестящее будущее, было подозрительно? Чёрт возьми, извращённые умы, коих немало, действительно могли клюнуть. Особенно учитывая, что Ибо был одиноким мужчиной средних лет. Но он не был таким человеком. Зато у него весь мир — фанаты, в собственности тысячи гектаров земли, роскошные особняки, парк развлечений и даже зоопарк, и, конечно, реки денег. Он известен, богат и любим, завтраки проводит за чашечкой чая чуть ли не с принцессой Ди, а вечера — в резиденции президента. А ещё он китаец, что для некоторых равно «отсталый». Чем не повод для чёрной зависти и пренебрежения? Власть и величие Мэйсона напрягали не на шутку и заставляли чувствовать себя мелким, слабым ничего не значащим муравьём. Порождали в слабых страх и неуверенность.Chapter 2
В аэропорту его встретили актёр Эд Уайт и неизменно великолепная модель Шерил Брукс, его давние знакомые и друзья Ибо. Он пожал руку Эду и обменялся любезностями с Шэрил. Они слишком тихие, что было им нехарактерно. Оперевшись на автомобиль, Эд вынул сигарету и затянулся. Шерил недовольно поморщилась, но лишь отошла, так и не сказав ничего против. Двое громил, их телохранители, положили небольшой чемодан Сяо в багажник и неприметно встали неподалёку. — Погода сегодня чудесная, не так ли? — произнёс Эдвард. — Но прохладно. И как-то пусто. Будто не должно так ярко светить солнце. — Эд! Хватит киснуть. Теперь у нас пополнение, да, мистер Шейн? — Просто Чжань, — по сценическому имени его уже давно не звали. — И обращайтесь ко мне на «ты». Но, кажется, так он только смутил девушку. — Я… не могу. Вы же многоуважаемый, заслуженный артист, легендарный эм-м…. — Старик. — подсказал он. — Нет-нет-нет! Что вы. Вы хорошо сохранились. То есть… Я хотела сказать… Но Сяо Чжань лишь рассмеялся. Её оправдательный лепет он уже не слушал. Наконец, она выкрикнула: — Вы выглядите великолепно! — Спасибо, Шерил. — А ещё я ваша фанатка. Оу. Это было неожиданно и приятно. Шерил достала из глубокого кармана пиджака фотоаппарат, и они сделали несколько снимков. На последнем даже успел появиться Эд. Тот как раз докурил, и они сели в машину. Шерил попросила включить радио. Заиграла незамысловатая музыка, и Чжань откинулся на спинку заднего сидения, расслабившись. — Как там Ибо? — спросил он. — Он немного… не в себе. — ответил Эд. — Мягко сказано. Ван-Ван в полной растерянности. — Он сам-то вернулся пару дней назад, мистер Шейн. И которую ночь не спит. И я заодно. — Хорошо, что вы приехали! Практически все, с кем связался Мэйсон, отказались помочь ему. — Как так? Почему? — Говорят, — подхватил Эд. — что не хотят ввязываться. Лицемеры. Зарабатывают на нём и крутят, как хотят, а потом… — А потом он лежит в больнице, и они сочиняют про него сказки. — Типа той, что он скрывается от следствия. — Подождите, ребята. Он лежал в больнице? Прятался от полиции? Что вообще произошло? — А, мистер Сяо, вы и не в курсе. — пробормотал Эд. — Что ж, Мэйсон был в туре, но в итоге его пришлось прервать из-за болезни. Что там у него случилось, мы не знаем. Мы… решили не расспрашивать его об этом. — Он как раз остановился в Британии. Но у нас стали ходить те самые сплетни! — Почему… — хотел задать вопрос Чжань, но не успел. По радио объявили новости. — Тихо! Слушайте внимательно. — приказал Эдвард. «…Триумфального возвращения звезды особенно сильно ждала полиция. Напоминаем, что против Мэйсона Вана четыре месяца назад был вынесен гражданский иск по обвинению в насилии над детьми. Жертвой является Джонатан Сэндлер, тринадцатилетний подросток из семьи дантиста. Отец пострадавшего сообщает, что собирается предъявить неоспоримые доказательства вины мистера Вана и посадить преступника за решётку. Сам Мэйсон не спешит комментировать ситуацию. В августе полиция получила ордер на обыск всем известного ранчо Alwaysland, где, по предположительным данным, находились около двухсот детей, которых опросили психологи и полиция. На данный момент никаких доказательств не обнаружено. Следствие идёт…» — Всё это слишком подозрительно… — Согласна, мистер Сяо. Вы только посмотрите, какие формулировки они используют! «Жертва», «преступник». Разве Мэйсон не считается невиновным, пока не докажут обратное? Но во всех СМИ его уже осудили и вынесли приговор! — возмущалась Шерил. — Презумпция невиновности напрочь игнорируется в отношении Ибо. Они развернули настоящее представление. — Кто «они»? — спросил Сяо Чжань. — СМИ? Сэндлеры? — Все вместе. Может быть, за Сэндлерами кто-то стоит. Тот, кто ненавидит Мэйсона. Сами они не смогли бы раздуть такой скандал. — Я так не думаю, — вмешалась Шерил. — Всё, что касается Мэйсона, превращается из мухи в слона. — И что же ты думаешь? Заботливый папаша Эдвин сразу же побежал в полицию, мол, моего сына изнасиловали! и запросил пятнадцать миллионов. Очень по-отечески! А потом эта новость стала достоянием общественности. Новость, которая не должна была такой стать. Это план. План против Мэйсона. Они хотят унизить его, уничтожить. Я уверен. — Но не слишком ли большую цену придётся заплатить? Ты говоришь, что его подставили. Но разве родитель может так поступить со своим ребёнком? Разве мог Эдвин заставить лгать Джонни о таком? В полиции тоже не дураки сидят. К тому же, это дело повлияет на всю дальнейшую жизнь мальчика. Это было бы чересчур жестоко. — Шерил, ты слишком мягкая. Эдвин просто хочет срубить побольше бабла, а полиция и он за одно. — Нет, — покачала головой девушка. — Что им сделал Мэйсон? Зачем им так поступать? — Шерил, — окликнул её Сяо Чжань. — Неужели ты веришь, что Ибо способен на такое? В салоне повисла тишина, разбавляемая гудением мотора. — Я… нет, вы не подумайте. Я знаю Ван-Вана уже очень давно и люблю его. И доверяю. Он всегда был и остаётся очень добрым и скромным. Но всё против Ибо. И то, что сейчас происходит, очень убедительно. Просто подумайте, каково ребёнку? Да, Ибо любит детей и сделал так много для них, но я… я не знаю. Какие мысли были в его голове? Что, если он скрывал это от нас? Машина остановилась. Эдвард резко повернулся к ней лицом. Сяо заинтересованно смотрел на пару. — Значит, ты считаешь Ибо педофилом, что развлекается с детишками на своём ранчо, отстроенном, конечно же, для этой поганой цели, пока нет их родителей? И из всех только Сэндлеры осмелели? Ещё скажи, что наш Ибо запугивал детей. Это просто смешно. — Но!.. — Это действительно звучит нелепо. — вмешался Чжань. — К тому же… Что говорят его адвокаты? — То, что говорят адвокаты, не желают слышать, мистер Сяо. Их интервью не показывают по ТВ, на все разумные доводы в интернет-форумах просто не обращают внимания, а защитников Мэйсона унижают. Всё меньше людей на его стороне. И, ха, я и сам уже не так уверен, что мы победим… Дальше они ехали тишине. Наконец, показался дом Ван Ибо. — Эй! Эй! Чего стухли? Давайте. Поднимаемся. Выходим. — Сяо первый выбрался из машины и поправил слетевшие с макушки солнечные очки, отряхнул пылинки с бежевого брючного костюма. — В наше время и не такие скандалы устраивали, а тут ещё и на пустом месте. Всё с нашим Ибо будет в порядке, мы здесь как раз для этого. Дышать стало легче. — Мистер Сяо, разве у вас не был роман с Мэйсоном? — лукаво произнесла Шерил. — Каково вам сейчас, а? Сяо Чжань тут же смутился, но не подал виду. — А? — махнул он рукой. — О чём это ты? Не помню такого. — Да ладно вам, мистер Сяо. Тогда вы были ого-го какой горячей штучкой! — вмешался парень. — Эдвард! — Он прав. К тому же, я ещё помню ваш грандиозный поцелуй! — Боже, это вышло случайно! Вам ли верить тому, что пишет жёлтая пресса. Всё. Прекратите. Хватит. Наше дело сейчас — помочь Ван Ибо. — Случайность — непознанная закономерность. — Ах, ты! Несносная девчонка! — Сяо кинулся к Шерил, а та побежала от него, смеясь. Эдвард стоял в сторонке и подбадривал то одного, то другую. На их крики вышел Ибо, и Сяо как ударило током. Тот выглядел откровенно плохо, хотя и улыбался. Однако Чжань знал — внутри у него настоящий шторм — все мысли и чувства Ибо держал в себе. Таким же изнурённым Ван Ибо однажды приехал к Чжаню в Норвегию, но нашёл лишь счастливую пару с младенцем и решил не вмешиваться. Ибо был не нужен новоиспечённому мужу и отцу. Стоя перед ним на пороге, Сяо думал, что тот начнёт кричать, злиться, предъявлять претензии, но он лишь молча удалился. Тогда-то вина, доселе не осознаваемая, засела глубоко в сердце Сяо Чжаня и день ото дня лишь крепчает. Но сейчас всё было иначе. Сяо приехал к Ибо на помощь, и, может быть, поэтому его сейчас так крепко обняли? Сяо тут же вспомнил, как хорошо ему было в этих тёплых и ласковых руках, но быстро прогнал из головы подобные мысли. Он не имел права. Теперь нет. И Ибо разомкнул объятия, обращая своё внимание на Эда и Шерил. За столом Ибо ничего не ел — лишь смотрел в тарелку невидящим взглядом и стучал по ней вилкой. Его брат рассказал, что им предстоит сделать: дать несколько интервью по ТВ и показания в суде. Предстояла изматывающая работа, и уже на этапе обсуждений у Сяо Чжаня заболела голова. Мать Ибо продолжала молиться Господу, Шерил была уверена в справедливом суде. Её заявление возмутило сразу двоих: Эда, решившего, что нужно копать под Сэндлеров, а не сидеть на попе ровно, и брата Ибо Чжэмина или Джимми, который был уверен, что «справедливого суда» быть не могло, и предлагал отправить брата на средний восток. Под конец вечера Ибо лишь покачал головой и ушёл в свою комнату, обронив за весь вечер лишь пару-тройку слов. Поведение Ибо не давало Сяо Чжаню покоя: тот был сильно подавлен и походил на тень прошлого себя. Ещё он чувствовал необходимость поговорить с Ваном. Просто поболтать с ним легко и свободно, как когда-то. Но он понимал, что ни обстоятельства, ни то, что произошло между ними, не располагали. И Сяо был обязан извиниться, но никак не мог решиться. Выдохнув, он постучал в хозяйскую спальню и приоткрыл дверь. Ибо сидел на кровати и молился. Давным-давно… Кэтрин, мать Ибо, приучила сына ходить в церковь, а Бо-бо уже взялся за Чжаня. Сяо не был верующим, не ходил в церковь и не читал Библию. Первое время их совместного проживания маленький мальчик звал его на проповеди и рассказывал, как надо жить, любить, а что делать нельзя, и журил его, когда Сяо Чжань «грешил». Ибо говорил, что всё живое — творение по воле божьей. Особенно дети. Иначе как чудом он их не воспринимал и представлял себя Иисусом, который всегда был окружён ими. Он не мог пройти мимо нуждающихся, поэтому открывал благотворительные фонды, вкладывал средства на лечение различных заболеваний. Он хотел дарить детям радость и создал Alwaysland, где было всё: вредная, но вкусная еда, аттракционы, аква- и зоопарк, паровозы, батуты и другое, но главное, там был любимец миллионов — Мэйсон Ван. Поэтому да, буквально вырастив его, Сяо Чжань мог чуточку понять этого великолепного человека и был уверен, что Ван Ибо не просто не сделает ребёнку больно, ему это даже в голову не придёт. Ему, должно быть, сейчас очень плохо. Подумать только, обвинение в изнасиловании. Хотел бы Сяо Чжань взглянуть в глаза родителей мальчика, но сейчас перед ним другой человек. Ибо как раз закончил молитву и теперь глядел на него. — Не стоит жалеть меня, Чжань. Тот встрепенулся и зашёл внутрь, сев в кресло напротив мужчины. — Я вовсе не… — Твои глаза говорят иначе. — Я просто устал. — сказал Сяо и спустя непродолжительное молчание спросил. — Как ты себя чувствуешь? Как справляешься с этим? — Я знаю, что ни в чём не виноват. — он покачал головой. — И никаких доказательств они не найдут. — Что, если они подделают их? Но Ибо лишь пожал плечами и устроился на кровати. Сяо молчал и нервно мялся в сторонке, растеряв все свои мысли. — Ты всё так же прекрасен. — произнёс Ибо задумчиво. Сяо вздрогнул и поднял испуганные глаза. — Раньше тебе нравилось крутиться передо мной… Показывать разные наряды. Делать фото. — Сейчас я уже не молод. — Что? И это говорит мне великий и ужасный Шейн Сяо? — он хмыкнул. — Я больше не Шейн. Этот псевдоним остался в прошлом. — И какой новый? — Нет, у меня вообще нет псевдонима. Я больше не занимаюсь музыкой. — Как же так?.. Кажется, Ибо был загнан в тупик. — Семья, дети, проблемы, все дела. — Проблемы? Сяо Чжань, скажи мне, какие у тебя проблемы, и я их быстро решу. — Ха-ха, Ибо, ты всегда таким был! Ибо рассмеялся и произнёс: — Вышел бы за меня сейчас? — Что ты такое говоришь, бесстыдник? — притворно возмутился он, пока сердце отбивало чечётку. Какой была бы их жизнь, если бы он не сделал ту роковую ошибку? Вот он давал концерты, купался в роскоши и проводил выходные на пляже Калифорнии вместе с Ибо, потягивая освежающие напитки, а потом в миг закончил свою карьеру, уехал из страны, а в новой жизни всё было по-другому. Не было и Ибо. — Ну что ты там стоишь? Подойди ближе, — он похлопал по своей постели. — Смелее. С каких пор ты стал таким неуверенным? — Я просто не знаю, как мне вести себя с тобой. — он сел рядом, и Ибо тут же притянул его к себе. — Веди себя, как раньше, Сяо Чжань, ведь прошлое не меняется. Всё осталось прежним. Позволь мне ненадолго тебя обнять. Мы так давно не виделись. — говорил Ибо в макушку, гладя по спине. — Почему ты расстался с тем парнем, с которым сбежал в тот раз? Сяо попытался отодвинуться, но Ибо не позволил. — Я… ну, в общем, он начал изменять мне вскоре после рождения Дины. — и его стиснули сильнее. — А третий муж? — Он хороший человек, но я… не подошёл ему. Так что, меня бросили. — У тебя есть деньги? — Ибо, я не безнадёжен. — шмыгнул он носом. — Преподаю вокал. Но он хороший человек, поэтому не забывает про нас. Подумав, Сяо Чжань сказал: — Приезжай к нам в Норвегию. — Уж лучше вы в Америку. Здесь веселее. — и разжал объятия. — Уже поздно. Сяо встал, Ибо поднялся тоже. Он открыл комод, и Чжань, направившийся к двери, мельком увидел несметное количество разных лекарств. Целый ящик. Но что больше всего поразило его, так это то, что Ибо стал брать по таблетке практически из каждой коробочки, запивая водой. — Ибо? Не слишком ли много? — Не волнуйся об этом. Иди спать, Чжань-Чжань. — но, заметив, что тот так и не сдвинулся с места, дополнил. — Я кое-чем болею… так что принимаю их не бездумно. — Это… — Не смертельно. — Что это? — Сяо Чжань обеспокоенно подошёл. Чем таким болел Ибо, что первое, что он сказал, было «не смертельно»? — Шерил и Эд говорили, что ты лежал в больнице. — Да, но то было другое… — Есть ещё что-то? — Это лекарство от бессонницы. А то от болей. — Боли? — Травмы на съёмках, ты знаешь как это бывает… Недавно стали болеть суставы. — В твоём возрасте? — Да-да, Сяо Чжань, именно так. Ещё иногда обостряется волчанка. — На это Сяо кивнул. — И несколько лет борюсь с витилиго. — Что это? — Аутоиммунное. Пока не сильно видно, но не лечится. — Ибо поднял край футболки, оголяя плоский живот, кожа на котором была покрыта более светлыми пятнами, чем основной тон. — На руках замазываю. Сяо Чжань, не стоит волноваться, всё не так страшно, как ты мог подумать. Смотри, все остальные коробочки от витаминов. — Ибо, у тебя точно всё хорошо? — Да, Чжань, всё хорошо. Всё-всё, давай спать. Хочешь остаться здесь? — Спокойной ночи, Ибо. — Сладких снов.Chapter 3
She says I’m the one
But the kid is not my son
Мэйсон Ван
Утром приехали адвокаты. Кэтрин, мать Ибо, подсела к сыну. Сяо Чжань расположился там же, Эд и Шерил неподалёку, а Джимми — напротив. Адвокаты устроились за столом и приступили к делу. Оказалось, что борьба шла уже около пяти месяцев: началось всё летом, в то время как сейчас уже наступила зима. Тогда Мэйсон только отбыл в Бангкок, чтобы отыграть мировой тур «Peaceful» в третий раз. В это время Эдвин отвёл своего сына Джонни к психологу, где тот рассказал о «растлении». О такого рода деле сообщили в Службу по делам детей и семей, а затем передали отчёт в полицию. Так началось расследование, и через пять дней принялись за обыски, прошерстив вдоль и поперёк квартиру Ибо, отель, где он часто бывал, перевернув вверх тормашками ранчо. Примерно тогда же обвинение просочилось в СМИ. Первого сентября Джонни описал, что у Мэйсона скрывается в штанах, а через две недели адвокат Сэндлеров подал иск на тридцать миллионов долларов. За месяц полиция провела опрос около шестидесяти детей, которые когда-либо были в Alwaysland, но не получили ни одного подтверждения неподобающего поведения Ван Ибо. — Это и не удивительно. — Ибо, почему ты не вернулся раньше? — спросил Сяо. — Как бы я мог? — покачал он головой. — Концертный тур — не шутки, а он только начался. — Полиция считала, что ты скрываешься, — сказала Шерил. — Разве это дело настолько несерьёзное? — Я никогда не считал его несерьёзным, Шерил, но первое время я даже не был в курсе. — Всё верно. — подтвердил Крамер. — По словам мистера Фрица, бывшего адвоката мистера Вана, его команде не сразу дали знать о вынесенном обвинении. Предполагаю, что это было сделано намеренно, чтобы ничто не помешало обыскам. — Когда мне сообщили, что меня снова в чём-то обвиняют, я не придал этому значения, ведь такое происходит постоянно. Всем нужны мои деньги, я уже привык к этому, но всё оказалось куда сложнее. Я ожидал, что Эдвин когда-то сделает это, но… я и вообразить не мог, в чём именно он обвинит меня. — Говоришь, ты ожидал этого? — спросил Эд. — Он был слишком навязчивым, постоянно пытался развезти меня на деньги. Я отказывал, но он не отставал. Видимо, я совсем его разозлил. — А как же мать ребёнка? Она и Эдвин за одно? — На самом деле, Джулия предупреждала меня, что Эдвин опасен. Она была с ним явно не в ладах, но сейчас… Неужели она поверила ему? — Скорее она захотела больших денег, Ибо. — сказал Эдвард. — Но странно то, что ты и так им ни в чём не отказывал. — Мы практически стали семьёй, и, в конце концов, у неё могли быть все мои деньги, так почему она решила забрать их так? Нет, не сходится. Или я был ей настолько противен? — Ибо, что ты такое говоришь? — вмешалась мать. — Здесь скорее замешаны зависть и подлость, к тому же, как ты можешь быть противен кому-то. — Но я китаец. — Ибо, даже не думай об этом. Ты ничуть не хуже всех этих американцев. — Тогда, что, если Эдвин запугал её? Угрожал ей? — Хм, даже если это так, мистер Ван, — вмешался адвокат. — в данный момент вы ничего не сможете с этим сделать. Всё это не более чем гипотезы, и нам ли, мужчинам, знать, чего хотят женщины. Всё это время Шерил хмурилась и активно думала. — Но тебя обвинил ребёнок, Мэйсон. Не Эдвин. Как ты объяснишь это? — Госпожа Брукс, на что вы намекаете? — Я не намекаю. — встала она. — Я хочу спросить тебя прямо, Ибо. Делал ли ты что-то с этим мальчиком? — Шерил, прекрати. — Сяо Чжань попытался взять её ладонь в свою руку, но та грубо вырвала её. — Нет, я не делал этого, Шерил. — Что ты делал с ним? — напирала она. — Ничего! Я ничего не делал. — Тогда почему он так себя ведёт? Почему он обвинил тебя? — Я не знаю! — вскрикнул Ибо и сразу же сдулся, прикрыв глаза рукой. — Я не знаю. Для этого есть много причин. Его могли запугать или что-то пообещать. Я не знаю. — Разве родители могут так поступить с собственным ребёнком? Ван лишь отрицательно покачал головой и прошептал: «Я бы никогда». Повисла тишина, но оглушительный хлопок двери заставил всех вздрогнуть. — Кхм-кхм. — адвокат постарше привлёк к себе внимание. — Если вам станет легче, то я, пожалуй, скажу. Я видел признание этого мальчика на записи. И вот что я хочу отметить. Джонни Сэндлер был подавлен, расстроен и мало говорил. Мне показалось, что он совсем не понимал, что он делает и где находится. Он был совершенно дезориентирован. И многим могло бы показаться, что это следствие того, что с ним якобы сделал Мэйсон Ван. Но! Многие, кто действительно пострадал, ведут себя иначе. Они плачут, сбиваются, у них дрожит голос, они то краснеют, то бледнеют. В этот момент они переживают всё заново, и им крайне тяжело. Но Джонни выглядел скорее… расстроенным. Он спокойно рассказал, что и как происходило. Но, как мне кажется, ребёнок скорее отреагировал бы более эмоционально, но как раз из-за того, что он ребёнок, ему трудно не поверить. — Ибо! — вскрикнул Эдвард. — У тебя остались фотографии с вашей последней встречи? Ван кивнул и скрылся. Через несколько минут он вернулся со снимками. — Это Диснейленд. Здесь я с Джонни. Это его сестра, ха-ха, она хотела мороженое из десяти шариков. Тут Джулия. Снова я с Джонни. Ну и мы вместе. Все внимательно рассматривали фотографии. — Шерил, похоже, что над этим весёлым мальчиком надругались прошлой ночью? — Этот мальчуган выглядит счастливым. — добавил Сяо. — Так и липнет к Ибо. — Думаю, тут всё более чем очевидно. — Хорошо. Если, как ты утверждаешь, Эд, всё спланировано, то ради чего? Денег? Но это не похоже просто на отмывание больших сумм. Посмотри, что происходит вокруг, Эдвард! — Дело не только в деньгах, — вклинился Сяо Чжань. — Это… ненависть? Зависть? Жадность? Ревность? Или всё вместе. Ибо тяжко вздохнул, вытер руки о бёдра и вышел. Было решено устроить перерыв, но долго они не могли ждать, и старший адвокат Вейтерс вскоре продолжил свой рассказ. Обыску также подверглись личные врачи Мэйсона, но безрезультатно. Борьба шла и в информационном пространстве: сливали откровенные фейки, неправду, ложь. Заголовки крупных изданий пестрили провокационными заявлениями. Пять бывших телохранителей Мэйсона получили около пятнадцати тысяч долларов за компрометирующую информацию в таблоиде. За три дня до возвращения звезды горничная Alwaysland попыталась опровергнуть их слова. Также сестра Ибо, Латиша, призналась, что замечала «странную» любовь брата к детям. Тогда матери Ибо пришлось дать интервью. — Почему она сделала это? — Не думай об этом, сын. Латиша не ведает, что творит, — возмутилась Кэтрин. — Она сошла с ума из-за своего жадного мужа, который хочет только твоих денег, Ибо. — Да, твоя мама влетела фурией в студию и разнесла всех в пух и прах. Думаю, ей удалось убедить многих, — добавил Эд. — Тем не менее, «обличительные» свидетельства будут появляться и появляться. Уже двенадцатое декабря, и мы не можем больше ждать. «Пепси» отказались от сотрудничества, поэтому мы предлагаем взять курс на подписание соглашения с Сэндлерами вне суда. — Нет-нет, Вейтерс, я против, — сказал Ибо. — Но, мистер Ван, так вы сможете действовать более открыто. К тому же, мы будем просить официального запрета распускать про вас слухи в медиа и делиться материалами дела с общественностью. — Ты же знаешь, что они только этого и добиваются. Почему я должен платить им? — Действительно, господин Вейтерс, как это будет выглядеть со стороны? Будут говорить, что Мэйсон Ван заткнул жертву миллионами! — Госпожа Ван, мистер Ван, мы проследим, чтобы в соглашении было указано, что оно никоим образом не повлияет на дальнейшее расследование и ни в коем случае не будет подтверждением вины Мэйсона Вана. — Да никто даже не обратит внимание на это, — сказал Джимми. — Боже, вы сведёте меня в могилу. — Ибо махнул рукой. — Я не согласен. — И всё-таки прислушайтесь к моим словам. Обещаю, я всё устрою. — К тому же, — начал Крамер, — на днях стало известно, что Джонатан предоставил полиции рисунок ваших гениталий. — Адвокат отпил воды. — Я полагаю… — Ч-что он сделал? — Неужели любой может от звезды нарисовать всё, что ему в голову взбредёт, и это станет достаточным доказательством?! — возмущалась Кэтрин. — Нет. Это не может быть подтверждением его вины, но… это ещё раз показывает, насколько упрямы Сэндлеры. Они готовы идти до конца, и именно поэтому мы настаиваем на соглашении. — Сам факт существования этого рисунка — это ещё один повод поднять волну осуждения против Ибо и давить на него. — подытожил Эд. Все это понимали. Что ещё выдумают Сэндлеры, чтобы терпение Ибо кончилось? На что они пойдут, чтобы доказать виновность невиновного, какие ещё ужасы наплетут общественности? Есть ли в них хоть немного человеческого, или жажда наживы настолько велика, что они готовы полностью уничтожить Мэйсона, втоптать его в грязь? Тогда Чжань спросил: — Что мы сейчас можем сделать? — Устроить интервью на шоу Ланни Кирка. Так и поступили. ***Liberian girl
You know when you came
You changed my world
Just like in the movies
…
I love you, Liberian girl
Мэйсон Ван
— Почему взрослый мужчина спит в одной кровати с маленьким мальчиком? — Эдвард с отвращением передразнивал шоумена по окончании интервью. — Фу! Откуда они это вообще взяли? — Мистеру Сяо тоже досталось. Я всё ждала, когда он спросит, спали ли вы с несовершеннолетним, но, слава господу, этого так и не прозвучало. — И всё-таки это подразумевалось, — выдохнул Сяо. Интервью пошло напряжённо и нескладно: сначала ведущий затронул тему творчества Мэйсона, чему тот несказанно обрадовался, а потом резко перешёл к основной части, бросив тот самый провокационный вопрос. Семья и друзья Ибо находились за кулисами и возмущались, но вмешиваться не могли. Мэйсон растерялся, но быстро взял себя в руки, и начал рассказ о большой семье, об Иисусе, но Ланни прилип к слову «кровать» и из раза в раз возвращался к первому вопросу. Когда Ибо перестали мучить, и он сказал всё, что хотел, в ход пошли Кэтрин, Джимми, Эд, Шерил и Чжань. Появления последнего публика не ожидала, а потому он задержался там дольше всех. Сяо Чжань не был против. Он хотел сделать всё, что было в его силах. Когда он рассказывал о детстве и отрочестве Ибо, вовсе не случайно вспомнили их роман. И Сяо сразу сообразил, как именно они хотят преподнести эту тему публике, поэтому пытался соскользнуть с неё и даже притворился дурачком, но Кирк был не лыком шит. — Вы очень любили вашего подопечного и гордились им, так? — Да. — И поэтому решили выйти за него? Эта тема была ему неприятна, но понимал — раз её затронули, то её неизбежно придётся обсудить. Не успел он ответить, как всё решили за него. — Не отрицайте, мы всё про вас знаем. Даже больше, чем вы сами. — Ланни подмигнул. — Помните ли вы, когда было сделано это фото? Это Гремми, вы вместе вручили награду, а потом Мэйсон, который едва достиг совершеннолетия, поцеловал вас на глазах у всех. Это вызвало сильный резонанс, по всей Америке судачили о скорой женитьбе, ведь на вашей руке было обручальное кольцо. Вы должны помнить эти события, Шейн, ведь вскоре после них вы уехали в Норвегию и родили ребёнка. Может ли быть, что ваша первая дочь, Кристина, на самом деле от Мэйсона Вана? Сяо тяжело выдохнул. — Моя первая дочь родилась в браке с моим вторым мужем, и Мэйсон тут ни при чём. — Однако, всё это выглядит, как попытка скрыть ваши очень близкие отношения от полиции, ведь он был сильно младше. К тому же, долгое время вы жили вместе, и, думаю, все знают, чем занимаются возлюбленные ночью. — Это не так. — Неужели дело ограничивалось только держанием за руки? Но вот же, мы видим страстный поцелуй. Между вами был секс? — Боже. Почему вы задаёте такие вопросы? — Так был ли секс? — Нет, не было. Никакого интима до свадьбы, особенно в то время. — А сейчас? — Мы не в таких отношениях. Прекратите. — Знаете ли вы кого-то, с кем у Мэйсона был роман? — Долгое время мы не общались, и я не следил за его жизнью, поэтому нет, я не знаю. — Тем не менее, ваш стремительный уход со сцены вызывает подозрения. Вы узнали нечто ужасное о своём возлюбленном? — Нет. — Мне известно, что Мэйсон навещал вас в Норвегии. — Думаю, он пытался возобновить наше общение. — А вы были против? Почему? Мне кажется, или вы что-то утаиваете? Может ли быть, что Мэйсон имел виды не на вас, а на вашего первенца? Сяо потерял дар речи. — Нет! Нет. Нет. И ещё раз нет! Наши встречи никогда не длились больше получаса и были крайне редкими. И Ибо не видел моего ребёнка. Я прошу всех перестать придумывать и разносить подобные слухи. Прекратите травлю и перестаньте верить всему, что говорят СМИ. Вместо этого задумайтесь, кому всё это выгодно. — он обвёл взглядом зрителей и подорвался уйти. Главное он сказал. Что ж, долго его не держали. Реакция общественности была неоднозначной. Тех, кто был на стороне Мэйсона, поливали грязью вместе с ним. Остальные же поддерживали Сэндлеров. И Ибо, и Чжаню, казалось, что они окружены ненавистниками, готовыми закидать их камнями. Неожиданная критика полилась и в сторону Сяо, повсюду обсуждали, не является ли «любовь к мальчикам» его влиянием. Дошло до того, что в прессе опубликовали интервью под звучным названием «Шейн «No!» или истоки увлечения детьми. Разбор психолога». Стоит ли говорить, что тираж тогда стал рекордным? Люди неустанно продолжали осуждать Мэйсона Вана. Рейтинги Эда, Шерил стремительно падали, репутация немало пострадала, а эмоциональное напряжение только нарастало. Девушка не была уверена, что сможет дойти до конца под столь сильным давлением и ненавистью. Меж тем положение Ибо только усугублялось. Казалось, что бы он ни сделал, всё оборачивалось против. Обычный поход в магазин неминуемо становился почвой для обсуждений. Пятнадцатого декабря ещё одна горничная ранчо продала информацию жёлтой прессе: «Я видела Мэйсона Вана в душе с мальчиком, Уэйном Робинсоном» — за что получила двадцать тысяч долларов. Хотя полиция тут же связалась с родителями и провела расследование, позже опровергнув её заявление, на это никто не обратил внимания. Мэйсона Вана игнорировали. А через несколько дней полиция нагрянула в его дом.Chapter 4
В то утро у Ибо было на редкость прекрасное настроение. Ничто не предвещало беды. Мама испекла панкейки, поцеловала в щёку и ушла на церковную службу. Сам Ван остался дома. Его наконец посетило вдохновение. Недавние события выжимали из него все соки, но теперь он мог забыть об этом, позволить себе мечтать и творить, то есть делать то, что у него лучше всего получалось. Сонный Чжань встретил его на кухне пританцовывающим у плиты и напевающим что-то непонятное. Ван как раз варил кофе, и он точно знал, что Чжань не отказался бы от чашечки. Он развернулся к нему, и у Сяо ёкнуло сердце — Ван Ибо ослепительно улыбался. Он подошёл, нежно взял его ладони и пропел: There’ll be no darkness tonight, Xiao, your love will shine, lighting the night… Эту старую грустную песню Чжань знал, и догадывался, что она была посвящена именно ему. Однажды он услышал Lady in my life, сидя в одиночестве на тёмной норвежской кухне. В тот день на душе скребли кошки, он сильно устал от детских криков, разборок с мужем и неясного будущего. Ночью ему не спалось, он вышел из спальни, открыл вино и включил телевизор. Сяо не вслушивался в то, что происходило на экране, но его голос он узнал сразу, а потом ловил каждое слово в той самой песне и тихо плакал, представляя, что его жизнь могла сложиться иначе. Сяо Чжань, ты такой трус. Но у Ибо сегодня хорошее настроение, он не должен испортить его своим кислым лицом, поэтому следующую партию они исполнили вместе. Вскоре Ибо ушёл. Сяо Чжань допил напиток и позвонил Шерил, чтобы пройтись с ней по магазинам. *** Мэйсон Ван был дома один. Они ворвались в его дом слишком неожиданно. Ван Ибо писал песню и даже не заметил, что кто-то встал за его спиной. Сердце упало в пятки, когда чужая тяжёлая рука грузно опустилась на его плечо. Ибо вздрогнул и обернулся. Тогда женщина в форме, окружённая десятком громил, показала ордер и торжественно произнесла: «Мистер Ван, вам предстоит медицинское освидетельствование. Вы не имеете права отказаться. Отказ будет воспринят как прямое доказательство вашей вины». Полиция верно подгадала момент, когда никого не было дома, а дальше всё было, как в тумане. Ибо чувствовал себя отвратительно. Двое врачей остались с ним в комнате. Заставив его раздеться, один снимал его тело на камеру, другой писал в тетради. Он словно был куском мяса на вертеле, с которым можно делать всё, что угодно. Они искали что-то особенное, измеряли пятна на его теле, задавали унизительные вопросы. Его тошнило. Он отворачивался и жмурился, смотрел в потолок, хотел исчезнуть, но мысль, что именно это докажет его невиновность, очистит его имя, и Мэйсон Ван снова сможет жить, как прежде, помогла вытерпеть это испытание. Спустя время, казавшееся вечностью, двое в белом безрадостно выдохнули. Мэйсона Вана в тот день не задержали. Ван Ибо закрылся в своей комнате и не реагировал на взволнованных Кэтрин и Чжаня, пытавшихся до него достучаться. Вечером его адвокат получил звонок, в котором Мэйсон дрожащим и срывающимся голосом рассказал, что произошло. В нервном ожидании он выпил несколько таблеток успокоительного. Спустя час пришли адвокаты. Они поставили перед Ибо камеру, от вида которой его перекосило, но он попытался справиться со своими эмоциями. Сбиваясь с ритма, дрожа и запинаясь, он рассказывал, какому унизительному осмотру подвергся, а сразу после трансляции его обращения, Крамер и Вейтерс выступили на шоу Кирка и официально заявили о сфабрикованных доказательствах, подкупленных свидетелях, пренебрежением полицией законами в отношении Мэйсона, а также выдвинули теорию о принуждении Джонни отцом дать ложные показания. С тех пор Ибо подолгу молчал и не выходил из дома. И Сяо, и Кэтрин, и Джимми были рядом, но едва ли это имело значение. Двадцать пятого декабря они узнали, что предстоящий суд будет транслироваться на Court TV. «Цирк вышел на новый уровень», — думал Сяо Чжань. На фоне усилившегося интереса Галлегос, журналист, внёсший немалый «вклад» в дело Сэндлеров, сообщил, что обладает достоверной информацией о ещё двух мальчиках из Чили, над которыми надругался Ван. Немногим позже сын горничной Alwaysland, которая ранее заявляла, что видела Мэйсона в душе с ребёнком, признался, что его так же домогались. К превеликому удовольствию Сэндлеров, Ван Ибо слишком устал. Такими темпами дело могло затянуться ни на один год. Здоровье подводило всё больше и больше, он не мог спать: кошмары мучали каждую ночь, обострились боли. В конце концов, адвокаты самостоятельно, без его согласия, уладили дело, заплатив Сэндлерам пятнадцать миллионов долларов. Имело ли слово Ибо хоть какой-то вес? Нет. В миг Эдвин Сэндлер стал миллионером. Он добился своего. Реакция толпы была предсказуемой — его снова поносили, рождались новые слухи. То, что уголовное расследование и не думало прекращаться, не препятствовало всеобщему недовольству. Тем не менее, жить стало спокойнее, теперь о деле Ибо не могли говорить так свободно, как раньше. Их команда сделала всё, что могла, и разъехалась. С Ибо остался только Чжань. Но за месяц он сильно соскучился по дочкам, хотя созванивался с ними каждый день и периодически ездил в Норвегию. Его дочурки тоже нуждались в папе, но младшенькая, семилетняя Дина, особенно. Тогда Ван предложил следующее: — Пусть приезжают сюда. Это было хорошим решением. На следующий день Дионисия стояла на пороге дома Мэйсона. Старшая же ехать отказалась и осталась с отцом. Ибо приглашающе раскрыл объятия, и девочка с радостным криком влетела в них. Когда появилась Дина, прошло уже много лет со дня их конфликта, страсти поутихли. И к моменту их случайной встречи на дне рождения арабского принца они могли бы спокойно поговорить, но так и не сказали ни слова. Тем не менее, тогда они узнали немного о жизни друг друга. У Ибо всё шло отлично, он уже был на вершине славы. У Чжаня — третий развод. Через несколько дней они созвонились, и Мэйсон навестил его маленькую семью. Дине был год или два, так что Сяо Чжань встречал его с ребёнком на руках. Конечно, Ибо не мог не влюбиться в его очаровательную малышку. Он водился и играл с ней, часто пел, а когда ребёнок подрос, они вчетвером ходили в кафе или парк аттракционов, поэтому в жизни Дины он присутствовал хотя и крайне редко, но «метко». Могло ли быть так, что он представлял их своей семьёй? Делать было нечего, поэтому решили отправиться в Alwaysland. На ранчо Дина, зажатая между папой и Мэйсоном, опробовала все аттракционы и славно наигралась в «догонялки», напоследок столкнув Ибо в бассейн, пока Сяо Чжань откровенно смеялся и снимал всё на камеру. Они поужинали, строя планы на следующий день, и вечером смотрели фильм. Было около десяти, заботливый папа готовил постель для дочки, но Дина до сих пор дурачилась с хозяином ранчо и не спешила возвращаться. Спальный корпус, где находилась их комната, стоял отдельно от главного здания, где жил сам Ибо, и Сяо направился туда. На первом этаже их не оказалось. Он поднялся по лестнице, услышал грохот и приоткрыл дверь. Упала башня из кубиков, и Ибо с Диной собирали её снова. Ван зевал и подпирал голову рукой, и Чжань окликнул: — Дина, пойдём, пора спать. На что та яро возмутилась: — Ну папа! Я хочу ещё поиграть в Бо-Бо. Ещё чуть-чуть. Чжань лишь тяжело вздохнул. Он не любил ругаться, но Ибо спас его от этого. — Дионисия, мы продолжим завтра, а сейчас нам всем нужно чистить зубки и спать. Она хотела возразить, и даже открыла рот, но так ничего и не сказала. Лишь надулась и пробормотала обиженное «Ладно». Тогда Ибо взял её на руки, и она довольно обняла его за шею. Они медленно прогуливались, любуясь ясным небом, усеянным звёздами. Стрекотали сверчки. Вдали перекрикивались птицы. Дочка, укутанная в тёплую куртку, уснула прямо на руках. — Этот день был наилучшим за последние полгода. Спасибо, что приехали. Сяо Чжань улыбнулся, и Ибо продолжил. — Знаешь… у меня есть кое-кто особенный. — Да? — удивился Сяо. — Певец, модель? Я его знаю? — Не могу конкретно сказать, но он достаточно талантлив, чтобы быть и певцом, и моделью, и прекрасным отцом. — У него есть дети? — Да, двое, и сейчас он замужем. — И что ты собираешься делать? — Предложить ему выйти за меня? Не знаю, не хочу спешить. — покачал он головой. — Не хочу совершать прежних ошибок. Холодок пробежал по спине. Они остановились. Ну вот. Сяо Чжань этого и боялся. Разговоры о прошлом. Ему тут же стало неуютно. Тишина напрягала. Сяо Чжань чувствовал, что должен был что-то сказать. — Ты… ни в чём не виноват, Ибо. — Однажды я… чем-то обидел тебя? Что? — Почему ты считаешь, что.? — начал Сяо, но Ибо перебил его. — Ты сбежал. — сказал он спокойно. — От меня. Я знаю, Сяо Чжань, я знаю, что ты не был влюблён в того парня. Но все эти годы я не мог понять, почему ты поступил так? У нас всё было хорошо, и ты готовился стать моим мужем, а на следующий день улетел в другую страну с чужаком без объяснения причин. Почему ты поступил так? Что тогда произошло? — Ибо, я… Я… — Сяо Чжань не знал, что сказать. Причина была такая глупая, что ему было стыдно произносить её. Всё, на что он был способен в этот момент — прошептать «прости меня», стыдливо опустив глаза в пол. — Твои дети магли быть нашими. Задрожали губы, защипало глаза. О, он много думал об этом. Если бы то, если бы это… И почему-то картинка в его фантазиях была слаще реальности, в которой он оказался. Реальности, которую он построил сам. Сяо не мог вымолвить и слова. — Мы могли быть вместе все эти шестнадцать лет. — сказал Ибо. Сяо Чжань отвернулся и обнял себя. — Нас бы объявили самой необычной парой… В газетах бы написали что-то типа «любви все возрасты покорны». Нас никто не посмел бы осудить, Сяо Чжань… Так что тогда произошло? Он держался так долго, но сейчас маска уверенного в себе Шейна слетела в очередной раз. — Ты что, плачешь? — тут же разволновался Ибо. Он хотел посмотреть на его лицо, но тот упорно отворачивался. В итоге он сдался, и Ибо обнял его, прижав к груди. — Нет причин плакать, дорогой. Ну что ты? Сколько ещё Сяо Чжань мог пользоваться его добротой? — Разве ты не ненавидишь меня? Разве не винишь, не злишься? Ты хочешь знать только причину? Ибо недолго молчал. — Я просто смирился. — произнёс он сокрушённо и крепче сжал Сяо. — Хватит, успокойся, Чжань-Чжань. Я не ненавижу тебя и не виню. Сяо Чжань поднял взгляд. Ван Ибо смотрел пристально, и он не смел отвести глаза. — Я… — сказал он неуверенно. — Я… Ибо всё ещё ждал. — Прости меня. Прости меня. И Сяо Чжань разревелся. Как давно он должен был произнести эти слова! Колени подкосились, и он упал в снег. — Прости! Я так виноват перед тобой. — Сяо Чжань. — протянул он. — Хватит. Успокойся. Пошли в дом. — Нет, прости меня!.. — Сяо… — Я трус. Тогда я думал только о том, что обо мне подумают люди. Ты был моим учеником, я был сильно старше. Мне было страшно! Все вокруг твердили, что это неправильно. Что я извращенец! — Ты не извращенец. Сяо промолчал. — Ты знал, что мы любили друг друга. — Да, но… даже твоя мама… — Мама? — Даже она была против. Кэтрин… считала, что я слишком стар для тебя. Что я не пара такому… Боже, как всё это отвратительно звучит. — Я любил тебя, Сяо Чжань, я. Ха, почему ты думал обо всех, но только не обо мне? — Ещё я… я не был уверен… — Что? Я… — Нет, Ибо, ты не виноват, — сказал он, вытирая слёзы рукавом. — Я боялся, что разонравлюсь тебе. Как перестал нравится своему первому мужу. И я… решил избежать этого. Это был тупик. — И… все? — неверяще спросил Ибо. — Всё. — Ты боялся, что я разлюблю тебя, — вздохнул он тяжко. — но даже сейчас, Сяо Чжань, твоё имя согревает моё сердце. Ты такой дурак. — Да, ты прав. Ты прав, Ибо, я такой дурак! Прости, прости, прости меня… — Ты прощён. Пойдём. Давай-давай. — он потянул того за руку, отряхнул от снега, вытер слёзы. — Не надо плакать, Чжань. Выдохни. Ты и сам наверняка мучался. — Прости… — молил Сяо, всё ещё шмыгая носом и утирая слёзы. — Прости… — Идём. — Правда. Я. Виноват. — Ты прощён. После признания Чжаню стало намного легче. Ван Ибо оберегал некрепкий сон Сяо Чжаня, пока его дыхание не стало ровным и неслышным, а после ушёл к себе. Чтобы заснуть и не думать, он в очередной раз выпил лекарства, превышая дозу. Утро Сяо Чжаня началось с чрезмерно активного ребёнка, головной боли и плохого настроения. Ибо тоже выглядел не очень: круги под глазами и уставшее лицо, но он с улыбкой поприветствовал их. Работал телевизор. Объявили новости. О. Боже. Сяо Чжань нервно хихикнул. Отныне в Калифорнии было запрещено рассматривать гражданский иск раньше уголовного. Почему так не было раньше? Тогда у Ибо не могли бы так усердно вымогать деньги. Тогда его имя не было бы так замарано. Тогда бы вообще весь этот спектакль не начался. Сяо Чжань посмотрел на него. Ван Ибо… устал. *** Начались суды, затянувшиеся на долгие три месяца. Снова собрались родственники, друзья и коллеги Ибо. В ходе двух заседаний присяжные сняли абсолютно все обвинения с Мэйсона Вана. Сяо Чжань был рядом и всё чаще замечал одно и то же лицо подле Ибо — то был Марко Луи Пирс, сын знаменитого на весь мир артиста Эллиса Пирса, его более утончённая и изящная копия. Что он знал про Марко Луи? Разве что слухи, что в прошлом он принимал наркотики и вёл разгульный образ жизни, но ныне был замужем за малоизвестным музыкантом и являлся папой двух детишек. Он держался отстранённо и гордо, будто ему было на всё наплевать, был одет с иголочки и слов на ветер не бросал. Его лицо выражало постоянное недовольство и незаинтересованность, но, как только рядом появлялся Ибо, оно немедленно оживало. Тогда он становился очаровательным. Марко Луи был моложе Ван Ибо лет так на десять. Совсем молодой. Несколько погодя стало известно, что Эдвин Сэндлер испытал на сыне вещества, воздействующие на сознание перед признанием мальчика, из-за чего тому предстояло заново дать показания, но он отказался. За неимением никаких доказательств или обвинений дело могло быть закрыто. Осенью прокурор Калифорнии выпустил официальное заявление о проведённом расследовании: опрошено порядка четырёхсот детей, которые единогласно отрицали любые нежелательные действия со стороны Мэйсона Вана, проведено шесть обысков, два Больших Жюри, приняты во внимание сотни свидетелей, но не было обнаружено ни одного доказательства. Так же повторных обвинений от Джонни Сэндлера получено не было. А зимой стало известно, окончательно и бесповоротно: это дело выиграл Мэйсон Ван. Тем не менее, ни артист, ни его репутация уже никогда не были прежними.«Make this world a better place»
Мэйсон Ван
#MWinnocent / #MJinnocent