Не сожалей

Не бечено Она услышала детский крик и ощутила запах горящей плоти. Её руки были в огне, но горела не она. Перед ней в три погибели согнулся мальчик, среди рыжих волос было больше седины, чем должно быть в его возрасте. Она видела, как руки мальчика, не покрытые бинтами, покрылись пузырчатой красной кожей. И в тот же момент в неё хлынули воспоминания. Боже. Что же она наделала? Она бросилась к Тое, не зная, как помочь. Она плакала вместе с сыном и из её груди вырвался крик. Кажется, даже мальчик был удивлён такой реакции. Он смотрел на неё слезящимися глазами и не понимал, что она пытается сделать. Почему она плачет? На крик прибежал белокурый мужчина. Рей. Да, точно. Её муж, за спиной которого стояло ещё трое детей. - Энджи, Тоя! Рей быстро подбежал к сыну и жене и ужаснулся. Тоя снова сжёг себя, а Энджи… Энджи явно была не в себе. Как бы он не боялся её и не трясся при виде огня, но сейчас… - Уведи! Уведи его! Позови доктора! – хрипло приказала Энджи. Рей поднял сына и неуверенно взглянул на жену. - Сейчас же! – рявкнула женщина. Мужчина вздрогнул и поспешил убраться подальше, уводя детей за собой. А Энджи снова вспыхнула и тут же погасла. Что же она наделала? Слёзы лились непрерывным потоком. Догорала сломанная половица. Она – Энджи. Она – Энджи Тодороки, про-герой номер два, мать четверых детей и жена. Энджи – она. Энджи… Переродилась? Попала? Как это называется? Кому какая разница? Они обе облажались. Про-герой? Мать? Жена? Во всём этом она облажалась. Вечный номер два, тиранша и тюремщик. Ха. А они похожи. Какая ирония… Энджи вспомнила свою прошлую жизнь. А может быть это она попала в Энджи и увидела старые воспоминания? Впрочем, не важно. Никто бы и не заметил подмены. Она – тоже была не лучшей. Она тоже была плохой. Такая же тиранша для своей семьи, а может быть даже хуже? По крайней мере, Энджи ещё не довела никого из своих детей до самоубийства, хотя муж был на грани. Но она явно достигла больших успехов на поприще «злодейства». Её ребёнок тоже горел. И она ничего с этим не сделала. А потом он решил, что это ответ на все его так и оставшиеся без ответа вопросы. Сначала он сгорел, и она отказывалась смотреть на многочисленные ожоги и шрамы. Он так истошно кричал, пытаясь добиться от неё хоть какой-то реакции, но она не могла. Не могла даже в лицо ему посмотреть. А следующим было его падение с тринадцатого этажа со смехом перед бледной матерью. Муж спился и умер от цирроза, отказываясь от госпитализации до последнего. Он не смотрел ей в лицо. Даже слова ей больше не говорил. Он не любил её, как и она его. Дочь сбежала из дома последней. С едкими словами, пронзающие сердце больной матери, она собрала вещи и уехала, не оставив никаких контактов для связи. Она злилась и обижалась на них, пока в конце концов не поняла, что сама довела их до этого. Пока не осталась совсем одна в душной, пропахшей лекарствами квартире. Соседи шептались за спиной. Любимый сын – суицидник. Муж – алкоголик. Дочь – беглянка. Она – тиран, доведший свою семью до срыва. На самом деле не так много отличий от Энджи. Нелюбимый муж, нежеланные дети и нелюбимая работа. Она закрыла глаза и погрузилась в себя. Что ей теперь делать? Исправлять? Что и как? Тоя уже сожжён. Точно также как и… Рей на грани срыва, держится только ради детей. Фуюми и Нацуо даже не знают её вне гнева и пренебрежения. Шото только и видит её на тренировках и слышит её безумные речи про «шедевр». Боже. Что же она наделала? Руки трясутся, зарываются пальцами в волосы и больно тянут. Что же ей делать? Она не может смотреть на своих детей и не видеть в их глазах страха. Она не может увидеть глаза мужа, зажмуренные в ужасе. Она, по крайней мере, не пыталась превзойти кого-то из мести. Можно ли испытывать жалость к Энджи, если узнаешь, что всё что она сотворила – было извращённым актом мести? Мести её первой любви. Она рассмеялась. Сжечь всё человеческое, изуродовать свою семью и уничтожить свою жизнь. И всё это из-за мести! Можно ли её пожалеть? Нет. Она так не думает. Сколько бы она не пролежала на этом деревянном полу, пропахшим кровью и страданиями, ничего не изменится. Ничего не станет лучше. Она бы могла стать той Энджи, которая была. У неё уже нет ни стыда ни совести. Но поклялась этого не делать. Да и как тут продолжишь быть тираном, когда свой ребёнок снова сгорает в погони за одобрением матери. Как она до этого дошла? Как она могла такое сотворить? Утром было холодно. В доме стояла мёртвая тишина. Знакомо. Она собрала свои вещи, прибрала додзё и ушла на работу. Словно всё было как обычно. Даже если внутри взрывались миллиарды вулканов, уничтожая её сердце. В голове всё крутилось: нелюбимая мать, нелюбимая жена, тиран, злодейка. Она действительно не знала, что с этим делать. Как ей со всем этим разобраться? В прошлой жизни было легче. Никого уже не было, когда она пришла в себя. Никто не смел смотреть на неё, осуждать, кричать или плакать. Одиночество решило все её проблемы. Одиночество заставило задуматься над своей жизнью. Перемолоть воспоминания и показать их неприглядность. Она не умеет жить с кем-то. Не хотела и не желала. Она любила своих детей, но не умела этого показывать. Она уважала своего мужа, но ненавидела его всей душой. Она всю жизнь делала что-то, что вызывало в ней скуку и раздражение. Нелюбимая жена. Нелюбимая мать. Тиран. Злодейка. Это преследует её. Сворачивается в закоулках сознания и не даёт себя выскребсти. Она заняла себя работой, даже домой не приходила, день и ночь проводила в патрулях ловя то мелких преступников, то злодеев покрупнее. А когда уставшая пришла всё же домой, то услышала смех. Как и тогда. Им было легче без неё. Винить их было не в чем. Она плохой материал для семьи. Она плохая жена и ещё более плохая мать. Только работать получалось сносно, на мгновение это развеивало изъедающие мысли. Ей жалко Рей и детей. Она практически выкупила его из семьи, чтобы создать «идеальный шедевр». Энджи, возможно и привлекала его, но только по первости. Чем дальше, тем больше это смахивало на насилие. Рей не мог противостоять своей жене, не со своей слабой психикой и болезненным телом. Он был хорошим отцом и мужем, старался для этого, но у него не было сил. А дети… Плоды порочного брака. Тоя – первенец и гордость, так сильно внешне похожий на свою мать. Энджи мучилась с ним пока вынашивала, первая беременность была тяжелой, её раздражало, что из-за этого ей пришлось прервать свою работу, но она чувствовала удовлетворение, когда увидела рыжую макушку и синие глаза мальчика. Однако этого было ей мало. Фуюми и Нацуо слегка разочаровали сразу после рождения, она быстро поняла, что они не унаследуют её огонь, но это были всё ещё её дети. Шото был зачат, когда Тоя начал показывать признаки своей «неудачности». Дитя насилия и боли, а родился и показал, что станет тем заветным «шедевром», о котором она мечтала долгие годы. Она так много причинила им боли из-за жадности и эгоизма. Энджи так мечтала превзойти Всемогущего, что не придумала ничего лучше, чем «создать» то, что его превзойдёт. И сделала это самым жестоким способом. Родив детей, которых она даже не хотела. Для Энджи они не были детьми, они были её способами добиться прогресса, вещами, которые можно использовать как угодно и где угодно. Она практически не испытывала к ним никакой жалости или родственных чувств. Энджи убила в себе любые чувства. Любовь так уж точно. У неё были на то причины. Не осталась ничего кроме гнева, сжигающего всё на своём пути. Жестокого и беспощадного. Причиняющего страдания самым близким и родным. Может поэтому она очнулась здесь? Она может остановиться. Не повернуть назад, не ломануться на всех парах вперёд. А остановиться. Будучи уже неделю в теле Энджи, она подготовила документы на развод. Решение далось ей удивительно легко. Энджи не испытывала никакой привязанности к Рей, он был её мужем, но он был чужим. А вот документы на передачу опеки вызывали странные чувства раздражения и… сожаления? Она знала, что не сможет держать при себе детей. Она и так не была с ними. Она их родила, но она не их родитель. Нет, у них есть отец, который их безоговорочно любит, а она ограничится редкими посещениями. С их стороны. Ей… точно не стоит самой делать первый шаг. Она всё испортит. Однажды вечером, когда Рей уложит всех детей спать, он спустится на кухню и найдёт там терпеливо ждущую его жену. Он вздрогнет, спросит о делах и по молчаливому приказу сядет перед ней. - Здесь все документы, тебе нужно лишь подписать. Голос Энджи тяжёлый, нетерпеливый, грозный и хриплый. Она не смотрела на него. Не видела смысла, не после того как заметила, что худощавый мужчина дрожит лишь от мимолётного взгляда синих глаз. - Ч-что это? – спросил Рей, посматривая на чёрную папку перед ним. - Документы на развод и передача опеки над детьми. - Подожди, что? – вскинулся было, но осел под непреклонным взглядом. - Опека твоя, успокойся, - хмыкнула она. – Дети, если захотят могут сами прийти ко мне, но не думаю, что это когда-нибудь случится. Там же документы и деньги на лечение Тои. - Эн…джи, - продолжил чуть тише. – С чего всё это? Разве ты…? - Я не в порядке, - призналась она. – Ты тоже. Дети… тем более. Нам стоит прекратить разыгрывать цирк. - Почему сейчас? – почти шёпотом, после долгого молчания. Энджи отвернулась, посмотрела на часы, тяжело вздохнула и встала из-за стола. Скоро ей снова на работу. - Потому что я не хочу убить своих детей. А это случится, если мы продолжим играть в семью, - сказала она равнодушно. – Переезжать или оставаться решайте сами, я остаюсь в рабочей квартире. - Энджи! Но она не стала слушать ничего от очнувшегося было мужа. Бывшего мужа. Она уже всё решила. Пути назад нет. Она – Энджи, но она не станет оставаться там, где её не ждут. Возможно Рей захочет удержать распадающийся фиктивный брак. Возможно Фуюми будет цепляться за эфемерную мечту о полной и счастливой семье. Но она этого не хочет. Она не хочет оставаться с людьми, которые её не любят и которых не любит она. Это слишком больно и разрушающе, а она не мазохист. Тоя, возможно, ещё придёт к ней. Мальчик так жадно ищущий одобрения матери, желающий стать героем, но отвергнутый из-за слабого тела. Если он всё же придёт к ней, то она не отвернётся. Больше она не сможет этого сделать. Она просто не может. Не после того, как он сжёг себя ради неё. Фуюми, наверное, попытается вернуть её в семью и пытаться заставить всё это дерьмо работать. Уж в кого она такая упрямая и оптимистичная? Она же с самого детства видела, что Энджи не собирается становиться кем-то отдалённо напоминающим мать, но всё же… Может быть, это у девочки такой защитный механизм, верить во всё лучшее? Нацуо к ней не подойдёт. Мальчик больше всех похож на неё темпераментом. У него отцовский цвет, но материнская порода. Именно поэтому ему лучше не быть с ней. Он словно и её сын и не её одновременно. Ненужный ребёнок ненужной матери. Шото… Ей приходится крепко сжимать кулаки, оставляя на ладонях кровавые следы от ногтей, чтобы не развернуться и схватить малыша, уже познавшего безумство матери. Тяжелее всего будет его отпустить. Столь долгожданный «шедевр» закрепился в её сердце сильнее остальных. Но он маленький… Если повезёт, Рей найдёт новую жену и у маленького мальчика будет та мать, которую он заслуживает. Одним движением пальцев она ломает хрупкую башенку под названием «семья». Нет семьи и никогда не было. Энджи одна, всегда одна. Со своей болью, гневом и разочарованием. Ей не стоит втягивать в это других. Поэтому она постаралась сделать так, что расставание было не предложением. Она вынуждала Рей подписать бумаги, не терпя отказ. Приказала. Ведь это будет лучшим. Для них и для неё. Через неделю в офис пришли уже подписанные бумаги, заверенные адвокатом. Домработница уведомила, что Рей и дети собрали вещи и съехали к Химура. Родители мужа добрые и сердечные люди. Они примут их. Странно, но внутри пустота. Ничего. Она посмотрела на телефон, где было несколько сообщений от Рей, пару десятков звонков от Фуюми и ничего. Она не чувствовала никакого сожаления от принятого решения.