Хищник и его жертва.

      Девушка-тигрица, как и всегда, была полна энергии, охотничьего азарта и весёлого хищного азарта!       Вокруг росли высокие пальмы, устремляющиеся вверх на десятки метров, своими широкими зелёными листьями закрывая от глаз жителей джунглей полотно светло-лазурного неба и лишь изредка позволяя тонким нитям солнечных лучей пробиться через зелёный занавес и подарить немного света местным флоре и фауне.       Впрочем, не то чтобы хищная мамоно была так сильно против подобного расклада... В конце концов, правильно организованная засада - это практически гарантия правильной и плодотворной охоты. А как раз прятаться и скрываться было куда как удобнее именно в густых зарослях кустарниках тонущих в тенях джунглей, а не в пустынной саванне и или же близ обжитых городов.       Так что... Да, Тигрица была полностью довольна своим положением и местом жительства. В конце концов, она вовсе не какая-нибудь гордая львица или волчица, чтобы предпочитать сражение с добычей «лоб в лоб», и она, конечно же, не настолько слаба, в отличии от вышеназванных, чтобы не суметь справиться с добычей без помощи стаи.       - Тем более... - думала тогда девушка-тигрица, неосознанно впиваясь своими мощными когтями полузвериных лап в землю под кустарником папоротника, за которым и притаилась в ожидании скорого появления добычи. - ...Тогда бы мне пришлось ещё и делиться своей добычей с другими беспомощными приживалками, не способными на индивидуальную охоту! Кому вообще захочется делиться своим честно и с трудом пойманным ужином?!       Как и всегда, мысли и эмоции экспрессивной мамоно прекрасно отражались на личике, которое иной словоплёт мог бы не стесняясь и не ошибаясь назвать «по-хищному красивым». И ни в одном из этих двух фактов не было ничего удивительного.       Всё же, как её мать и учила, по-настоящему сильные самки никогда не будут скрывать свои чувства за масками, ибо их сила позволяет им говорить, думать и действовать так, как им хочется!       - Впрочем, отец всегда добавлял, что это лишь из-за того, что сама она сдерживаться и скрывать эмоции не умеет от слова «совсем»... Но что может понимать жалкий самец человека в традициях и поведении истинных королев животного мира?!       Шорх-шорх-шорх.       - А?.. Кто-то идёт! Приготовься, дура, а не витай в мыслях! - Пронеслась мысль в голове девушки, вырывая её из пусть и гневливых, но всё равно вызывающих теплоту в сердце воспоминаний о семье, которую молодая мамоно была вынуждена покинуть, как только повзрослела достаточно для ведения самостоятельной охоты.       Её небольшие округлые ушки на макушке чуть дёрнулись, стараясь более конкретно уловить источник звука, пока тугие канаты стальных мышц напрягались под бронзовой от загара кожей хищницы, миндалевидные глаза внимательно прищурились, а золотые глаза утратили свой человеческий зрачок, вытянувшись в тонкие щёлочки, характерные для всех представителей кошачьего семейства, пока ярко-жёлтая радужка начинала светиться от внутренней силы монстродевы.       - Восток?.. Да, справа... Кто-то один, крупная птица... - мелькали в голове девы ответы на инстинктивно и привычно задаваемые девой вопросы.       На ответы девушка не обращала ни малейшего внимания - все действия и их возможные последствия уже давно были выучены и доведены до автоматизма ещё десятилетия назад, до того, как тигрица вышла с матерью на первую обучающую охоту.       Бесшумно повернувшись в сторону предполагаемой жертвы и лишь едва задев кончиком хвоста несколько листьев папоротника, девушка стала поджидать свою возможную жертву... Или бежать, если это будет кто-то слишком сильный или многочисленный - вполне возможно, что это молодая виверна или чёрная гарпия, немного отделившаяся от основной стаи.       Как бы не была уверена в себе молодая тигрица, но она так же осознавала, что с младшей родственницей драконов ей не справиться, а гарпии... Они вполне могут позвать на помощь, а толпою, как говорится, валят даже альфа-самок.       К счастью для юной хищницы, её худшие опасения не подтвердились - на полянку, за которой из своего неказистого, но вполне эффективного в большинстве случаев, укрытия внимательно наблюдала желтоглазка, медленно и осторожно вышла куда как менее опасная мамоно: всего лишь девушка-кокатрис. Пусть её укус и был опасен для тигрицы, но сами по себе кокатрисы никогда не славились ни смелостью, ни боевыми навыками, ни, тем более, крепкостью своих тщедушных курино-ящерицыных тушек, предпочитая избегать любых столкновений и обходить десятой дорогой любую мало-мальски вероятную опасную ситуацию, используя природные способности лишь в момент самой крайней опасности.       Ну, или во время брачных игрищ со своим возлюбленным, но постельные утехи другого вида всегда мало интересовали тигрицу.       - Достаточно всего лишь одного удачного удара! - подбадривала себя хищница, доводя до предела напряжение в и без того последнюю минуту не расслабляющихся мышцах.       Она даже могла бы сравнить своё собственное положение с взведённой и готовой в любую секунду выпрямиться тугой пружиной, если бы не была так сосредоточена на более важной вещи - на своей охоте!       И если бы знала, что такое пружина, да, об этом тоже забывать нельзя... Кхм!       Вдох тёплого и влажного воздуха сквозь стиснутые зубы сопровождался тихим шипением, затерявшимся среди десятков иных звуков вечно живущих джунглей.       - Вот оно!.. - вспыхнуло осознание в голове юной тигрицы, когда девушка-кокатрис отвернулась от неё, повернувшись спиной к вестнику своего рока чтобы посмотреть на небольшой кустарник... каких-то ягод, в которых исключительно хищная девушка-тигрица не разбиралась и о которых сказать ничего не могла.       В одно мгновение хищная мамоно прыгнула на свою жертву, в готовности к укусу раскрыв полную острых белоснежных клыков пасть и выпустив когти на максимальную длину, при этом выставив передние лапы-руки перед собой, пока её светящиеся расплавленным золотом глаза наполнялись торжеством и предвкушением вкусного ужина и, судя по размерам аппетитных груди и задницы недо-птички, возможного вкусного завтрака!       ...Или, по крайней мере, так хотелось думать самой тигрице.              Была ли вина за случившимся в просчёте большой тропической кошки? В провидении высших сил? В невероятной силы чувстве самосохранения белопёрой мамоно или же в простой и до обидного банальной удаче?       Откровенно говоря, тигрице на все эти вопросы было откровенно и абсолютно наплевать. Куда больше её волновало, что её добыча, которой каким-то образом удалось в последний момент отскочить в сторону, отделавшись лишь относительно небольшим порезом крыла, теперь стояла в полуметре от своей несостоявшейся убийцы и, ошарашенно переведя взгляд с медленно пропитывавшихся её же кровью белых пёрышек на молодую мамоно-тигрицу, кокатрис....       - К-ко-ко-КОКОКОКОКО! -...громко за кукарекала и побежала в противоположную от златоглазки сторону.       ...А в побеге от опасностей, как уже упоминалось несколько выше, им равных действительно не было.       Осознав, что её ужин стремительно от неё же удаляется, мамоно-тигрица издала гневливый рык и с небольшим опозданием погналась следом за своей добычей, мысленно крутя в голове отцовские фразочки, которые он говорил, когда думал, что дочка его не слышит...       - Фырк, глупый папочка, за столько лет рабства у маменьки давно было пора привыкнуть к тому, что тигрицы слышат намного больше и лучше, чем люди!       Всё сильнее ускоряясь, девушка перепрыгивала небольшие овраги, маленькие муравейники и поваленные стволы деревьев, иногда и вовсе используя те, как трамплины в желании поскорее сократить между ними дистанцию.       К сожалению тропической хищной кошки, царапина на правом крыле - это совсем не та рана, которая могла бы замедлить кокатриса. В конце концов, кокатрисы являются предками девушек-страусов, так что нет ничего удивительного в их крайне сильных ногах, позволяющих оторваться от преследования даже особи, что не особенно хорошо ориентируются на местности или просто её не знают.       И тем более нет ничего особенно в том, что девушка-кокатрис оторвалась от настырной преследовательницы настолько сильно, что последней не осталось ничего, кроме как раздражённо чертыхнуться и, резким ударом сильной лапы с выдвинутыми когтями обломав одну из небольших, совсем ещё молоденьких, пальм, пойти перпендикулярной дорогой от пути своих недавних игр в догонялки - назад, увы, возвращаться было нельзя, всю дичь разогнали своими шумными побегушками, да и около лёжки теперь есть запах крови, что ещё сильнее уменьшает вероятность поймать кого-нибудь травоядного, а хищная добыча... Не такая вкусная, да и раны, полученные в драке, могут того не стоить. Так что придётся идти туда, где её не было раньше и туда, куда не побежит кокатрис, чтобы не встретиться с её возможной стаей и не получить внезапный окаменяющий кусь исподтишка.       Понуро бредя в сторону следующего возможного места засады, мамоно, тем не менее, не расслаблялась, прекрасно понимая, что джунгли - это отнюдь не райские кущи, и даже самый опасный хищник здесь всегда сможет стать добычей, стоит лишь на миг потерять осторожность.       К тому же, чем Лилим не шутят? Вполне возможно, что если внимательно присматриваться, то она даже сможет найти какие-нибудь следы девушки-кентавра или ещё какого одинокого заплутавшего и раненного травоядного. Что ни говори, а удача для охотника является ничуть не менее важным параметром, чем ловкость или внимательность... ***** ...Очевидно, этот день для одной понурой и голодной кошки ознаменуется не поеданием сочного мяска, а прекрасным видом на ту часть тела госпожи Фортуны, в котором спина теряет своё благородное название. Увы, но за всё время поисков юная «гроза джунглей» не смогла найти ни единого даже самого заволящегося оцелота, не говоря уже о каком-нибудь кролике-мамоно. Были, конечно, следы табуна бегемотов... Но тут уже сама гордая представительница семейства кошачьих не хотела рисковать целостностью своей драгоценной шкурки, чётко осознавая, какая из сторон выйдет победителем по окончанию данного предполагаемого противостояния. Уррррргх.~ Внезапный предательский рык квакающего от голода желудка окончательно испортил и без того не самое радостное настроение тропической хищницы. Мамоно была зла и недовольна. От обуревавших её сердце гнева на не попадающуюся дичь и раздражения на саму себя из-за собственной же неудачи ей особенно сильно хотелось пустить в ход бритвенно-острые клыки и смертоносные когти!.. Жаль только, что пускать их в ход было не на ком, - разве что на самой себе или окружающих её деревьях да кустарниках. Первое воспринималась девушкой, как лютейший идиотизм, ибо хищница не могла понять: до какой же это степени нужно деградировать охотнику, чтобы самостоятельно лишать себя хоть чего бы то ни было, что хоть теоретически может помочь в будущих охотах? Вторая же причина в некотором роде перекликалась с первой: излишне много психовать и лишать себя в случае чего хороших мест для слежки и подкрадывания из-под кустов или перемещения по деревьям умная мамоно-тигрица не стала идти на поводу у откровенно глупых и проходящих эмоций. Очередной виток неприятных мыслей оказался прерван донёсшимся до чуткого носа главной хищницы тропических лесов непривычным ароматом. Это было что-то... определённо сладкое, да. Для девушки, никогда не уделявшей особенного внимания полутонам цветочных ароматов, - насколько в принципе можно упускать из внимания запахи со столь острым нюхом, как у мамоно-тигрицы, - а потому что-то конкретное она не могла бы сказать. Тем не менее, она более чем могла пойти к её источнику, ибо, как говорили ей родители: «Глупые травоядные или просто излишне сентиментальная добыча довольно часто приходят для любования особенно ароматными и красивыми цветами, а потому это едва ли не идеальный шанс поймать себе что-нибудь к ужину!» В случае молодой добытчицы-индивидуалки - к весьма и весьма позднему ужину, но всё же! Приободрившись, девушка вновь перешла на осторожный, скрытный шаг, усиленно отгоняя всё решительнее подступающий голод... и понимая, насколько же всё-таки неправилен замеченный ей запах. Чем ближе она подходила, тем больше ноток она улавливала: сладкий, тягучий аромат который иногда казался цветочно-сиропным, иногда – конфетным, а иногда и вовсе – сладко-смолистым, но всегда, неизменно этот загадочный аромат нёс с собой ощущение ласкового тепла и тропик. Некоего идеального тропического рая… Или тропического цветка в идеальной специфической оранжерее. По памяти зеленоглазка могла лишь назвать периодически попадающийся ей иланг-иланг, что пах примерно так же, но всё же здесь запах был пряным, манящим и куда как более... тяжёлым, что ли?..       Впрочем, гадать действительно не приходилось - не разбиралась гордая хищница в цветах, за исключением определённой группы ядовитых растений.       Тем не менее, юной монстродеве и не пришлось пребывать в неведении слишком долго, так как уже через пол часа импровизированного похода, - что мог занять у какого-нибудь слабого и хрупкого человека четверть дня, - перед её глазами предстала тонкая естественно выросшая изгородь из всё тех же плотных и широких листьев папоротника, раздвинув которые шатенка могла увидеть относительно не большую, всего каких-то жалких два десятка квадратных метров по площади, полянку, усеянную нежно-розовыми цветами тюльпанов, не растущими в обычных условиях в таком климате, и уже упомянутыми выше яркими солнечно-жёлтыми цветками иланг-иланг.       Но любой из этих цветов... Нет, даже вся эта цветочная поляна вместе взятая даже в стой доли не могла сравниться с её главным сокровищем, её прекраснейшим цветком... И, вероятно, с опаснейшим монстром, с которым только приходилось сталкиваться юной тропической хищнице за всю её короткую, хоть и насыщенную на события, жизнь горделивой охотницы и выживальщицы.       Ведь сейчас, как и многие куда как более опасные монстродевушки, хищницы, герои и демоны, зеленоглазая тигрица не могла отвести своего взгляда от прекрасной нежно-зелёной кожи девушки-альрауны.       - Э-эт-то... Она... Нюх-нюх... Ароматно... - замерев на месте в том же положении, в котором приземлилась на поляну, девушка-тигрица впилась взглядом своих раскосых глаз с характерными немного расширенными миндалевидными зрачками, подобными всем иным представителям семейства кошачьих, и неосознанно сделала несколько нетвёрдых шагов вперёд, при этом немного приподняв свою голову и максимально вытягивая вперёд шею.       Так ей было проще принюхиваться к упоительному аромату нектара-приманки древней тропической альрауны, что взвесью полупрозрачного золотистого тумана заполонил поляну, невесомо оседал на её густой лоснящейся шёрстке и беззащитной коже...       ...И было вовсе не удивительно услышать от более крупной и опытной мамоно-охотницы, культурно прикрывшей свои бледно-зелёные губки ладонью в крайне человечном жесте, милое хихихиканье.       Всё же, с первых секунд было очевидно, что мамоно из семейства растений определённо не станет воспринимать вторженку на своей территории хоть сколько-нибудь серьёзно, ведь из-за огромного жизненного опыта все её действия и тщетные попытки сопротивляться наркотическому нектару, попадающему в организм с каждым вдохом, смотрелись крайне неуклюже, умилительно и... Жалко, да.       Слишком уж большая разница в навыках и понимании ситуации между древней альрауной и юной тропической кошечкой. Слишком, слишком разный уровень...       - Рррррр!.. - громко и непокорно зарычала тигрица, при этом дёрнув мордочкой, словно от хлёсткой пощёчины, стоило лишь ей услышать смех хозяйки поляны: так проявлялась её непокорная натура, её врождённая гордость хищницы, подкреплённая долгими годами обучения у отца и дрессуры матери.       - Рррррр!~ Нет!.. Голова!... Туман!.. Сложно думать!.. РРРРРРР!!!~ - громко прокричала она, вместе с тем вцепившись когтями в рыхлую и вязкую после последнего дождя почву, пытаясь удержаться на ногах и не ударить в прямом смысле в грязь лицом перед соперницей, и отчаянно мотая головой из стороны в сторону, бессмысленно стараясь избавиться от наркотика, уже проникшего в её организм и затуманивающего разум.       - Ох, прости-прости, милашка!~ Я сильно напугала тебя? - продолжая растягивать свои тонкие бледно-зелёные, в тон коже, губы в миловидной и располагающей улыбке, произнесла альрауна, вновь заставив тигрицу остановить свои метания и уставиться в её тёмно-пурпурные глаза. Голос её был мелодичен, полон нежности и ласки, в то время когда в двух прекрасных аметистах разгоралось пламя озорства и жажды.       - Бежать! - пронеслась молнией мысль в голове неудавшейся преследовательницы василиска, стоило лишь той вновь сбросить наваждение, укутавшее сознание младшей хищницы тёплым и пушистым одеялом расслабления.       - Плевать на гордость! Плевать на честь! Плевать на голод! Только бежать, бежать быстрее! И как можно дальше! К матери, домой! - мысли неслись вскачь, помогая сбрасывать онемение с мышц и разума, а страх перед превосходящей её монстродевой и злость на саму себя за собственную слабость помогали добывать такие нужные для девушки-тигрицы адреналин и норадреналин...       ...Вот только кое-кто был совершенно другого мнения и имел свои планы на хищную красавицу.       - Ммм? Ты уже уходишь?~ Ара-ара, какая торопыжка!~ А ведь ещё даже не пришло время обеда!~ - протянул всё тот же мелодичный голос светловолосой альрауны, перекинувшей через своё точёное плечико несколько локонов длинных прямых волос, после чего протянула руку в сторону убегающей кошкодевочки и щёлкнула пальцами скорее в театральном жесте, чем из реальной необходимости.       И вместе со звонким щелчком на тигрицу резко набросились десятки, если не сотни лиан. Что до этого расслабленно и безвольно валялись на земле по всей поляне или свисали с веток и стволов многочисленных деревьев...       Даже используя всю силу своего зверочеловеческого тела и острые, как бритва, когти Тигрица не смогла достаточно быстро порвать их, чтобы вырваться с поляны. Эти крепкие, жилистые, переполненные липким соком тентакли извивались, крепко обвиваясь вокруг тела, конечностей и горла златоглазой красавицы, стремительно утягивая её обратно в глубь поляны, к основному телу Девушки-цветка. И лишь одна мысль крутилась в голове зверодевушки в тот момент, когда её стремительно волокли к той блондинистой монстродевы, обдирая кожу с незащищённого шкурой живота о торчащие то тут то там корни деревьев и ломая когти в попытках зацепиться за стволы тех самых деревьев: - Это конец... Мне не спастись... Мама... Папа... Хнннн... П-простите... Кто-нибудь... Помогите....