Колодец

      Все началось с той ночи в храме Соломона, которая навсегда изменила Малику жизнь. Ночь, которая отняла у него все, что было дорого. Брата, руку, силу, положение… Подарив взамен лишь беспомощность и нежелание жить.        Казалось, что все было против него. Казалось, что каждый собрат прячет насмешку под капюшоном.       Никчемный       Калека       Как же ты жалок       Малик видел, как его жизнь раскололась пополам, на «до» и «после», и ничего не мог с этим поделать. Его жизнь изменилась, и он вместе с ней.       Все, кто хоть немного знал Малика теперь его не узнавали. Собратья больше не видели некогда сияющих тёмных глаз, не слышали звука скрещивающихся их с Альтаиром мечей во дворе и радостных криков Кадара, подбадривающего обоих…       В конце концов, Аль-Муалим то ли не желая смотреть на однорукий призрак, блуждающий по Масиафу, то ли испытывая жалость сослал несчастного в Иерусалим.       — Займешь должность начальника Бюро. Малик, ты слышишь? Сын мой, посмотри на меня.       Встретившись с пустым взглядом на бледном, осунувшемся лице своего ученика старик почувствовал, как по спине пробежали муражки.       — Иерусалим… Бюро… Я понял, Мастер, — хриплым, усталым голосом сообщил Малик.       Аль-Муалима передёрнуло. Где же тот юноша, упорно чтивший кредо, который мог осадить любого одной колкой фразой, слетающей с острого языка?       Вместо него стоял измученный похудевший калека, мало похожий на себя прежнего.       — Ступай, — махнул рукой старик, не желая больше смотреть на него.

***

      Дальше потянулись мучительно долгие и одинокие дни. Малик учился справляться со всем одной рукой, и только стены бюро видели его короткие вспышки гнева, скрывая ото всех появляющийся после них беспорядок.       Больше всего Малика мучали сны. Точнее… один конкретный сон.       Каждую ночь его бросали в колодец.       В этот раз при падении в плечо прострелила резкая боль. Похоже вывих. Отчаяние начинало подкрадываться медленно, но верно впиваясь в сердце острыми когтями. Вода была ледяная и доставала до пояса. Малик очень быстро продрог.       — Эй! Есть кто-нибудь? Помогите!       Рядом никого, и помочь некому. Свет казался так близко, только ухватись руками, упрись ногами и лезь на поверхность… Вот только у Малика была одна рука, а вывихнутое плечо лишь добавляло ситуации безвыходности.       Стиснув зубы, ассасин уперся ногами в стену прижавшись спиной к скользким камням и игнорируя боль в плече полез вверх. Надолго его не хватило, ноги предательски соскользнули и Малик с коротким криком полетел в воду. Ноги быстро увязли в песке и чем больше он сопротивлялся, тем глубже погружался в вязкое дно.       Стук собственных зубов мешал ясно мыслить. Холодно… Дыхание перехватывает, перед глазами начинает плыть. Нет, не спать!       — Кто-нибудь! Помогите! — Малик кричит из последних сил, хотя знает, что никто не ответит.       — Кто-нибудь! Пожалуйста… — легкие словно что-то сдавливает, вдохнуть всё сложнее.       Он не знает, сколько он так простоял, прежде чем стук собственного сердца заглушил все другие звуки.       Он не хочет умирать.       — Малик?!       Показалось?       — Малик, проснись! Давай, смотри на меня.       Внезапно вязкое дно поглощает его полностью, утаскивая с головой под воду.       Открыв глаза он видит размытый, но смутно знакомый силуэт.       — Смотри на меня, слышишь? Эй, — силуэт с голосом Альтаира бьёт его по щекам, но Малик не может заставить себя сделать полный вдох. — Малик, что с тобой, скажи? — в голосе явно слышиться беспокойство, но с чего бы Альтаиру быть здесь и беспокоится за него?       С трудом ворочая языком и выталкивая слова в перерывами между судорожными короткими вдохами Малик хрипит:       — Не могу… ды…шать…       — Это поправимо! Пойдем-ка… — наваждение с голосом Альтаира куда-то его тащит, но Малик точно знает, что выхода отсюда нет. Из колодца нельзя выбраться.       Альтаир взбирается по стене и на секунду пропадает из виду.       — Давай руку, — Малик растерянно моргает. Мутный взгляд устремляется наверх. Как он туда попал?       — Я… не хочу умирать… — зачем-то шепчет Малик, не совсем уверенный, что его слышат.       — Ты не умрешь. Просто дай мне руку.       Хватаясь за хоть и призрачную, но возможность выбраться он позволяет Альтаиру вытащить себя на поверхность.       Ветер обдувает лицо, но Малик уже этого не чувствует. Альтаир подхватывает его и довольно ощутимо бьёт по щекам, заставляя сфокусироваться.       — Малик, дыши. Слышишь меня? — обхватив лицо собрата руками Альтаир смотрит прямо в темные глаза. — Давай, вместе. Вдох, — ассасин делает показательный глубокий вдох и Малик неосознанно его повторяет. Колодец исчезает, а собрат оказывается реальным.       — Выдох.       Не без труда, но ему все-таки удаётся медленно выдохнуть.       — Вот так, брат, дыши, — Альтаир запускает левую руку в чужие жесткие волосы, расслабляя.       Постепенно дыхание приходит в норму и темный взгляд приобретает осознанность. Малик садится, впервые за сегодня целиком рассматривая собрата.       Альтаир опускается рядом, устремляя на него тяжелый взгляд.       — И часто у тебя такое?       Малик пожимает плечами.       — С тех пор, как я здесь появился — каждую ночь.       Альтаир вздыхает, качая головой.       — Что же ты делал без меня?       На лице Малика расплывается грустная улыбка. Подняв взгляд на звездное небо он невесело хмыкает.       — Тонул.       Альтаир ничего не говорит. Подвигается ближе и обнимает, позволяя Малику устроить голову у себя на плече. В этом жесте даи читает лишь одну явную фразу:       «Прости меня»       И Малик прощает, прикрывая глаза и расслабляясь.       — Спасибо, брат. — эта фраза заставляет Альтаира отодвинуться и удивленно посмотреть на друга.       — За что?       — За то, что вытащил меня из колодца.