Быть хрупкой, невесомой слезой По ветвям катится, и в неге блистать Ты не спеши, обогрейся Впереди вся ночь у костра.
В прихожей загорелся свет. Просторная типовая квартира, спроектированная специально для работников ККМ, являлась эталоном комфортной жизни: автоматическая система жизнеобеспечения, роботы-уборщики и повара, самоочищающаяся система отходов. Кажется, он уже и забыл, что такое домашние дела по возвращении домой, не помнил, когда в последний раз видел грязь или мусор… И всё же огромное красное пятно неизвестной липкой субстанции засохло на полу. Ах, да, есть же одно «но». С тех пор как с ним связалась таверна, с той первой встречи, когда ядовитые слова недотёпы впились шипами в кожу… С ним произошли перемены. Он не боялся изменений, и уж тем более, когда они позитивные, но появление переменной в виде Искорки сложно было назвать как положительной, так и отрицательной переменной. Авантюрин умел делать самые опасные и непредсказуемые ставки, не боялся вкладывать туда, где, казалось, нет шанса на прибыль, и всегда выходил в плюс. И отношения с этой девушкой — лишь очередное азартное увлечение, где он пытается просчитать, в какой момент получит выгоду. Прибыли от этих отношений на данном этапе времени не наблюдалось. Она только ела и жила за его счёт, при этом пропадая на долгие промежутки времени и потом вновь, как ни в чём не бывало, возвращалась. О том, где она пропадала, его не посвящали, да и Авантюрину не очень хотелось пытать, ведь пока они могут проводить время вместе, его всё устраивало. — Искорка? Зовёт он, переступая пятно и заглядывая в гостиную. Не материализовалось же оно само по себе… На диване растянулась девушка: на ней накинут узорчатый халат-кимоно, а волосы собраны в два хвоста. Она ест китайскую лапшу из какой-то доставки дешёвыми палочками и удивлённо в ответ смотрит на Авантюрина. Будто бы это она не ожидала здесь его увидеть. — Павлинчик? А разве не ты ли мне с утра говорил, что тебя сегодня не ждать? — Уже два часа ночи по системному времени… В недоумении отвечает Авантюрин, вынимая одну руку из плаща, пока к нему подбегает маленький робот дворецкий и помогает раздеться. — Да? А я только села обедать. Искорка указала палочками на огромный пакет доставки с надписью «Luofu FOOD» и вновь запустила их в лапшу. Кажется, она столько раз заказывала оттуда еду и брала обязательно «пять наборов приборов», что они могли бы из этих палочек построить внутри квартиры ещё одну, только меньше. — Что это за пятно? Почему не убрала? Интересуется мужчина, пока переодевается в домашнее. Роботы сами бегают вокруг него, воркуют и переодевают, а ему лишь остаётся смирно стоять и лишь изредка помогать железным клешням с тканью на одежде. — Могла бы прибраться хотя бы, пока меня нет… — переодевшись полностью в домашнее, подмечает Авантюрин, вновь обращая взгляд на Искорку, которая как ни в чём не бывало жуёт свой вок. Вот опять она делает, что ей вздумается и совсем не хочет отвечать за свои поступки. — Ты что, шутишь? Тогда это было не смешно, — огрызается девушка, демонстративно скривив лицо. — Включить с помощью голосового помощника робота-уборщика так сложно? Авантюрин хотел рявкнуть, но вместо этого его голос сорвался, и он прозвучал не агрессивно, а истерично. Искорка прыснула от смеха, а затем осуждающе продолжила. — Пф-ф-ф, а ты не подумал, что у меня могли быть дела поважнее, чем отдача приказов железякам, а, Павлинчик? Искорка закидывает ноги на диван и, свесившись наполовину, жадно пытается доесть свою лапшу, а Авантюрин раздражённо шаркает и плюхается с ней рядом. Он физически ощущает её недовольство, когда Искорке пришлось подвинуться. — Да что с тобой такое? — пнув ногой вбок, жалуется девушка, старательно отползая на другой край длиннющего дивана. — Ты пропадала две недели, не отвечала на звонки… — И? — Я… — Только не говори, что ты волновался, это возмутительно низко для одного из десяти каменных сердец. У тебя совсем нет гордости? — Я скучал… Последнее предложение прозвучало несчастно и убого. Какого это, когда красивый юноша, чьи слёзы за всю жизнь видела только сестра, смотрели так пронзительно и надрывно, будто он сейчас начнёт рыдать? Искорка замерла, цепляясь за этот взгляд. Брови поднялись выгнутой дугой, а кусочек красного перца, который она ела, выпал из-за рта. Он никогда не говорил, что скучал по ней. Он всегда писал что-то типа «Будь осторожна», «Не слишком заигрывайся», «Ты всегда можешь вернуться ко мне», но чтобы скучал? Разве они были настолько близки? Разве Авантюрин, один из самых влиятельных людей в ККМ, мог испытывать подобное к безликой кукле? Она отложила недоеденный вок, поставила его на пол. Выпрямилась и села прямо. Мужчина опустил голову, несмотря на неё. Слишком много всего произошло, будто всё, что было между ними — лишь случайная связь, переросшая в нечто ещё более хрупкое. Он чувствовал себя дураком, которого используют в очередной раз. Лишь пешка, фишка, разменная монета в игре, которую затеял он сам. Где призом было его сердце. И сидящая рядом девушка выиграла джекпот. Искорка прокашлялась, похлопала ладонью по своей ноге. — Ложись. Авантюрин поднял голову, коротко прошёлся по ней взглядом, улавливая едкую смесь из того, чтобы в очередной раз подколоть его и какой-то уж больно наигранной нежности. Искорка повторила. — Хватит дуться. Ложись. Казалось, если он сейчас откажется, проявив свою гордость и характер, то она растворится, подобно дорогому аромату духов в атмосфере. Останется лишь привкус дождя на языке и еле уловимый запах, напоминающий о ней. Авантюрин склонился и примостился на коленях у Искорки. Та ласково провела по волосам, поправляя причёску, и аккуратно завела пару прядок за ушко. — На моей родной планете подобное приравнивается чуть ли не к интимной связи, но тебе сегодня повезло, Павлинчик. Я делаю это бескорыстно. Кажется, это было впервые за всё время, когда Искорка упоминала свою «родную» планету, в отличие от печально известной своей истории Синагонии и ядовито-яркому цвету глаз Авантюрина, по Искорке и не скажешь, к какой расе она принадлежит. По стилю общения и одежды она явно вышла из высокотехнологичного развитого общества, но на этом догадки заканчивались. — О чём ты? — Узнаешь… — она пару раз провела по краю ушной раковины и затем загадочно протянула. — М-м-м, вот оно как… Он следил за её взглядом, пока на его лицо не положили салфетку с символикой доставки. Не понимая, парень попытался убрать с лица салфетку, но Искорка начала махать руками и сопротивляться. — Не трогай. Просто лежи и наслаждайся. Авантюрин решил не пытаться дальше расспрашивать и просто позволить ей сделать задуманное. Мысли быстро вернулись в рабочее состояние, когда он лежит так повёрнутым лицом к полу. Какие завтра нужно проверить документы, с кем у него встреча и когда следующее совещание… Топаз просила ей отправить список клиентов, и к тому же нужно зайти и отчитаться перед Яшмой. Слишком много дел и слишком мало системного времени. Авантюрин вдохнул глубоко и расстроено. Нужно было расслабиться и отпустить всё, но у него не получалось. От него пахло одеколоном и кондиционером, а от неё — острыми специями и каким-то едва уловимым терпким ароматом леса. Такие разные, но по какой-то причине отлично сочетающиеся запахи. Может, ему чаще стоит брать выходной? Из самокопания его вывел голос Искорки прямо над ухом. Её пальцы коснулись застёжки на мочке уха, будто воровка, та ловко стянула с него увесистую серьгу и прошептала. — А теперь мы переходим к главной части шоу… — следующим было ощущение чего-то пушистого и мягкого в ухе. Деликатно она подвигала палочкой с ватным шариком на конце. Ощущения были странные. И вроде бы ему не очень приятно, но и комфортным этот процесс было тяжело назвать. Искорка молча выполняла свою работу, еле ощутимо касаясь пальцами до щеки, или поправляла палочку. — Теперь на другое. Просит она, и он, повинуясь, переворачивается на другой бок, заметив краем глаза, как она довольно ухмыляется. Палочка вновь погрузилась во внутреннюю часть уха и быстро очистила всё внутри. Авантюрин лежал и не мог понять, насколько ему должно быть приятно и что тут интимного, но теперь, когда он лежал прямо уткнувшись в бедро девушки, которая безумно ему нравилась, было, если честно, наплевать, что она будет делать: пусть хоть захочет вырвать это ухо, он всё равно примет это с достоинством. Процедура не заняла слишком много времени, ведь за гигиеной Авантюрина всегда следили множество роботов и докторов, потому и со слухом, несмотря на частое ношение наушников, у него не было проблем. — Как тебе? — не скрывая своего волнения, Искорка поднимает салфетку и смотрит на лицо мужчины. Тот уже привык к полутьме и несколько испуганно заморгал, прежде чем поднять голову. — Не понимаю, почему ты назвала это интимным. Брови Искорки театрально приподнялись, а зрачки расширились. — Как же ты не понимаешь? Нет ничего более близкого, чем прижиматься к бёдрам молодой девы, пока та чистит тебе уши! Я вообще-то сняла сейчас с тебя десять лет неудач и всю усталость. Мужчина хмыкнул, улыбнувшись щекой. — Правда десять лет неудачи убрала? — Правда-правда! — У меня тоже есть обряд, который отгоняет всю неудачу на десять лет. Хочешь, покажу? Авантюрин поднялся с колен и, сидя вполоборота, лукаво поманил к себе рукой, дабы та придвинулась ближе. Искорка насупилась, но подползла ближе на таком расстоянии, что они могли чувствовать дыхание друг друга. «Так вот, почему от неё пахнет специями», — подумал про себя Авантюрин, когда заметил в уголке губ размазанный карри. Он не стал трогать пятно руками или говорить об этом, она сама всё поняла, ловя взгляд, и быстренько стёрла след от еды. — Нужно подготовиться. Успокой все свои чувства и вдохни глубоко грудью, — он показывает, как нужно вздохнуть. Касаясь пальцами до своего собственного сердца, вбираешь как можно больше воздуха в грудь и выдыхаешь. — Такой сентиментальный, Блондчик, — хихикая, подмечает Искорка, повторяя за ним движение, явно не проявляя и той же толи уважения, какую проявил он. — Отнесись к этому серьёзно. — Да-да, показывай уже свой секретный обряд. Авантюрину не нравилось то, как она с ним сейчас говорила, зато перед ним была настоящая Искорка. Не одна из сотен других притворяющихся кукол, играющих роль дублёрш, а живая и непревзойдённая Искорка. Характер у неё не сахар, как и повадки; она вредная, не понимает своих чувств и не умеет выражать эмоции словами, но кто он такой, чтобы осуждать её? В конце концов, именно он бежит сам от себя всю жизнь и хоронит прошлое и будущее, игнорируя настоящее. Если сейчас он хочет этого, то значит, так и нужно поступить. Он поднимает ладонь в воздух и просит сделать Искорку то же самое. — Выпрями пальцы и прикоснись к моей руке. Прижмись плотно. Маленькая ручка приложилась к его большой. Ногти Искорки ухожены и покрашены однотонным нежно-красным лаком. Точно такой же цвет, как и полгода назад… — А теперь повторяй за мной. — Пусть богиня Гаятра трижды закроет глаза. Пусть она поможет сердцу твоему биться вечно. Пусть твой путь всегда будет мирным и спокойным… А планы твои — вечной тайной… Искорка идеально с первого раза повторяла слова Авантюрина, чем сильно того смутила, ведь он сам всего несколько раз за жизнь давал это благословение другим людям, и пути с этими людьми из прошлого у него разошлись. Ему бы не хотелось, чтобы с Искоркой вышло точно так же. — И это всё? — убирая руку с ладони мужчины, спрашивает Искорка, переворачивая кисть и рассматривая её, явно ожидая какого-то мгновенного эффекта. Он кивнул, всё так же держа руку в воздухе. Да. Пока что это всё… Всё, что он может ей дать. Маленькое небрежное обещание, скреплённое касанием, которое он боится завершить. Действия, что не в силах самостоятельно разрешить. Потому что он боялся. Боялся потерять её, как и каждого, любого дорогого человека в своей жизни. Искорка заметила эту заминку, считывая по лицу Авантюрина, что сделала что-то не так, и вернула руку на место. Проскользнула меж пальцев и впилась в мягком и нежном прикосновении, позволяя тому расслабить ладонь. Замочек из пальцев, где маленькая ручонка накрывала большую и не давала тому замкнуться в себе.«Я больше никуда не пропаду, пока что, Павлинчик».