Харвин
Яркие огни мерцали в переполненном зале, а воздух наполнялся рокочущими басами, которые звучали в каждом уголке помещения. Люди плавно двигались под ритм музыки, погружаясь в размытую симфонию движения и света. Невзирая на окружающий хаос, двое стояли неподвижно – не обращая внимания на то, что происходило вокруг. Глаза были закрыты. Их губы почти соприкасались. Они заблудились в своем собственном мире, но это случилось. Эта связь с ними случилась, и теперь она угрожала сжечь их заживо, если они ничего не предпримут. Однако где-то в глубине его сознания, голос говорил Харвину, что им лучше уйти. Он должен вернуть ее домой. Это слишком опасно. Его чувства к ней слишком сильны. Между ними искры. Энергия, заставляющая его сердце биться так, как никогда прежде. Этого всего слишком много. Их химия была неоспоримой, неудержимой силой, которая связывала их. Это был танец, в котором их тела будто следовали собственному ритму, магнитно притягиваясь друг к другу. Его взгляд скользил по ее фигуре, обтягивающим джинсам и блестящему топу с глубоким вырезом. Он наблюдал, как ее бедра качались в такт его движениям под звуки музыки, окружающей их. Это усиливало его эмоции. Он желал ее так, как никогда прежде в своей жизни. И он в полной заднице, ага. Чрезвычайно и по-королевски облажался. Но этого было недостаточно, чтобы заставить его остановиться. В тот самый момент, когда пальцы Харвина коснулись шеи Рейниры, ее ладонь инстинктивно обхватила его бедра, притягивая его к себе неосознанно. Его пальцы нежно перебирали мягкие локоны, струившиеся из-под ее маленькой шапочки. Харвин заметил, как ее дыхание участилось, его тело откликнулось раньше, чем его разум успел осознать неизбежность поцелуя. — Сделай это, — прошептала Рейнира. Ее губы произнесли приказ, заглушенный какофонией звуков вокруг. Но в ее глазах горел умоляющий взгляд, который невозможно было игнорировать. Харвин облизал губы, готовясь к прыжку со скалы прямо в океан. Почему-то именно так все и ощущалось. Один неосторожный шаг и все – он пойдёт на дно. Несмотря на то, что Харвин знал, что ему не избежать неприятностей, будучи телохранителем принцессы, он не был готов к такому. Он должен был отступить. Да, многие говорили о том, что принцесса Рейнира обожала нарушать правила. Однако для него все это были лишь сплетни. Обычную болтовню при дворе он скорее находил забавной, чем принимал за чистую монету. Весь этот хаос, который она создавала в этой напряженной обстановке – вдохновляла на создание хороших историй, он должен отдать ей должное. Тем не менее, его не беспокоило ничего, кроме разговоров об этом с братом за обедом. Она была ребенком, на четыре года младше его. Кто-то, кого он знал чисто формально, на словах, поскольку его отец работал на короля, сколько Харвин себя помнил. Рейнира – очаровательная девушка, с которой можно было пошутить во время скучных празднеств. Но, тем не менее, девушка, да. Для которой лёгкий флирт – вид спорта. Кривая усмешка на другом конце зала. Все изменилось на ее свадьбе. Его взгляд теперь опустился на кольцо на ее пальце, что зацепился за пояс его брюк, и Харвин тихо проклинал его. Взяв ее за руку своей, он потянул ее к себе. Положил ее ладонь на свою грудь, чтобы Рейнира почувствовала неистовое биение его сердца. Ее зрачки расширились, рот приоткрылся. Она сделала еще один шаг вперед, уменьшая пространство между ними и чувствуя другую реакцию его тела, отражающую, насколько сильно она его заводила. — Ты не хочешь поцеловать меня? — поинтересовалась она. Они стояли достаточно близко, и Харвин мог хорошо ее слышать, что заставило его легко рассмеяться. — Черт, я секунд через десять пожру тебя прямо здесь, на этом чертовом танцполе. Ее губы слегка дернулись. — Что тебя сдерживает? Моя последняя крупица здравомыслия. Ходили слухи, что именно это свело с ума Кристона Коля. Он застрелил шафера на ее свадьбе, хотя на самом деле был там, чтобы защитить ее. Но он не справился с работой, поэтому вмешался Харвин. У них одинаковая подготовка – оба бывшие военные. Коль работал в частной охране, а Харвин присоединился к "Золотым плащам". Он стал частью ее охраны по просьбе своего отца, зная, чего это стоило ему. Предполагалось, что это будет временно. Однако, когда он смотрел на ее губы, медленно приближаясь, ему пришла мысль, что, возможно, долгосрочная смена работы уже не казалась такой уж плохой. Вероятно, Рейнира разделяла его чувства, так как ее улыбка стала еще шире, а глаза прищурились. Предвкушение только нарастало. Он почти ощущал соленый вкус ее пота, когда их губы соприкоснулись. Совсем немного. Всего лишь намек на поцелуй. Затем за их спинами раздался треск разбивающегося стекла, и Харвин резко вернулся к реальности. В течение считанных секунд он спрятал Рейниру за собой, подальше от источника шума. Она хваталась за его майку, пытаясь заглянуть за его плечо, но он не дал ей этого сделать. Он защищал ее. Его взгляд стал сосредоточенным и острым, он внимательно сканировал окружающую обстановку. Переключая внимание с одной точки на другую, он быстро улавливал все детали. Напряжение быстро наполнило воздух, нарушая прежнюю безмятежную атмосферу. В вихре хаоса два парня стояли лицом к лицу всего в нескольких шагах от них. У одного из них была в руке разбитая бутылка. Их лица были искажены гневом, а громкие голоса прорывались сквозь музыку, привлекая внимание всех, кто был поблизости. Окружающие танцоры отступили, образуя круг, в центре которого разворачивалась драма. Кулаки столкнулись, конфликт перерос в потасовку. Толпа изумленно вздохнула и начала роптать, на их лицах отразилось сочетание шока, страха и нездорового любопытства. С каждой секундой драка становилась все более жестокой, и их движения становились все более безумными. Руки махали в воздухе, тела сталкивались друг с другом. Харвин знал, что охрана находится где-то неподалеку, и он не мог позволить себе быть замеченным ими. Им пора уходить. Схватив Рейниру за руку, переплетая их пальцы, он потащил ее за собой к выходу.Рейнира
Вышибала кивнул им, когда заметил, что они покидают клуб. Рейнира все еще злилась, что он назвал ее мальчиком ранее. Но он дружил с Харвин, не спрашивал ее документы и, помимо грубого комментария, был достаточно мил, поэтому она решила простить его и заставила себя помахать в ответ с улыбкой. В конце концов, он помог ей насладиться чудесной ночью. Ночь, которая, как она надеялась, на этом не закончится. Она рассчитывала на один конкретный исход, и, судя по тому, как Харвин реагировал на нее на танцполе - ей не показалось. Если только он не передумает. Поездка обратно в Красный Замок не очень долгая, но достаточная, чтобы переосмыслить произошедшее. Она села на байк и прижалась у Харвину, крепко держась. Сразу же, как только Рейнира села позади него, она поняла, почему ему нравились именно поездки на байке. Она ощущала, будто они парят в воздухе. Это придавало ей ощущение свободы. Они пронзили сердце оживленного города. Улицы жили своей жизнью, неоновые огни освещали их лица сверхъестественным светом. Время казалось растворяться, сливаясь в симфонию цвета, звука и движения. Рейнира восхищенно наблюдала за всем этим, ее глаза сверкали от удивления и восторга. Но счастье длилось ненадолго. Она почувствовала укол разочарования, когда Харвин сдал назад. Вдалеке она увидела прачечную, а запасной выход указывал на вход в один из туннелей, ведущих обратно на холм Эйгона. Это было единственное, что она знала (пока). Это место, где Харвин ждал ее и где он остановил, когда она пыталась сбежать в одиночку всего несколько часов назад. Оказывается, он тоже знал о проходе под замком, и ей нужно было лучше скрывать свои планы на вечер. То есть, если он не присоединится к ней в будущем. Когда Харвин припарковал свой мотоцикл за зданием, двигатель заглох. До нее донесся его запах, когда он снял шлем и встряхнул волосами. В воздухе был привкус его лосьона для бритья, но преобладали запахи пота, мускуса. Это нравилось Рейнире. Она хотела зарыться в этот запах. И, будто прочитав ее мысли, Харвин улыбнулся ей одной из своих кривых ухмылок, прежде чем слезть с мотоцикла и протянуть руку. Она с радостью приняла ее. Ей неприятно, что она должна сразу после этого отпустить его. Рейнира сняла свой шлем и наблюдала, как Харвин снимал куртку-бомбер и надевал рубашку. На его мускулистой спине она немного растянулась. Следом он накинул пиджак от своего костюма, наушник и галстук, аккуратно сложил все в рюкзак и спрятал за входной дверью секретного прохода. Рейнира задумалась, планировал ли он это. Или знал, что в какой-то момент она сбежит, и поэтому был готов. Может быть, он просто переодевается каждый день перед тем, как отправиться домой. Но почему здесь? Любопытство взяло над ней верх. — Как ты узнал, где меня найти? Харвин прервался, чтобы завязать галстук, и приподнял бровь. — Ну, ты знаешь, кто командовал Городской стражей, когда я еще учился, не так ли? Дядя Деймон. Она должна была предугадать. И ему не следовало хвастаться этим семейным секретом. — Значит, теперь все в курсе? — Рейнира указала большим пальцем на ближайшую дверь. — Не думаю, — ответил Харвин, возвращаясь к своему занятию. — Он сказал мне только потому, что однажды ночью я должен был сопроводить его обратно во дворец, — поднимая глаза, он встретился с ней взглядом и подмигнул. — Не волнуйся, я умею хранить секреты. Я сохраню и твой тоже, это то, что она читала между строк. И это ее возбуждало. Это также заставляло ее слегка нервничать. — Деймон также был тем, кто показал мне туннели. — Да, я так и понял, — губы Харвина слегка дернулись, когда он закончил завязывать простой узел, ни разу не оторвав взгляда. — Он знает это место как свои пять пальцев, что сделало его великим командиром. — Что ты имеешь введу, проясни-ка? — Я имею ввиду то, что он действительно знал, как делать свою работу, — Харвин со смешком посмотрел на небо, очевидно, вспоминая что-то. — Думаю, это была моя первая неделя базового обучения, или, может быть, вторая, когда Стража получила свои новые модные доспехи. Знаешь, золотые? Вот почему их сейчас называют Золотыми плащами? — Рейнира кивнула, и он продолжил. — А еще это была ночь, когда Деймон устроил резню. До тех пор это было самое большое событие, что когда-либо видел город, — потирая шею, Харивн покачал головой. — Я был чертовым новичком, что понятия не имел, как он это делал. Откуда он знал каждое убежище, каким бы маленьким, каким бы странным. Хотя, когда я спросил его об этом, все, что он сказал, было, — продолжал Харвин, передразнивая манеру Деймона: — Держи своих друзей поближе, но врагов еще ближе. Рейнира рассмеялась, и его ухмылка стала шире. — В любом случае, я решил работать под прикрытием именно по этой причине. Это помогло мне понять, против кого мы сражаемся. — Ты сделал это из-за Деймона? — Рейнира не смогла сдержать удивленного тона. Харвин, похоже, не возражал. — В некотором смысле, наверное? Никогда по-настоящему не задумывался об этом до этого момента. Рейнира почувствовала, что это укрепило ее доверие к нему. Пока она не готова признаться ему в этом, но ей нравилось, что у них нашлось еще кое-что общее. Деймон был их наставником в какой-то степени. Возможно, об этом они поговорят в другой раз. — Где ты живешь? — спросила она вместо этого, меняя тему, пока Харвин собирал свои каштановые волосы в обычный пучок. — На Сапожной площяди, — был ответ. Там располагалась резиденция Городской Стражи, если Рейнира правильно помнила. Хотя, если он сохранит свою должность ее телохранителя, в конце концов, он может перебраться в Красный Замок. Она не знала, хочет ли Харвин этого, и, слишком боясь его возможного отказа, не спрашивала его. Закончив с переодеванием, закинув на плечо рюкзак, Харвин открыл перед ней дверь, чтобы они могли отправиться домой. Тем не менее, Рейнира колебалась, но он и не торопил ее. — Что-то еще? — Со сколькими мужчинами ты живешь? — продолжала она свой допрос. Харвин скрестил руки на груди и прислонился к стене. — С шестью. — Они тебе нравятся? — Они не доставляют мне проблем, — ухмыльнулся он. — Но они могли бы быть чуть менее шумными. Рейнира кивнула, копируя его позу. — У тебя есть своя комната? Харвин прищурился. — Да? — Итак ... — Прикусив губу, Рейнира обдумывала, как сформулировать свой следующий вопрос. — Ты можешь приводить свою девушку домой, когда захочешь? Никто не будет возражать? Конечно, он видел ее насквозь. — Это твой тонкий способ спросить, свободен ли я, принцесса? — Харвин усмехнулся. — Возможно, для этого немного поздновато. — Ничего не случилось, — нахмурилась она, слегка краснея, потому что ее поймали. — Как скажешь, — он оттолкнулся от стены. — А теперь пошли, пока кто-нибудь не заметил твоего отсутствия. Они вошли в туннель и некоторое время шли в тишине. Воздух прохладный и влажный. Их шаги отдавались эхом в гармонии с шепотом туннеля. На них падали лучи света от запасных старых ламп, установленных вдоль потолка, отбрасывая мерцающие лучи, которые направляли их путь. Тени танцевали на стенах, как будто оживленные их присутствием. Это выглядело на удивление красиво, но Рейнира не могла оценить этого, потому что ее мысли были заняты другим. На полпути к месту назначения Рейнира прерывала тишину: — Ты злишься на меня? Харвин просто снова ухмыльнулся: — С чего бы мне злиться? — Потому что я сказала, что ничего не произошло. — Ты принцесса. Если ты говоришь, что ничего не было, значит, ничего не было. Почему-то этот ответ вызывал в ней раздражение. — А если бы я сказала: бей по стене, пока руки не начнут кровоточить, ты бы это сделал? — Конечно, — пожал он плечами. — У меня отличная медицинская страховка. Она не смогла удержаться от закатывания глаз. — Это так глупо. — На самом деле, это чертовски блестяще. Отбрасывая с дороги небольшой камешек, они пошли дальше. Рейнира зажевала губу. Сняла с головы шапку. Ее длинная серебристо-русая грива волнами ниспадала на плечи. Краем глаза она заметила, что Харвин наблюдал за ней. Она увидела, что его взгляд устремлен на нее, а также его не могла проигнорировать выражение его лица. Не сдержавшись, она растянула губы в ухмылке. — Ты не ответил на мой вопрос. — Какой вопрос? — О девушке. Харвин останавливался как вкопанный. Еще один шаг, и Рейнира последовала его примеру. Медленно поворачиваясь, она встретила его взгляд и сглотнула. Ее сердцебиение ускорилось. — У меня нет девушки, и ты знаешь, что у меня ее нет, — его тон стал серьезным. — Но у тебя есть муж, Рейнира. — Который не заинтересован в том, чтобы делить со мной постель. Не похоже, что ее это волновало. Это было частью их соглашения. Они как нельзя лучше подходили друг другу в этой особой ситуации, в которой они оказались. Ситуация, когда ей пришлось выйти замуж за мужчину королевской крови, а Лейнор искала жену без каких-либо обязательств, по крайней мере, наедине. Так что не то, чтобы она грустила из-за его отсутствия в своей постели. Она просто завидовала его свободе. Даже если знала, что это несправедливо. Потому что Лейнор заслуживал того, чтобы трахаться на другом конце города, если это поможет ему пережить, что его парня из колледжа застрелили на их свадьбе. У нее просто чертовски тяжелый период, и это отстой. Она хотела, чтобы Харвин это изменил. Но, возможно, это не лучшая идея. Все это слишком сильно напоминало ей Кристона. — Джоффри был любовником Лейнора, — осторожно объясняла она, ощупывая почву. — Я думаю, Кристон потерял самообладание, потому что узнал об этом. Это напомнило ему о том, что произошло между ним и мной. Харвин преодолел разделяющее их расстояние, и теперь они стояли так же близко, как в клубе. Он возвышался над ней, как и всегда. — И что произошло между ним и тобой? — У нас был секс. — Рейнира подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. — Он хотел большего. — Но ты не захотела? Она покачала головой. — Я должна была выйти замуж за Лейнора. Этого от нас ожидали. — Но он не делит с тобой постель? Рейнира снова повернула голову в сторону, выражая свою тоску и уязвимость взглядом. Она знала, что он должен это заметить, но ей было все равно. Она следовала его примеру, пока он не оттолкнул ее назад, и она не ударилась спиной о стену. Его рюкзак упал на землю. Она вытащила наушник из его уха и оставила его висеть на его воротнике, прежде чем погладить его бороду вдоль подбородка и слегка потянуть, чтобы заставить его наклониться и, наконец, поцеловать ее. — Ты хочешь, чтобы я разделил с тобой постель, принцесса? — почти прорычал Харвин, и эта интонация послала искру возбуждения, пробегающую по ее телу. Она кивнула. — Да. Тебе этого достаточно? На этот раз они не добрались ее кровати или еще куда поближе. Однако он откликнулся на ее мольбу и наклонился вперед, захватывая ее губы в поцелуе, который превратил ее ноги в желе. Это превосходило все ее ожидания. Она обвила его шею руками и сжала его волосы в кулаках, тянула их, пока он не углубил поцелуй, встречаясь с ее языком, отвечая ее отчаянию. — Черт, — выдохнул он. — Ты хочешь сделать это прямо здесь? — Я не хочу ждать, — выдохнула она, прижимаясь к нему. И поэтому ее желание для него закон. Харвин отпустил ее и потянулся за спину, чтобы достать бумажник из заднего кармана, в то время как Рейнира не спешила снимать джинсы и трусы. Его глаза пристально следили за ней, пока он искал то, что ему нужно. Сжав презерватив в пальцах, он случайно уронил бумажник на землю. В то же мгновение, когда их губы снова встретились, она издала прерывистый стон, а затем задержала дыхание. Едва Харвин скользнул языком между ее губами, как Рейнира схватила его за плечи, прижалась к его груди и обхватила его ногами. — Дерьмо.Харвин
Возможно, позже он пожалеет об этом, но прямо сейчас ему было насрать. Не в тот момент, когда цеплялась за него, словно за деревянную веточку. Не в тот момент, когда она такая прекрасная и ей так хорошо рядом с ним, когда его губы скользили вниз по ее шее, а левая рука поднималась вверх, чтобы обхватить ее грудь. Его бедра двигались вперед, чтобы прижаться членом к ней, притиснув ее к стене. Рейнира укусила его нижнюю губу, пытаясь расстегнуть ширинку. Как только ей это удалось, он быстро надел презерватив. Их головы повернулись друг к другу одновременно, еще один поцелуй сблизил их, когда его бедра непроизвольно задвигались. Его член заскользил вверх и вниз по ее гладким половым губам, не входя в нее. — Харвин, — выдохнула Рейнира. — Да, детка. — Пожалуйста. Это все, что нужно. То, как она мурлыкала его имя, то, как она умоляла его взять ее, заставляло его стискивать зубы. Мысленно Харвин приказал себе не кончать слишком быстро. Но, когда он проник в ее влажное тепло на несколько дюймов, это стало настоящим испытанием. — Семеро, блять. — Он глубже вошел в нее, и она ахнула. — Ты слишком большой. — Ты сможешь принять меня всего. К тому времени, когда Харвин заполнил ее до предела, Рейнира начала дрожать, мурашки бежали по ее обнаженным рукам. Ее закрытые глаза сверкали от изумления, когда она посмотрела вниз, где их тела соединялись. Именно это выражение лица сбило его с толку. Отстраняясь, Харвин отодвигался назад, пока не встретил сопротивление. Ее ногти впились в ткань его куртки, ее спина изогнулась, прижимая ее живот к его. — О боги. — Ты так чертовски хороша, Рейнира, так чертовски идеальна для меня. Ее ноги обвиваются вокруг его бедер, лодыжки скрещиваются внизу его спины, напрягаясь, чтобы удержать его там, когда он глубоко внутри нее. — Харвин, — шептала она, как молитву. — Такой большой. Полный. Ах. — Если она решила убить его только словами, то, возможно, она сможет это сделать, если продолжит. Он наклонил голову к ее плечу; его губы прижались к ее ключице, к шее, пока их рты снова не соединились в страстной схватке языков и губ. Его следующий толчок сильнее вжал ее в стену, и она подавилась криком, ее фиолетовые глаза остекленели. Харвин снова толкнулся в ней, быстрее, и их взгляды встретились. Внезапно в центре его груди родился холодок. По его лицу можно было понять, что он это почувствовал, так как в ее глазах мелькнула паника. — Это...Это просто секс. — А? — Его мозг не мог сформировать ни одной мысли. Рейнира повторяет свою фразу или скорее, пытается повторить. — Это... — у нее вырывался протяжный стон, стоило ему коснуться точки G. — О, черт– я имею в виду, это просто... Харвин прижался к ее уху ртом и начал сильнее трахать ее, ее ноги обхватывали его бедра с каждым яростным толчком. — Пока – никаких серьезных заявлений, хорошо? И да будут милостивы боги, ему нравилось, как она выкрикивала его имя в ответ. Их взгляды встретились за мгновение до того, как это сделали их рты. Прежде чем он схватил ее за ягодицы и приподнял ее повыше к стене – подтянул ее колени и упер их себе в бедра. Харвин вошел в нее глубоко, вниз и вверх, и прижался к ней еще сильнее, чем раньше. Ее хриплые всхлипы говорили ему не останавливаться, поэтому он и не останавливался. Изучал каждую ее реакцию, звук, каждый жест. — О, оох, — она глядела на него расфокусированным взглядом. — Черт возьми, ты собираешься...Ты собираешься заставить меня... — Правильно, детка, — выдохнул он, прижимая их лбы друг к другу и проникая в ее сладкое, уютное лоно, содрогаясь от удовольствия. — Ты ... кончишь… для меня. Ее рот слегка приоткрылся. Рука Харвина потянулась ниже, к клитору. Одного прикосновения хватило, чтобы выбить Рейниру из равновесия. Ее тело дрожало в его руках. Она издавала стоны, сражаясь с наслаждением и одновременно требуя его, ее глаза расширились. — Харвин, заткнись и трахай. Слышать свое имя на ее губах – вот она, точка перелома. Его спина изогнулась, а похоть проникла в него глубоко, жестко и блаженно. Он вскрикнул, когда кончил в презерватив. После этого ноги Рейниры подкосились, но она она прытко ухватилась за него. Харвин попытался встать на ноги, но давление оказалось слишком сильным, и Харвин упал на нее. — Боги... — выдохнул он ей в шею. — Черт возьми. Рейнира тихо захихикала. — Не могу не согласиться. Как только Харвин восстановил дыхание, он поцеловал ее в висок и отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза. — Ты в порядке? — Лучше не бывает, — улыбнулась Рейнира. Харвин с гордостью в груди нежно поцеловал ее на лоб, щеки и губы. Затем он опустился на колени и помог ей одеть трусы, джинсы и кроссовки. После, он снял презерватив, натянул брюки и застегнул молнию. — Ладно.... — начал он. — Сейчас время поговорить. Говори. — О. — Ее улыбка дрогнула. — Верно. Рейнира проскользнула мимо него, что само по себе странно, но он смутился я еще больше, когда она скрестила руки на груди, словно защищаясь, и на ее лбу появилась глубокая морщинка. — Я просто хотела сказать, что… Не умею строить отношения. Извини, если это нарушает условия сделки, но.... Харвин наклонил голову и моргнул: — Придешь снова? Кажется, эта фраза ее покоробила. — Это... — она переводила взгляд с себя на него и обратно. — Это может быть только секс. — Ты уже это говорила. — Я просто хочу внести ясность. — Что заставляет тебя думать, что я хочу чего-то еще? — Потому что я знаю тот взгляд, которым ты одарила меня, когда... — Рейнира опустила глаза и прищелкнула языком. Внезапно до него дошло, к чему она вела. И поэтому Харвин не удержался от ухмылки, появившуюся на его губах, даже полностью осознавая, что это еще больше разозлит ее. Но прежде чем Рейнира успела вызвериться на него, он поднял перед собой руку. — Просто послушай, — осторожно подойдя к ней, Харвин нарушает ее личное пространство - обхватывает ее лицо руками. — Что бы этот мелий придурок с тобой ни сделал, это другое. — Но... Он заставил ее замолчать поцелуем, прежде чем продолжить. — Я здесь, чтобы защищать тебя. Это моя работа. Если ты хочешь, чтобы я остался, то я исполню твою просьбу. Если ты хочешь, чтобы я помог с другими делами, я и с этим не возражаю, пока это не мешает моей работе. Итак, на рассвете я снова перед твоей дверью, а не за ней. Это предложение, детка. — Это не так просто, — возразила Рейнира. — Нет, просто, — парировал Харвин. Потому что это исключительно о сексе. Лучшем, что у него когда-либо был, поэтому он хочет повторить его снова. Не потому, что ему угрожает опасность влюбиться в нее или что-то в этом роде. — Это просто секс, ничего больше. Ее взгляд изменился, и озорство вернулось. — Так...Ты был бы не против быть моей шлюшкой? И только? — Черт возьми, да, — это прозвучало так неожиданно, что Харвин расхохотался: —Это именно то, чего я хочу. Казалось, ей понравился этот ответ. Рейнира схватила его за галстук, потянула вниз и поцеловала его, что-то напевая себе под нос. Нежное прикосновение губ, нежнее, чем те прошлые поцелуи, которые у них били. Выглядело все так, будто они таким образом пожимали руки, скрепляли свою сделку. И это вызывало трепет в его животе, который заставлял сердце подпрыгивать в груди и на лице Харвина появлялась самая глупая улыбка из всех. Одно это чувство должно сказать ему, что все их соглашение – чушь собачья. Но Харвин всегда был одержим желанием добиться своего, когда он чего-то так сильно хотел. Оказалось, у них с принцессой это желание было общим.