И Сандей подчиняется

      — Гаер! — недовольно и тихо шипит высокочтимый, чувствуя на себе его руки.       Галлахер не слушает, ангел уже давно не подпускал его к себе. Водит руками по его телу, нетерпеливо трёт под одеждой и тянется к соскам, прищипывает, и его Сандей подавляет стон, кусает губу и продолжает вжиматься ладонями в стену. Гончий сзади наваливается, двигает руками к поясу, трётся вставшим членом через одежду меж его ягодиц и продолжает избавляться от надоедливой ткани.       — Гаер, успокойся!.. — вновь тихо ругает его ангел.       Крылья прижались к голове, а на лице наверняка можно было бы заметить румянец, если бы не темнота помещения. Какая-то подсобка, в которую Галлахер утянул его за руку, стоило им двоим пройти мимо приоткрытой двери. Шли по делам, а занялись ёблей.       В прошлый раз Гаер трахнул его в мире грёз, прижав того грудью к барной стойке. Лил по его голой спине алкоголь из бутылки, ждал пока тот тонкой струйкой не начнёт пробегать меж ягодиц и стекать по члену Галлахера, что держал головку внутри, раздвигал его ягодицы и скользил членом внутрь, заталкивая жидкость. Выдвигался и вновь ждал. Сандей уверен, что он бы внутрь и всю бутылку залил, не останови он его в моменте когда почувствовал внутри влажного колечка её стеклянное горлышко. Грязная псина... Не может трахаться на белоснежных простынях и как нормальные люди, всё хочет нагнуть по-собачьи и выебать в любом переулке. Потому Сандей и стал избегать его компании в последнее время, не хватало ещё что бы их кто-нибудь обнаружил.       Сандей передвигает ногами и задевает какие-то вёдра судя по грохоту. Галлахер не останавливается, сдвигает мешающие предметы со своего пути и ставит своего ангела на колени. Ох, это действительно его любимая поза, жаль в темноте не видно очертания его прекрасного Сандея. Его дипломатической улыбки, что в интимные моменты заменяется на похотливый оскал смешанный со смущением. Его золотых глаз, что смотрят на него из под маленьких щёлочек. Его приоткрытых губ... и Галлахер тянет к нему руку, запихивает пару пальцев и заставляет смачно вылизать своим грязным языком.       И Сандей подчиняется, о, ему нравится подчиняться в эти моменты, как только до них доходит время, конечно же. В другое время он мнётся и боится согласиться, как шлюха в свою первую ночь. И хочется, и страшно поддаться своим греховным желаниям. Но ведь когда в прошлый раз член Галлахера вытрахивал из него стоны и крики на той барной стойке, ему нравилось. В глазах был полный экстаз, рот широко раскрывался и стон за стоном слетал с его губ. Иногда так хочется чтобы за тебя всё сделали, чтобы поставили на колени и приказали. В такие моменты Сандей готов был на что угодно, пусть ебутся хоть на ресепшене, куда прилетают все гости. В такие моменты ему становится похуй и хочется отдаться грязным желаниям.       Галлахер вынул пальцы из его рта, нагнул его ниже и заставил положить ладони на грязный пол. Как же хочется шлёпнуть по его заднице ладонью. Раз или десять, чтобы та раскраснелась, а Сандей вновь завыл от боли и наслаждения. Но надо тише... иначе Сандей и вовсе перестанет ходить с ним наедине. Подносит пальцы к его входу, трёт подушечками вокруг колечка сжатого ануса и грубо вталкивается внутрь парой пальцев. Ангел сжимает кулаки и терпит грубое обращение. На лице тот самый похотливый оскал, что Гаер сейчас к своему великому сожалению не видит. Тот вжимает пальцы внутрь и разводит в стороны, двигает ими глубже и крепко сжимает свободной рукой его талию. Двигает его тело на себя и трахает его об свои пальцы. Конечно же это не член, но Сандей уже и сам двигается ему навстречу, хотя Галлахер при его желании с удовольствием и кулак просунет, если тот намекнёт хотя бы одним жестом. Грубо выебет рукой и тот кончит не один раз. Но сейчас хочется и самому.       Вынимает пальцы. Плюёт на руку, обтирает головку своего члена и заодно плюёт куда-то под себя ему меж ягодиц. Всё-таки свет в помещении иногда не помешал бы, но судя по лёгкому стону Сандея попал он именно на дырку. Водит головкой вверх и вниз по его желанному местечку и тот уже и сам пытается поддаться бёдрами назад и насадиться на него.       — Гаер, ну же... — шепчет ему голос снизу.       — Теперь тебе не терпится? — не может немного не поиздеваться над ним, и, ох, если он сейчас начнёт умолять... — Будь хорошим мальчиком хотя бы иногда и попроси как следует.       Сандей мнётся, он не любил просить. Просить, значит признать свою слабость, а Галлахер итак знает, что Гончий — это его основная и проблема и основной источник наслаждения. Сбитое дыхание снизу, тяжёлое сглатывание слюны и наконец его признание.       — Я... Гаер? Твой блядский секс партнёр хочет внимания... — даже здесь умудряется стараться говорить "правильно", хотя и искривлённо.       — Скажи иначе, — не соглашается с ним Гончий и медленно скользит членом между его бёдер, трётся под его тяжёлыми яичками и двигается обратно.       Такие моменты... Гаер готов был тянуть их вечность, выжидая когда скулящий под ним Сандей сдастся и признает поражение. Что он всего лишь...       — Я падший ангел, я достоин лишь того, что бы меня выебали как последнюю суку... — и Галлахер медленно принимает его "искупление", прижимает головку к тугому колечку и ждёт продолжения. — Я жажду твоего внимания и твоего толстого члена... — тот просунул внутрь головку и Сандей сбил дыхание, сглотнув ещё раз. — Ты не представляешь, сколько времени в своих мыслях я уделяю тебе и, — делает резкий вдох когда член скользит глубже, — наш... нашим в-встречам... — сил говорить нет, хочется насладиться близостью как можно скорее. — Смущённо жду когда ты прижмёшь меня, когда избавишь меня от одежды и грубо трахнешь... — Галлахер толкнулся до упора, вызвав у своего любовника звёзды в глазах. — Гаер, трахни меня сейчас же!..       И Гаер подчиняется. Здесь он и сам готов подчиниться и сорваться. Крепко вжимает пальцы в его талию, до синяков, определённо до них. Задаёт быстрый грубый темп и придерживает Сандея чтобы тот не свалился на пол в полном блаженстве. Его ангел уже готов воспарить на небеса, закусывает нижнюю губу и подавляет стон при каждом толчке головки об простату. На лице похоть во всём своём спектре, крылья нервно раскрываются и по привычке пытаются прикрыть его пошлую улыбку и взгляд золотых глаз что требуют лишь исполнения его греха. Глава одного из кланов? Он...       — Какая же ты похотливая сука в эти моменты, Сандей, — усмехается тот и вжимает пальцы в его затылок.       Треплет волосы и осторожно прихватывает основание его крылышек росшие из того места. Аккуратно, единственное место что Галлахер боится повредить, он и сам себя не простит, если в порыве страсти сломает ему что-нибудь. Это ведь его ангел, его "хрупкий" любовничек что по хищному скалится под ним и требует его грубо выебать.       Колени ноют от трения по грязному полу подсобки, тело с каждым толчком сдвигается на миллиметр другой и Гаер обхватывает его член. Дрочит в такт своим грубым движениям и вытрахивает из него последние мычащие хныкающие стоны. Кончает внутрь и Сандей кончает следом.       Но и тут не всё. Встаёт и приподнимает его за собой, поворачивает лицом к себе еле стоящего на ногах любовника и целует куда получится. Темнота не даёт увидеть, а когда разбирается, втягивает его в мокрый поцелуй. Старается куснуть по уже больной губе, прижимает его к себе и вновь прикладывает к стене. Берёт его под колени, поднимает и нетерпеливо входит внутрь. Мокро и член скользит только так, проезжая до упора, Сандей уже не сдерживается, вскрикивает и обхватывает шею Гаера руками, позволяя ногам свободно болтаться в новом ритме толчков.       Пошлые звуки ласкают слух Сандея и тот тянется к его шее, оттягивает галстук и воротник. Кусает и вжимает в него зубы, оставляет новую метку за хорошее времяпрепровождение. На словах хрен дождёшься, а сделать метку это он всегда "за".       — Га... ер... — запыхавшись стонет его имя и откидывается затылком к стене.       Трётся об стену спиной и наверняка оставит ещё больше на себе следов, но... хорошо что он носит костюм и единственное, о чём придётся побеспокоиться, это покусанные до крови губы и чистая одежда. Не то он не сдержался, не то его Гончая. Плевать. Как же хорошо побыть его блядью готовой на всё ради исполнения своих грехов. Потом он, конечно же, вновь пожалеет, что связался с ним в рабочие часы и занялся совсем не рабочими делами, но сейчас...       Спустя время оба выходят из крохотного помещения и ангел не может не прикрываться своими нежными крылышками. Прямо-таки сама невинность, если бы не припухшие покусанные губы, совсем не прямая осанка из-за ноющих коленей и мышц в ногах, и не похотливая улыбка, которую он так старательно закрывает пальчиками в белоснежной перчатке и правым крылышком, что нервно подёргивается от полученной эйфории.