Locked

Делать это в доме Субина было плохой идеей. Вообще все, что делал Тэхен со дня появления в этой реальности, было плохой идеей. Это можно было сделать в саду, у ручья или на дереве, но выбор пал на ванную. Он осознает и даже жалеет, но продолжает раз за разом повторять эту ошибку. Тэхен слишком устал. Очевидно, что не один он чувствует себя чужим, одиноким и потерянным. Другие осознают это тоже, но сдерживают гнев и ненависть к вечным скитаниям. Дом Субина — сплошная аномалия. Здесь они встретились в первый раз, здесь умирали тринадцать раз и тринадцать раз возвращались. В пять из этих раз умирали по одиночке, по случайным обстоятельствам и по причине чрезвычайного случая. Ещё пять раз они лишись жизни, пытаясь спасти хоть кого-то из них. В трех из этих случаев они убивали друг друга…Убийство не входило в их план с самого начала, но решение загадки так и не было найдено. Смерть ходила за ними по пятам, правда в том, что они перестали её боятся. Ёнджуна уничтожал его собственный гнев. Слепая ярость, которая затмевала его красивые глаза. Ярость глушила его чувства, разрушала его душу, делала его слабым. Субин закрыл свое сердце и открывал его только перед Ёнджуном. К слову, он был единственным, кто Ёнджуна не боялся и верил ему безоговорочно. Бомгю потерял свою искренность и улыбку после своей пятой смерти. Он был тем, кому в голову пришла идея убийства. Тэхен помнит, как задыхался, пока тонкие пальцы его горячо любимого брата сжимали рукоятку ножа. Тэхён был первым, кто проверил теорию на себе. Однако, он не винит Гю за это. После нескольких попыток сбежать, смерть больше не казалась такой уж страшной. «Тэхёни, тебе больно?» Бомгю спрашивал это раз за разом, пока нож входил в плоть брата глубже. Тэхён не плакал, но ему было больно. Больно от того, что он не способен убежать от этого. Больно, потому что Бомгю отчаялся настолько, что больше не хочет смотреть на смерти своих братьев и решается облегчить им жизнь собственными руками. Больно, потому что Субин лежал в паре метров от них, его глаза были открыты, стеклянный взор направлен в потолок. Субин больше не мог никого остановить. Ёнджун перекидывал белый пузырёк от таблеток из рук в руку. Кай тихо плакал напротив. Никто бы не помог Тэхёну. Бомгю убивал его на глазах братьев. Все знали, что это не выход. «Нет, Бомми, мне не больно» хрипло шептал Тён в ответ. Кровь текла из уголка его губ. Вкус у неё все такой же. Человеческий. Она и сейчас оставалась такой же, как и в прошлый раз, как и в разы до этого. Шрамы на бедрах Тэхёна напоминают ветки того наполовину сухого дерева в саду дома, на котором Бомгю и Кай часто “зависали”. Такие ветки опутывали и плечи Тэхёна. Туда он мог дотянутся, их можно было прикрыть. Собственными руками Тён оставлял на своей коже сухие ветки. Так он доказывал сам себе, что его тело принадлежит ему, а значит и разум тоже. Это означало, что никто не контролирует ни его, ни его драгоценных братьев. «Мне не больно, Бомми» «Мне не больно» «Не больно» *** Это началось полтора года назад. Он очнулся на полу ванной комнаты, его запястья сильно болели, но он ничего не помнил. Только своё имя. Его нашел Субин. Странный парень сказал, что Тэхён третий. Естественно, что Тён ничего не понял, но после он познакомился с Каем. Таким же, как и он. Кай тоже ничего не помнил. Потом в саду был найден Бомгю, а Ёнджун пришёл к ним сам. Он не знал кто он, откуда пришёл и почему, но парни не бросили его. Не могли. Первая смерть настигла их внезапно. Дом Субина загорелся и никто не смог найти выход из пожара. Тэхён уже не помнит, что чувствовал, наверное, это было безумно больно. Тён помнил только жар и запах едкого дыма, а потом он очнулся в ванной. Тогда он думал, что ему приснился сон, но это было не так. Парни вернулись туда, где и появились в доме Субина. Парни подсознательно считали, что этот странный дом принадлежит Субину. Субину, правда, было наплевать как называют это строение, то, что его волновало — невозможность выбраться отсюда. “Мир”не пускает их дальше сада. Как будто локации в игре ещё не загружены. В доме всегда есть еда, вода и электричество. Всё, чтобы спокойно существовать, только парни не умрут, если не будут есть или спать. Это ещё одна аномалия дома. Аномалий было много. Сад,который не пускает их дальше старого дерева: в груди рождается чувство необъяснимого страха и беспокойства, колени дрожат, а тело застывает на месте, стоит только подумать о том, чтобы уйти отсюда. Никто не мог уйти. Ёнджун пытался, а после они все снова оказались в точке возвращения. Их третья смерть. В седьмой своей жизни парни пожертвовали собой, чтобы Кай мог выбраться за ограду сада. Однако, очнувшись снова в ванной, Тэхён понял, что ничего не вышло. И так тринадцать раз. Тён уверен, что разгадка таится в их появлении в этом доме. Вопросов все больше и больше. Кто они? Почему они здесь? Почему не могут умереть? И как им выбраться отсюда? Пока ответов нет, но Субин говорит, что Тэхён самый мудрый из них и они могут полагаться на его ум. Правда Тён в это не верит. Если бы он был гением, как называет его Бомгю, то вряд ли они бы всё ещё находились здесь. Тэхён оставляет на своём бедре ещё одну сухую ветку. *** Это случилось через три дня после наступления “годовщины” их пребывания в заточении. Окно комнаты Тэхёна выходило в сад, как и все окна в этом доме. Первое, что понял Тэхён как только проснулся – он замерз. Это было странно. Здесь никогда не меняется ни время года, ни погода,всегда сохраняется комнатная температура, даже на улице. Будто коробка. Все картонное, искусственное. Этот “мир” очевидно не был обычным. Правда, Тэхён не знал, как это в обычном, но он знал, что в данный момент ему холодно. Спустив ноги на пол, Тён поднялся с кровати. Его комната не была чем-то интересным. Все в этом доме было одинаковым. Комнаты парней не отличались от друг друга, даже цвет обоев был один и тот же. Лавандовый. «Бесячий цвет» отметил Ёнджун, когда очнулся в одной комнате вместе с Каем. Почему-то после первого перерождения их больше не разбрасывало по дому так далеко друг от друга. Это утро отличалось от того, что он помнил. Каждый цикл начинается и заканчивается одним и тем же: смерть, перерождение и четыре недели на решение загадки. Он здесь уже полтора года, но никогда не чувствовал себя так странно. Отбросив мысли в сторону и поежившись, Тэхен касается пальцами ручки двери, но та неожиданно открывается и на него налетает взволнованный Кай. –Тён, это ужасно, – первое, что заявляет Хюнин, щенячьими глазами уставившись на ошарашенного Тэхёна. У последнего слова застряли в горле, а рука нащупала складной нож в кармане. Выдохнув, Тэхен расслабляет плечи и складывает руки на груди. – Что произошло? – Тэхен делает усилие, чтобы его голос не дрожал, мурашки пробегают по его спине, парень чувствует холод. Это отличается от его “обычного” дня. – Сегодня холодно, – в голосе Кая звучат нотки страха. Да, здесь никогда не бывает холодно. Тён это знает также хорошо, как и остальные парни. Это и правда очень странно. – Нам надо к остальным, – произносит Хюнин, его тело натянуто, как струна. Кай всегда расслаблен, особенно в первую неделю цикла, но сегодня что-то определённо было не так. Гостиная была соединена с кухней, трое из пяти парней уже собрались: Бомгю мучил струны старой гитары, которую нашёл на чердаке дома; Субин и Ёнджун играли в “го” (камешки для игры были собраны у дома, доску сделал Ёнджун). Кай прошёл мимо играющих и сразу направился на кухню. Пошарив в ящиках, Хюнин нашёл пачку печенья и тут же приступил к уничтожению всей хрустящей цивилизации печенек. Тэхён, остановившись перед столиком, за которым парни ритмично передвигали камешки по полю, просканировал шансы каждого, наконец, проанализировав пару ходов, Тён понял, что Субин проигрывает, поэтому он сочувственно похлопал парня по плечу и переступил границу между гостиной и кухней, чтобы присоединится к Хюнину в уничтожении печенек. –Холодно, – звучит чуть хриплый от долгого молчания голос Бомгю. Парни даже не заметили, что музыка больше не играет. Бомгю умеет играть, это очевидно, только он не помнит, как это. Его пальцы повторяют одну и ту же мелодию каждый раз. Видимо, это единственное, что помнят его руки. Гю считает это последним, что осталось от него “настоящего”. На его слова реагируют только Тэхён и Кай, другие двое слишком увлечены игрой. Переглянувшись с Каем, Тэхён возвращается в гостиную и присоединяется к Бомгю на диване. Внимательный взгляд Тэхёна скользит по лицу Бомгю, очерчивая его острые скулы и прямой нос. Тён отмечает, что внешность Бомгю притягательна. Парень в целом имеет какой-то внутренний магнетизм. Здесь Тэхён должен остановиться, но его взгляд скользит чуть ниже к губам, а затем и к шее. – Здесь не бывает холодно, Гю, – произносит Ёнджун под разочарованный стон Субина. Как Тэхён и предполагал, он проиграл. Кай предлагает Субину оставшееся в пачке печенье и тот, с видом побитого щенка, суёт руку в пакет. –Но я чувствую холод, Джунни, я не вру, – Бомгю не бывает тихим почти никогда, но когда такое случается, остальные стараются не вмешиваться и не тревожить его. Сейчас должен был быть именно такой случай. –Все в порядке, Бомми, – выдыхает Тэхён – я тоже замёрз сегодня. – Возможна ли ещё одна аномалия в этом доме? – вопрос Кая, скорее, риторический. Никто не знает этого. Они недостаточно много выяснили за этот промежуток времени. Тэхён ведет записи на пустых страницах поддельных книг. Он знает их наизусть. «Итак, первое – нельзя умереть. Второе – цикл составляет четыре недели. Третье – время неизменно. Один день не заканчивается, а другой не начинается. Здесь светло, но не как утром или днем. Четвертое – нельзя выйти за ограду сада. Дальше старого дерева не пройти. Пятое – нет часов, на календаре в гостиной только один лист – 6 мая. Бомгю ведет отсчет от этого числа. По его расчётам, мы здесь уже две недели после третьего возвращения,если основываться на теории “четырёх недель”, но нет никакой гарантии, что мы здесь провели столько времени. Кто знает, может мы просто не помним предыдущие циклы?...» — Что думаешь, Тэхен? — голос Субина пробивается в поплывшее сознание Тэхена, как через толщу воды. Тэхен в общем-то ничего не думал, он поднимает бровь и в упор смотрит на Субина. Тот только вздыхает. — Субин интересуется, может ли быть такое, что не все в этом “мире” застыло? — лисьи глаза Ёнджуна скользят по лицу Тэхена, у последнего бегут мурашки от этого взгляда. Тён пытается незаметно проглотить ком, внезапно вставший в горле, но от черных омутов Ёнджуна ничего нельзя скрыть. — Это возможно, — Тэхен делает паузу, чтобы восстановить севший голос — но я не уверен в этом. Если подобное реально, то мы с вами в опасности. Четыре пары глаз тут же останавливаются на сосредоточенном лице Тэхена. Он сжимает ладони в кулаки и медленно дышит. — Что ты хочешь сказать? — Кай, молчавший все это время, подает голос. Его брови сведены к переносице, он явно нервничает. — Это значит, что наше с вами время ускользает. Цикл меняется, так что теперь мы не знаем когда он начинается и когда заканчивается, — слова Тэхена звучали как приговор. Парни и правда до сих пор ничего не узнали. Очевидно, все хуже некуда. Бомгю вел отсчёт от 6 мая, отмечая черточки на стене дома цветным маркером. Красным. Ёнджуну этот цвет тоже не нравится. По расчётам Гю, сейчас начало октября. Подсознание парней неплохо помнит устройство “обычного” мира. Только своего прошлого они вспомнить так и не смогли. *** Мелко дрожа, Кай шлёпал босиком по холодному полу коридора. Он знал, что в шкафу его комнаты лежала толстовка и запасная пижама. Все, как у остальных. Как будто здесь всё устроено так, чтобы парни жили и ни в чем не нуждались. Так, будто здесь их ждали. Кай часто думал об этом, но идея покинуть это место, так и осталась тяжелым грузом на его плечах. Легкая нервозность мешала Каю сосредоточиться хотя бы на одной мысли. Они скачут маленьким хаосом в его юной голове. Если бы он мог остановить этот ураган и разложить все свои идеи и мысли по полочкам, то, наверное, его братьям не пришлось бы столько заботиться о нём. Хюнин часто чувствовал, что обязан остальным за их желание защитить его. Они пожертвовали своими жизнями ради того, чтобы он мог уйти отсюда, но он подвел их. Кай не хотел спасаться один, он желал остаться с братьями навсегда. Хюнин винит себя в том, что они не могут покинуть этот дом, не могут решить загадку, потому что он не хочет расставаться с ними. Что если в той жизни они не знакомы друг с другом? Что если они забудут друг друга, когда сбегут из этого места? Кай боится этого… Страх преследует его, шагая за ним темной тенью. Он висит над Хюнином, пытаясь завладеть его разумом, его душой и сердцем, но Кай не сдаётся, он живёт и дышит ради своих братьев. Они не хотят потерять его, поэтому Кай должен держаться. С таким боевым настроем, Хюнин дергает ручку двери в свою комнату, и его обдает холодным воздухом. Окно его комнаты открыто, белые короткие занавески слабо колыхались от сквозняка. Кай не стал думать об этом, его внимание привлек парень, удобно устроившийся на его подоконнике. Ёнджун тихо сопел, прислонив затылок к стене возле окна. Его голова склонилась к плечу, когда Кай открыл дверь. Скорее всего, Хюнин забыл закрыть окно, и Ёнджун легко забрался на него с улицы. По какой-то неведомой причине, Джун мог спать везде, но только не на кровати. Он ненавидел жить в “своей” комнате, но зато занимал комнаты других парней. Ёнджун считал забавным, как остальные возмущались такой наглой привычке, только Кай был спокоен, ему даже нравилось, если Ёнджун оставался с ним. Кая бесило одиночество. Ёнджун, как лис, открывает один глаз и сонно следит за дёрганными движениями Кая. Последний быстро натягивает на себя толстовку, пряча руки в большой карман. — Ты снова босиком ходишь,— это не вопрос, Ёнджун, как и все, знает неприязнь Кая к обуви; он подсознательно избегает носить тапочки. Субина это бесит, но перевоспитать этого ребёнка он не в силах. — Мне нравится чувствовать землю под ногами, Джуни, как и тебе нравятся все эти неудобные поверхности для сна, — Кай зачесывает волосы назад и поворачивается к другому парню. Джун лишь усмехается на возмущённый детский тон Кая и спрыгивает с подоконника. Весь Ёнджун — стройный и сильный, он обладает невероятным контролем тела, ловкостью и харизмой. Он медленно шагает к Каю и останавливается перед ним, тянет тонкие руки к капюшону чужой толстовки, чтобы легким движением поправить его. — Ты такой ребёнок, Кай, — улыбка Ёнджуна острая, как лезвие ножа. Кай морщится на мысли об этой ассоциации. В ушах звенит хриплый шёпот Тэхена и слезы на щеках Бомгю. Хюнин видит перед собой размытый силуэт Ёнджуна, парень хмурится, всматриваясь в его глаза. — Ты слишком много думаешь, малыш, оставь это, — вздыхает Джун и опускает руки. — Я не малыш, Ёнджун-а, скажешь так ещё раз и я не буду таким уж добреньким, когда мы снова будем соревноваться, — Кай складывает руки на груди, показывая насколько он возмущен таким обращением. Ёнджун только посмеивается, направляясь на выход из комнаты. Естественно, он Каю не поверил. *** Здесь всегда светло. Бомгю видел в этом нечто невероятное в то время, как другие считали это пугающим. Тэхен обычно называл это место коробкой. Искусственный свет, искусственные декорации и, возможно, искусственные они. Бомгю так не думал. Для него этот мир был чем-то, что можно было назвать хоть каким-то домом. Почему-то он уверен, что в той реальности у него дома не было. Подсознание подкидывало ему много странных мыслей, видений и даже того, что можно назвать снами. Странность заключалась в том, что другим его братьям не снятся сны. Даже близко. «Человеческий мозг такая странная штука. Если ты что-нибудь забыл, то это, вероятно, навсегда, а если думать об этом слишком много, то мозг начнет давать подсказки» сказал однажды Тэхен. Он всегда произносит что-то такое, от чего мурашки по коже. — Хэй, Бомгю, что ты там делаешь? — Бомгю вздрагивает, нога, на которую он опирался, соскользнула с широкой ветки, но парень смог удержать равновесие. Гю посмотрел вниз, на Субина, стоящего под деревом. Он находил забавным то, как этот высокий парень смотрится с такой высоты. — Медитирую, — Бомгю фыркает, но с дерева спускаться не спешит. Сейчас он не в том настроении, чтобы развлекать Субина или кого-то ещё из братьев. — Ты не будешь играть с нами? — снова интересуется Субин, подняв голову выше и прикрыв глаза рукой, словно козырьком. Здесь не так ярко, как кажется, Бомгю даже думает пошутить, но опять-таки, он не в том настроении. — Нет, — здесь Гю делает паузу — может, позже, — Субин кивает и уходит в сторону выхода из сада. Скорее всего, парни опять придумали очередную игру, чтобы не скучать здесь. Братья часто придумывали себе занятия, в которых могли участвовать все пятеро. Так они уходили от той реальности, в которую были помещены. Тэхен сравнивал их и с экспериментом тоже, на что Кай отреагировал довольно резко. Бомгю не помнил, когда это было и было ли вообще. Он часто путал свои сны с реальностью, о чем никому не говорил. Может, только Каю. С Каем ему всегда было комфортно: говорить, молчать, спать в одной кровати и греть его руки, считать синяки на коленях. С Каем можно не прятаться и быть “собой”. Гю не помнит, каково это быть собой, но время, проведённое с Каем, дало ему почувствовать себя иначе, чем с другими. Возможно, так чувствует себя и Субин, находясь рядом с Ёнджуном. У всех братьев есть кто-то особенный. И это никак не сказывается на их отношениях. Братья… Бомгю не помнил, когда это началось. Они звали так друг друга подсознательно. Об этом нет ни воспоминаний, ни предположений, всем нравилось то обозначение их отношений, которое они им дали. Ближе, чем друзья, больше, чем семья. Гю часто думал об их тесной связи друг с другом. Узы, которые соединяют их, были столь крепкие, что смерть одного из них —влияла на всех и запускала цикл. Что-то в этом было такое, от чего бросало в дрожь. Бомгю помнит тяжесть рукоятки ножа и глухой шёпот Тэхена. С его губ капала кровь, боль исказила черты его красивого лица, глубокие глаза, всегда смотрящие на него с неясной теплотой, угасали с каждой секундой. Гю никогда себе этого не простит. До сих пор, он винит себя в том, что сделал. Однако Тэхен никогда не говорил Бомгю, что ненавидит его, даже тогда, когда боль пронизывала его тело, он старался успокоить Гю, знал, что не умрет. Не боялся. Бомгю помнит и стеклянный взгляд Субина, и тихий плач Кая, и пустые глаза Ёнджуна. Помнит каждую деталь того дня. Ненавидит себя за это. Гю качает головой, пытаясь отогнать тяжелые мысли, но тут же его взгляд цепляется за темнеющую макушку Тэхена, направляющего к дереву. Сколько же времени прошло? — Бомми, тебе нужно взглянуть на это, — кричит Тэхен снизу и сразу же поворачивается на пятках, собираясь покинуть сад, ничего не объяснив. Это хитрый кот знает, что любопытство Бомгю, сильнее любого стихийного бедствия, поэтому даже не оборачивается, когда толкает скрипучую калитку. — Засранец, — цокает Гю и цепляется за ветку, собираясь быстро спуститься вниз. — Надеюсь, это стоит моего внимания! — кричит парень вдогонку Тэхену, направляющемуся к дому.