Давно пора было отваживать себя наблюдать за людским миром.
С каждым новым словом про "Падение", Люцифера бросало в жар, голова начинала кружиться, словно в самом бешеном аттракционе мира, а желудок так и норовил выдавить завтрак наружу. Этот день всегда был ужасен, даже в памяти. Любое упоминание о нём, приносило боль. Чувство, что он переживает это опять. Опять ломает свои крылья. Опять падает вниз. Опять ударяется о твёрдую землю, окончательно выбивая из себя последние вздохи.Нет... Нет. Люцифер, забудь! Не вспоминай! Не смей..!
– Люцифер. Дрожащие руки отстранаются от лица, открывая слезам прямой путь по щекам вниз. Зрачки бегло бегают, в панике пытаясь сфокусировать взгляд. Тщетно. – Люцифер. – Настойчивее. Радиопомехи за дверью всё больше искажали голос. – Можно войти? Припёрся. Сначала доводит, а потом приходит со своими извинениями. Слишком предсказуемо. Но проблема в другом. Раньше Радио-демон доводил иначе. Обида была не такая сильная. Какое-то неправильно сказанное слово просто вызывало вздор у Короля, от чего тот не более чем дулся, – как бы это сказала Чарли, – на Аластора. Подобные инциденты даже и ссорой было не назвать. Хотя олень всё равно каждый раз приходил к нему в покои, примирительно ласкаясь к тёплым рукам ангела. Сегодня всё по другому. Аластор перешёл границу дозволенного. Каким бы не было продолжение его шутки, она пиздец какая не смешная. И даже не обидная. От неё больно. Слишком яркие воспоминания, чтобы их так просто забыть. И слишком запомнившаяся боль, чтобы не почувствовать её вновь. – Люцифер, ответь. Если бы даже и мог, – не стал бы. Губы дрожат, так же как и тело. В горле давно пересохло от бесконечного крика в подушку. Крылья только сильнее окутывают своего хозяина, создавая вокруг своеобразный кокон. Он пытается защититься. Не дать кинуть в себя очередное ангельское копьё, что пронзит его плоть без особого труда. В полумраке комнаты тени будто оживают. Собираются в один сгусток, становясь всё темнее, чернее, и зловеще. Вспыхивают два красных огонька. Темнота поднимается ввысь, формируя тело, не медленно и не быстро вылепливая из самой себя незваного гостя. Аластор отгоняет свою тень подальше взмахом микрофона, лениво наблюдая за тем, как та ехидно улыбается в углу, сливаясь с остатками мрака. Её ещё тут не хватало. Единственное, что не доверяет Радио-демон своей тёмной копии – свои отношения. Не важно какие и с кем. Тень явно не из тех, кто сможет удержать на своих "плечах", столь сложную вещь. В отличии от самого Аластора. Но даже тут, он умудрился проколоться. По собственнически он осматривает давно известные покои. Сегодня они были другими. Обычно светлая, и залитая светом комната с замысловатыми позолоченными узорами и завалами игрушечных уточек, придающих изюминку всему интерьеру, сейчас походила на тёмный склад. Шторы плотно задвинуты, люстра покачивается на небольшом сквозняке из-за открытого окна, а уточки под ногами уже не кажутся такими весёлыми и беззаботными. А виновник всех этих изменений даже сначала не был найден юрким взглядом красных глаз. Лишь на второй круг осмотра, Аластор натыкается на огромный перистый кокон, что покоился на кровати, время от времени подрагивая. В комнате тихо. Если прислушаться, можно услышать тяжёлое дыхание за импровизированной баррикадой из ангельских крыльев. Оба молчат. Но оба знают, что говорить должен лишь один. – Люцифер. – Третий раз, самый настойчивый и желанный. Последняя попытка достать до закрывшегося ангела, что с треском проваливается спустя несколько секунд. – Уходи. – Послушай. Я... – У–хо–ди. Голос опять срывается. Горло хрипит, но прокашляться не возможно как минимум из-за собственной ебучей гордости. Аластор не двигается с места. Даже не смотря на него, Люцифер это прекрасно понимает. Вот же... Олень. Сколько он ещё будет тут стоять? Час? Три? Если он надеется, что это что-то изменит – то он самый что не на есть идиот. – Я не понимаю твоей реакции. – Наконец говорит Радио-демон, подходя ближе к кровати. – Кажется, в прошлый раз мы это уже обсуждали. Люцифер замирает. Пытается вспомнить, что было в этот самый прошлый раз. И приходит к выводу, что это совершенно не то, что сейчас происходит. Кажется, в тот раз они обсуждали свой "элитный флирт", что внешне был похож на своего рода войну, где снарядами были оскорбления, оставляющие за собой огромную дыру в их собственном самолюбии, под названием "чувства". Но это другое. Совершенно. Признания в любви словами "Иди нахуй" отличаются от "Какого тебе было падать с небес?", даже с учётом, что вопрос был явно риторическим. Вторая вариация была самая неправильная, какая только могла быть. Самая тупая. Идиотская. Самая оскорбительная. Кровать рядом с ангелом прогибается, под весом чужого тела. Где-то там, за его перестым укрытием, слышится вздох. Радиопомехи исчезли. Остался лишь чистейший голос радиоведущего, что по правде говоря был прекрасен во всех смыслах. – Что так задело вашу гордыню, Мой Король? – Когтистая рука перемещается на большое крыло, осторожно зарываясь пальцами в оперение, как он время от времени любил делать, когда Люцифер при нём и ни ком более расправлял свои крылышки. Но Король даже не почувствовал касание. Его переполняла злость. Как этот олень только смеет что-то говорить о его "гордыне", когда буквально пол часа назад потыкнул Люцифера ей же?! Король резко распахнул крылья, вмазав Аластору по лицу. Демон отшатнулся на край кровати, чуть кувырком не скатываясь на пол, вымученно что-то простонав, и хватаясь одной рукой за глаз, куда секундами ранее ему "прилетело" мягким, но тяжёлым оперением. – Что ты творишь? – Возмущённо вскрикивает Аластор, но не продолжает дальше, поднимая взгляд на своего Короля. Крылья скрывали за собой жалкое зрелище. Помятая жизнью душа наконец показала себя. Аластор впервые увидел настоящие слёзы Люцифера, что застыли в уголках глаз, постепенно скатываясь по щекам вниз. Он впервые почувствовал в воздухе настоящую обиду, злость, и панику. Для него первый раз в жизни, – и скорее всего последний – открылась та картинка, которая всегда скрыта в тени яркого и жизнерадостного ангела. – Хватит! – Вспыхивает Люцифер, дёргаясь вперёд, от чего демон шатается ещё дальше, глухо прижимая уши к голове. – Пришёл надо мной поиздеваться? Спасибо, не нужно, я и сам себя могу загнать в состояние полного краха! Ты сегодня уже отличился, можешь быть свободен! Мне было, блять, чертовски больно! И мне больно сейчас, даже вспоминая о том, как все эти крылатые идиоты столкнули меня оттуда! Доволен? Получил ответ на свой вопрос? А теперь выметайся с этой комнаты, пока я тебе не помог этого сделать! – Тихо тихо тихо!.. – Аластор выставляет руки вперёд, "защищаясь" от резкого нападения со стороны Короля. – Успокойся.. Спокойно... – Ах, конечно! Наш великий Радио-демон даёт советы о спокойствии! Всё о чём я мечтал! – Люци... – Закрой свой поганый рот. Уже нет сил кричать. Последние слова прошептали будто в бреду, опять чувствуя жгучую боль в горле. Потратил последние силы, на какую-то перепалку с оленем! Посмеялся бы сам над собой, если б мог. Напряжённые крылья ложатся на кровать, уже не оборачиваясь вокруг тела ангела. Мелко дрожа, руки притягивают колени ближе к груди, будто пытаясь стать как можно меньше. Голова утыкается в колени, дыхание опять сбивается, плечи редко вздрагивают, и наступает тишина. Аластор удивлённо смотрит на Короля. Никогда раньше он так не срывался. Даже нет. Люцифер в принципе никогда не срывался. В глазах Радио-демона он был хоть и наивным и чересчур открытым, но сильным и властным. Хотя, скорее всего, он и добивался такого эффекта, чтобы никто никогда и не увидел его другие, "жалкие", стороны. Так глупо, но правильно. Демон наконец выпрямляется, ровной линией. Улыбка с лица пропала ещё когда он зашёл в комнату. Уши всё так же прижаты к голове, подрагивая каждый раз, когда улавливали тяжёлые вздохи напротив. – Так ты об этом... – Наконец выдыхает Аластор. Он никогда не умел толком поддерживать. Во первых, потому что никогда рядом не было людей, которые нуждались в подобном, а во вторых, так же не было и ситуаций, что требовали этой самой поддержки с его стороны. Обычно, демон выражал поддержку лишь лёгкими намёками, либо просто очередными остроумными суждениями. Не более и не менее. Но в этом случае, Аластор не мог сказать, нужна ли поддержка, или нечто иное. Он банально не разбирался. – Люцифер, я не знал. – Тихо говорит демон, немного сгорбившись, и пододвигаясь ближе. – Ты никогда об этом не рассказывал, и... – Я никогда об этом не рассказывал. В этой фразе все твои ответы. – Хрипит голос, заглушёный из-за того, что голова была уткнута в колени. – ...И я даже понятия не имел, о твоих чувствах на эту тему. – Именно поэтому, ты тут же решил полезть на рожон, чтобы убить всех зайцев разом! – Я не знал! – Мог бы догадаться, или банально спросить! – Голова поднимается, и смотрит на демона. – Даже Чарли не поднимает эту тему, хоть и часто ходит рядом с ней! Ты не мог подумать просто логически? Не мог понять, что падать с Небес – это не просто крах для ангела, и это больно не только физически? Аластор молчит. Не знает что сказать. И ведь Люцифер полностью прав – вина на нём. Не подумал и не учёл. – Мне противно. Противно от этих ёбаных слов. Мерзко от того, кто я. От меня отказались, посчитали угрозой, не дав даже и слова сказать. Это так гадко – помнить себя, в то время как твои собственные братья и друзья, смотрят и ничего не могут сделать; как тебя словно зверя в зоопарке тыкают копьями; и как ты идёшь на привязи, не в силах возразить, и отстоять свою точку зрения. – Шепчет Люцифер, смотря прямо в глаза Аластора, сражаясь с желанием опять уткнуться в колени головой, и закрыться от мира своими крыльями, засесть в коконе, и никогда не выходить. – У меня отняли даже имя. Придумали другое, даже не спросив моего мнения. Самаэля Морнингстара будто никогда для них и не было! Был только Люцифер. Жестокий правитель ада, гордый ангел, что посягнул когда-то на власть над Раем, но был свергнут и отправлен в изгнание. Был всем, а стал никем. Радио-демон продолжает молчать. Его терзает чувство вины, за то что Его король так долго держал в себе все эти мысли. Настолько долго, что те стали убивать его изнутри. – Но... Ты ведь не никто. – Наконец заговорил Аластор. – Ты Король. Мой Король. Король всего Ада. Ты отец. Лучший отец для Чарли. Ты всё так же один из сильнейших ангелов. Ты до сих пор мечтатель. Ты самый верный муж. Ты... Ты всё тот же Самаэль. Да, изменившейся. Да, потерявший репутацию в Раю. Но.. Оно ли тебе действительно было нужно? Сравни себя сейчас, и себя тогда. Да, обидно. Да, больно. Но посмотри – у тебя есть всё сейчас, чего не было до Падения. Ты упал однажды, потеряв всё, для того чтобы получить ещё больше. Люцифер, ты не противен! Прекрати верить и слушать все эти бредни людского мира, и сказки ангельской ребятни! – Аластор берёт холодные ладони Короля Ада в свои, большими пальцами поглаживая обгоревшую кожу запястьев. – Ты сам знаешь, что это всё бред. – Но... – Люцифер хочет возразить, но его нагло затыкают, приложив палец к губам. – Ты прекрасен. – Шепчет радиоведущий, перемещая руку на щёку. – Рассказывай мне всё. Все свои мысли и идеи. Расскажи о том, что дозволено, а что нет. Давай поставим наконец в наших отношениях точки над і. Давай продолжим поливать друг друга говном, когда рядом есть хоть одна живая душа. Давай играть театр двух актёров в Отеле твоей дочери. Давай продолжать унижать друг друга, воспринимая каждое оскорбление за комплимент. И давай быть такими, какие мы есть на самом деле, когда остаёмся одни. Без масок, без актёрской игры. Рассказывать друг другу всё. Я хочу услышать из твоих уст всё. Правда. Облегчи свои страдания, впервые за эти несколько тысяч лет. Выскажи мне всё, что накопилось. Ни одна душа в Аду, не узнает о твоих словах. Ни один приёмник никогда не расскажет твоих историй. Я буду хранить все твои рассказы только для одного эфира. Только для того, чтобы в один из вечеров, спустя долгие годы, напомнить тебе о том, кем ты был после Падения с Рая. – Ох, Аластор... По щекам ангела всё так же скатываются слёзы. Крылья радостно трепещут, вновь образуя мягкий кокон, в этот раз завлекая внутрь и демона, заставляя того упасть прямо в объятья Люцифера. Чертовски тепло, и даже жарко. Его сюртук мнётся, а микрофон остаётся там, где-то за этой белоснежно-алой стеной из крыльев. В углу комнаты хихикает неугомонная тень, улыбаясь шире с каждой минутой, что её хозяин провёл в мягком укрытии. – Я полагаю, ваш ответ положительный, Ваше Величество? – Хмыкает Аластор, смахивая слёзы с давно полюбившихся белых щёк, одной рукой поглаживая одно из нижних крыльев Люцифера. Вместо ответа, ангел словно кот льстится к рукам, да так, что кажется вот-вот, – и он замурчит. Это... Так мило. – Падать с Небес – чертовски больно, Ал. Но падать с Небес, для того, чтобы в будущем иметь такого оленя как ты – самая лучшая награда, достойная лишь Короля. – Наконец улыбается Люцифер, прикрывая глаза, и смотря на то, как изменилось лицо его собеседника, возвращая себе прежнюю улыбку. – Иди нахуй, гном. – Я тоже тебя люблю.