Forever Chemicals — Placebo
***
Рвотные позывы давно перестали беспокоить парня, когда тот лишь мечтал получить новую дозу, чтобы продержаться ещё несколько дней. Наркодилер давно смирился с отсутствием хоть каких-то денег для оплаты так необходимого наркотика, поэтому Бомгю приходилось оплачивать быстрыми минетами, качество которых полностью определяло количество миллиграмм в зип пакетике. В такие моменты мозг научился полностью отключаться, лишь выполняя нужную работу. И парень не жаловался, потому что все соблюдали границы. Пальцы старшего крепко держат затылок Бомгю, насаждая голову на собственный член. Он вбивается в предоставленный рот с бешеным темпом, рвано выдыхая через рот. Толкается в теплое горло, погружаясь в теплую слюну, что вот-вот начнет стекать по подбородку, опошляя и так не слишком приличную картину. —Стой, Бомгю,— оттягивает чужую голову от паха, встречая вопросительный взгляд карих глаз. На языке вертелось хорошее предложение, исход которого явно не предвещал выгоду обеим сторонам, но наивный Бомгю мог бы повестись. Потому что он зависимый. —Устроим обмен? Ты позволишь мне трахнуть тебя, а сам получишь двойную-тройную дозу. Тут уж посмотрим как всё пройдёт. Из всех сказанных слов младший зацикливается лишь на «получишь двойную-тройную дозу». Такого количества наркотика должно хватить почти на неделю, если Чхве, конечно, не передознется быстрее. На свое тело ему уже давно плевать, что по нему как раз и видно. Отросшие лохматые волосы, сильно выраженная худоба и бледность, острые скулы от частых минетов, огромные расширенные зрачки и постоянно дрожащие руки. Вкратце — всё, что не должно быть у здорового человека, который не разрушает свою жизнь, бросаясь из крайности в крайность. Который не продолжает идти навстречу верной смерти и явно не борется с зависимостью, которая каждый раз берет над ним верх. Бомгю даже не живёт — он существует. Под наркотиком он становится активным и эмоциональным, с радостью в глазах выходя навстречу миру, однако это лишь временный эффект. Через пару часов от веселого парня с излишне быстрой речью не остаётся ничего. В этот момент словить передоз проще всего, ведь частые панические атаки, тревогу и депрессию отогнать самостоятельно не получается. Так он снова возвращается в разваленную четыреста восемнадцатую квартиру. Так он снова оказывается на коленях перед дилером, стараясь удовлетворить его очередным минетом. Так он снова оказывается в бесконечной петле, которой, похоже, нет конца. И Бомгю явно не скажет, что ненавидит себя за такие ненормальные для обычного человека действия. Все намного проще, ему в целом плевать, пока наркотик поддерживает его организм, стабильно поступая через порошок. Ему также плевать, пока синяки на венах заживают, оставляя место для новых — слизистая слёзно благодарит. —Без дозы у тебя начнется ломка. Не думаешь, что это хорошее предложение?—открыто пользуется состоянием младшего, игнорируя чужие чувства, которых, по факту, нет — спасибо, порошок. —Хорошо. И он клюнул. Похоже, самостоятельно подписал договор о неминуемой смерти, слепо бросаясь зверю в лапы. Ведь он уже забирается руками под футболку младшего, которая могла бы сгодиться в тряпки. Но Бомгю уж слишком любил панк-рок группу, изображённую на ней, поэтому не смел даже думать об этом. Ёнджун касается худых рёбер, мысленно отмечая, что под большими размерами одежды прячется действительно маленькое и хрупкое тело. Страшно дотронуться — рассыпется. Старший пальцами хватает воротник чужой футболки и помогает снять, отбрасывая куда-то на пол, куда вскоре летит вторая. Бомгю же впервые за день решился посмотреть на чужое лицо, а не постоянно уводить взгляд в пол, что со временем стало некой привычкой. Он замечает чужие неестественно расширенные зрачки, которые никогда не были такими ранее. Сложить один плюс один было проще простого, а младший не на шутку пугается, вспоминая какую дичь сам творил под первой дозой. —Подожди, ты тоже.. принял? В ответ слышит раздражённое цоканье и чужие скошенные глаза, которые показательно закатывают, всем видом показывая насколько глупым кажется вопрос. —Просто интерес, забей. И Бомгю невольно вспоминает как неадекватно вёл себя, когда впервые накурился. Так он «из интереса» решил угнать чужой автомобиль ради фотки в Инстаграме, но его замыслы с треском развалились, а дело чуть не дошло до ментовки. От стресса Чхве просто решил напиться в ближайшем клубе, полностью отдавая себя этому месту, которое абсолютно не внушало доверия. Именно тогда состоялась их первая встреча с Ёнджуном, которую младший не помнил — спасибо алкоголю. С тех пор в его голове крутилась постоянная мысль: «сделай что-то глупое, что не скажется на людях вокруг». И слишком вовремя появившийся старший со своим: «побуду мудаком и спрошу, не интересует ли тебя порошок?». Тогда Бомгю это действительно показалось безобидной идеей, чтобы развлечься от тяжёлого мира. Правда, в тот день все деньги были потрачены на огромное количество коктейлей и закусок, поэтому он обещал отдать должок дома. Ёнджун любезно рассказал как легче принимать наркотик, а после и вовсе ни на шаг не отходил от нового знакомого. У пьяного Бомгю под мефедроном язык развязывался сам по себе, он рассказывает слишком много о своей жизни, совсем не понимая, что делиться такой информацией с незнакомцем неправильно. Даже адекватному человеку он бы показался до ужаса неловким. И ведь правда, постоянно что-то бормочет себе под нос, смеётся с неозвученных шуток в голове, постоянно путается в собственных мыслях, после чего глупо извиняется. Но Ёнджун всё никак не желал отпускать младшего домой одного, прикрываясь вежливостью и беспокойством. Для Бомгю всё было более чем очевидным, поэтому он изначально догадался, что с него просто хотят спросить деньги за наркоту. И его это нисколько не расстраивало, потому что он слишком привык платить за всё. И неважно чем. Сейчас же, смотря в прошлое, Чхве с уверенностью хочет заявить, что «интерес» ничем хорошим не заканчивается. Если судить по его нынешнему положению — неспособность отплатить за дурь деньгами, а не телом — то это действительно точка невозврата. Бомгю и в самом деле оказывается в шатком положении, где шанс словить передоз намного выше, чем завязать с наркотой и выйти в люди. —Посмотри до чего довёл меня мой интерес. Хочешь оказаться в таком же положении? Ты же ещ..- Бомгю не успевает договорить, как по его челюсти приходится чужой кулак. Он болезненно шипит, потирая место удара, но не успевает и глаз поднять, как второй раз прилетает ему в висок. В сознании будто случилось короткое замыкание, а мозг просто решил отключиться, чтобы минимизировать возможный последующий урон. Чхве в отключке падает на ватных ногах, которые просто физически не могут продолжать его держать.***
Пара холодных пощёчин помогают прийти в сознание, а голова невыносимо раскалывается. Бомгю болезненно щурится от яркого освещения над головой, после чего растерянно осматривается. Руки привязаны к трубе какой-то веревкой, которая больно натирает запястья до покраснений. Тогда внимание парня переключается на отсутствие собственной одежды. На ногах красуются несколько синяков и подтёков, а горло першит от сухости. Он старается сориентироваться в пространстве, но совсем не осознает где вообще находится. Чхве поднимает взгляд на человека перед ним, узнавая в его лице собственного наркодилера. Старший, убедившись, что Бомгю очнулся, сразу двинулся к другому концу комнаты, где стоял большой стол с лампой и двумя ящиками. Он со скрипом открывал каждый, удовлетворённо хмыкая и доставая что-то — за спиной не видно. Вопрос «мы где?» был проигнорирован, поэтому Бомгю просто решает осмотреться, ожидая объяснений от Ёнджуна. Вокруг обычная светлая комната с белыми стенами и серым полом, который чем-то смахивал на комнату психушки из дешёвых фильмов ужасов. Окон вокруг не было, что дало наводку, что находятся они в каком-то подвале или кладовке. Увидев что несёт Ёнджун в сторону младшего, у того невольно подступила паника. Потому что смотреть на старшего, что с еле видной полуулыбкой идёт в его сторону, держа молоток, было по-настоящему пугающим зрелищем. —Блять, подожди..! Ты что творишь?! Чужие расспросы всё также остаются проигнорированы, а раздражение и отвращение ко всему становятся всё более очевидными. Лицо Чхве начинает бесить, а его слишком громкий голос яростно продолжает крутиться в ушах. Ёнджун невольно задумывается, что ему нравится видеть такого младшего. Напуганного и ничего не понимающего. Но старший клянётся, что желания заехать молотком по смазливому личику в нём больше, чем всего остального. И он ударил. В Ёнджуне нет ничего сложного, он хочет — он делает. Ему плевать на последствия, мораль, нормы общества и чужие чувства. Всё, чего он хочет добиться — спокойствия для себя. И сейчас это спокойствие может появиться только если раздражающий Бомгю перестанет появляться в его жизни. А ведь он будет. Ещё как. Слёзно умоляя на коленях о новой дозе. Только поэтому он смотрит на чужую кровь над губой и неровный нос, который, кажется, начинает опухать. Единственное, что остаётся в голове Ёнджуна — осознание, что ему до ужаса нравится чувствовать власть над чужим телом. Тогда он решает не останавливаться. Интерес бурлит адреналином в его крови, а силы всё приходят и приходят к нему, выливаясь через край. И вот перед Бомгю уже разложен целый ряд из различных инструментов, которые, по мнению Ёнджуна, должны позабавить его самого. Ему плевать насколько жестоко и бесчеловечно это кажется со стороны, пока подсознательное желание большего не покидает его голову, становясь всё больше с каждым моментом. Изначально всё тот же молоток не покидает его рук — он со всей силы заряжает по чужому колену, после чего нечеловеческий крик младшего больно оглушает Ёнджуна. —Не ори, сука! На лице Бомгю лишь немой ужас, смешанный со слезами агонии. Парень уже мысленно раскаялся, что даже смотрел в сторону наркотика, молясь, чтобы он умер как можно быстрее. Ёнджуна в этом состоянии не остановит ничего. Второе колено не отличалось сопровождающимся криком, полным ужаса и боли. Бомгю готов самостоятельно выстрелить себе в висок, лишь бы не смотреть на свои раздробленные опухшие ноги. А ведь дальше — больше. Естественно, останавливаться на двух коленях Ёнджун не стал, но к молотку он явно потерял былой интерес. Сейчас взгляд цеплялся за скальпель и свечи на краю комнаты. Недолго соображая, парень быстро придумывает совмещение для двух предметов. —Подожди,— будто у Бомгю есть выбор. Теперь он точно уже никуда не уйдет. —Думаю, тебе понравится. Чхве поджигает свечку, оставляя ее чуть дальше всего остального, а пока берет в руку скальпель. Сейчас цель парня — живот, который явно требует внимания к себе. Просто вспороть его будет слишком банально, поэтому Ёнджун решает написать на худой груди своё имя. —Если бы мы встречались, я бы нашел это романтичным а-хах.. Заканчивая букву «Ё», Бомгю внезапно пробило на очередной крик. Он понимает, что любые действия бессмысленны. Его никто бы не услышал, каким громким парень бы ни был. Он до лёгкого головокружения жмурится, ощущая невероятное жжение в области груди, где начинает появляться кровавая «Н». Буквой за буквой конец имени становился всё ближе. Бомгю отключился на «У», не в силах справиться с болевым шоком. Ёнджун даже удивился, что сознание не покинуло младшего ещё на коленях. Теперь же, закончив вырезать собственное имя на чужой груди, старший быстрым движением ножа проводит огромный порез от рёбер до низа живота. Кровь начинает хлестать из раны, а Чхве на скорую руку вытирает её грязными тряпками, что оказались где-то неподалеку. Пару секунд Ёнджун любуется собственной работой, после чего, ехидно ухмыляясь, берёт свечу. Она сгорела ровно наполовину, поэтому расплавленного воска было достаточно. Парень выливает его на огромный порез на животе Бомгю. —Живой ещё..—заключает Ёнджун, чувствуя едва заметный пульс на запястье младшего, — жаль, что ты не узнаешь, что я сделаю с тобой дальше. Потому что одна навязчивая мысль была в его голове с самого начала. Не спавшее возбуждение от незаконченного минета всё ещё было вместе с Чхве, поэтому тот ухмыляется собственной идее. Он ищет кухонный нож, который был длиннее и уже стандартного. И Ёнджун находит его, хитро облизываясь. Длина лезвия явно больше головы Бомгю, что делает кухонный прибор ещё полезнее. Пора бы прекратить мучения младшего. Чхве примеряет наугад под каким углом нож войдёт в глаз лучше. Он быстро протыкает его, несколько раз чуть доставая лезвие, вводя его обратно. После чего меняет наклон ножа и снова повторяет одно и то же действие. Кажется, от глазного яблока не осталось ничего, а вместо глаза на лице красуется огромная кровавая дыра. Ёнджун ощупывает её внутри двумя пальцами, убеждаясь, что рана достаточно глубокая. Руками подцепляет ремень своих джинс, что нехило так испачкалась в чужой крови.. Подцепляет нижнее белье, опуская вниз.. Полувставшим членом входит в огромную рану на лице Бомгю.. Весь пах также пачкается в крови и чём-то ещё, но Ёнджуну в целом насрать. Сейчас он буквально трахает младшего в глаз. Сама мысль об этом.. довольно странная? Удивительная первая доза.***
После произошедшего Чхве самостоятельно сдался полиции, признаваясь в совершенном убийстве и в торговле наркотиков. По нескольким статьям его посадили на пожизненное, а делу дали номер четыреста восемнадцатое. Забавное совпадение. Почему-то Ёнджун задумался, что всё могло было быть по-другому. Они с Бомгю были знакомы больше года, и почему-то совесть взыграла только после чужой смерти. Осознание, что старший самостоятельно подписал Чхве на вечную зависимость. После этого нагло пользовался его шатким положением, чтобы удовлетворять собственные сексуальные потребности. А потом предоставил Бомгю смерти в агонии, явно наслаждаясь чужими муками. И сам, как глупо, подсел на злосчастный наркотик. Теперь Ёнджун раздумывал о том, какой Бомгю настоящий. Не принимающий мефедрон, а самый обыкновенный и здоровый. Каким человеком он был? А разве он вообще был? С приходом наркотиков в его жизнь, парень просто растерял собственную личность. Казалось бы, мефедрон — обычный способ словить кайф на пару часов. На деле же — совсем обратное. Принимаешь — кайфуешь — эффект проходит — ломка — новая доза. Но не только физическая привязанность к препарату не давала завязать, но и эмоциональная. Бомгю бесконечно ловил панические атаки, несколько раз планируя даже наложить на себя руки. Гигиена страдала, крыша ехала с каждой новой ломкой, но этот ужас всё никак не заканчивался. Быть может, если бы Бомгю не пошел в один день в тот бар.. все бы сложилось по-другому? Теперь у Ёнджуна будет очень хорошая пища для размышлений. Отходняк от наркотика около двух недель, а отходняк от убийства?