Неравнодушие

«Неравнодушие — не преимущество», — слова, сказанные когда-то старшим братом. Шерлок не придавал им особого значения, и лишь спустя время смог понять их истинный смысл. И закончить его. В его жизни было немного людей, которые действительно были ему нужны. Мэри, Молли, Лестрейд, миссис Хадсон и Джон. Майкрофт в этот список раньше не входил. А зря. Майкрофт был его упущенной возможностью, недосягаемой частью семьи, любимым старшим братом и ненавистным человеком в одном лице. Шерлоку всегда очень многое хотелось ему сказать, но вырывались лишь едкие замечания. Молли всегда была где-то на фоне. Шерлок чувствовал её взгляд на себе, но ничем не мог ей на него ответить. Он асексуал, да и к тому же ничего не смыслит в любви. Их отношения, пусть и были пропитаны доверием, всегда приносили боль и ощущение неловкости, дискомфорта, так что даже консультирующий детектив хотел порой поскорее сбежать от этой атмосферы. Лестрейд был неоднозначным человеком в жизни Холмса. Он часто делал вид, что его раздражает манера общения, да и в целом Шерлок, но тем не менее Мориарти на крыше больницы святого Варфоломея упомянул его как близкого детективу человека, и ничего внутри этому не противилось. Грег был тем, кто неожиданно обнял Шерлока после его «смерти». Мэри была женой его лучшего друга, бывшая наёмная убийца, подруга самого Шерлока. Женщина, раздражавшая его поначалу, но первая, кто ему понравился из девушек друга. Он питал к ней особую любовь и уважение, и пусть он не был близок с ней так, как с Джоном, но поклялся быть рядом и защищать её. Своё обещание он выполнил. Джон был самым лучшим человеком и нужным человеком в жизни консультирующего детектива. Тот искренне восхищался гениальностью Холмса, он же в свою очередь старался уберечь Ватсона от бед преступного мира. Джон, как бы клишировано это не звучало, был тем, ради кого Шерлок был готов бороться и возвращаться домой, в Лондон. Миссис Хадсон также была очень важна Холмсу-младшему. Она относилась к нему как-то по особенному, по-матерински, но никогда не спускала ему что-то с рук. Очень часто Шерлок слушал её упрёки с лёгкой, совсем незаметной улыбкой на своё бледном лице. Всё в жизни Шерлока Холмса было прекрасно, пока он не взялся за то дело. Чарльз Огастес Магнуссен. Наполеон беспардонного шантажа. Этот человек владел информацией, способной погубить Мэри, а вместе с ней и чувства Джона. Главный враг и человек без моральных принципов. Человек, от которого нужно было избавиться. Шерлок допустил огромную ошибку, поверив ложной информации. Не было никаких архивов и строго охраняемых документов. Были лишь Чертоги разума Магнуссена, благодаря которым он мог ударить в больную точку каждому человеку. Все закончилось точным выстрелом в голову. Красные лазеры, направленные лишь на Шерлока. Голос брата из вертолёта. И какое-то странное озарение. Все дальнейшие события были смазанными. А всё потому, что Холмс ушёл в свои размышления и вообще никак не пытался реагировать на происходящее. На аэродроме были лишь Мэри и Джон. Молли и Грег отправили смс с пожеланием хорошей дороги, миссис Хадсон и вовсе молчала. Объятия от Мэри. И Джон. — Джон… я должен кое-что сказать… Давно хотел и никак не получалось… Я не уверен, что мы ещё увидимся, так что пожалуй всё-таки скажу. «Джон, я умру через полгода в Восточной Европе. Майкрофт не хотел отправлять меня туда именно поэтому. Я не хочу туда, Джон, совсем не хочу. Я не хочу умирать» — отчаянные, болезненные слова, которые Шерлок так хотел сказать другу вдруг застряли в горле. Перед глазами мелькнули картинки. Самолёт взлетит, а женатая пара вернётся домой. Вскоре родится девочка, любимая своими родителями, и семья будет счастлива. Шерлок пропадёт из их памяти, словно его и не существовало. Его образ помутнеет, имя будет звучать всё реже, а потом и вовсе память сотрёт ненужный фрагмент их жизни. Шерлоку очень хотелось обнять друга, ему нужна была эта близость с самым дорогим человеком, но теперь уже не мог. Всё что он мог сделать для счастья Джона и Мэри — это навсегда исчезнуть из их жизни, не быть глупым воспоминанием о пасмурных днях, а все беды забрать с собой. Все его рано или поздно забудут, но не Шерлок. Шерлок будет будет помнить каждый момент, проведённый со своими близкими, будет корить себя за каждое сказанное в порыве злости слово. И будет радоваться тому, что наконец смог освободить их от бремени в виде себя самого. Джон всё ещё внимательно смотрел на него. Ждал и пытался что-то найти в его глазах. — Шерлок — это женское имя, — вздохнул Холмс, сам не понимая, что несёт. Джон рассмеялся, и детектив вместе с ним. Мимолётное счастье коснулось Шерлока, и всё лишь из-за смеха Джона. Они пожали друг другу руки, но так и не решились на объятия. В самолёте, глядя в иллюминатор, Шерлок всё ещё смотрел на своих друзей. Грустная улыбка на лице со стороны выглядела почти что скорбящей. У него ведь могла быть другая жизнь. Он мог бы остаться в Лондоне, увидеть дочь Джона и Мэри, бегать по улицам в поисках преступников и раздражать окружающих и дальше. Но теперь такая жизнь не для него. Он будет работать под прикрытием в чужой стране. Будет человеком без прошлого и без будущего. Тень, необходима лишь для выполнения цели. «Неравнодушие — не преимущество», — слова, сказанные когда-то старшим братом. Шерлок не придавал им особого значения, и лишь спустя время смог понять их истинный смысл. И закончить его. Неравнодушие действительно не преимущество. Это сила, которой человек себя может погубить или же спасти. Это люди, ради которых не жалко убить или умереть, это знание того, что за спиной есть те, кто готов сделать то же самое для тебя. Неравнодушие — не преимущество, но и не слабость, не порок. Это могущество, непобедимость. Нужно лишь уметь им управлять. — Неравнодушие — не преимущество, но есть сила и могущество, — пробормотал Шерлок, всё ещё отстранённо глядя в иллюминатор. — Что «но…»? — не расслышал внезапно появившийся Майкрофт. — Неравнодушие — не преимущество, но… что? — Ничего, — Холмс-младший кинул пронзительный взгляд на брата, а после откинулся на кресло и закрыл глаза. Что ж, однажды он всё-таки ошибся. «Из проверенных источников известно, что у меня его нет», — сказал он однажды про собственное сердце. Ошибся. Сердце у него было, и сейчас очень сильно щемило где-то внутри. Совершенно незнакомое и ужасное ощущение, из-за которого хотелось бросить всё и бежать прочь из самолёта. Но теперь это нельзя сделать. Он убил человека за своих друзей, стал государственным изменщиком и расходным материалом для правительства. Не тот конец, который хотел бы для себя консультирующий детектив. А потому, когда вся операция проваливается, и Шерлока находят, он даже не пытается сбежать. Чувствует, как пуля проникает в его тело, но теперь делает всё, чтоб конец был как можно ближе. На губах появляется та самая грустная и скорбящая улыбка, а голубые глаза стекленеют. Шерлок уже не слышит, как его находит старший брат, не слышит отчего-то слишком отчаянный крик хладнокровного британского правительства. И уж точно не видит, как в уже таком далёком Лондоне вновь, но теперь уже по-настоящему, хоронят Уильяма Шерлока Скотта Холмса. И никогда он не узнает, что Джон после церемонии похорон аккуратно приблизится к новому надгробию и тихо прошепчет: — Это того не стоило, Шерлок. Ты стоил гораздо большего… И… я знаю, что просить теперь об этом бесполезно, но… давай это будет твой ещё один трюк, а? Фокус с внезапным появлением? Я прошу тебя, яви чудо ещё раз и вернись. Проси всё, чего желаешь, но вернись, пожалуйста… Бессмысленные слова, которые уже никто никогда больше не услышит. Некому слышать. Теплый ветерок подул прямиком на Джона и взлохматил его волосы с едва заметной сединой. Серые глаза опустились чуть ниже. Внизу, на камне, под именем и годами жизни, была выбита одна надпись. Просьба Майкрофта. «Неравнодушие — не преимущество, но…» Продолжения не было. Майкрофт его не знал. Джон тоже не знал. Никто так и не мог узнать, что же тогда Шерлок сказал. Ведь никто из них не был и не будет самым гениальным детективов своего времени, никто не шёл на верную гибель, обнимаясь и шутя. Это был лишь Шерлок Холмс. Тот, кто никому так и не рассказал свой секрет, своё внезапное озарение, в своей любимой манере оставив драматичную паузу. Недосказанность и загадку на лучшие времена. Ведь Уильям Шерлок Скотт Холмс всегда обожал загадки.