I'm not ok

Интересно, хоть где-нибудь выдают награды за то, что ты прожил ещё один грёбаный день? За то, что не сломался, хотя трещины по швам пошли уже очень и очень давно? Джисон с трудом выдохнул. Требовались абсолютно нечеловеческие усилия, чтобы выдержать пиздец вокруг себя. Спонсорами этого пиздеца выступали его родственники, которые сперва вытянули парня из жизненно-необходимой привычной обстановки, чтобы контрольным выстрелом уничтожить сменой планов и невозможностью добиться хоть какой-то ясности. И, конечно, же какофонией. Сперва была обещана поездка на природу. Потом они передумали. Следом наметился поход в кино и, хоть Джисон мечтал о том, чтобы все звуки мира на какое-то время исчезли, в прокате шёл фильм, очень его заинтересовавший. Он даже отбился от остальных членов семьи, пытавшихся навязать другую картину. Договорённость была такой: Джисон сидит с племянниками, пока его мама, брат и невестка ездят по делам, потом невестка возвращается, а они втроём едут в кино. Мелкие и в более хорошие для Джисона времена являлись убийцами нервных клеток, а сейчас их общество ощущалось н е в ы н о с и м ы м. Забившись в уголок, парень с трудом пережил очередную репетицию Армагеддона и, как только пришло заветное сообщение о готовности к выходу, он пулей вылетел из квартиры. Однако стоило сесть в машину и отъехать, как началось. Оказывается, с братом за время отсутствия Джисона связались родственники их давно ушедшего из семьи отца — тот на фоне очередного запоя нарвался на неприятности. Разговор почти моментально превратился в скандал, и к моменту прихода Джисона достиг апогея. В машине взрывались крики, в голове Джисона взрывались вспышки. Последние пару недель его состояние стремительно ухудшалось — внутренняя социальная батарейка и так давно на ладан дышала, сейчас же приблизилась к катастрофической, фатальной отметке. Сенсорная перегрузка била с такой силой, что хотелось свернуться калачиком в тишине и темноте. Он был совсем, совсем не в порядке. Но бежать некуда (не выпрыгивать же из машины на ходу?), поэтому Джисон скорчился на заднем сиденье, молясь лишь о том, чтобы все заткнулись. Естественно, молитвы не были услышаны. Дрожащими пальцами он судорожно нащупал в кармане чехол с наушниками и подключился к любимому плейлисту. Сердце отчаянно заходилось в приступе тахикардии, дыхание перехватывало до удушья. Нечто подобное с ним творилось и накануне, перед этой самой поездкой. Накрыло так, что не получилось сдержать истерику вперемешку с рыданиями. А не поехать он не мог! Однажды, во время одного из предыдущих эпизодов обострения, он день (один день, Карл!) не заходил в соцсети и выключил звук у телефона. Всего-то и надо было: одиночества и тишины. Чанбин, его парень, был занят по работе; сосед по общаге как раз отсутствовал; людей из смежных комнат можно было игнорировать. Ничто не предвещало, как говорится. Так нет же, его родные не придумали ничего умнее, чем явиться без приглашения. Джисон до сих пор вспоминает тот день с содроганием — столь грубое вторжение в место его уединения нанесло ещё больше ущерба расшатанной психике. Он тогда позорно не выдержал, не дождался их ухода — разрыдался от перенапряжения. Так, рыдая, и выставил их за дверь. Потом восстанавливался кучу времени… Поэтому лучше уж он к ним будет приезжать раз в энное время, отсвечивая тем, что ещё жив, таблеток пока не нажрался, спасибо за беспокойство. Просто не повезло очень, когда расписание таких вот визитов перехлестнулось с ухудшением. Кто ж знал-то, что так выйдет. Всё стало ещё веселее, когда на пути к кинотеатру его тормознули обескураживающим вопросом. — Ты куда? — растерянно спросила мама. — Так в кино же, — Джисон замер. — Чёрт, ты ему не сказала? — проворчал брат, не отрываясь от телефона, в котором вёл ожесточённую переписку, начатую в машине. — Мы переиграли планы, сейчас идём в магазин за продуктами к завтрашней вылазке на природу. За. Ши. Бись. Джисон ненавидел такие ситуации. Завтра воскресенье, выкроить время на отдых перед учёбой не получится, а у него и так уже крыша съехала из-за нагрузки. Чёртовы авралы были на каждом чёртовом предмете, не оставляя Джисону никаких сил ни на что. И Чанбина видеть в необходимом количестве не получалось. Всё это, умноженное на переутомление и истощение, он и винил в ухудшении ментального состояния. — В другой раз сходишь, — небрежно отмахнулся брат, вызывая распирающий рёбра тошнотворный гнев. В другой, блять, раз. Ага. — Хочешь, ты пока в кино, а мы в магазин? — засуетилась мама. — Мы можем тебя подождать или я заеду и заберу тебя после сеанса? — Не надо, — выдавил Джисон, тщетно пытаясь усмирить клокочущее чувство внутри. В лучшие дни, когда его самоконтроль был на вполне приемлемом уровне, реакция оказалась бы спокойнее. Сейчас же все силы уходили на маску непроницаемости. Но, видимо, действовал он недостаточно почтительно, потому что брат нахмурился и попытался наехать по этому поводу. С трудом подавив эмоции, Джисон снова достал наушники, которые убрал, когда они заезжали на парковку. Жестом пропустив старших вперёд и показав готовность следовать за ними, он молчаливой тенью поплёлся позади. Музыка — единственное, что несло спасение. Слушать Хвасу было невообразимо приятнее, чем брата. К тому же, она помогала игнорировать окружающих покупателей (хоть Джисон и шарахался от них на максимально возможные дистанции, перегрузка требовала увеличения физического личного пространства, а это в условиях площади магазина — цель труднодостижимая). Захватив по пути угощения для детей, он отстранённо ждал момента, когда мама с братом нагуляются вдоль прилавков. Домой хотелось до зуда под кожей. Возвращение в квартиру брата облегчения не принесло — несмотря на её достаточную просторность, уединиться хоть где-нибудь дольше, чем на пять минут, не получалось. Мама пыталась образумить детей, дети планомерно разносили всё в щепки, а брат с женой не затыкались и, при этом, с настолько мерзкими звуками пили чай, что хотелось выть. Чайник свистел, посудомойка гудела, вода из-под крана гулко била по раковине, ароматизатор воздуха пыхтел каждые восемнадцать минут (запах выжигал слизистую носа к чертям), собака лаяла, шум машин с ближайшего перекрёстка уже не воспринимался фоновым, свет лампы моргал в такт с нервным тиком левого глаза… Он хотел побыть наедине с собой хотя бы полчаса. «Как ты?» — прилетело сообщение от Чанбина. Как раз вовремя, чтобы отвлечь от мрачных мыслей, в которых на какое-то мгновение мелькнуло очень-очень нехорошее предположение, что, может быть, ему помогли бы… кое-какие вещества?.. Дерьмовая идея, с какой стороны ни посмотри. И учитывая принципиальность Джисона в данном вопросе, ещё и пугающая своим безэмоциональным окрасом — мол, а вдруг помогло бы притупить зашкаливающие раздражительность и чувствительность на всё? «Ужасно», — набрал в ответ Джисон. Хотелось, чтобы Чанбин был сейчас рядом, но Джисон ещё даже не озвучивал семье факт наличия у него бойфренда — те ухитрялись задалбывать его немногочисленных друзей, что уж говорить о парне? Нет уж, пусть человек поживёт спокойно, да и сам Джисон сбережёт нервы и силы. «Стало хуже?». «Да». «Давай заберу тебя? Скажи, что забыл про зачёт и теперь к нему надо усиленно готовиться, как вариант». Джисон прикусил губу. Предложение было таким заманчивым… Технически, он уже продемонстрировал свою вовлечённость в жизни родных. Да и завтрашняя поездка явно его добьёт (потом догонит и добьёт ещё раз — уже ногами и окончательно). Чем проявлять куда большее насилие над собой, да провоцировать конфликт из-за своей кислой мины, не лучше ли сбежать к тому, кто понимает его состояние? «Давай». «Буду через полчаса». «Спасибо! ♡». Собрав все оставшиеся у него силы, Джисон заломил брови и жалобно простонал на всю квартиру. Потом, старательно изображая разочарование, рассказал легенду о забытом зачёте и успевшем напомнить о нём одногруппнике. Нет, отвозить Джисона не надо, потому что этот самый одногруппник, святой человек, заедет за ним. Да, ужасно жаль, что не получится потусоваться всем вместе на свежем воздухе, но, сами понимаете, — учёба на первом месте… Да, он обещает быть внимательнее к таким вещам, чтобы впредь не забывать. — Боже, — выдохнул Джисон, запрыгивая на переднее пассажирское сиденье и пристёгиваясь. — Ты мой спаситель, хён. Я, реально, думал, что ещё чуть-чуть и умру от сердечного приступа. — Надо было написать тебе раньше, — Чанбин хмурился, поглядывая в зеркало заднего вида, пока выезжал с парковки дома. — В идеале, вообще бы не ездить к ним в таком состоянии, но я понимаю, почему ты это сделал. — Всё было бы проще, если бы они хотели меня слышать, — пробормотал Джисон. Он закрыл глаза и откинулся на подголовник. Сейчас, будучи в безопасности, дышалось спокойнее, тахикардия отступала. Лёгкие наполнились ненавязчивым и уже привычным запахом омывайки, чьи пары проникали в салон. Чанбин обладал удивительным талантом наделять все окружающие его предметы какими-то успокаивающими свойствами — даже запахи подбирал такие (случайно или намеренно). По крайней мере, рядом с ним Джисона не штормило и не лихорадило от перегрузок. — Приехали, малыш, — тихо позвал Чанбин, когда они добрались. — Общага твоя не рассматривается, переночуй лучше у меня. Успевший задремать Джисон сонно прищурился и, встретившись с ласковым взглядом, улыбнулся так, как улыбался только своему парню. Он позволил увлечь себя внутрь — туда, где Чанбин снял с его плеч груз заботы о, казалось бы, элементарных, но сейчас таких тяжёлых вещах, вроде ужина, переодевания и вечернего душа. Засыпая в тёплых объятиях любимого человека, Джисон слушал его размеренное сердцебиение и ровное дыхание — слушал и наполнялся нежностью. Никто не мельтешил, никто не шумел, никто не заставлял общаться и притворяться активным. Было тихо, темно и спокойно. Рядом с Чанбином он был в порядке.