Face our fears

Май 1996 Он ничего не понимает. Этот парень, который постучался в дверь его квартиры в Калифорнии в пасмурное утро субботы, кажется ему смутно знакомым, однако Нил не был уверен — видел ли он его раньше. Но чувство дежавю не покидало его ни на секунду. Он дезориентирован: эта походка, мягкая и тихая несмотря на грузные ботинки на ногах, эта ухмылка, острая и до невозможности дерзкая, этот прищур карих глаз и белёсые брови, нависающие над веками, казались ужасно знакомыми. Он помнит их так же ясно, как помнят прикосновения рук матери, гнев отца, привычки любимого человека, с которым жил очень-очень долго и был уверен как в самом себе. Он точно видел его. Возможно, в прошлой жизни. Хотя Нил всегда скептически относился к подобной ерунде с Колесом Сансары или о чём ещё там рассказывал ему Джереми в перерывах между игровыми таймами, но сейчас он был готов поверить даже в это — лишь бы избавиться от чувства, что эта ситуация ужасно странная. Этот парень, потревоживший его в восемь утра, был ужасно — до невозможности — красив: светлые волосы — почти белые как снег в январе — и глаза — такие карие, как шоколад или же свежесваренный кофе, который Нил готов вливать в себя тоннами — особенно в последний месяц, когда ему нужно было закрыть долги по учёбе, когда его команда наконец прошла в финал и им предстояла нелёгкая игра с Воронами на следующей неделе. Он чувствовал усталость, потому что половину прошлой ночи потратил на дипломную работу и едва ли дошёл до половины, а сейчас его глаза слипались от того, что он нормально не спал уже около недели. И этот парень (он вообще назвал своё имя?), непонятно откуда появившийся, только усложнил его и так нелёгкое утро. Вернувшись после пробежки, Нил Джостен как обычно направился в душ. Когда он помылся и привёл себя в божеский вид, то направился на кухню, чтобы сварить кофе. Стюарт ещё спал — оно и понятно: было около восьми утра, и Хэтфорд не любил вставать так рано — особенно в выходной день. Как только кофе в турке вскипел, и Нил уже готов был разлить его в свою чашку и чашку Стюарта (обычно его дядя первым делом залпом выпивал остывший кофе, а только потом шёл в ванную, чтобы умыться), так в дверь постучали. Нил удивился: к ним редко захаживали гости, так как ни у него, ни у Стюарта почти не было друзей или знакомых. А стук в дверь в утро субботы казался ещё более странным. Первые несколько секунд Нил раздумывал над тем, чтобы проигнорировать неожиданного гостя — например, сделать вид, что квартира пуста, а владельцы куда-то уехали. Несмотря на то что его отец был мёртв уже около семи лет, страх при воспоминании о нём никуда не исчез. Нил боялся открывать двери кому-то, кроме Стюарта, потому что каждый раз он думал, что, повернув защёлку, снова увидел бы за распахнутой дверью Натана и тот набросился бы на сына с ножом. Нил до сих пор помнил эти дикие глаза, сверкнувшие голубым на фоне туманного неба, когда его отец ворвался в их квартиру в Пальметто. Как бы ни твердил себе Джостен, что мертвецы не могут ожить и его отец больше никогда не придёт за ним, детский страх время от времени напоминал о себе. И когда стук не прекратился спустя минуты две-три, Нил понял, что отвертеться не получится. Он, стиснув зубы, заставил себя отворить эту чёртову дверь. Повернув ручку и толкнув дверь от себя, он встретился глазами с симпатичным парнем, выше него ростом аж на целую голову. Выражение его лица было крайне хмурым, а глаза метались из стороны в сторону: «парень волновался», — подумал Нил. Однако всё это исчезло, стоило тому взглянуть на Нила: карие радужки засияли, а искусанные губы дрогнули в жалком подобии улыбки. Нил посчитал, что тот рад этой встрече. — Нил?.. Нил Джостен? — откашлявшись, спросил незнакомец. Острый взгляд напряжённо всматривался в его лицо в поисках любых признаков узнавания. Но его ждало разочарование. — Я… Мы знакомы? — выдал удивлённый Нил. В голове промелькнула мысль: «а если он один из них?» А вдруг это один из людей отца, который нашел его и заявился сюда, чтобы убить его? Но, как оказалось, убивать его пока не собирались. Тот просто стоял и смотрел на Нила с примесью досады и нежности во взгляде. — Нил… — повторил он. Это было слишком трогательно для человека, который топтался у порога его квартиры, чтобы прикончить его. Сердце Нила сжалось от какой-то необъяснимой тоски, и он сам не понял почему — то ли из-за грусти, отразившейся на лице парня, то ли из-за огорчения, что он не знает этого человека, хотя тот казался вполне порядочным несмотря на хмурый вид. Нилу хотелось бы знать его. Определённо. Парень несколько раз моргнул, пытаясь собраться с мыслями. — Ты не помнишь меня? — на одном дыхании спросил тот. Нил покачал головой. Было что-то странное в том, чтобы считать, что Нил мог знать его. Однако каждая попытка вспомнить хоть что-то отдавалась ноющей болью в голове. Нил поморщился: ему срочно нужен кофе, иначе его голова сейчас взорвалась бы. — Прости, но я вижу тебя впервые, — с сожалением ответил Нил, а на языке возник вкус горечи от мысли, что он мог соврать. Но Нил попытался отогнать эти мысли: мало ли, что он почувствовал; факт оставался фактом — Нил его не знал. — Возможно, ты ошибся адресом? Ему показалось, или в глазах незнакомца промелькнул гнев? Вероятно, тот действительно ошибся адресом: во всяком случае Нил хотел верить в это. Однако незнакомец назвал его имя — значит, он пришёл к Нилу, значит, он знал, куда шёл. Только вот блондин никак не ожидал того, что его не узнают. Парень сжал руки в кулаки, потом разжал их — уловка, чтобы утихомирить разбушевавшиеся чувства. — Нет, я искал именно тебя, — подтвердив догадку Нила, ответил тот. Теперь Джостен окончательно запутался. Он встал в проходе, одной рукой сжимая дверную ручку, а второй упираясь в косяк, чтобы не потерять равновесие. Он был обескуражен. Голову опять пронзила острая боль, и Нил поморщился. — Но я тебя не знаю, — сдавленным голосом повторил Нил. Ему вдруг перестало хватать кислорода. Нил переступил с ноги на ногу. — Но как же так? — покачал головой блондин. Это был риторический вопрос. Нил похлопал ресницами, пытаясь прогнать туман в своей голове, который усиливался, когда он думал об этом парне. В это время незнакомец протянул к нему руку с намерением коснуться. В карих глазах возник немой вопрос, но Нил проигнорировал его, не давая разрешения, но и не запрещая. Вместо этого он с интересом рассматривал незнакомца, ожидая узнать, что тот скажет ему дальше. Страх неизвестности куда-то исчез. Нил почувствовал прикосновение шершавых тёплых пальцев на тыльной стороне ладони, и по телу пробежал разряд электрического тока, отчего Нил дёрнулся и отпрянул. — Ай! — взвизгнул он, потирая место соприкосновения. Кожа нагрелась от фантомного жжения, но ожога не было. Нил посмотрел на блондина с недовольством и хотел уже прогнать его, собираясь бросить парочку бранных слов вдогонку. Незнакомец закусил губу, а потом его лицо озарилось новой идеей. Он выставил свою руку ладонью вперёд, демонстрируя внутреннюю сторону Нилу, и Джостен увидел тонкую красноватую полоску шрама на всей её поверхности. Нил тупо уставился на ладонь парня, раскрыв от удивления рот, но не выдал ни звука. — Я знаю, что у тебя есть точно такой же, — сказал незнакомец, и его голос прозвучал так уверенно, что попытка оспорить это утверждение казалась какой-то абсурдной. Нил провёл кончиком пальца по линии шрама на руке парня, отчего тот немного вздрогнул, но не отдёрнул руку, позволив Нилу внимательно изучить порез. Он уже не кровоточил, но кожа вокруг него покраснела, как будто ещё не зажила. Словно её вновь расковыряли. Раскрыв свою ладонь, Нил посмотрел на свой шрам: тот тоже казался свежим, хотя ему было по меньшей мере лет семь. Незнакомец был прав: у Нила был точно такой же, но чуть длиннее. И Нил понятия не имел, откуда тот у него. Стюарт сказал, что когда забрал его из Пальметто, у Нила уже была забинтована ладонь, а тогдашние расспросы Стюарта Нил проигнорировал. Эта тайна умерла вместе с воспоминаниями. И Стюарт остановился на версии, что его племянник просто где-то упал или получил увечье во время схватки с отцом. Однако, как объяснить, почему этот человек знал о его шраме? — Скажи мне, ты помнишь, откуда он? — спросил тот, словно прочитав мысли Нила. Джостен покачал головой. Блондин ухмыльнулся. — Тогда я могу поведать тебе его историю, — с готовностью ответил тот. Нил поднял на него глаза. — Если ты, конечно, никуда не торопишься. Нил никуда не торопился: сегодня был его выходной. И, определённо, после таких слов он не мог не впустить утреннего гостя в квартиру. Сам не до конца понимая, что он только что сделал и в какую авантюру ввязался, Нил приглашает того внутрь. Что ж, если бы Мэри была жива, то прикончила бы его ещё тогда, когда Нил только подумал о том, чтобы впустить нежданного гостя, но она была мертва, а отец его больше не искал. Он свободен: ему некого опасаться —никто за ним не гонится. Он в безопасности. — Прости, мам, — прошептал Нил, направляясь на кухню и оставляя незнакомца в гостиной. Пока Нил варил ещё одну порцию кофе, у него появились лишние минуты для размышлений. Чем больше он думал об этом человеке, тем сильнее он был уверен, что действительно когда-то его знал. И иногда ему даже казалось, что он мог вспомнить его имя, однако как только Джостен пытался сделать это или просто думал об этом имени, то боль в голове усиливалась, новой волной приливая к вискам, из-за чего Нил был вынужден оставить эту попытку. Он застал этого человека за рассматриванием полок с кубками и медалями в гостиной. За пять лет учёбы в университете Южной Калифорнии у Нила набралось приличное количество наград. Он вошёл в комнату — блондин сразу же отскочил от полки с фотографиями и уселся на диван. Нил молча протянул ему чашку и уселся рядом. — Значит, я был прав, — пробормотал он. Нил выгнул бровь. — Что ты сказал? — переспросил Нил. Тот кашлянул и посмотрел ему в глаза. — Я сказал, что ты наконец-то перестал врать и себе, и другим, Джостен, — усмехнулся тот. Нилу не понравился тон, которым была сказана эта фраза. На кофейном столике лежало лекарство: когда Нил высыпал несколько таблеток на руку, блондин усмехнулся. — Снова кошмары? — удивлённый Нил кивнул, когда гость задал вопрос. — Не переусердствуй с дозой, — добавил он и отпил кофе из чашки. Нил поперхнулся воздухом. Этот человек знал о Ниле так много, что это не только настораживало, но и пугало. К тому же, Нил ничего не знал о нём. Он начал думать, что тот и вправду маньяк, который хотел его прикончить. «Ещё не поздно выставить его за порог», — подумал Джостен. Нил запил таблетки кофе и отложил чашку в сторону. Взяв сигарету из лежащей на кофейном столике пачки, он сунул её в рот и зажёг. От предложенной сигареты незнакомец не отказался. Нил поставил пепельницу посередине и выжидательно посмотрел на парня рядом с собой. Тот, сделав несколько затяжек, посмотрел на Нила. — Почему я не помню тебя? Хотя теперь я уверен, что мы встречались раньше, — Нил наконец задал вопрос, который мучил его уже на протяжении десяти минут. Блондин нахмурился. — Вероятно, это проклятие, — выдал он. Нил фыркнул: это было туманное объяснение. Он не знал, как это комментировать. Возможно, этот человек не маньяк, а просто псих. Но это не значит, что тот не может его убить. Однако для психа он выглядел слишком порядочно и спокойно. Хотя Нила не покидала мысль, что он ещё успеет стать свидетелем его фанатизма. — Проклятие? — переспросил Нил. Блондин кивнул. — Влияние Пальметто на людей, живущих или живших там. Мэтт говорил, что чем дальше ты от города, тем меньше ты помнишь, — пояснил он. — Ты уехал из Пальметто семь лет назад. Неудивительно, что ты уже ничего не помнишь. Нил сощурился. — Кто такой Мэтт? — блондин закатил глаза. Неужели из всего объяснения Нилу стала непонятна только эта часть? — Один из Неудачников, — пробормотал он и, заметив недоумевающий взгляд Нила, пояснил: — Ну… Клуб Неудачников?.. Рико?.. Пустошь?.. Замешательство Нила росло в геометрической прогрессии. Тот заметил это. — Хорошо. Начнём по порядку, — скрестив руки на груди, сказал незнакомец. — Ты помнишь, с чего всё началось? Ты помнишь осень 89-го? — предложил блондин. Нил кивнул. Он определённо что-то помнил. Помнил дождь, из-за которого Пальметто сильно затопило в ту осень; помнил, как улицы были завалены урнами и оранжевыми козлами для пилки дров с надписью «Управление общественных работ в Пальметто»; помнил, что Мэри заперла его в те дни дома, не позволив идти в школу в такой ливень («Мало ли кто тебя там ждёт, Натаниэль!»); помнил обычную для осеннего периода сезонную эпидемию гриппа, из-за чего половина мест в классе быстро опустела и… Он помнил что-то ещё —что-то такое, из-за чего его мать очень всполошилась и даже захотела переехать. Пальметто пугал Мэри: он не нравился ей. Нил вдруг вспомнил тревогу, которую ощущал, когда его мать просыпалась среди ночи от кошмаров, которые были настолько сильные, что обычные успокоительные не помогали. Нил раз в две недели ходил за снотворными для матери в местную аптеку, находившуюся недалеко от общественной библиотеки и городского парка с огромной скульптурой Пола Баньяна, потому что её лекарства заканчивались с космической скоростью. Тогда он списывал всё на своего отца, да и Мэри всегда была истеричным параноиком, однако… Было что-то ещё, далёкое от обычных вещей, привычных для его человеческого сознания: Нил почувствовал, как животный страх прокрался в его мозг, активируя рефлекс беглеца. Он вспомнил пронзительный крик матери: «БЕГИ!» — вспомнил, как после этого его кто-то ударил по голове: Нил, потеряв равновесие, упал на колени, как комната зашаталась перед глазами под звук надвигающихся шагов отца, а дальше — пустота. Воспоминания прекратились, как будто у него в сознании был барьер, мешавший всякий раз добраться до них, — стена, через которую не пробиться. Видимо, это и было причиной, по которой он ничего не помнил. И потому для него вдруг стало важным узнать, что это было. — Я помню дождь и наводнение, а ещё, кажется… — Нил сделал затяжку, пытаясь собрать сумбурные мысли в кучу — объединить их во что-то целостное и связное. Было трудно, однако ему всё же удалось это сделать. — Я помню твоего брата! — вдруг выпалил он — и его глаза расширились от удивления, но в них промелькнула радость: он вспомнил! Незнакомец напрягся, стряхнул пепел с сигареты в пепельницу и серьёзно посмотрел на Нила. — Аарона? — с заминкой спросил он. Нил задумался, а после покачал головой. — Нет, кажется, его имя начиналось на… Д? Я ещё провёл аналогию со штатом, из которого недавно приехал… — добавил Нил; его взгляд был пустым, но нахмуренные брови говорили о том, что он занят активной мозговой деятельностью. Боль в голове усиливалась по мере того, как он пытался пробиться сквозь стену в своей голове, но, кажется, в ней пошли трещины. — Джордж, — выдохнул блондин. — Его звали Джордж, но я звал его Джорджи. Нил кивнул. — Кажется, ты очень любил его, — усмехнулся он и сделал затяжку. Он увидел нежность и грусть, промелькнувшие в его глазах, когда речь зашла о младшем брате. Пропавшем, кажется. Незнакомец побледнел: Нил понял, что произнёс своё предположение вслух. — Да, — согласился он. — Его исчезновение стало ударом для меня, — признался он, затушив сигарету, и смял окурок в пепельнице. — Для всей семьи. Нил моргнул пару раз, снова пытаясь вспомнить, но удручённо дёрнул головой. — Как?.. Как он исчез? — спросил Джостен. Блондин бросил вопросительный взгляд на пачку сигарет — Нил кивнул, и тот взял ещё одну. — Это случилось двадцатого октября 1988 года, — ответил он. — Как ты и сказал, в тот день, да и в предыдущие тоже, был сильный ливень. Нил принялся сосредоточенно слушать его рассказ.