Танцы с ликорисом в волосах

      На приёме было откровенно скучно. Взрослые, разодетые в официальные европейские костюмы, ходили и разговаривали на какие-то ужасно важные и скучные темы. Многие держали в руках небольшие тарелочки с канапе, а многие — бокалы вина. И у всех были такие постные и важные лица, что казалось, тронешь их — и они лопнут от осознания собственной важности.       Огай и правда не понимал, для чего он тут. Не сказать, чтобы его наставник был таким уж важным человеком. Тут явно собрались сливки общества, но Мори никогда не думал, что его учитель в них входит. Он, вроде как, был обычным клерком в каком-то отделе в правительстве…       Огай сделал важную пометку спросить у Нацумэ-сенсея о его работе. Чем же всё-таки занимается наставник, что его приглашают на подобные вечера? И что ему тут делать?       Но в итоге всё это было неважно, потому что они уже были тут. Мори это и всё остальное тоже бесило, он ходил за Нацумэ-сенсеем и едва сдерживал язвительные комментарии — они были единственной возможностью развлечься. К сожалению, приходилось отпускать их мысленно или как можно незаметнее — в общем, так, чтобы наставник не отправил его в угол прямо тут. — Не делай такое лицо, пожалуйста, — покачал головой Нацумэ-сенсей. — Скоро всё закончится. — Да уж, — кисло сказал Огай. — Почему вы не таскаете на подобные вечера Юкичи? — Потому что Юкичи сейчас в школе самураев, — вздохнул учитель так, как вздыхают родители, когда объясняют своим малышам что-то совершенно очевидное. Мори этот тон ужасно не понравился. — И что? Почему бы не таскать его летом? — На это есть свои причины, — учитель опять вздохнул. — Послушай, через несколько часов всё закончится. Но до этого будь добр, сделай нормальное лицо и помолчи. Иначе накажу. — А Юкичи вы бы за такое не наказали, — фыркнул Огай. — Потому что Юкичи никогда бы такого не сделал: он умеет себя вести, в отличие от некоторых, — Нацумэ-сенсей смерил его взглядом. — Ага, — кивнул Мори. — И ни разу с его школы самураев на него не поступало жалоб. — Ни разу, — подтвердил наставник. — А вот на тебя вчера нажаловалась завуч: сказала, что ты не слушал её и рисовал в тетради неприличные рисунки. — Всё там было прилично! — возмутился Мори. Он же не виноват, что рисует гораздо медленнее Элис, и к моменту, когда завуч подошла, успел нарисовать только торс и круги для плеч! — Завуч была с этим не согласна, — отрезал Нацумэ-сенсей. — Так что веди себя хорошо, и я сделаю вид, что не слышал её. — А других учителей вы слышали? — с тоской спросил Мори. — Я вчера лучше всех лабораторную по химии решил… — Какой толк с твоей лабораторной, если ты не умеешь слушать и уважать старших? — отмахнулся Нацумэ-сенсей.       Мори сжал кулак, чтобы не выплеснуть свою злость и не попасть на этот удобно выставленный учителем капкан. Подчас ему казалось, что наставник специально провоцирует его. Однако, пока Нацумэ-сенсей не видел, всё-таки не сдержался и показал ему средний палец. По счастью, учитель ушёл чуть подальше, чтобы поговорить с каким-то человеком.       Внезапно позади него раздался смех. Огай лишь слегка приоткрыл глаза, хотя внутри чуть не взорвался от злости. Если там окажется очередной взрослый, напыщенный и важный, Мори выльет на него ближайший бокал вина. С едва скрытым раздражением он обернулся посмотреть, кто его заметил. — Не ожидал тебя тут встретить, Огай!       Котаро, одетый в белую рубашку и брюки с иголочки, улыбался ему во все тридцать два зуба, а Мори ощутил, как его сердце вновь начинает биться: злость в одно мгновение отпустила его, уступив место радости. — Боги, Котаро, я чуть не умер! — рассмеялся он. — Не пугай так больше! — Да ладно, всё нормально! — отмахнулся Котаро. — Мы тут никому нафиг не сдались, так что никто бы всё равно не заметил твоего бунта. — А ты чего не бунтуешь? — поинтересовался Мори. Котаро тут наверняка со своими богатыми и влиятельными родителями. В душе Огай всё ещё был немного им благодарен, но только за то, что их фамилия спасла их тогда из полицейского участка. — Собираюсь, — загадочно ответил Котаро.       Огай нахмурился. Что за идея пришла в голову его другу? Если их поймают на какой-нибудь шалости, Нацумэ-сенсей с них обоих шкуру спустит. Однако это вовсе не значило, что Мори собирался бросать своего друга с его затеей. Нет, он был слишком зол на своего учителя, а потому хотел сделать что-то ему назло. Надо просто всё хорошо продумать. Одна голова хорошо, а две — лучше. — Видишь вон там дверь? — спросил Котаро, указывая в дальний конец зала. — Она ведёт на пожарную лестницу. Оттуда можно спуститься и выйти через чёрный вход. — Хм… А если наше отсутствие заметят?       Котаро сделал большие глаза. — Так моим-то всё равно! Я постоянно так сбегаю. Потом просто домой прихожу. Если только… — Вот-вот… — вздохнул Мори, поглядывая на Нацумэ-сенсея, который уже начинал пристально следить за ним. — Учитель с меня глаз не спустит. У меня такое ощущение, что я тут с ним на цепи хожу.       Рассказывать про их конфликт не хотелось. Хотелось просто забыть об этом и повеселиться с Исакой. — А если сказать, что тебе плохо? — предложил Котаро. — Не прокатит: я уже пробовал, — мотнул головой Мори.       Ещё дома он попытался остаться под предлогом головной боли. Однако наставник сказал, что это не проблема и можно просто выпить порошка: он уже большой мальчик. Огаю пришлось сделать вид, что он выпил порошок, и всё равно тащиться на вечеринку. — Вот блин… — протянул Котаро. — И что же делать?       Огай посмотрел на наставника. Нацумэ-сенсей нахмурился и сделал ему знак: мол, подойди сюда. Мори ощутил, как злость вновь поднимается. Конфликт был ещё не исчерпан, и на этот раз Огай точно не собирался «исчерпывать» его раньше, чем его наставник.       Злость окончательно охватила его. Ему ведь даже не нужно было находиться здесь! Он никому тут не сдался! Это вечер для взрослых, которым интересны все эти разговоры о политике и их бизнесах. А ему-то здесь что делать? Таскаться хвостиком за Нацумэ-сенсеем, корча из себя послушного мальчика?!       Юкичи ведь не таскается! Почему он должен?! Почему он должен, если никто не замечает его усилий?! — А пофиг, — вслух сказал Огай. — Что? — удивился Котаро. — Пофиг, — повторил Мори. — Пошли. Мой наставник, я вижу, пока занят. — Огай, он ведь прям на нас смотрит. — Ну так и пошёл он! — зло улыбнулся Огай.       Нацумэ-сенсей нахмурился ещё больше, словно мог слышать их разговор, хотя стоял достаточно далеко. Мори тем временем огляделся, и план мгновенно родился в его голове. — Сделаем вид, что разговариваем вон с той девушкой! — он незаметно кивнул на девушку, стоявшую возле нужной им двери. — А потом улизнём, когда он отвернётся. — Тебе ведь влетит, — заметил Котаро. — Разберусь как-нибудь, — хмыкнул Мори. — В конце концов, это оправданная цена!       Исака вздохнул. Взглянул на Нацумэ-сенсея, потом на нужную дверь. Видимо, взвешивал все варианты. Вздохнул ещё раз и хлопнул Огая по плечу. — Слушай, а я ведь её знаю! — нарочито громко сказал Исака. — А ещё не поздоровался! — Ну, Котаро! — подхватил его игру Мори. — Это же совсем невежливо! Надо скорее исправляться! — Верно! — кивнул Исака.       И они начали протискиваться через толпу к той девушке. Похоже, Нацумэ-сенсею это не понравилось, и он уже направился к ним, когда неожиданно его перехватил кто-то. Увидев это, Мори хмыкнул и дёрнул Котаро за рукав. — Бежим, — шепнул он.       Они кинулись к двери, едва не сбивая по дороге людей. Некоторые провожали их недовольными взглядами, но по большей части взрослые не обращали на них внимания. Никому не было дела до подростков, едва не задохнувшихся на этом приёме.       Заветная дверь была совсем близко. Казалось, до неё рукой подать. Мори уже почти ощущал в своей руке её холодную ручку с металлическим запахом свободы.       Девушка, которую они хотели использовать для своего плана, внезапно сделала шаг вперёд, и Огай врезался чётко в неё. Повезло, что он был несколько выше, а то непременно вписался бы туда, куда совершенно не хотелось бы. Так он чуть не сшиб несчастную с ног. — Простите! — сказал он автоматически, едва обратив на это внимание. — Огай! Котаро! А что вы здесь делаете? — услышал он подозрительно знакомый мечтательный голос.       Обернувшись, Мори с удивлением уставился на Кадзуми. Девушка улыбнулась ему несколько отстранённой улыбкой, держа в руках бокал шампанского. «Её родители разрешают ей пить?» — удивился про себя Огай. А потом почему-то отметил, что одета она была в красное платье, так хорошо подчеркивающее её узкую талию и бледную кожу. Рукава из невесомой ткани превращали девушку в какую-то нереальную для этого мира нимфу. «Ей идёт», — подумал Мори. — Кадзуми! А ты что здесь делаешь? — удивился Котаро. — Пытаюсь влиться в общество нормальных людей, — ответ был вполне в духе Кадзуми. — Наплюй на них и погнали с нами! — посоветовал ей Исака. — Нафиг такое общество? — Не знаю, — пожала плечами Кадзуми. — Все говорят, что оно нужно. — А мы говорим иначе, — Мори вернулся к ней, поправляя свою рубашку. — Пошли с нами. Только скорее, пока на нас никто не смотрит. — Хорошо, пойдёмте, — согласилась Юмото. Вот так легко и просто, как будто не было ничего такого в том, чтобы сбежать с важного вечера без ведома родителей и отправиться куда-то в компании своих друзей. Поставив свой бокал на столик рядом, Кадзуми вопросительно посмотрела на них: мол, пойдёмте, чего мы ждём?       Огай с Котаро переглянулись. Они не думали, что смогут так легко уговорить Кадзуми. Однако теперь они начинали понимать: Юмото совсем не такая, какой они её представляли. Исака лишь ухмыльнулся, и Мори ответил ему такой же задиристой улыбкой. — Погнали!       Они выскользнули за дверь и оказались на пожарной лестнице. Было тепло, и ветерок обдул их разгорячённые лица. Мори на миг остановился и вдохнул вечерний воздух. Было ещё светло, однако было заметно, что солнце уже село. Лишь последние лучи провожали заканчивающийся день.       Они начали спускаться вниз, стараясь не слишком шуметь, чтобы персонал, наверняка имевшийся на всех этажах, не засёк их. Мори следил, чтобы впереди никого не было, Котаро — чтобы за ними не было хвоста. Кадзуми шла между ними, выглядя слишком рассеянной для той, кто сбегал с вечеринки. Может, уже пьяная была? — Кадзуми, а тебе родители что, пить разрешают? — вдруг в лоб спросил Котаро. Судя по всему, не одного Мори волновал этот вопрос, только Огай был достаточно тактичен, чтобы не спрашивать вот так прямо. — Да, — просто ответила девушка. — Что, правда? — Огай не выдержал и вступил в разговор, обернувшись.       Карие глаза посмотрели на него с лёгкой смешинкой. Но это не была насмешка. Кадзуми не умела насмехаться над людьми, и все они об этом знали. Может быть, это было одной из многих черт, что отличали её от обычных людей и даже от эсперов. — Да. Родители разрешают мне пить на подобных вечерах, чтобы я привыкала, — пояснила Кадзуми. — Звучит хуже, чем мои… — протянул Котаро. — Твои родители тоже разрешают тебе пить, Котаро? — с искренним любопытством спросила Юмото. — Нет, им просто плевать, — пожал плечами Исака.       Воцарилось неловкое молчание. Впрочем, неловким оно, должно быть, было только для Мори. Кадзуми выглядела так же безмятежно, как и до этого. Казалось, эту девушку вообще невозможно было смутить. — А тебе, Огай? Разрешают пить? — спросила она. — Нет, — ответил Мори. Рассказывать Кадзуми о том, что за такое наставник выпорет его ремнём, ему совершенно не хотелось.       Какое-то время они шли молча. Спускаться оставалось совсем немного, когда вдруг Юмото легонько, едва слышно хлопнула в ладоши и сказала: — Тут недалеко комбини. — И что? — раздражённо спросил Исака. Упоминание родителей всегда бесило его. Наверное, стоит как-нибудь намекнуть об этом Кадзуми. Только Мори не был уверен, что девушка поймёт намёк. — Мы можем пойти и купить алкоголь, — ответила Кадзуми, конечно, не заметив тона Котаро.       Они оба аж остановились, и Юмото едва не врезалась в Огая. Мори обернулся, пристально посмотрел на девушку и увидел, что Котаро сзади смотрит точно так же. — Нельзя ведь до двадцати, — заметил Огай. — Ну и что? Они всё равно паспорта не проверяют, — пожала плечами Кадзуми. — Мы можем спокойно купить всё, что захотим.       Мори с Котаро переглянулись. Уж насколько они были хулиганами, никому из них и в голову не приходило, что они могут вот так запросто пойти в магазин и купить алкоголь. Это ведь было настоящим преступлением.       Впрочем, курение тоже было преступлением. Но они курили с четырнадцати лет, и всем, в общем, было плевать, кроме Нацумэ-сенсея.       При воспоминании о наставнике, который нагло затащил его на этот вечер и даже не удосужился поинтересоваться мнением и желанием ученика, Мори снова взяла холодная злость. Глубоко вздохнув, он улыбнулся и сказал: — А почему бы и нет? Если не проверяют, можно и купить!       Котаро внимательно посмотрел на него. Мори приподнял бровь: мол, что такого? Неужто струсил? И Исака, конечно, принял вызов. — Ладно! Пошли в комбини! — воскликнул он, усмехнувшись.       Кадзуми улыбнулась, но совсем не так, как улыбаются люди, когда их идею принимают друзья, и не как те, кто готовится совершить правонарушение. Скорее, это была улыбка робкой девочки, которая выпросила любимые сладости. От такого сравнения у Мори почему-то прошёл холодок по спине.       И тем не менее они отправились в комбини. В магазинчике никого не было, и продавцы, казалось, немного засыпали за стойкой. Когда ребята вошли в магазин, они несколько воспряли, однако, увидев, что это лишь молодые люди, снова немного расстроились и занялись своими делами.       Кадзуми мгновенно нашла, где стоял алкоголь. Котаро отвлекся на чипсы, а Мори слегка потерялся в сладостях: летом обычно бывали какие-нибудь интересные новинки, которые Элис (и он за компанию) непременно должна была попробовать.       Он был в процессе выбора сладостей, когда уловил едва слышную возню в отделе с алкоголем. Вздохнув, Мори направился туда. Конечно, Кадзуми и Котаро обнаружились там, о чём-то тихонько споря. Точнее, спорил Исака, а Юмото просто с улыбкой смотрела на него. — Вот! — воскликнул Котаро, увидев Мори. — Огай тебе скажет! — Что стряслось? — спросил Мори, понизив голос: ему вовсе не хотелось привлекать внимание продавцов лишний раз. — Кадзуми говорит, что надо взять что-то хорошее — вроде виски или чего-то такого. — И что? — Ну так виски так просто не пьют! — в отчаянии воскликнул Котаро. — Виски надо пить в стаканах со льдом! — А ты откуда знаешь, эстет? — с лёгкой насмешкой прищурился Огай.       Исака открыл было рот, потом закрыл, задумался. Не слишком (читать: совершенно не) убедительно солгал: — Ну, так в фильмах показывают… — Или ты сам дома тихонько подпиваешь? — хмыкнул Мори, ни на секунду не поверив в ложь друга. — Отстань! — махнул рукой Котаро.       Огай рассмеялся и повернулся к Кадзуми. Та, уложив распущенные каштановые волосы на одну сторону, по-прежнему улыбалась, но не как торжествующий победитель, а как-то по-доброму и мягко. Выигрыш её не волновал никогда. Не из таких людей она была.       А из каких людей она была?       Мотнув головой, чтобы избавиться от навязчивых мыслей, Мори попытался вспомнить, что он хотел ей сказать. Над остальным пусть думает Кобо. В конце концов, Кадзуми его девушка, вот пусть он с ней и разбирается. Кстати, надо будет забежать к нему и позвать его. Без Кобо их компания была какой-то неполной. — Давайте лучше возьмём что-нибудь лёгкое для первого раза. Тяжёлый алкоголь — для домашних вечеринок, — разрешил он спор.       Кадзуми легко согласилась с ним: кивнула и поставила бутылку виски обратно на полку. Судя по всему, он был для неё тоже авторитетом. Не потому ли, что был авторитетом в их компании, а Юмото лишь приняла общие правила? Мори задумался было об этом, однако потом оставил подобные мысли. Ни к чему задумываться об этом лишний раз. Только все настроение себе испортит. Кадзуми тем временем повернулась к холодильнику и взглянула на него. — Какие напитки вам нравятся? — поинтересовалась она спокойным и мелодичным голосом, как будто ничего не произошло. — Я не особенно много пробовал, — пожал плечами Мори. — Что посоветуешь? — почему-то ему показалось правильным спросить совета у девушки, хотя она была младше него почти на год. — Я люблю персиковый, — Кадзуми кивнула на банку с персиковой газировкой. Снизу была небольшая приписка «3% алкоголя». — Он не слишком сильный. Сможешь не особенно переживать в свой первый раз. — Не то чтобы я вообще никогда не пил… — пробормотал Мори. Отчего-то захотелось оправдаться — может, потому что все подростки в его возрасте считают не крутым, если ты не пробовал алкоголь?       Один раз, когда наставника не было дома, он вызвал Элис провести время вместе. Тогда им в голову пришла замечательная идея выпить что-нибудь. Мори как раз тогда был расстроен внезапным отъездом Юкичи (у Фукудзавы тогда наметились важные соревнования, и он спешно уехал тренироваться), а потому согласился, не раздумывая. Алкоголь они нашли на кухне, в одном из ящиков, который никогда не открывали раньше. Открыли банку пива и осушили на двоих. Вернее, Элис сделала лишь глоток и сказала, что ей не нравится, потому что пиво не сладкое. А Мори ничего, пришлось по вкусу. Правда, потом кружился и вращался мир, да и с непривычки не слишком хорошо было, но в целом ощущение опьянения ему понравилось.       Не самый прекрасный поступок, и не самая лучшая часть его биографии. Может, и к лучшему, что Кадзуми его не услышала. Она лишь открыла холодильник и достала четыре банки персиковой газировки. Подумав немного, положила в корзину ещё лимонной четыре банки и пиво — тоже четыре банки. — А ты уверена, что мы сможем всё это выпить? — осторожно спросил Мори. — Если нет, я с собой заберу! — рядом с ним возник Котаро. В руках у него было две пачки чипсов. — Бери тогда уже четыре, алкаш, — сказал ему Огай.       Котаро закатил глаза, но пошёл обратно. Огай тем временем взял корзинку у Кадзуми и направился к кассе. Девочка последовала за ним, чуть улыбаясь. — Почему ты взял у меня корзинку? — спросила она. — Она теперь тяжёлая, — просто ответил Мори. На самом деле, он не знал, чем были продиктованы его действия. Просто так, наверное, было правильно.       Юмото промолчала, и Огай уж было решил, что она ничего не скажет. Неужели Кобо не помогает ей? Нет, не может быть. А почему тогда она так отреагировала? — Спасибо, — вдруг сказала Кадзуми.       Мори замер, хотел было обернуться, однако потом не стал. Откуда-то появилось чёткое осознание, что Юмото не хотела, чтобы он кто-то видел её в этот момент.       Они оплачивали всё купленное, когда Котаро прибежал с четырьмя пачками чипсов. Вышло прилично, однако они решили, что на четверых это вполне нормально. В конце концов, такой вечер вряд ли повторится. Нужно наслаждаться, пока есть возможность.       На улице Котаро достал пачку сигарет и закурил, даже не оглядываясь по сторонам. А Мори только теперь смог избавиться от тупого беспокойства: их и вправду никто не остановил и не потребовал паспорта. Похоже, продавцы даже не задумывались о том, что алкоголь могут покупать школьники. — Надо Кобо позвать, — сказал Мори.       Кадзуми согласно кивнула. — Хочу его увидеть! — воскликнула она. Впервые Огай увидел в её глазах что-то помимо полной отстраненности и мечтательности. Он поймал себя на мысли, что ему нравится видеть такой блеск в её глазах — пусть он и промелькнул всего на пару секунд. — Тогда пойдём скорее.       И они направились к дому Кобо. Он был довольно далеко, но поезда ещё ходили, поэтому они смогли добраться быстро. Квартал Кобо уже ложился спать, и никого не улицах не было, однако свет в домах ещё горел. Время, по мнению Мори, было ещё совсем детское, и ложиться так рано не стоило. Абэ наверняка пока не спал.       Подойдя к окну дома, Огай испытал странное чувство дежавю. Сколько раз он уже его видел! Сколько раз после особенно суровых и жутких вечеров прибегал под окна к другу и мигал фонариком, подавая сигналы о том, что ему плохо. И друг всегда выглядывал на улицу, всегда открывал окно и звал его к себе. Тогда Огай по трубе забирался наверх и оставался у Кобо на всю ночь. Его родители уже даже не удивлялись, когда обнаруживали его на кухне с их сыном в пять часов утра. Только мягко ругали за нарушение режима сна и за то, что он ходит без верхней одежды. Если бы они ещё знали про трубу, наверняка ругали бы и за это. Мори это даже нравилось. Нравилось, что его могут просто мягко отругать, а не жестоко выпороть ремнём. — И как нам теперь достучаться до Кобо? — спросил Котаро.       Огай вздохнул. Фонарика у него сегодня, конечно, не было. Придётся идти обходным путём, который вряд ли понравится кое-кому. Он прикрыл глаза, сосредотачиваясь. — Зачем ты позвал меня, Ринтаро? — воскликнула появившаяся Элис. — Элис! — Мори сложил руки вместе в молитвенном жесте. — Можешь, пожалуйста…? — Нет! — сразу же встала в позу девочка. — Ну, Элис, ну пожалуйста! — Огай попытался улыбнуться, хотя это почему-то было сложно. — Ты даже не дослушала! — Не хочу! — топнула ножкой Элис. — Ты всегда просишь меня что-то сделать для тебя! Я устала!       Огай вздохнул. Видно, девочка не собиралась потакать его капризам. Конечно, можно было бы просто приказать ей, но тогда Элис обидится на него ещё больше и вообще перестанет слушать. Портить отношения с собственной душой способностью не хотелось. — Элис, пожалуйста, — вдруг мягко сказала Кадзуми. — Я очень хочу увидеть Кобо, а подниматься к нему страшно.       Элис взглянула на девочку, немного задумалась. Мори внезапно увидел в её синих глазах какой-то странный блеск, какой иногда появлялся, когда его способность видела что-то необычное, что-то, что было не из этого мира. Такой блеск всегда немного пугал его. Даже несмотря на близость со своей способностью, он признавал, что не до конца понимал её природу. — Хорошо, — неожиданно сказала Элис. И загадочно добавила. — Но только потому, что это ты меня попросила, Кадзуми.       Юмото опять мягко улыбнулась и перевела взгляд на нужное окно. Элис тем временем взлетела и подлетела к нему. Тихонько постучав, она сказала: — Кобо! Тебя друзья зовут!       Окно открылось достаточно быстро, и оттуда выглянул Абэ. Немного взъерошенный, в очках и в футболке, которая, судя по всему, держалась на одном честном слове, он выглядел как-то уж слишком по-домашнему. Должно быть, они оторвали его от какого-то важного дела. Заметив Кадзуми, Кобо ойкнул и, протянув руки, подвинул какой-то большой полупрозрачный предмет к себе. Мори заметил, как Котаро побледнел, и хмыкнул. Ну, конечно. Макико Исака по-прежнему не жаловал, хотя паучиха была довольно милой. — Что такое? — спросил Кобо. — Пошли гулять! — позвал Мори.       Абэ вздохнул. Посмотрел на Кадзуми. Юмото улыбнулась ему, и в её глазах снова появилось что-то иное, едва уловимое, но такое нежное и трогательное, что даже у Мори сжалось сердце. И Кобо сдался. Только из-за одной улыбки этой необычной девочки. — Сейчас спущусь.       Он скрылся за окном, а Мори с Котаро, радостно подпрыгнув, дали друг другу пять. Теперь оставалось только дождаться друга, и можно было идти развлекаться. Вечер, обещавший быть ужасно скучным, становился гораздо интереснее.       Кобо появился через десяток минут — правда, его волосы были по-прежнему взъерошены. Видимо, времени не хватило. Первым делом Абэ поцеловал Кадзуми; Мори и Исака в этот момент тактично отвернулись. Потом пожал руки на европейский манер Огаю и Котаро. — Ну что, куда мы? Надо идти быстрее, пока родители не заметили моё отсутствие, — проговорил Кобо, несколько нервно оглянувшись на свой дом. — Тогда пойдёмте куда-нибудь, а там решим, — махнул рукой Котаро. — Я давно не была на пляже, — вдруг сказала Кадзуми.       Ребята переглянулись, пожали плечами. Кобо нежно взял девочку за руку и сказал: — Тогда мы можем пойти на пляж. Вы не против, ребят? — Нисколько! — махнул рукой Мори. — Пойдёмте на пляж! Это отличное место для нашей идеи, правда?       И они отправились на пляж. Котаро и Огай шли впереди, а Кобо с Кадзуми чуть позади, о чём-то тихонько переговариваясь. По дороге они рассказали Кобо о том, как встретились сегодня вечером. Вернее, рассказывал Мори, Котаро показывал смешные пародии на всех напыщенных взрослых, которых они встретили, а Кадзуми лишь улыбалась, иногда рассыпаясь лёгким, едва слышимым смехом, заставляя и Кобо смеяться. — А что вы купили? — спросил Абэ в перерыве между шутками Огая и Котаро. — Алкоголь, — как-то уж слишком гордо ответил Исака. — Мы что, пить будем?! — глаза Кобо широко раскрылись. — А почему нет? — пожал плечами Мори. — Надо ведь расслабляться хоть когда-то! — Я не буду пить, — мотнул головой Абэ. — Мне ещё домой возвращаться. — Всем возвращаться, — хмыкнул Котаро. — Но если не хочешь, то можешь не пить, — видимо, он всё-таки немного повзрослел.       Мори немного потряс пакетом, который нёс. Бутылки приятно зазвенели. И внезапно захотелось попробовать алкоголь прямо сейчас. — Звенит интересно… — заметил Кобо. Огай отметил, что его голос уже не звучал так уверенно. — Хочешь попробовать? — улыбнулась Кадзуми. — Я бы попробовал! — глаза Котаро загорелись предвкушением. — Давайте!       Мори достал из пакета банку с пивом и решительно открыл её. Пиво зашипело, вырываясь наружу лёгкой белой пеной. Как заворожённый, Огай потянулся и отпил немного. У пива оказался довольно противный вкус, и Мори закашлялся, отставив банку подальше. — Не понравилось? — разочарованно спросил Котаро. — Не слишком, — Мори всё ещё пытался откашляться. — Если хочешь, можешь сам попробовать.       Исака пожал плечами и забрал банку. Отпив немного, он тоже закашлялся и разочарованно отдал её Кадзуми, которая мгновенно забрала напиток. — Что за отстой?! — Вот-вот, — вздохнул Мори. — Не так я себе пиво представлял. — Хочешь попробовать, Кобо? — предложила Кадзуми.       Кобо посмотрел на друзей, перевёл взгляд на банку, потом взглянул на свою девушку и вздохнул. Котаро и Огай победно заулыбались, когда он выдохнул с видом побеждённого: — Давай.       Кадзуми протянула ему банку, и Кобо нерешительно взял её — так, словно это была граната с вырванной чекой. Друзья в ожидании затаили дыхание: всем хотелось узнать реакцию Абэ. Мальчик отпил немного и прикрыл глаза, пытаясь уловить вкус. — Ну? — первым не выдержал Котаро.       Кобо пожал плечами. — Неплохо. — Да ладно, тебе понравилось? — поразился Исака. Мори тоже был несколько удивлён: он почему-то ожидал, что Кобо пиво не понравится. Но их друг продолжал удивлять их. — Ну, всем обычно нравится пиво, — Абэ снова пожал плечами. — Это только вы такие… особенные… — Ой, да мы просто гурманы! — отмахнулся Котаро. — Верно, Огай? — Или дети, — хмыкнул Кобо прежде, чем Мори успел что-либо сказать.       Котаро и Мори задохнулись от возмущения, а Кадзуми меж тем лишь рассмеялась весёлым смехом. Протянув руку, она забрала банку и легко сделала сразу несколько глотков, даже не остановившись, не закашлявшись и не поморщившись. Мальчики с удивлением уставились на неё. — Кадзуми… — начал было Котаро. — Это было круто! — перебил его Мори, опасаясь, как бы друг не сказал лишнего. — Спасибо, — кивнула девочка. На её лице, однако, не появилось никакого особенного выражения. Ни гордости, ни радости — ничего. Только по-прежнему мечтательные глаза, теперь слегка подёрнутые пеленой опьянения, смотрели на них.       Если она уже не удивлялась этому, если могла так легко выпить несколько глотков пива, которые заставили их самих закашляться и едва не откинуться тут же, то сколько она уже так пьёт? Мори был уверен, что не он один задумался об этом, потому что в глазах Кобо и Котаро он прочёл те же мысли. Но никто из них ничего не сказал, и даже Исака смог удержать язык за зубами. Потому что все они подумали: не стоит лезть в душу девочки. Лучше оставить это дело, пока Кадзуми сама не захочет поделиться тем, что заставляет её совершать такие поступки. Или лучше Кобо поговорить с ней, когда они будут наедине. Он ведь её парень. — Пойдемте дальше, — сказал Абэ, меняя тему и фокус внимания. Теперь, даже если они и хотели задать вопросы, уже не могли.       Через пару кварталов Мори удалось выбросить дурацкие мысли из головы. Пока Кобо и Кадзуми допивали банку пива, они с Котаро открыли персиковый напиток и попробовали его. Он оказался в разы лучше по вкусу, а в голову ударил так же. И вскоре они все уже были немного — совсем немного, правда! — пьяны. Опьянение заставило их быть веселее, и они снова принялись шутить про вечер, вспоминая глупых взрослых, увлеченных какими-то странными и скучными вещами. Под влиянием алкоголя шутки Мори стали ярче, пародии Котаро ещё более смешными, и вскоре они уже вновь смеялись и веселились.       Так, хохоча и подшучивая над всеми оставшимися на вечере людьми, они дошли до места назначения. На пляже, конечно, никого не было. Компания ребят забежала туда, практически мгновенно провалившись в песок. Котаро по инерции едва не упал и расхохотался в голос. Мори последовал его примеру, тоже едва не грохнувшись. А Кобо, подхватив Кадзуми, мягко прошёл по песку, чем вызвал смех его друзей вновь. И Юмото тоже улыбнулась своей обычной отстранённой улыбкой — кажется, совсем не удивившись, что Кобо может поднять её. С помощью своих сил, правда, но всё же. — Кобо, конечно, не упал! — воскликнул Котаро, смеясь. — Ну, это ведь его стихия! — подхватил Мори. — Ой, да пошли вы все! — усмехнулся Кобо, обнимая Кадзуми. — Мальчики, вы настоящие друзья… — протянула Кадзуми, улыбаясь.       Мори лишь хмыкнул. — Мы настоящие друзья, — поправил он её.       В ответ Юмото лишь ответила ему милой улыбкой, в которой можно было разглядеть настоящую горячую благодарность. — Ай-да на пирс! — воскликнул Котаро.       Они подхватили алкоголь получше и побежали к пирсу, с которого прыгали в ночные воды океана год назад. Кобо сделал из песка ровную дорогу, и они добрались до него в один миг.       На пирсе было чуть прохладнее, как будто песок до этого отдавал накопленное тепло. Плюхнувшись на доски, Мори вытянул ноги и посмотрел в сторону океана. Волны бились о пирс совсем легонько, хотя вдалеке были большими, словно штормовыми. Тонкая, едва заметная линия горизонта отделяла чёрный океан от такого же чёрного неба. На пляже не было фонарей, поэтому звёзды были видны.       И это было восхитительно.       Котаро упал рядом с ним и снова рассмеялся. Наверное, смех был немного пьяным, однако Мори это нисколько не смущало. Он и сам чувствовал, что был навеселе. Ну и что с того? Подумаешь, выпили немного! Они ведь только от того, что попробовать хотели! И даже не алкоголь хотели вкусить, а саму жизнь.       Кобо помог Кадзуми устроиться получше и сам сел рядом с ней. Мори достал очередную банку алкогольного напитка и открыл её. Газировка слегка вытекла с приятным шипящим звуком. Котаро последовал его примеру, открывая свою банку, и Кобо с Кадзуми тоже достали свои напитки. — За что пьём? — спросил Котаро, с предвкушением глядя на свою банку.       Мори взглянул в сторону моря. Приятный ветерок холодил лицо, и хотелось просто закрыть глаза и раствориться в нём. — За нас! — воскликнул он. — За нашу дружбу! — Да! За нас! — воскликнул Кобо. — Ха-ха! Да, за нас! — За нас!..       Они стукнулись банками и разом отпили. Алкоголь хлынул в горло Мори, и он едва не закашлялся. Смешанный с приятным вкусом персикового сока, он был просто потрясающим, хотя и всё равно несколько выбивающим из колеи. Однако Огаю понравилось, кажется, ещё больше, чем до этого. Он быстро отпил ещё и пил большими глотками до тех пор, пока горло не загорелось огнём. — Воу, осторожнее, Огай! Плохо станет! — рассмеялся Котаро.       Алкоголь ударил в голову, заставляя мир плыть перед глазами. Но Мори только заулыбался. Чувство было приятным до дрожи, до помутнения рассудка. — Нет, мне станет только лучше! — возразил он.       Кадзуми повернулась лицом к морю и улыбнулась — опять отстранённо и мечтательно, как будто видела там что-то, что было недоступно другим. Может, это и вправду так было. Юмото была очень необычной девушкой, и все они это чувствовали. Чувствовали, что она другая, непохожая даже на эсперов, не то что на обычных людей. И тем не менее принимали её целиком и полностью. — Интересно, что там вдалеке? — спросила она в пустоту. — Не знаю. Америка? — предложил ответ Кобо. — Об этом так скучно думать! — вдруг воскликнула с необычной для неё горячностью Кадзуми. — Почему не представить что-нибудь получше? — А что можно представить? — улыбнулся Исака. Похоже, пьяная Юмото его порядком веселила. — Не знаю… Просто представьте, что там вдалеке есть что-то такое, о чём обычные люди даже не ведают! — Юмото подняла вверх свою банку. — Что-то необычное, что-то по-настоящему захватывающее дух! — И что же это? — с улыбкой спросил Мори. Пьяная Кадзуми ему, может, нравилась даже больше, чем трезвая. Она была живее, что ли?.. Он не мог разобраться, да и не хотел. — Ну что вы заладили: что это да что это?! Вообразите! — Кадзуми отпила глоток из банки и, поставив её на пирс, вдруг раскинула руки в стороны. Рукава из тончайшей ткани затрепетали на ветру, точно лепестки цветка. — Представьте, что там конец света! Бескрайний водопад, падающий в звёздную бездну, в которой хранятся все желания, когда-либо произнесённые, и все мечты, ещё существующие в душах людей! — А о чём ты мечтаешь, Кадзуми? — спросил вдруг Кобо.       Юмото застыла так, словно её ударили в спину ножом. Повернувшись, она необычайно пристально посмотрела на Абэ. У Мори холодок прошёл по спине, когда он увидел этот взгляд. Однако Кобо, как ни странно, не испугался и даже не стушевался. Привык уже, что ли?.. — Я?       Казалось, всё вокруг застыло. Волны перестали накатывать на берег, бередя песок и унося его прочь. Ветер прекратил дуть, подгоняя их и облака, чтобы поскорее скрыть прекрасные звёзды и яркую луну. Город вдалеке тоже застыл, и машины перестали ездить, а люди — ходить. Чудилось, вся природа замерла, ожидая ответа девочки. — Я… — Кадзуми вдруг улыбнулась — как-то особенно болезненно и с надрывом. — Я мечтаю о том, чтобы жить. — А разве сейчас ты не живёшь? — удивился Котаро. — Нет. Сейчас я жду, — просто ответила Юмото.       И в этой фразе было столько боли и столько надежды, что у Огая защемило сердце. Он опустил взгляд на свою банку, на дне которой разглядел остатки напитка. Ему вдруг показалось, что в этих каплях можно было увидеть отражение его глаз — слишком грустных, слишком потерянных.       Кобо вдруг вскочил, едва не опрокинув все банки. Мори заметил, как внезапно загорелись его глаза. Может быть, это был алкоголь, но Абэ не выглядел пьяным, когда неожиданно твёрдо взял Кадзуми за руку и воскликнул: — А я живу! Живу прямо сейчас и прямо здесь! И я могу и хочу разделить с тобой эту жизнь, Кадзуми! Поверь, моей… моей жизни хватит на нас двоих! Я тебе всю свою жизнь отдам!       Юмото посмотрела на него большими от изумления тёмными глазами. В них отразилась решимость Кобо, однако это было лишь отражение. Мори видел, что в её собственных глазах не появилось ничего подобного. Но всё-таки кое-что там мелькнуло. Отчаянная, возродившаяся из пепла и из последних сил надежда. — Да. Я тоже хочу жить, — тихо сказала девочка, сжимая ладонь Кобо. — Я хочу жить ради тебя, Кобо.       Абэ улыбнулся — неожиданно ломко, словно сама Кадзуми, — и поднёс ладони Юмото к губам. Прикоснувшись к ним, он оставил лёгкий поцелуй и вновь посмотрел на девочку. И даже в темноте было видно, как её лицо ожило, наполнилось нежностью и любовью.       Огай взглянул на Котаро, и тот ответил ему улыбкой. Подняв свою банку, Котаро громко сказал: — И я живу! Сегодня живу! Сегодня, Кадзуми, мы все живём! — Мы все живём в этой ночи! — подхватил Мори. — За жизнь! — За жизнь!       Кобо и Кадзуми улыбнулись и подхватили свои банки. — За жизнь!       Запрокинув головы, они выпили. Алкоголь опять обжёг горло Мори, однако ему это только понравилось. Ощущение опьянения теперь тоже нравилось — гораздо больше, чем тогда, когда он пил один дома. Может быть, потому что сейчас он пил в компании друзей? Кто знает. Но одно он знал точно: он не хотел, чтобы эта ночь кончалась. — Как же хорошо! — воскликнул Котаро, отбрасывая в сторону пустую банку. — Правда? — с улыбкой спросил Кобо. — Да, — кивнул Исака. — Вообще, знаете, я когда сегодня вставал с мыслью о том, что мне придётся идти на сегодняшний приём, я подумал, что хочу умереть. Даже не умереть, а просто… — Перестать существовать, — неожиданно сказала Кадзуми. — Да! — согласился Котаро. — Мне хотелось перестать существовать. Но теперь, когда я сижу на пирсе с вами и пью, мне больше не хочется этого. Мне тоже теперь хочется жить.       Огай подумал про самого себя. Про своё собственное утро, которое началось с фразы Нацумэ-сенсея: «Сегодня мы пойдём на приём. Иди вымой голову!» Просто перед фактом поставил, да ещё и указал, что надо сделать. Мори взяла такая злость, что только Элис удержала его от погрома квартиры. Может, лет в тринадцать-четырнадцать он бы и не стал её слушать, но в пятнадцать громить квартиру было как-то слишком. Пришлось стиснуть зубы и пойти мыть голову.       И от этого его тоже брала злость. Почему он должен стискивать зубы и терпеть?! Почему у него нет права голоса в этом вопросе?! У него могли быть свои планы на этот день, но ведь это неважно, верно?! Куда важнее приём Нацумэ-сенсея, так?!       Почему Юкичи не таскают на подобные вечера?! Почему Фукудзава всегда оказывается в лучшем положении, чем сам Мори?! Почему им гордятся, когда он даже не появляется дома, а Огаю никто никогда не говорит, что видят его старания, что видят его способности, что им тоже гордятся?!       Да пошли они все! — Ну, так и надо! — воскликнул Мори, поднимаясь на ноги и допивая свой напиток. — Надо жить! Назло всем!       Кобо рассмеялся и тоже встал. — Думаю, у нас всех есть причины жить. И у нас всех есть те, назло кому мы будем жить. — Ты прав, — Кадзуми ломко улыбнулась. — Они так достали! Со своими вечно недовольными лицами! — Со своими претензиями и наказаниями! — Со своими интересами и приказами! — Со своими проблемами и делами!       Огай закричал первым. Просто открыл рот и закричал в сторону океана. Следом за ним закричал Котаро, вскидывая сжатую в кулак руку. Потом, зажмурившись, закричал Кобо, и его примеру последовала Кадзуми, закрыв уши ладонями. Они просто стояли и кричали, выплескивая все обиды и все горечи, все свои переживания и всю свою боль.       Их крик разнёсся над всем морем, долетел до той самой Америке и дальше, до конца света, где огромный водопад падает в бездну, наполненную звёздами. Потревожил все упавшие звёзды с мечтами, которые не сбылись, и заставил их пошевелиться. Вспомнить о том, что есть люди, которые их ждут, и что ещё можно засиять на небе, дать этим людям то, чего они так страстно желают.       Любовь. Надежду. Свободу.       Кадзуми перестала кричать первая. За ней по очереди замолчали Кобо, Котаро и Огай. В горле после крика и алкоголя саднило, но, как ни странно, лечиться не хотелось. Мори теперь почему-то было всё равно. В груди была пустота, которая зияла, как чёрная дыра. И никаких звёзд-мечт в ней не было.       Юмото вдруг подпрыгнула, захлопала в ладоши и засмеялась. Мальчики удивлённо посмотрели на неё, однако девочку это нисколько не смутило. — Как же хорошо! — воскликнула она немного хриплым после крика голосом.       Мори не смог сдержать улыбку. Кадзуми прыгала по пирсу, и её каштановые волосы, теперь казавшиеся совсем чёрными, взлетали в воздух. Луна освещала их, и блики фонарей с набережной сверкали на них. Волосы переливались всеми оттенками серебра и оникса. Кроваво-красное платье раскрылось от движений, напоминая шелковистый ликорис. Наверное, именно тогда, глядя на подругу, Огай понял, почему Кобо называет свою девушку этим цветком. — Да! Хорошо!       Котаро тоже рассмеялся — как-то устало, с болью и горечью — и тоже принялся прыгать вместе с Ликорисом. Кобо тоже запрокинул голову наверх и стал прыгать вместе со всеми. Их смех зазвучал так же громко и отчаянно, как до этого звучал крик о помощи.       Мори смотрел на своих друзей и думал о том, как все они устали. Кобо, смотрящий на небо так, словно там была заветная мечта, как будто избавлялся о всей вины и от всех проблем своей семьи; от того, что он никогда не будет таким, как его друзья. Котаро, веселившийся сейчас, выпустив всю свою боль, забывал о своих ужасных родителях и о даре, ставшим его проклятием. Кадзуми, кажется, впервые смеющаяся так искренне и так громко, тоже отпускала что-то ужасно болезненное, о чём они ещё не знали и о чём вряд ли когда-то узнают.       Они отпустили себя, позволили себе наконец стать простыми подростками. Позволили себе напиться на пирсе, кричать и танцевать без музыки, прыгать по старым доскам, не волнуясь о последствиях. — Огай! А ты чего стоишь?! — крикнул со смехом Котаро.       Мори улыбнулся. Прикрыл глаза и внезапно услышал голос Элис: «А почему нет? Плевать на них всех!». Улыбка стала ещё шире, выпуская всю боль и всю обиду.       Нацумэ-сенсей, никогда не признающий его достижений и его стараний; считающий, что в его жилах течёт дурная кровь. Юкичи, уехавший в свою школу самураев, спрятавшийся там за наградами и достижениями, которые были понятны всем вокруг и которые все вокруг принимали. Юкичи, никогда не переживавший того, что пришлось пережить им с Элис. — Пошли они все! — громко сказал Огай.       И, схватив Котаро за руку, он тоже стал прыгать по пирсу. Доски под ним жалобно заскрипели, однако Мори было плевать. Он тоже отпускал себя, пытался забыть обо всём, что волновало его все эти дни и всю его жизнь.       Может быть, он плохой, может быть, в его жилах течёт дурная кровь. Но он живёт! Все эти Нацумэ-сенсеи и Юкичи — они не живут, они гонятся за какими-то странными целями. А Мори живёт. Живёт сейчас, пьяный и танцующий с друзьями. Живёт в этой ночи, забыв про всё на свете. Просто отпустив всех и перестав думать о них. Впервые подумав о том, как ему повезло с друзьями; как ему с ними хорошо.       Потому что они поняли то, что недоступно другим людям: что они живут. Сейчас, в этот момент. Они живут!       Он прыгал и танцевал со своими друзьями, закрыв глаза и забывшись. Танцевал, не слыша никакой музыки, но слыша обещания, что когда-нибудь у них всех всё будет хорошо.       Пусть эти обещания и были ложными.