Бог из пустошей

СТАБРУК, БЕЛЬГИЯ 4 ДНЯ НАЗАД Жизнь Марлус, сколько женщина себя помнила, была сплошной чередой разочарований и невзгод. Стоило только показаться просвету хоть в чем-то – как тут же в другом наваливался такой ворох проблем, требовавших срочного решения, что забрезживший было свет, начавший отогревать измученную душу, немедленно оказывался заслонен ими, а когда Марлус, наконец, разгребала «завал», то оказывалось, что едва наметившееся светлое пятно в ее безрадостном существовании погасло, оставленное без внимания. В таких метаниях от одного несчастья к другому прошло без малого 46 лет. Другой бы на месте Марлус давно нашел бы утешение в алкоголе или глушил бы тоску наркотиками, а то и положил бы конец своим мучениям, самовольно покинув этот несправедливый мир. Но Марлус с самого раннего детства боялась физических мучений, к пьянству питала глубокое отвращение, а запрещенные вещества при ее одиноком образе жизни и скудных доходах стояли в одном ряду с какими-то полумифическими снадобьями вроде философского камня или приворотного зелья. Однако не нужно думать, что в жизни женщины не было радостей вовсе. Ее тихой гаванью, надежным убежищем от жизненных бурь, беснующихся вокруг нее, стала религия. В церковном учении Марлус находила обещание непременного вознаграждения за то безысходное прозябание, что она вынуждена была влачить. Мечты о покое и блаженстве, что ждут ее по ту сторону, придавали ей сил и скрашивали угрюмую серость ее дней. Но в иную пору не помогали ни они, ни чтение Библии, ни походы в церковь. Тогда Марлус одолевала такая горестная и тоскливая жалость к самой себе, что женщина ничего не могла поделать с надрывными рыданиями, рвущимися из ее груди и со слезами, обильно струящимися по щекам. Даже не желая того, она безутешно оплакивала свою прошедшую втуне юность, полную огорчений и нелюбви со всех сторон вместо приличествующих этому времени беззаботных забав, незадавшуюся, так и не согретую любовью молодость и свою нынешнюю зрелость, все так же безрадостную и бесплодную, как и все предыдущие годы, непонятно как и зачем прожитые несчастной на этой земле. В один из таких темных, пасмурных и дождливых дней, когда природа словно бы скорбела вместе с ней, с Марлус заговорил ангел. Поначалу женщина чрезвычайно удивилась раздавшемуся прямо в ее мозгу голосу и немало испугалась. Еще бы, ведь ничего подобного она даже не ожидала! Кто она такая, чтобы с ней вступал в разговор сам посланник Божий?! Однако, она быстро успокоилась: в конце концов, от ее невидимого собеседника не было никакого вреда, а звучал его голос просто чарующе. Какой нежный тембр, какие ласкающие слух интонации! Никто иной не мог быть обладателем этого чудесного голоса, кроме ангела. Он утешал Марлус, умолял не грустить, с каждым словом все глубже погружая ее душу и разум в блаженный покой. Ей и самой уже не хотелось плакать – к чему слезы, если к ней снизошла такая благодать. Только бы ей было позволено и дальше слышать ангельские речи! Ангел тем временем и не собирался замолкать, а все рассказывал женщине о жизни в райских кущах, какая невыразимая легкость и бесконечная радость, какие тонкие наслаждения там ждут. Многим приходится прикладывать титанические усилия, чтобы только взглянуть, не то что - попасть в такое восхитительное место. А она, Марлус, благодаря своей праведной жизни и усердному служению Богу, уже лишь в шаге от заветной цели! Марлус тогда в экстазе бросилась на колени и принялась с жаром возносить благодарственные молитвы богу за то, что он не оставил ее в самый черный час и послал к ней утешителя. Из глаз ее вновь полились соленые потоки, но то были уже слезы умиления, а не скорби. Ангел все это время терпеливо молчал, ожидая, пока она покончит с молениями. А дождавшись, похвалил ее преданность господу и стал учить, как поклоняться и угождать тому еще лучше, чтобы наверняка оказаться в рядах его любимцев и обеспечить себе местечко в раю. То, что рассказывал ангел, никак не желало укладываться в сознании Марлус. Его указания звучали для нее совершенно дико. Ни о чем подобном она ни читала в священном писании, ни слышала на проповедях или в церковном кружке, который она последнее время старательно посещала. Ангел, словно почувствовав сомнения женщины, поспешил заверить ее, что ни о чем подобном никому из ныне живущих и не могло быть известно – священные тексты за многие века были до неузнаваемости искажены силами зла, желающими скрыть благую правду от человечества. Но ей, избранной служительнице бога, истина открывается прямо в этот момент! Нет-нет, не нужно никуда бежать, не нужно обзванивать членов кружка! Распространением единственного верного знания уже занимаются другие ангелы. Все, что ей нужно сделать – это соорудить правильный алтарь и справлять правильные службы. Важно делать все в точности так, как ей только что было рассказано и тогда бог останется доволен ею. Марлус не стала мешкать и тут же приступила к делу. Нельзя терять ни секунды, если тебя призывают высшие силы! Женщина торопливо спустилась из своей гостиной в гараж, где, среди пыльного кружева паутины и запутавшихся в ней мертвых телец ее прежних хозяев вперемежку со шкурками их жертв, стоял на дальней полке ящик с инструментами. Под ногами у нее крутилась Люси – дряхлая, страдающая астмой беспородная сука, проведшая с Марлус почти всю жизнь и безраздельно пользующаяся любовью своей хозяйки, изливаемой на нее одну. Марлус с усилием вытянула внушительных размеров, покрытый толстым слоем пыли и застарелыми пятнами краски ящик с его насиженного места и, крякнув под оттянувшим ее непривычные руки немалым весом, с бряцанием опустила свою ношу на бетонный пол. Люси, не отходившая ни на шаг, тут же сунулась обнюхивать новый для нее предмет, но Марлус, вопреки своему обыкновению потакать своей питомице во всем, строго прикрикнула на нее. Собака, обескураженная неожиданной резкостью, отступила, смущенно помахивая облезлым хвостом. Ангел, поселившийся в голове Марлус, тем временем без устали нашептывал, что ей следует делать и как поступать. Откинув крышку ящика, женщина принялась шарить в его недрах, а когда ей под руку попадалось что-то, что ангел считал подходящим для предстоящего дела – аккуратно выкладывать найденное подле себя. Люси, словно почуяв, что ее хозяйка как-то изменилась, все слонялась вокруг той и вопросительно поскуливала. Приблизиться к ней, однако, собака не осмеливалась. А та между тем, завершив свои загадочные приготовления, поднялась на ноги, отряхнула завернувшийся подол платья и тихонько позвала: - Лю-си! Собачка моя! Сюда! Так обычно Люси звали, когда собирались гулять с ней. Но когда предстояла прогулка, то хозяйка всегда держала в руках поводок. В этот раз поводка не было. Вместо него в кулаке Марлус был зажат молоток.