Stellaris: Бесконечные рубежи

Они засекли сигнал на границе известного пространства. Сначала это были просто помехи в эфире. Было бы лучше, если бы он так и остался, но этого но этого не произошло. Хейден лежал на спине в траве и смотрел в небо. Он подключил ретранслятор, чтобы не тратить прекрасный день в обсерватории на то, чтобы слушать Педда. чтобы не тратить прекрасный день в обсерватории на то, чтобы слушать, как Педар мочится и стонет. Да, они тратили свои жизни впустую. Нет, там никого не было. Да, долгое молчание может вывести человека из себя. из ума. Да, нет, да, и так до бесконечности. Прием был не очень четким, но но этого было достаточно, чтобы ничего не слышать, потому что слышать было нечего. Он работал на радио уже три года. Педар был прав: до потери рассудка можно слушать столько белого шума. Старейшины Совета тщательно отбирали Слушателей. Они нужны были люди без воображения. Люди, способные ничего не слушать днями, неделями, месяцами и годами. Люди которые не начнут воображать голоса и сообщения, скрытые в эхо и тишине. У них были машины, которые сканировали частоты, отслеживая длины волн на предмет аномалий, но при всей своей логике машины пока не могли сравниться с инстинктивным гением человеческого разума. Так уж сложилось было так. Люди смирились с этим. Конечно, все изменится. Они работали над А.И., хотя все еще невозможно было представить, что что в интеллекте может быть что-то искусственное. Конечно, это это сущность человека, его душа? Хейден не любил теологию, и не тратил время на то, чтобы слушать проповедников и их которые загромождали Юнити Прайм. Ему не хватало воображения. Поэтому он был идеальным слушателем. Именно поэтому Хейден никак не отреагировал на первую дюжину или более повторений. Там ничего не было. Космос был не просто глубоким, он был мертвым. Он закрыл глаза, наслаждаясь ощущением солнечного света на своей коже. кожи. Мечтатель мог представить себе, каково там, снаружи, представить себе огненную поверхность Солнца или поразмыслить над ощущением невесомости, когда защитный кулак гравитации ослабевает. контроль. Мечтатель мог представить себе огромные расстояния вплоть до самого края известного космоса, а затем задавался вопросом, что еще находится там, за этой границей, создавая инопланетные формы жизни и невозможные культуры древних и мудрых цивилизаций, давно исчезнувших. Но только не Хейден Куинн. Его разум был пуст. Это давало ему возможность слушать и действительно слышать. Постепенно он начал различать тончайшие повторения в казалось бы, случайных тресков и всплесков статического электричества. В течение следующего часа эти повторы превратились в закономерности, и по мере того, как это происходило. все труднее было отрицать, что в них что-то есть. Но было ли это послание? Скорее всего, это была неисправность в оборудовании? Ослабленный Ослабленный провод, вызывающий колебания, или что-то столь же обыденное? Ответ всегда находился, и чаще всего он сводился к какой-то механической поломке. Он поднялся на ноги, и все мысли о пустяках вытеснились из головы. вытеснили из его головы два других возможных объяснения. сами собой. Это распознавание образов должно было что-то значить. Должно было. Но то, что оно означало, пугало его. Либо он окончательно либо он окончательно сходит с ума, либо - и это была возможность, которая по-настоящему его пугала, - они были не одни. Он помчался через поле к обсерватории, длинная тень которой тень которой простиралась на холме. с головой окунуться в ветряную мельницу рук и ног. Не было никакого изящества в его порыве. "Педар! Педар!" - кричал он, не доходя до открытого дверного проема. "Ты слышал? Скажи мне, что ты это слышал!" Лицо в окне сморщилось от недоумения. Педар Макхейл, Прайм Слушатель, чуть приоткрыл окно. "Что слышал?" позвал он, явно раздраженный тем, что его потревожили. "Сигнал!" И это было все, что он сказал, пока не оказался в радиорубке. и перебирал всевозможные комбинации клавиш, чтобы усилить и выделить в помехах услышанную схему. до тех пор, пока она не стала безошибочной. Там определенно что-то было там. После всех этих лет, всех этих лет на Единстве. Он посмотрел на слушателя Прайма. "Скажи мне, что ты это слышишь". "Святые угодники", - сказал Педар, покачав головой. "Оно там, не так ли? Оно действительно там. Мне не кажется?" Хайден покачал головой, ухмыляясь как идиот. "Не думал, что когда-нибудь услышу что-то... не в своей жизни". Он не собирался спорить. Это было оно. Это было все, на что они надеялись. Доказательство. Или было бы доказательством, если бы они смогли расшифровать сообщение, зашифрованное в всплесках шума. Сейчас это был просто шум. Узор звуков, доносящихся из огромной пустоты - хотя, возможно, она и не была пустота. "Это должно что-то значить, не так ли?" сказал Педар. Затем, более решительно, отвечая на свой вопрос: "Должно". Хейден все равно не собирался с ним спорить. Они прогнали сигнал через все имеющиеся у них языковые алгоритмы. которые у них были. В их распоряжении была вся история человеческой коммуникации. но они ничего не нашли. Ни одного совпадения. Никаких совпадений. Ни ключа, который открыл бы сообщение, скрытое в этих тресках и тресков и щелчков белого шума. Они испробовали все возможные способы усиления сигнал в надежде найти что-то, скрытое под звуком. звук, потускневший и искаженный из-за невероятного расстояния, но снова оказались с пустыми руками. Трудно было не принимать близко к сердцу каждый последующий тупик. "Может быть, это пустяк", - сказал Хейден после очередной неудачи. . Первоначальное волнение уже давно улетучилось. Теперь его навязчивая личность - это все, что заставляло его возвращаться, чтобы сделать еще одну попытку, и и еще, и еще. То, что начиналось так многообещающе. обещаний, превратилось в непосильную ношу. Может быть, они были одни. Может, прав был прав правдолюб, может, человечеству никогда не было предназначено для того, чтобы тянуться к звездам. Теперь оставалось либо признать неудачу, либо обратиться в Совет, не раскрывая последовательности, и довериться бюрократам и финансистам, которые услышат не только статический шум. и поверят. "Есть и третий путь, - сказал Педар, глядя на консоль. "Не то чтобы я видел". "Мы возвращаемся к началу, считаем, что что-то упустили. и начинаем все заново. Как и в случае с сигналом - повторить шаблон". "Разве делать одно и то же снова и снова, ожидая другого результата, не является определением безумия?" Для всех на "Единстве" было бы гораздо лучше, если бы если бы они сдались. Но они этого не сделали. Они вернулись к началу, и в третий раз. когда эта попытка не принесла результатов. Они начали думать не только о разговорном языке. Они открыли свои поиски в области тактильных ощущений, механики астрофизики и более обыденной механике мира, в итоге моделируя формы звуков, пока они не начали складываться воедино. ... что-то. И только тогда Хейден понял, что они вовсе не вернулись к началу - они вернулись к тому, с чего начали. а это было не одно и то же. Они, естественно. предположили, что сигнал был современным, возможно, более совершенным. чем то, что они могли расшифровать, но что, если он не современный? Что, если он был древним? Треск и треск и щелчки были похожи на голос компьютера, передаваемый по модему, как лентопротяжный механизм, медленно подающий программу, бобина за бобиной, в машину. машину. Неужели каждый фрагмент сообщения был таким очень, очень простым? Потребовалась еще неделя, чтобы перевести его на понятный им язык. Слов не было. Поначалу не было. Были картинки. Десятки и десятки изображений, которые рисующих пейзаж другого мира. Он был совершенно чужим, гигантским и монолитным; это был мир реактивной черноты. Пикселированные пиксельные изображения этого нового места открывали новые чудеса в своих тенях и оттенках. Пара начала замечать повторы в изображения, вырезанные на черном камне, которые, должно быть, были языком, но что именно они пытались передать, было непонятно. "Ты знаешь, на что мы смотрим?" - спросил Хейден. спросил Хейден, но это был не вопрос. "Величайшее открытие человечества, мой друг. друг мой. Доказательство. Мы не одиноки. Мы - часть чего-то большего". Он вывел все изображения на экраны вокруг них и отступил назад, наслаждаясь новой реальностью. Как только они поделятся этим своим секретом, мир никогда и ни за что не станет прежним. Это было тяжелое бремя для двух мужчин.