Два яблока

Дарья сняла с полки коробку тампонов и положила ее в тележку. Чуть дальше по ряду она увидела своего парня перед товарами по планированию семьи, выглядевшего немного неуверенно. Когда она приблизилась, он бросил в тележку коробку презервативов и указал на группу противозачаточных пен. Она улыбнулась и выбрала одно. Она поколебалась, а затем потянулась за презервативами и положила их обратно на полку. Она начала принимать таблетки некоторое время назад, и они были лишь своего рода страховкой. Его проверили на ЗППП, и он пообещал ей преданные, моногамные отношения. Парень и музыкант, не меньше. Ты должна быть умной девочкой, Моргендорфер. Не так давно она бы усомнилась в мудрости своего решения доверить ему свою верность. Они вместе направились к продуктовому отделу за ингредиентами для жаркого, как будто ничего необычного не произошло. «Все по-другому», — подумала Дарья. Не так давно было бы унизительно для неё положить только эти два предмета в тележку для покупок рядом с ним. Ей было комфортно; становилось труднее вспомнить, каково было быть такой нервной и застенчивой рядом с ним. Теперь эти товары не выглядели чем-то инородным рядом с упаковками хлопьев, фильтрами для кофе и хозяйственным мылом. Она улыбнулась. И это само по себе было чем-то новым; ей стало легче. Она подумала о том, как некоторые самые обычные вещи приобрели другой вид, новое сияние. Произошли перемены во взглядах, которые происходят, когда ты меняешь свою жизнь, чтобы приспособиться к партнеру. Ты замечаешь вещи, о которых никогда раньше не задумывалась, например, какой запах утром исходил от его обычного крема для бритья и какая зубная паста вам обоим нравилась. И как он и Джейн любили сливочную арахисовую пасту, а она любила с хрустящей крошкой. Она снова улыбнулась, глядя на большую банку сливочного «Джифа», которую только что поставила в тележку. Некоторые вещи не имели особого значения. И не только она вносила изменения. Трент вообще был довольно неряшливым, но она выросла в относительно аккуратной семье. Он старался убирать за собой и до сих пор не посеял ни одного сэндвича под их кроватью. На самом деле разделение пространства с партнером было для него тоже в новинку, и он, похоже, не возражал против таких изменений. Кажется, они ему даже понравились. Она быстро мысленно провела поиск вещей, которых им всё еще не хватало, когда Трент наклонился и взял плотно сложенную пятидесятидолларовую купюру. Круто, подумала она, деньги на пиццу. Только Трент, вместо того, чтобы обрадоваться, нахмурился. Дарья с любопытством наблюдала за ним. Он искал человека, который это потерял. Через мгновение он подошел к женщине, просматривающей список покупок. С ней был мальчик лет десяти, а в ее тележке почти ничего не было, кроме пакета яблок, на которых была распродажа, и дюжины упаковок дешевого супа с лапшой быстрого приготовления. Какое-то время он тихо разговаривал с ней, и она, охнув, сует руку в карман куртки. Трент улыбнулся и вернул ей их полсотни. Она поблагодарила его почти плача, и он вернулся обратно. Мать и сын казались шокированными и очень, очень благодарными. Дарья взяла его руку в свою. — Как ты узнал, чьи они? — задумалась Дарья, ведь в ряду было несколько человек. — Она выглядела уставшей, как родитель-одиночка, и ее куртка была изношена. Большинство людей носят с собой двадцатки, а люди, у которых нет банковских счетов, носят более крупные купюры. Она смотрела на развернутый список покупок, поэтому я подумал, что она только что вытащила его из кармана и тут же уронила полтинник. Кроме того, она выглядела так, будто ей действительно нужны были деньги, — Трент заглянул в тележку: «Я знаю, каково быть бедным и при этом кормить кого-то». Позже я закрываю багажник старого «Плимута», когда слышу, как кто-то подбегает ко мне сзади. Я поворачиваюсь, и мальчик из магазина робко протягивает мне два яблока. Указывая на Трента, возвращающего тележку, он улыбается. «Леди, ваш муж хороший человек». Муж. Полагаю, это не так уж и странно; мы достигли уровня комфорта, когда протягиваем руку и предполагаем, что другой будет рядом и подхватит ее. Мы привыкли быть парой, не стесняясь этого. По дороге домой у меня включается воображение, и я думаю о детях. Я бы хотел дочь. Мы могли бы объединиться против папы. Но до этого ещё далеко; Мне предстоит закончить учебу. И еще вся эта беременность и роды. Однако почему-то это уже не кажется таким уж безумным. Я думаю, Трент станет отличным мужем. Я знаю, что из него получится отличный отец; именно он практически вырастил Джейн. Я не знаю, какой женой и матерью я могла бы стать. Когда я начала так думать? «Трент?» — говорит Дарья, глядя в окно машины. «Что, если я забеременею?» Он повернулся, чтобы посмотреть на нее, и, не колеблясь, спокойно ответил. «Ну, если твоим родителям не удастся убить меня, я бы попросил тебя выйти за меня замуж. Ты знаешь, что я бы сделал это. Тогда я запаниковал бы и начал искать работу, за которую платили бы больше». Она повернулась к нему и улыбнулась. «Ты бы сделал это, да?» «Легко сказать, но это бы нам все испортило, не говоря уже о том, чтобы испортить твоё образование. Нам придётся придумать, как поступить с детским садом, чтобы ты могла получить степень. Я работаю, чтобы платить за нас и твою учебу, это будет тяжело. Джейни поможет, когда сможет, я уверен, но это будет наша ответственность. Мы что-нибудь придумаем». «Просто чтобы ты знал: если бы это произошло, я бы выносила ребенка до срока. Я не смогу заставить себя сделать аборт. И я бы вырастила его сама, если бы пришлось». «Я знаю это. Я бы чувствовал то же самое, но я бы поддержал тебя в любом решении, к которому ты бы пришла. Я не снимаю с себя ответственность, но в итоге женщина имеет право принять окончательное решение. Я бы остался с тобой несмотря ни на что. Тебе бы не пришлось воспитывать ребенка одной». «На самом деле, мне пришлось бы отложить школу до тех пор, пока ребенок не станет достаточно взрослым, чтобы пойти в дошкольное учреждение, по крайней мере. Выбор профессии будет ограничен в течение многих лет, пока этот ребенок не сможет стать немного более независимым». Трент долгое время молчал. «Мальчик или девочка?» — спросил он, пока они ждали у света. «Прекрати». Дарья вздохнула. «Я не собираюсь рожать. Я пока не хочу выходить за тебя замуж. Это просто…» она снова посмотрела в окно. «Я не хочу переставать спать с тобой, но та женщина и ребенок в магазине как бы привлекли внимание ко многим вещам. Я ничего о ней не знаю, но…» «Но у нее мог быть парень, который говорил то же самое, что я только что сказал, и все равно остаться в одиночестве?» «Да нет. Я не это собиралась сказать». Голос Дарьи повысился, гнев вырвался на поверхность. «Нет. Я знаю, что ты не бросишь меня. Всё, что я хотела сказать, это то, что жизнь может уйти от тебя. Ты просто не знаешь, что произойдет дальше. Ты влюбляешься и вступаешь в отношения, а иногда и вещи просто уходят от тебя. Ты просто не можешь контролировать жизнь». Трент задумчиво смотрел на нее, пока ехал. «В любом случае мы продолжаем идти и делаем всё, что можем», — сказал он. «Ты не злишься на меня, но ты расстроена». «И я думаю, мне нужно высказать это. Почему ты не можешь хоть иногда быть придурком, чтобы у меня был повод злиться на тебя?» «Стараюсь.» Он усмехнулся, когда они выехали на подъездную дорожку. «Я возьму это, Дарья. Почему бы тебе не пойти внутрь и не позвонить маме? У меня такое ощущение, что она расскажет больше, чем я. Мне просто интересно». Она нахмурилась. «Это твоя обида или что?» «Нет, я серьезно. Твоя мама, должно быть, думала именно об этих вопросах». Он толкнул багажник и закрыл его. Она протянула руку, взяла у него тяжелую сумку и отперла дверь. Она поставила сумку на кухонную стойку рядом с остальными и собрала несколько вещей, чтобы отнести их в спальню. Прежде чем уйти, она подошла к нему и слегка обняла. Она протянула ему одно яблоко. — Девочка, — тихо сказала она. «Когда-нибудь, я имею в виду когда-нибудь, мне бы хотелось дочь. Но если мальчик, тоже было бы здорово». Трент улыбнулся ей, когда она направилась в спальню. Он начал раскладывать продукты. Взросление было не таким плохим, как он думал. Почти час спустя он сидел на диване со своей гитарой и записывал крутой рифф, который только что придумал. Дарья подошла к нему сзади, ее отражение было видно в окне перед ним. Она протянула ему телефон. «Теперь у тебя проблемы, Трент. Мама хочет с тобой поговорить». Он взглянул на нее, беря трубку. Выражение ее лица было нечитаемым, когда она вернулась на кухню. «Здравствуйте?» — сказал он слегка беспокоясь. Хелен Моргендорфер тихо рассмеялась. «Бедный мальчик», — сказала она, и её улыбку можно было услышать через телефон. «У меня только что был интересный разговор с Дарьей. Признаюсь, сначала она меня подзадорила, и у меня возникло внезапное желание сесть на самолет до Бостона, чтобы задушить тебя лично. Потом оказалось, что она просто хотела поговорить». «Мы с ней говорили о её возможной будущей беременности, — спокойно ответил Трент, — но я думал, что вы отнесётесь к этому лучше, чем я. Забавно, как мы подошли к этой теме». «Она ввела меня в курс дела. Я просто хотела сказать, что, честно говоря, я не был уверен, что вы двое справитесь с этим в долгосрочной перспективе, но теперь я знаю. Спасибо, что позаботился о ней, Трент». «Спасибо, миссис М. Ваша дочь — удивительная девушка». «Ты можешь звать меня Хелен, Трент. Спокойной ночи». В руке Дарьи появилось холодное пиво. «Обменяю это на мой телефон». Обмен был произведен, и она устроилась рядом с ним на диване.