***
В тот день мастер Угвэй решил посвятить время очередной медитации один на один со Вселенной. Место было неизменным: всё та же часть горы, где росло дерево, посаженное мастером много лет тому назад. Отсюда открывался прекрасный вид на долину и её окрестности. Тишина, которую ничто не могло потревожить — вот всё, что было нужно. Вряд ли кому-то придёт в голову тревожить Угвэя заботами мира смертных, так ведь? Как оказалось, нет. Всё же кому-то пришло. И Угвэй, выполняя упражнение внутреннего покоя, терпеливо ждал, пока его гостья взберётся к нему, преодолев каменную лестницу. Её появление он почувствовал нутром, а вместе с тем — истощение и упрямство. Упрямство, которое изматывало пришедшую, но всё равно вело её вперёд. Мастер оставался на месте, прислушиваясь к звуку шагов. Если раньше незнакомка шла уверенно, в какой-то момент сменив ходьбу на ползание всеми четырьмя лапами, то теперь добиралась еле-еле. Следовало отдать ей должное — она не собиралась сдаваться. И вот маленькая фигурка рептилии с длинным хвостом возникла из-за дерева, замерев в двух метрах от Угвэя. Хриплое дыхание, палка в качестве опоры. И мрак, который охватил её сердце. — До меня дошли слухи о некой Хамелеонше, — произнёс Угвэй, встав на обе ноги. — Говорят, она путешествует по Китаю в поисках учителя. И вот ты пришла ко мне. Хамелеонша — а это была она — выронила свой походный жезл и, соединив кулак с ладонью, поклонилась мастеру. Получилось вполне убедительно. — Мастер Угвэй, — начала она. — Я пришла к вам, чтобы… — Ты, должно быть, устала, — Угвэй развернулся к гостье, смерив её любопытным взглядом. — Подъём в гору дался тебе нелегко: у тебя дрожат ноги. Он не ошибся. Хрупкое тельце рептилии не было предназначено для такой нагрузки. Хамелеонша едва стояла, опираясь только на собственный хвост. — Да, мастер, — сказала та, стиснув зубы. — Но моя решимость… незыблема… как никогда… Эти слова отняли последние силы у без того изнеможенной Хамелеонши. Она тут же обмякла, а её ватные ноги подкосились, заставив упасть мордой в землю, испустить хриплый стон и потерять сознание. Смотря на это, Угвэй лишь вздохнул. Но, несмотря на многолетний опыт боевых искусств и сражений, он не был лишён сострадания. — Тебе стоит отдохнуть, — взяв тело гостьи на лапы, Угвэй понёс её к дереву. У ствола он возложил Хамелеоншу на спину так, чтобы её голова оставалась приподнятой. — Я помогу тебе прийти в себя. Сказав это, мастер соединил ладони вместе. В тот же миг на их появилась энергия — яркая, тёплая. Это было не что иное, как сила ци. И Угвэй без колебаний отдал её бессознательной Хамелеонше, дабы вернуть ей сил, изгнать накопленное напряжение. — Ну вот. Немного тени, покоя, и ты будешь в порядке.***
Когда Хамелеонша пробудилась, был уже вечер. Небо стало ярко-рыжим, солнце потихоньку заходило. Хамелеонша осмотрелась — она лежала под персиковым деревом, а рядом сидел мастер Угвэй. Его шея была опущена вниз, в то время как подле него лежал коврик с поставленной на него доской чабань. Из прочей утвари были глиняный исинь и два гайваня. — Ты наконец-то проснулась, — Угвэй с улыбкой глянул на Хамелеоншу. — Вот и хорошо, я как раз заварил чай. Сядь со мной, выпей чашечку. Хамелеонша встала — к её удивлению, ноги больше не ныли, а от прежней усталости не осталось и следа. Как только она уселась на свободный валик, Угвэй взял, поднеся к своему носу чахэ с чаем, вдохнул его аромат и довольно хмыкнул. Затем он передал чахэ Хамелеонше, и той ничего не оставалось, кроме как повторить за черепахой. Аромат показался ей… приятным, даже как-будто цветочным. После этого, Угвэй взял исинь и бережно залил заварку горячей водой. И преклонный возраст не был помехой тому, как грациозно и бережно тот подготовил чай для себя и для гостьи. — Спасибо, мастер, — сказала Хамелеонша, отпив из своего гайваня. Нежно-травяной вкус заполонил сознание рептилии, пока приятное тепло охватывало её члены. Угвэй усмехнулся. — Нет ничего приятнее, чем предложить немного чая незнакомцу, — его мягкий голос звучал громко в вечерней тишине. Он и сам неторопливо пробовал заваренный им напиток, прикрывая глаза и всё так же улыбаясь. — Можно забыть о житейских проблемах, успокоиться и найти гармонию в сердце. Итак, что ты чувствуешь? — Я больше не чувствую себя уставшей, — Хамелеонша решила ответить, как есть. — Ещё никто не предлагал мне выпить чаю. Вы очень великодушны, мастер Угвэй. — Дело не в великодушии, я просто захотел помочь тебя почувствовать себя лучше. Угвэй сделал ещё один глоток. Потом, поставив гайвань на доску, соединил вместе свои лапы. — Эх-хе-хе… Что ж, думаю, ты пришла сюда за чем-то большим. Расскажи мне, чего ты хочешь. Хамелеонша кивнула, набралась духу и подняла глаза: — Я хочу, чтобы вы обучили меня Кунг-фу. Сделали меня сильной, быстрой, выносливой. Я готова делать что угодно. Сделайте меня вашей ученицей! — Разве это то, чего ты на самом деле хочешь? — уточнил Угвэй. — Вы единственный, кто ещё не ответил мне отказом. Я могла бы научиться Кунг-фу, но другие мастера не захотели брать меня! — пальцы мелкой рептилии сжались в кулачки. — У них нет никакого права смеяться надо мной! — Смеяться? — переспросил Угвэй. — Да! — процедила Хамелеонша сквозь стиснутые зубы. — Никому нет дела до такой мелкой сошки, как я. И меня злит эта несправедливость! Но когда я овладею Кунг-фу, никто не посмеет оспаривать мой авторитет! Угвэй слушал Хамелеоншу, не перебивая. Но что-то странное, похожее на сострадание и одновременно упрёк читалось в его взгляде. — Не ты говорила эти слова, но ущемлённая гордость внутри тебя, — прошамкал мастер и добавил: — А твоё стремление овладеть Кунг-фу… слишком заурядно. Хамелеонша распахнула глаза. Казалось, она не поверила услышанному. — Что вы сказали? — прошипела она. — «Заурядно»? Почему? — Настоящая истина в тебе заключается в том, что ты желаешь стать сильной не ради других, но ради себя, — терпеливо объяснил Угвэй. — Твои амбиции заурядны, ведь не только ты желаешь стать могущественной. Твоя гордость заурядна, поскольку она не привносит гармонии в этот мир… — Зачем мне заботится о тех, кому до меня нет дела? — Хамелеонша старалась говорить спокойно, но при этом едва сдерживала гнев. — Я для них не более, чем маленькая, беспомощная рептилия! — Затем, что в этом и заключается суть Кунг-фу, — Угвэй указал на вечернюю долину вдалеке. — В том, чтобы защищать, хранить покой и отдавать. Я не могу позволить порядку разрушиться из-за твоего тщеславия. Тебе уготован другой путь. Но ты увидишь его только тогда, когда изменишься, преодолеешь свою гордыню и научишься думать не только о себе. Вот тогда ты станешь достойной лучшего, даже без помощи Кунг-фу. Но мне не быть твоим мастером, как и тебе никогда не суждено стать моей ученицей. Хамелеонша молчала. Её зрачки сузились; в них не было ничего, кроме злобы. Она медленно встала с пуховика. — Спасибо за чай, Угвэй, — выговорила она с расстановкой. — И за ваши слова тоже спасибо. Я никогда их не забуду. Хамелеонша развернулась и медленно пошла прочь. Длинный хвост волочился по земле вслед за хозяйкой. Мастер Угвэй не стал её окликать — лишь покачал головой. Чай в обоих гайванях почти остыл...