♧♧♧♧♧♧♧♧♧♧
— Ну и где тебя носило? — первое, что слышит Субин, переступив порог полутёмной комнаты, освещённой лишь красной светодиодной лентой на потолке. День сегодня выдался непростой. Сначала в университете завалили заданиями с очень короткими сроками, а потом с друзьями пришлось убегать от разъяренной бабуленьки. Кто ж знал, что она будет выходить из магазина прямо в тот момент, когда парни решать посоревноваться в количестве дыма от сигарет. Ещё и в общежитие пришлось попадать через окно милого одногруппника, живущего на первом этаже, ведь время далеко за полночь. Только вот Чхве не подумал, что его парень будет не спать, а сидеть за столом и учить что-то. Политологию, скорее всего. — Мы гуляли, — тихонько отвечает старший, снимая обувь и подходя к кровати. — И курили, — добавляет Кай, наконец-то оборачиваясь. Ему никогда не нравился запах сигарет, но заставлять парня бросить он тоже не собирается. Всё-таки любит он его и так, хотя и неприятно, что тот так гробит здоровье. Субин же весь как на иголках. Если Хюнин спокоен и холоден, то ничего хорошего ждать не стоит. Старший следит за тем, как Кай подходит ближе, кладёт руку на щеку и проводит по ней большим пальцем. По всему телу бегут мурашки, а дыхание замирает. Что он задумал? Внимание Субина привлекает одинокая капля, скатившаяся с мокрых чёрных волос и покатившаяся за ворот домашней футболки. — На меня смотри, Субини, — предупреждает младший, перемещая пальцы на чужой подбородок. — Не стыдно? — Стыдно, — осторожно произносит Чхве. Всё это так странно. Вроде бы он и старше, и выше, но при виде своего парня он теряется, растекается лужей. А такой Кай доводит до трясущихся коленок, до дрожи в голосе. Он сводит с ума. А запах от сигарет, который исходит от него самого, подливает масла в огонь. — А я ведь переживал, — пугающе спокойно продолжает Хюнин. — А теперь ещё и отвлекаюсь на тебя, вместо того, чтобы готовиться к зачёту. И к чему это ты так вырядился? Искал кого? — Нет! — испуганно оправдывается парень. Он, в принципе, не особо-то наряжен. Да, накрасил глаза чуть темнее обычного. Да, надел кольца на нижнюю губу, иммитируя пирсинг. А в остальном всё, как всегда: простая футболка и джинсы с дырками, сверху серая кофта с капюшоном. Пальцы по-прежнему заклеены белыми пластырями, потому что пару дней назад парень разбил стакан. Однако это не важно, если Кай обратил внимание, значит что-то да будет. Что-то, что разобьёт старшего на кусочки. — Поверю, — Субин облегчённо выдыхает. — Но надо бы доработать образ. Он отходит к столу и берет что-то из верхнего ящика. А потом садится на кровать, притягивая своего парня к себе. Без слов Субин понимает, что от него хотят, поэтому быстро опускается на колени между чуть разведённых ног. — И чего это вдруг такой послушный? — Кай ухмыляется, приближается к лицу напротив, но только лишь легонько касается своим носом чужого. — Умничка, сиди ровно. Из-за спины он достаёт тюбик помады. Той самой ярко-красной помады, которую Чхве как-то купил на спор. Почему-то он думал, что младший давно выкинул её. Но вот она перед его глазами. Хюнин аккуратно придерживает его лицо за подбородок и начинает лично красить губы своего парня. Причём делает это очень нежно и ровно, нигде не выходя за контур. Субин же всё это время не дышит. Закончив, Кай отбрасывает предмет на стол. — А теперь иди сюда. Он зарывается пальцами в чужие тёмные волосы, сжимает их, оттягивая назад. Грубо целует шею и тут же мягко проводит языком. А Чхве накрывает, он и сам откидывает голову назад, зажмуривает глаза и крепко стискивает зубы, чтобы не застонать на весь этаж. Постепенно поцелуи спускаются ниже, кофта оказывается на соседней кровати, а воротник футболки оттягивается. Не в силах терпеть больше Субин отстраняет от себя Кая и сам слегка кусает его шею. Он чередует грубоватые укусы с ласковым поцелуями, забывает про помаду, которая в ту же секунду покрывает пятнами всего Хюнина. Какое-то время младший позволяет Субину вести, разрешает делать с собой всё, что вздумается. Но хорошего надо понемножку, да? — Не забывайся, — говорит парень и тянет Чхве на себя, заставляя встать, а после роняет его на кровать. Тёмные волосы раскидываются по подушке, глаза начинают слезиться. Он просто ждёт, потому что больше ничего не остаётся. А Кай под его любящим взглядом наконец-то снимает с себя и Субина футболки, кидая их в неизвестном направлении. — Такой красивый у меня, — длинные пальцы проходятся сначала по торчащим ключицам, а потом по худому животу. — Кай, пожалуйста, — ноет Чхве, потому что уже нет никаких сил сдерживаться. Хочется вертеться под младшим, цепляться за него руками и стонать так, чтобы слышали все. Но приходится держать все свои желания внутри, чтобы не было стыдно потом смотреть в глаза остальным студентам. А Хюнину словно плевать. Он садится сверху прямо на бёдра, наклоняется к лицу, по которому размазана помада. Достаточно одного этого взгляда на губы, одной этой ухмылки, чтобы Чхве начал выть внутри. Издевательство. Парень и хочет сказать об этом, но его грубо прерывают поцелуем. Ни чуть не милым и не скромным, а очень даже чувственным, наполненным желанием. Сразу глубоким, но медленным, словно младший растягивает удовольствие. В какой-то момент Кай чуть отстраняется и проводит языком по чужим губам, окончательно уничтожая свое идеальное красное творение. Но так ему нравится даже больше, поэтому он снова соединяет их губы, под звучное мычание Чхве. Субин довольно крепко цепляется руками за чужие плечи, прогибается в спине и буквально плавится от нежных поглаживаний на груди и талии, так контрастирующих с тем, что творят с его губами. А младший умудряется улыбаться прямо в поцелуй. Ему так всё это нравится. Нравится видеть своего парня таким отчаявшимся, нуждающимся и разбитым. Потому что в повседневной жизни Чхве совершенно не такой. Он милый, но острый на слово, тихий, но легко находит приключения на свою пятую точку. Хотя это, пожалуй, совпадает и на людях, и наедине. Но никто не видит того, как старший извивается под ним, пошло выгибаясь в спине, как он царапает его спину, кусает губы до крови, кричит и стонет его имя. Только Кай может это видеть, а любому другому он готов выколоть глаза. Потому что Субин только его. Как бы Субин не старался, кто он такой, чтобы выдержать прикосновения и слова своего парня? В глубине души он надеется, что никто не подумает, что громкий и звонкий стон, разбудивший, наверное, половину общежития, принадлежит ему. Хотя в данную секунду всё сильнее становится плевать. Ловкие руки Кая уже где-то внизу, одежда на другом конце комнаты, а покрывало крепко сжато в ладонях. В комнате слышатся лишь тяжёлое дыхание обоих парней и тихое мычание старшего вперемешку со всхлипами. Он абсолютно разбит. Наконец-то впервые за целую неделю он может не думать ни о чём, кроме своего парня, его рук и губ, находящихся везде. Наконец-то можно забыть про надоедливую учёбу, про проблемы с родителями. Вот это прекрасное состояние беспомощности именно то, что было нужно Субину все эти дни. И кто как не Кай знает об этом. Они обязательно поговорят утром. О том, как младший переживал за парня, хранящего всё в себе, о том, что так доводить себя не нужно. Но пока что Хюнин даёт ему то, в чём тот нуждается. А Субин с радостью принимает. В последний раз приоткрывает рот в безмолвном крике, притягивает Кая к себе, дрожит и растворяется в тепле родного тела под нежные невесомые поцелуи по всему телу и ласковый шёпот.♡♡♡♡♡♡♡♡♡♡