Заслужить прощение омеги

Модди застыл в дверях с нечитаемым выражением лица. Распластавшийся на кровати Пугод в ответ на него не глядит, сверлит глазами потолок и только спустя несколько минут напряжëнной тишины и недвижимости недовольно говорит: — Благодари всех богов, что я не сильно страдал в твоë отсутствие. Модди ушëл по неведомым делам минувшим вечером. Снова съебался, когда до начала у Пугода течки оставалось совсем немного времени. Шляпник безмерно обижен. Это тяжëлое жгучее чувство не прошло за утро, на протяжении которого он ругался матом сам с собой и почти бездумно водил руками по ноющему члену, просто чтобы немного снять напряжение, просто чтобы в здравом уме дождаться, когда там альфа додумается бросить нахер все свои дела и вернуться. Теперь, кстати, этот бесстыдник, МоддиЧат, таки вернулся, вспотевший, ещë сильнее пахнущий диким мëдом и хвоей. Они могли уже десять раз потрахаться: стоит Модди, даже смертельно виновному, чмокнуть Пугода в лодыжку и провести большой горячей ладонью по ноге, к колену, и дальше, до тазовых косточек, как шляпник смягчался, пуская в объятия, а потом и в такое горячее и чувствительное сейчас нутро. Но Чат позволяет себе слишком многое, продолжая чего-то выжидать, и выдержка Пугода медленно сдаëт позиции: всë-таки он мало что способен сделать с жаждой прикосновений, ласки, внимания и в конце концов твëрдого члена внутри. — Я же предлагал купить игрушки для таких случаев. — наконец отвечает Модди спокойным тоном. — Каких случаев? — Пугод нервно вздыхает. — Ты снова просто собрался и ушëл. Чем ты занимался? Тебе просто нравится меня изводить! Модди ничего не отвечает. Чëрт! Знает ведь, что Пугоду в течку нет иного спасения, потому что у него уже есть выбранный альфа, ещë и пользуется этим. Шляпник нешуточно рассержен таким к себе отношением и ещё больше тем, что, зная Модди, ему придётся закрыть глаза на обиду и самому сделать шаг навстречу. — Ты мог бы перестать изображать статичное бревно и сделать что-нибудь. — Пугод приподнимается на локтях с совершенно сучьим выражением лица: выгибает недовольно бровь, закусывает губу, вызывая в Модди едва заметный прилив возбуждения, заметный в потемневших глазах. Чат медленно подходит к кровати, сверху вниз глядя на парня. — Какой дерзкий. — он ухмыляется уголком губ, в то время как Пугод полной грудью вдыхает его запах. Альфа встаёт коленями на матрас, прогнувшийся под его весом, и не спеша, как хищник, подкрадывается к Пугоду, слегка раздвинувшему перед ним ноги. — Хочешь побыть моей игрушкой? — возбуждение распаляется жарким пламенем во всём теле и особенно внизу живота. Шляпник поддаётся этим чувствам, но так легко прощать не собирается — планирует помучить альфу так же, как он его. — Любимой игрушкой, на меньшее я не согласен. — и несильно отталкивает, упершись стопой в его твёрдую грудь. Чат обхватывает его ногу повыше щиколотки, рассматривает жадно, как Пугод потирает свою промежность сквозь ткань тёмного шёлкового халата. — Как же невыносимо на тебя смотреть, — Модди резко выдохнул, хватая омегу за бёдра, сминая их. Пугод рывком встаёт, и альфа удерживает его от падения назад. Глядя в потемневшие от желания глаза альфы, тот встаёт на колени и подвигается к Модди, который тянет к себе за талию. Пугод не сдерживается: глубоко целует партнёра, впивается в его губы, наседает на его бедро, млея от окутывающего лесного аромата. — Что ты задумал? — спрашивает Чат, оторвавшись для вдоха: в глазах Пугода пируют черти. Пугод жмëтся ближе к нему, попутно задирая бордовую выходную жилетку. — Мне не нравится одежда на тебе. — Я настолько безвкусно одеваюсь? — Модди зачем-то играет небольшую сцену, вскинув брови, заставляя Пугода распаляться пуще прежнего. — Нет, — у него уже нет сил на остроумные ответы, он просто хочет почувствовать себя любимым и заполненным до краëв. — Модди… пошевеливайся. — Сейчас. Раздевайся. — его голос становится ниже. Модди Чат, наконец, ловит нужный настрой, становится серьёзным, таким, какого Пугод заждался в своëм постельном мокром и мягком мирке. Шёлковые концы пояса на халате быстро разлетаются в стороны. Модди снимает жилет, быстро расстëгивает пуговицы свободной рубашки, томно глядя на красивое возбуждëнное тело перед собой, освобождающееся от ткани, пропитанной потом и особым запахом. Чат встаëт, чтобы быстрее снять брюки. Пугод опредëнно выглядит богемно, не способный оторвать взгляд от привлекательного альфы, оставшийся в одних широких боксëрах. Стоит признать, чаще он отдавал предпочтение более сексуальным брифам или белью с кружевом, но Модди мог его понять: какая разница, в чëм мокнуть? К тому же мягкая ткань меньше натирала и сдавливала стоящий член несчастного. Кстати об этом. Самое вкусное всегда приятно открывать самому, поэтому Модди, разобравшись с собственной одеждой, вернулся к хнычущему от недостатка внимания Пугоду. Он, придерживая за спину, уложил омегу, коснулся его живота, оглаживая, переходя на бока и назад. Большими пальцами он проникает под резинку боксëр, сразу ощущая идущие по телу Пугода мурашки от одного прикосновения к почти вертикально стоящему члену. Под аккомпанемент всхлипов омеги Модди стягивает бельë. Сладкий манящий запах усиливается, и старший приподнимается выше, покрывая кожу поцелуями. Пугод плавится, как плитка шоколада. — Модди, быстрее, мочи нет тебя ждать. Поцелуй за поцелуем, заждавшийся Пугод готов взмолиться, но это просто. Нельзя давать спуску, иначе Модди привыкнет, что можно кидать своего мальчика, а потом приходить и вытрахивать из него лëгкое прощение. Хотя, конечно, нет смысла думать, что течный Пугод придумает что-то остроумнее и практичнее. Модди заслужит прощение, если выполнит приказы и хорошенько его поласкает. — Но это не значит, что я не обижен. — Правда? — вкрадчиво спрашивает Модди, оглаживая его руки. — И как мне искупить вину? — Хочу… сесть тебе на лицо, — он приподнимается, и кивок Модди придаëт ему уверенности. — Да, любовь. — Чат ложится на спину, а Пугод разворачивается и перекидывает ножку через его шею, стоя на коленях, немного присаживается ниже. — Такой сладенький. — блаженно выдыхает Модди, чувствуя, как трясущиеся ладошки касаются его груди, обхватывают еë. Альфа утопает в божественном аромате; желание присвоить, зацеловать, закусать, поглотить без остатка тягучей волной захлëстывает его. Модди слизывает предэякулят с яичек и ниже, в пространстве рядом с не менее притягательной и ничем не защищëнной дырочкой. Солëная смазка словно дëготь в бочке с мëдом, невзирая на это, Модди притягивает ко рту член, чтобы поймать губами головку, заставляя омегу вздохнуть и немного пригнуться вперёд. Модди сосëт очень хорошо, держа Пугода за тазовые косточки. Концентрируя внимание на размеренных вдохах и выдохах, Чат вбирает в рот головку до оттянутой до предела крайней плоти и глубже, слушая аханье над собой. Пугод едва ли не ложится на Модди, когда тот вбирает орган полностью, но этого не хватает, чтобы насытиться: сжимающиеся губы, движения туда-сюда не могут довести младшего до оргазма. — Модди… — он стонет слишком жалко, и это срабатывает с первого раза: названный отрывается, перемещая руки на спину Пугода и, пошло прикрыв глаза, на него смотря. — Я тебя вылизываю. Что еще? — он готов подчиняться снова и снова, ведь испытывает не меньшее блаженство от процесса. — Модди, внутрь, пожалуйста… И сейчас ему не нужно просить дважды. Модди знает, как открыто и гостеприимно это отверстие, поэтому ему легко удаётся толкнуться в него языком. Он со знанием, как сделать любимому хорошо, поворачивает голову, меняет углы, лаская нежнейшие стенки. Пугод выгибается, и когда по надрывности стонов становится ясно, что Пугод хочет ещё больше, Модди отстраняется и выпутывается из-под него. Омега разочарованно стонет, но его тут же притягивают ближе, как мягкую игрушку, и усаживают на бëдра. — Теперь время для чего-то покрупнее. — Модди предзнаменует самое долгожданное и желанное для Пугода. — Да, да, хочу! — Чат погружает в него пальцы, чтобы удостовериться, что анус достаточно растянут без особой долгой подготовки. Пакет снова охает, когда из него выходят, и наблюдает, как Модди приближается к тумбе и, немного порыскав рукой в ящике, достаёт смазку и салфетки — на будущее. Он возвращается к Пугоду, глубоко и страстно его целует, в это время выдавливая на руку лубрикант и распределяя его по своему члену. Омега трогательно вздыхает, когда Модди, надëжно держа за талию, насаживает его до упора. Нутро сжимается от переполнения, но несильно — расслабленные мышцы ничего не могут противопоставить твëрдому большому члену. Сейчас это ощущается так, будто тело Пугода не «обороняется», не желая впускать, а, напротив, не планирует расставаться с таким желанным органом. Пугод почти сходит с ума, когда движение начинается, и горячая головка сразу ударяет в простату. Пальцы на ногах поджимаются, всë тело покрывают мурашки. Он до красных отметин цепляется за плечи Модди, сам поднимается и опускается на члене и просит: «Ещë, ещë, ещë». А Модди так нравится держать, отдавать всë, заставлять его кричать и хныкать, чувствовать пульсацию внутри и натяжение кожи внизу живота, снова и снова напоминающее о том, как же они хороши друг для друга. Чат смотрит на мокрое личико любимого, а потом вниз, туда, где они так правильно соединяются. Освободив одну руку, он цепляет его член и в такт толчкам дрочит. Пугод, уставший кричать, громко шепчет: — Сцепи. И Модди вновь повинуется. Доводит обоих до исступления последними почти грубыми толчками. Пугод кончает, выстанывая имя альфы, Модди синхронно с этим входит во всю глубину и с низким хрипом изливается внурь. Головка члена альфы слегка распирает использованные внутренности, и Пугод, залитый густой истомой, смотрит Модди в глаза и смеётся. Модди мокро целует его в губы и отрывается до того, как тот ответит. Он нащупывает упаковку с влажными салфетками, достаёт пару штук и со вниманием протирает Пугоду живот и член. Затем поднимается и садится, утягивает омегу за собой, размещая его на своих бёдрах. Пугод жмётся к его груди, обхватывая шею и успокаиваясь от горячих прикосновений кожей к коже. — Чур ты готовишь обед. — он снова хихикает. — Почему это? Мой член — не справка с освобождением от домашних дел. — Нет, как раз-таки справка. — возражает Пугод и смеëтся. — Ладно, — Модди беззлобно ворчит и целует его в мокрую макушку. — тебе лучше? — М, пойдëт. — он тяжело дышит. — Спасибо, Модди. — Любовь моя, — Чат вздыхает и прикрывает глаза. Можно ещё помиловаться и наобниматься: поход в душ не представлялся возможным, пока член Модди не вернëтся к обычным размерам.