Hello To My Mexico Dream

Микки не мог привыкнуть к тому, что он должен засыпать один. Так вот, что Йен чувствует, когда ему становится плохо. Беспомощность, отрешённость и сильную тоску, которая сжирает тело заживо. Микки не хотел этого испытывать, ему хотелось, чтобы всё было, как раньше. Оно уже никогда не будет. «— Ты со мной расстаёшься… — Видимо, да.» Прошёл год, а этот разговор всё никак не выходил из головы. Перед глазами — заплаканное лицо Йена, его дрожащие плечи и пар, который слетал с его губ при каждом произнесённом слове. Йен словно… Растворился. Исчез. Пришёл только один раз в самом начале и пропал. Микки мог бы написать ему письмо, даже порывался сделать так несколько раз, а надо ли? Опять сделает кучу ошибок в словах, пусть они и не будут настолько же критичными, как на татуировке, только сильнее опозорится и, более того, просто поведёт себя плохо. Микки не хотел давить на жалость, это было не в его характере, но как же хотелось… А потом он вспоминал, что они расстались. Йен не просто так его игнорировал, он захотел этого. Это было его, может быть, не совсем осознанным, но всё же собственным решением, и с этим Микки уже ничего не мог поделать. Когда Микки выйдет, ждать его никто не будет. Оставшиеся ему 7 лет — слишком большой срок, чтобы ждать. Микки винил себя в произошедшем: если бы не та ночёвка, Йен был бы в порядке. Они оба были бы в порядке. Микки часто видит один и тот же сон, если засыпает вообще: вместо «иди нахуй» на саркастичный вопрос о свадьбе, он ответил бы «а хули нет?» Могло ли это что-то изменить? Вряд ли. … — Ты чего там, амиго? — Думаю. — О чём? Я вот мечтаю о доме по ночам, а че ещё делать? — Меня никто дома нахуй не ждёт, так что заебись тебе. Где твой дом-то, а? — Мой дом — Мексика, амиго. Мексика ждёт всех.