Melodies Dripping Sin

Она знает, что это не её ночь. Эта ночь его и его группы. Но когда они возвращаются домой, и он не даёт ей отойти слишком далеко, она понимает, что её ждёт обещанный восхитительный финал. Он заключает её в свои объятия, как только за ними закрывается дверь. В его прикосновениях чувствуется сильная необходимость. Её возбуждают не только пальцы, скользящие по её обнаженному бедру. Её возбуждает каждая частичка этого мужчины. Его губы на её шее, на обнаженных плечах. Он спускает одну бретельку и поглаживает изгиб её прохладного плеча, пальцами проводит по линии ключицы, пока его рука не оказывается на её шее. Она стонет его имя, словно молитву. Оливер. Она ничего не может с собой поделать. Этот мужчина – всё, о чём она когда-либо мечтала, и он только её. Когда он предлагает ей сесть к нему на колени, она без раздумий подчиняется. Он целует её. Поцелуй приятный и сладкий, но в то же время требовательный. Симфония страсти. Он покусывает её, вампирские зубы метят её, и она может поклясться, что он сдерживает рык, когда она двигается на его коленях, и её задница вжимается в его уже твёрдый член. Он настолько хищный, что от этого она становится ещё более влажной. Его руки быстро справляются с её нижним бельем. На самом деле он даже не пытается снять его. Вместо этого он настойчиво дёргает, вызывая стон, который обрекает его на провал, а затем сдвигает бельё в сторону. Без предупреждения он вводит в неё палец, и она слегка выгибается, погружаясь в ощущения. Она просит ещё. Он хочет дать ей это, но ему нравится, как она умоляет. – Пожалуйста… – Моя девочка. Он касается её внутри, и она задаётся вопросом, не касается ли он в то же время и её души, потому что чувствует, как парит в воздухе под напором этого невероятного ритма, её мышцы превращаются в чистую жидкость, а сердце готово взорваться. Неважно, расположилась ли она у него на коленях или распростёрлась на кровати, как десерт, который нужно съесть, – прикосновения к ней подобны игре на инструменте, и она создает музыку, предназначенную только для него. То, как она выкрикивает его имя, всегда ставит его на колени. Он не может не задаваться вопросом, так ли ощущается рай. Ему кажется, что лучшего рая и быть не может. Его пальцы двигаются внутри неё. Это медленный и нежный танец, не похожий на другие, и тихие звуки, которые она издаёт, когда он добавляет изящества своими губами к месту прямо под её ухом, – это то, без чего, как он надеется, ему никогда не придётся жить. Возможно, сегодня он выиграл награду, но его самый ценный подарок находится у него в объятиях, прижатый к его телу; её спина прижата к его груди, волосы щекочут кожу на его шее и челюсти. На ней всё ещё надето изысканное чёрное платье, которое она выбрала для этого мероприятия. Она выглядела неземной, словно произведение искусства, которое нужно почитать и лелеять, но он не мог перестать предвкушать тот момент, когда сможет снять с неё это платье. Он делает это, когда она наконец оказывается в их постели, лежит поверх белых простыней, словно небесное существо; её кожа чуть блестит от пота, каждый контур тела поблескивает в мягком свете. Он хочет вылизать каждый её сантиметр, а когда закончит, сделать это снова и снова, упиваясь пьянящим вкусом каждый час, каждую минуту дня и каждую секунду ночи. Пока луна преследует солнце. Несмотря на то, что на днях у них был секс, он мечтает снова погрузить свой член глубоко внутрь неё и никогда не выходить. Бывают дни, когда он чувствует себя одержимым, словно она околдовала его, навсегда захватив в плен. В любом случае, он не стал бы жаловаться. Он с готовностью исполнит любую её прихоть. Он даст ей всё, что она захочет; всё, о чём она попросит. Дело в том, что ей нравится, когда он берёт всё в свои руки, и от мысли о том, какие грязные вещи она позволяет ему делать с её телом и разумом, его член становится только твёрже. Некоторое время он пристально смотрит на неё с края кровати, наслаждаясь тем, как растет её нетерпение, когда его прикосновения ускользают от неё. Он знает, что с каждым мгновением только сильнее разжигает огонь внутри неё, помогая ей достичь кульминации. Она отблагодарит его позже, он уверен в этом. То, как эти глубокие, пронизывающие до глубины души глаза смотрят на нежное пространство между её бедрами, заставляет её гореть, обжигая щёки и учащая сердцебиение. Она так же обречена, как и он. Разве они не идеальны друг для друга? Загорелая кожа касается её собственной. Она задерживает дыхание. Он внутри. Он прикасается к её телу не только руками, губами и членом, но и теми частями, которые невидимы для глаз. При первом толчке он всегда чуть хмурится. Ей это нравится. Это показывает его уязвимость. Она. Его слабость. Она. Его капитуляция. Ей. Он как будто на мгновение исчезает, поглощенный восторгом, не знающим границ. Она не уверена, стоит ли называть его ангелом или демоном. Он такой же грешник, как и все остальные, и этого нельзя отрицать. Он трахает её жёстко, но ей это всё равно нравится. Его руки лежат на её бёдрах, и он смотрит на неё, стоя на коленях. В какой-то момент взгляд его зелёных глаз замирает на месте соединения их тел, и она видит, как в его глазах промелькнуло недоверие. Да, она тоже не может поверить в то, как им чертовски хорошо вместе. Это грешно, но прекрасно, и ей не терпится почувствовать, как тепло его разрядки растекается по внутренним сторонам её бедер, смешиваясь с её собственной. Он хочет, чтобы она выкрикивала его имя, и она выкрикивает, побуждая её к этому целенаправленными толчками. Он знает, что делать, где прикасаться к ней и как, чтобы заставить её хныкать, стонать и кричать. Все эти звуки одинаково прекрасны, но когда её сладкий голос наполняет комнату его именем с такой самоотдачей, он знает, что его собственная кульминация уже близка. Она сжимает простыни с непередаваемым отчаянием. Глаза закрываются на некоторое время, пока она наслаждается удовольствием. Этого слишком много и недостаточно. Безумие. Улыбка постепенно появляется на его губах, как лунный восход, пока она достигает оргазма, полностью отдаваясь ему. Нет большего наслаждения, чем знать, что он способен довести её до этого момента чистого экстаза и блаженства. Она кричит в последний раз с дикой несдержанностью, и он изливается в неё, его крики смешиваются с её криками, словно он обычный счастливый человек. Она – сирена, убаюкивающая его в глубинах океана. Он был бы не против утонуть ради неё.