«Не всегда то, что прекрасно, воистину является прекрасным»
— Сынмин, помоги мне! — крикнул первому помощнику капитан Крис. Неожиданно начался страшный шторм, и любимая капитанская «Айседора» была готова пойти ко дну. Экипаж суетился. Каждого окутывал страх, даже Криса, который старался этого не показывать. В прогнозе ни единого слова не было написано о предстоящем шторме. Он грянул как гром среди ясного неба, в буквальном смысле. Буря была настолько сильна, что некоторые самовольно бросались в воду с мыслью «какая разница, всё равно на том свете окажусь». — А я говорил вам, что не лучшая идея была плыть сегодня, — бубнил Сынмин, подчиняясь воле капитана. Сапоги скользили по дереву из-за ливня, палубу безбожно качало из стороны в сторону. Ким видел своими глазами, как Хан — новенький робкий юнга — перекрестившись, сделал шаг в волны. Первый помощник перевёл свой взгляд на капитана. Отчаянный, в чьём сердце всегда горят доброта и надежда, смелый, умевший поднять за собой народ — лучший, одим словом. «Жаль его» — пронеслось у Сынмина в голове, когда он с улыбкой смотрел на Криса. Сейчас Ким видел всё происходящее, словно в замедленном тумане. Золото, припасы, люди, оружие — всё летело вниз в бушующее море. — Чёртов Хван, приспичило же ему съесть этот фрукт с другого острова! — не унимался боцман Чанбин, который старался вырулись штурвал. — Чанбин, негоже так отзываться о принце! — Крис всегда был правильным. — Из-за него мы сейчас все умрём! — Никто не умрёт! — а еще Крис всегда был оптимистом. Шторм никак не заканчивался, но команда держалась молодцом. Казалось бы, вот-вот и всё закончится, стоит немного потерпеть, и они будут живы. Но не в этот вечер. Не в этой жизни. Не в этом море. «Айседора» натыкается на огромную отмель, которую никто не заметил из-за туч и чёрного дождя. Поверхность камня грубо раздирает бок судна, оставляя за собой внушительного размера отверстие. «Айседора» скоро начала наполняться морской водой, однако этого никто по-прежнему не видит. — Крис! Я вижу остров! — кок Минхо замечает сушу буквально в нескольких кабельтах* от них. Молодые люди загораются новой спичкой надежды, а Чанбин старается вырулить в сторону острова, но было слишком поздно. «Айседора» не выдерживает столь сильной нагрузки и трескается на части, унося за собой ко дну весь экипаж. Сынмин успевает добежать до борта палубы и прыгнуть в сторону отмели. Он хватается за скользкий рельеф, раздирая до крови ладони. «Где парни?» Минхо и Чанбин старались самостоятельно доплыть до острова, а Ким, провожая товарищей взглядом, искренне улыбается, надеясь на хотя бы их спасение. Однако ни один, ни второй, ни третий не знают, что через несколько мгновений на кока и боцмана нападут голодные акулы. Крис из последних сил барахтается на поверхности моря, держась за оторванную часть своей любимой «Айседоры». — Крис, ты что творишь!? Плыви ко мне! — Ким придвигается ближе к капитану и протягивает ему руку. — Давай, Кристофер, не дури! Капитан лишь печальной улыбкой отказывается от помощи. — Знаешь, Ким, когда я только строил «Айседору», я пообещал, что умру вместе с ней, — Ким прекрасно поднимал к чему клонит старший. — Новую построишь, Крис! Не говори глупостей! — Ким понимал, но принимать отказывался. — И речи быть не может, — одними губами пролепетал Крис. Его силы были на исходе. — Покойся с миром, дружище, — шепчет Сынмин, когда силы окончательно покинули капитана. Молодой человек стал пытаться хоть как-то взобраться на верх отмели.***
Непогода затихала, тучи понемногу расходились, а ливень прекращался. Ким устал. Он потратил слишком много сил на то, чтобы залезть на камень. Он неподвижно лежал, мокрая одежда неприятно прилипала к телу и притягивала холодный ветер, а редкие капли дождя стекали по смугловатой коже. Ким замёрз. Кровь на ладонях запеклась, а соль от морской воды разводами обрисовывала грубую мужскую кожу. Руки пульсировали от перенесенных ощущений. Киму больно. Он только что потерял всех своих друзей. Вот так легко, за несколько минут. Ким страдает. Недалеко послышалось пение. Превосходно, теперь у него еще и галлюцинации. Что-то побуждает мужчину сесть. Он поправил прилипшую ко лбу мокрую чёлку и оглянулся в поисках источника звука. «Как красиво» Он примечает взглядом парня, сидящего так близко. И почему он раньше его не заметил? Певец сидел спиной к Киму. Смоляные длинноватые волосы развивались в такт ветру, тонкие мускулистые руки опирались за спиной о грубую каменистую поверхность отмели. Нагое скульптурное тело мерцало мелкими песчинками кристаллов на солнце. Белоснежная кожа, не тронутая палящими здешними лучами, позволяла разглядеть каждый мускул его спины. Сладкий голос эхом раздавался в ушах Кима, а в мыслях заселилось лишь одно желание: увидеть его лицо. Незнакомец, будто прочитав мысли Кима, оборачивается, не прекращая пения. Нежный овал лица, длинная тонкая шея, на которой позвякивали жемчужины и молочные раковины, густые брови, слегка торчащие уши, в которых блестели серьги в виде гравированных ракушек, прямой округлый нос, а хитрые лисьего разреза глаза, кипящие смолой, завораживали. Ким тонул в них. Чем дольше он в них смотрел, тем больше звёзд он видел в их черноте. Бархатная песня убаюкивала, успокаивала, вводила в некий транс, заставляла забыть обо всех проблемах. Ким подползал к парню всё ближе и ближе, не замечая, как тот, в свою очередь, отсаживался дальше к краю рифа. Песня сильнее заполняла разум Сынмина. А это лицо — превосходство, аристократическая внешность, неописуемое вожделение — влюбляло в себя моментально. Незнакомец тянется длинными искусными пальцами ко влажной щеке Сынмина. Ледяные мурашки обжигают лицо мореплавателя. Ким даже не задаётся вопросом, почему кожа парня такая холодная и бледная. Жемчужные кольца незнакомца приятно щекочут. Второй рукой певец пробирается к затылку мужчины, зарываясь в мокрые непослушные волосы. Голова Сынмина оказывается на широкой груди молодого человека. Невесомые поглаживания, божественная красота и беспрестанное ангельское пение — Ким будто бы в раю. Он позволяет себе слегка обвить талию странника в ответ. Ким улыбается и прикрывает глаза. Он счастлив. Ему нравится песня, ему нравится голос незнакомца, ему нравится незнакомец. Сынмину настолько всё нравится, что он вовсе не ощущает мокрость и прохладу воды, в которую постепенно опускается. Певец отстраняется от Сымина, однако продолжает смотреть тому в глаза. Голос песни понемногу начинает стихать, как Сынмин, словно ошпаренный кипятком, начинает вырываться из рук парня. Мореплаватель не понимает причины его неуспеха, ведь парень всего лишь держит его за лицо. Ким опускает взгляд ниже, и его глаза расширились в немом ужасе. Он увидел хвост. Хвост. Русалочий хвост. Ким судорожно осматривается в поисках спасения, но понимает, что он практически на дне. Бесполезно. — Спой мне ещё, — беззвучно одними губами еле-еле проговаривает мореплаватель. Ким всегда отличался способностью мирится со своей судьбой, что делает и в этот раз. Знакомая песня залила пространство вокруг них. «А я думал, что сирены — всего лишь сказки» — последнее, о чем подумал Ким, прежде чем уснуть навсегда.