***
светловолосая сжимала руки в карманах темного плаща кафки, мысленно прощаясь. кафка была без линз и перчаток. казалась до дрожи непривычной, слишком уязвимой. и лишь в последний миг кафка увидит улыбку отчаянья химеко. светловолосая произнесет слова, прощаньем и признанием легким овеянные. — осенним вихрем, красотой безупречной — влюбись в меня до беспамятства. пойми, что даже планеты не светят так ярко, как твои веснушки. вопрос повиснет в молчаливом омуте «возьмёмся ли за руки снова?» простое действие — осколки потухших звёзд впиваются в сердце. без объяснений им проще. — один совет, отдайся и лети по планетам, ведь наши встречи были сотканы из полотен лжи и мечтаний под луной о несбывшейся любви.лишь отблески освещают им путь.
25 апреля 2024 г. в 20:43
для кафки молчаливое мечтание о неизбежном сравнимо с отрешением от принципов. взгляды осуждения со стороны знакомых для неё в порядке нормы.
из любимого — медленные танцы в темноте на звёздном экспрессе, затем на рассвете холодный кофе с молоком и взбитыми сливками — ее маленькая радость от химеко. сама же светловолосая предпочитала горький без добавок.
две константы. две безмолвные души. одна потерянная и хладнокровная, другая несчастная, скрывающая глубокую потерю собственной жизни в прошлом. лишь игривость в голосе их определяет. два пути — отрицание смысла бытия и стратегическое начало. химеко излучает решимость — внешность обманчива.
кафка ощущает нежность небывалую в присутствии химеко. аметистовый взгляд по прежнему выдает отстраненность. не та, кто влюбляется до беспамятства и дает надежду на продолжение.
они ведь до банального слепы в проявления чувств, поэтому скрывают поцелуи под покровами ночи. до смешного странно забывать обо всем по утрам, скрывать симпатию мимолетную.
касается тела химеко лишь в перчатках аккуратно, с ноткой грубости, словно чужая.
шлейф духов кафки ощущается смесью дорогого амаретто и терпкой ванили, будто слишком элегантно и несовместимо по мнению химеко. напоминает чувство транса, и химеко осознает, что ее никто не удерживает.
кафка всегда приходит, когда усталость на химеко накатывает. остается рядом, ведь стальные люди в поддержке словесной не нуждаются. смотрит помутненными глазами понимающе, рассказывая о повседневности безэмоционально.
иногда темноволосая делится драгоценным мороженым с ликером, вынуждая запивать белым ромом. по мнению кафки, химеко так легче, она забывается.
изредка она интересуется прошедшими днями, когда не приходит неделями, намеренно меняя лицо на ласковое, получается пленительно-фальшиво по словам химеко.
темноволосая необыкновенностью затягивает. ее эмоции малозаметно притупленно-странные, она радостно рассказывает об украденных у блейда сигаретах с ментолом и простоте беседы с серебряным волком. с возможной для нее искренностью открывается, повествуя о походах к морю и шепоте ветра, о безразличии к прошлому и будущему.
через несколько месяцев снимает перчатки впервые, начиная водить смычком, играя мелодию незамысловатую — единственную, которую помнит. химеко в очередной раз завораживающе наблюдает, с ноткой восхищения и разочарования. мысли о неизбежной кончине предстают пеленой перед глазами, пробираясь глубоко в душу закрытую.
а ведь темноволосую лишь на миг заинтересовала судьба химеко. она представляет ее, встающую ранним утром, готовящую завтрак всему экспрессу. становится тошно от неведомой теплоты уже прошедших воспоминаний. пора с этим заканчивать.