Вообще, ходить на двух ногах это довольно круто

Ветер ледяным потоком плыл по душному вечернему воздуху, разнося по южным землям сладостно-пряный запах, густой и плотный, как патока. Наступала летняя ночь. Чжучжи-лан, ещё даже не знавший, что его так зовут, осторожно выглянул из-за плетёной бисером занавеси переносного павильона, и высунул язык, щупая им воздух. Буря ароматов, как на рынке, вскружила ему голову, его щёки налились румянцем, глаза заблестели янтарём, и он крепче вцепился в стену. Затем, с бешено колотящимся сердцем он вбежал обратно и встал перед зеркалом. На самом деле, он только от него отошёл, но было трудно противиться соблазну таращиться в него сутки напролёт. Последний раз он видел своё отражение несколько лет назад, случайно увидев его в воде, о чём ещё долго жалел. Он бежал от любых напоминаний о своём облике, о том, что он вообще существует под Небесами как что-то отдельное, самостоятельное, из крови и плоти. Он хотел раствориться в земле и стать с ней единым целым, забыть о своём прошлом и будущем, обо всех людях и словах. Теперь же он смотрел в зеркало на себя - нет, на облик, которым его наградил Тяньлан-цзюнь - и не мог перестать дрожать. Длинные руки и ноги, тонкие пальцы, аккуратный белый лоб и волосы чистые, густые, струятся ручьём. А рот такой маленький, с мягкими губами - задушенную добычу ему не проглотить. Чжучжи-лан смотрел со всех сторон, и так, и эдак, и всякий раз не мог удержать слёз. Тяньлан-цзюнь величественно восседал под открытым небом в выстланном чёрным мехом кресле и очень изящно ел из блюда виноград. Перед ним в ряд выстроились несколько солдат в воронёных доспехах, и один из них что-то докладывал. Тяньлан-цзюнь смотрел сквозь него из-под густых ресниц, скучающе подёргивая ногой. Он был погружён в свои думы. Чжучжи-лан подошёл к нему с новой виноградной гроздью и покорно опустил глаза. - Племянник. - Владыка Демонов слегка повернул голову и ухмыльнулся, обнажив крепкие острые зубы. - Решился, наконец, поболтать? Цзюнь-шан и правда насмешник, подумалось Чжучжи-лану без капли злобы. Если бы он мог “болтать”, то уже столько всего наговорил бы. И он лишь протянул дяде виноградную гроздь. - Я наелся. - отмахнулся Тяньлан-цзюнь. - Сам доедай. - и снова повернулся к тактично замолчавшим солдатам, задумчиво склонив голову вбок. - Почему же ты не говоришь? Разве я не дал тебе языка? Он мельком оглянулся на Чжучжи-лана, нахмурив густую бровь: - Ты ведь понимаешь, что я говорю? Тот кивнул. Язык с трудом заворочался у него под зубами. - Ннн-н... Нве... Не вобу... - Ладно, будь добр, сам попрактикуйся, а то без слёз не взглянешь. - заключил Тяньлан-цзюнь. - Главное, меня понимаешь, а говорить ещё научишься. Шагай. Чжучжи-лан низко поклонился и ушёл, вернув виноград туда, откуда его взял. Он встал перед зеркалом и улыбнулся. Затем открыл рот, пытаясь вспомнить, как это выглядит у людей. - У... Ууу... - протянул он, выпятив нижнюю губу. - Ту... Шу... Шуу... Сшу... Получалось не очень. Он начал старательно запоминать, где какие звуки издаёт язык. С гласными проблем не было - со стороны они выглядели точно так же, как ощущались во рту. Но разобраться с языком было нелегко. Любая мелочь до неузнаваемости меняла звук. Когда у Чжучжи-лана долго ничего не получалось, он выходил из себя и шипел, как натуральная змея. От усердия и жары он даже вспотел. Он очень хотел заговорить, потому что ему было много что сказать. *** Морозным синим утром Чжучжи-лан выскользнул из своей маленькой спальни и беззвучно пробрался в покои Тяньлан-цзюня. Тот мирно похрапывал за прозрачным красным занавесом, беззаботно распластавшись, разметав чёрные волосы по всей постели и в целом имея вид не столь величавый, как накануне. Даже чуткий слух священного демона не засёк вторженца - таким был Чжучжи-лан. Но последний и на шаг не посмел подойти к августейшему телу, и просто сел на колени у выхода, опустил голову и застыл, как статуя. Так он просидел не шелохнувшись некоторое время. Снаружи начало светать, когда Тяньлан-цзюнь заворочался и сонно всхлипнул. Чжучжи-лан приподнял голову: Владыка Демонов уже сидел в постели в одном халате, глядя на него через занавес. - А ты что тут делаешь? Чжучжи-лан мгновенно встал. В руках у него был серебряный поднос, на котором красовалась белоснежная лапша с варёным мясом, маленькая миска с салатом и две булочки на пару со сладкой начинкой. Тяньлан-цзюнь отодвинул занавесь и сел на край ложа. - Плотный завтрак? - он оглядел еду, медленно помаргивая спросонья. Чжучжи-лан кивнул. Тяньлан-цзюнь хмыкнул, забрал у него из рук поднос и поставил себе на колени. - Скромно, но со вкусом. - похвалил он. Это готовил не Чжучжи-лан - он сроду даже палочек не держал - но он всё равно неумело улыбнулся. Затем он отошёл на пару шагов и, опустившись на колени, громко ударил лбом об пол. - Цюн-Шан... - выпалил он, мелко дрожа. - Спасипо! Спасипо вам! Тяньлан-цзюнь оторопел, глядя на него, после чего возмущённо замахал рукой: - Ну всё, всё, поднимайся! Что это такое? Глупое дитя. - но в его голосе не было злобы. - Вставай. Чжучжи-лан отбил ещё один поклон и послушно встал. На ясном лбу рдела круглая отметина. - Для второго раза неплохо. - заметил Тяньлан-цзюнь, подняв густые брови. - Так держать. - Спаси...бо. - Чжучжи-лан поклонился. - Ступай, я поем. - вздохнул Владыка. - Ну и ну... Не пристало генералу еду носить. *** После завтрака они снова выдвинулись в путь: Тяньлан-цзюнь несколько дней ехал с батальоном в новый подвластный ему город в северо-западном направлении, чтобы укрепиться там. Кроме обычных солдат-болванчиков в чёрных доспехах за ними полз шлейф из демонических тварей, которыми были переполнены южные земли. Несколько громоздкое, но роскошное сооружение, представляющее из себя несколько павильонов на платформе, несла на спине огромная чёрная змея. Было чрезвычайно жарко, нещадно палило солнце, и вся ватага двигалась медленно, изнурённая жарой. Тогда Тяньлан-цзюнь, отдыхавший в прохладной тени своих покоев, позволил своим подчинённым слегка изменить курс, чтобы вскоре выйти к реке, протекавшей неподалёку. Его, кажется, вовсе не заботило, когда они доберутся до пункта назначения: он обмахивался веером и протяжно вздыхал, читая какую-то книжку. Чжучжи-лан сидел там же, но ближе к выходу, смиренно опустив голову. Изредка он выглядывал наружу и с высоты наблюдал за процессией. Тяньлан-цзюнь не звал его сюда, но и не прогонял, чем его племянник нагло пользовался и все время оставался рядом. Он слушал шелест страниц и шум суеты снаружи и иногда, утомлённый ночными уроками говорения, впадал в сладкую полудрёму. Пополудни он вставал, выходил наружу, забирал у повара поднос с обедом для Владыки и сам ему относил; то же самое повторялось утром и вечером. Тяньлан-цзюнь удивлённо поднимал брови, но никак этому не препятствовал, только посмеивался и улыбался зубами. Чжучжи-лан старался лишний раз не поднимать головы и не беспокоить господина своим наблюдением, но в то же время он жадно, даже хищно, как орёл, выискивающий добычу, ловил каждый взгляд, каждую улыбку, и пьянел от счастья. Он так привык видеть в чужих лицах отвращение, что цеплялся за доброе спокойствие и расположение Тяньлан-цзюня так, будто от этого зависела его жизнь. На четвёртый день пути, когда они уже подходили к нужному городу, Тяньлан-цзюнь, безмятежно восседавший на голове чёрной змеи, вдруг тяжело вздохнул и с досадой отложил книгу. - Унылое же чтиво. Чжучжи-лан поднял голову с немым вопросом в глазах. Тяньлан-цзюнь взглянул на него и потряс книжкой перед собой: - Перед выездом я послал слугу за одной пьесой, а он по ошибке купил другую, которую я уже читал. Скука смертная! - пожаловался он. - Всё приходится делать самому. Даже книгу не могут купить. На, возьми, видеть её не хочу. Чжучжи-лан осторожно забрал пьесу и перелистнул несколько страниц. В глазах зарябило. - Умеешь читать? - спросил Тяньлан-цзюнь. Чжучжи-лан стыдливо опустил голову. Конечно, за жизнь ему не раз доводилось видеть вывески и таблички с надписями, и иногда он запоминал знаки, но на этом его образование обрывалось. Повезёт, если из этого текста он поймёт десятую часть. - Ах, ну да, логично. - сказал Тяньлан-цзюнь. - Ты ещё молод, и всему успеешь научишься, незачем так убиваться. Тем более, - добавил он с улыбкой, - хорошую пьесу не грех посмотреть на сцене. Чжучжи-лан посмотрел на него и медленно спросил: - Какую книгу хоче Цзюнь-шан? - А? Ну... - Тяньлан-цзюнь перестал улыбаться. - "Воин с горы Тяньмэнь". И ты забыл "т" в конце слова, "хоче-т". Повторяй за мной: "хо-чет". По приезде в город, Чжучжи-лан куда-то пропал посреди ночи. Тяньлан-цзюнь узнал об этом только утром, когда проснулся без "завтрака в постель", и приказал его найти. Но через час племянник вернулся сам: немного уставший, но живой и здоровый, а в руках у него был новенький "Воин с горы Тяньмэнь". - Глазам не верю! - воскликнул Тяньлан-цзюнь, с сияющим лицом перелистывая страницы. Чжучжи-лан смотрел на него во все глаза. Тяньлан-цзюнь залихватски хлопнул ладонью по племяшьему плечу. - Ты такой глупый, мне даже нравится. А если бы тебе всунули не то? - со смехом возмутился он. - Ты же не умеешь читать! Чжучжи-лан виновато улыбнулся. - Я наушусь, Цзюнь-шан. - Сначала говорить научись! А, и ещё. - Тяньлан-цзюнь нахмурился. - В следующий раз предупреждай, прежде чем пропадать без вести. Молодая воля и юношеский запал это, конечно, похвально, но все мы люди занятые. Никто из этих остолопов по доброй воле не пойдёт тебя искать. - Он пожал плечами. - И будет вправе этого не делать. Чжучжи-лан покорно опустил голову. *** Главная и любимая резиденция Тяньлан-цзюня располагалась на окраине крупного города в узкой долине, пролегавшей меж гор. Владыка Демонов жил красиво, не скупился на роскошь да и вообще цены деньгам не знал. Его покои были на последнем этаже особняка, и окна там выходили и на город, и на живописные горные хребты, и он почти все время проводил там, изнывая от скуки и перечитывая раз за разом свои книги. Чжучжи-лан продолжал носить ему еду и каждый раз приказывал слугам приготовить что-то новое и экзотическое, на что те чуть не плакали - они были демонами, на их вкус вся эта человеческая стряпня была как солома, чего вы, генерал, привередничаете. Сам Тяньлан-цзюнь обладал "экзотической", зловещей красотой, и ему безмерно шли все шелка, меха, масла и драгоценные камни, в которых он купался. Он не имел белого как снег лица, о котором мечтали знатные красавицы, но в утончённости и изысканности он давал фору им всем. Его смуглая, бархатная кожа дышала терпкими пряностями, на ней темнели в мрачной улыбке пунцовые губы; на голове и за спиной у него буйствовали раскидистые угольно-чёрные вихры до пола, ничем не собранные, густые и диковато пышные, и оттого среди этого пожара ещё холоднее выглядели жутко спокойные, багряные глаза. Каким-то образом Тяньлан-цзюнь обратил необузданность своего облика в изысканность и элегантность, но сохранил при этом очаровательную остроту, и это было очень на него похоже. Многие часы он проводил в своих покоях перед зеркалом, подготавливая себя к выходу в люди, и недовольно вздыхал, видя вокруг себя какой-либо беспорядок, уродство и изъян, хотя всё вышеперечисленное было для демонов естественно. Он не ругал Чжучжи-лана, но тот всё равно беспокойно съеживался, слушая, как Владыка отчитывает очередного чертенка за то, что от того воняет падалью за десять ли. Хотя Тяньлан-цзюнь, по его же словам, жаждал чего-то интересного, он всё же очень вяло и неохотно отзывался на предложения чем-то заняться извне. Выходил замкнутый круг. Самому Чжучжи-лану вовсе не было скучно. На самом деле, он слабо себе представлял чувство скуки как таковое: как можно тосковать после долгих лет, проведённых ползком на земле? И хотя он беспощадно ругал себя за то, что не в силах банально развлечь человека, спасшего ему жизнь, он не мог разделить его тоски. Чжучжи-лан то говорил сам с собой, оттачивая свою речь, то исписывал стопки бумаги иероглифами, держа перед глазами пьесу, которую ему дал господин, то безмолвно сидел в углу покоев последнего, с дыханием настолько медленным, лёгким и тихим, что пыль не двигалась в воздухе перед его лицом; он ходил тенью по окрестностям, узнавая, как живут люди, и бродил по резиденции, пристально наблюдая за ведением бытовых дел - ему всегда было чем заняться. Прислуга уже давно знала о странном парне, который вроде бы важный генерал, но шатается простоволосый по коридорам, кухням и прачечным, носит хозяину еду на подносе и, кажется, вообще не понимает, как устроена жизнь вокруг. Проще говоря, дурачок. Со всеми, кроме Владыки, он был холоден, но это недружелюбие проявлялось только в выражении лица и голосе, поэтому персонал и местные прониклись к нему чем-то вроде раздражённого умиления. По утрам, в ранние часы, когда ночное небо только только подёргивалось бледным голубоватым маревом, а Тяньлан-цзюнь крепко спал - он всегда просыпался поздно - Чжучжи-лан покидал дворец через черный ход и шёл вдоль окраины города. Духи и другая нематериальная нечисть очень любили сновать в “переходных” местах, будь то ворота, мост, поляна в чаще, забор или изгородь; когда Чжучжи-лан подходил к вымощенным камнем тропкам, ведущим в тёмный лес, от него вспархивали голубоватые огоньки и улетали за деревья, как перепуганные птицы. Но ему не было до них дела. Он высовывал язык, принюхивался и шёл дальше, пока не находил на какую-нибудь тварь. В южных землях их было предостаточно, один шаг от цивилизации - и скорее всего наступишь на что-то живое. Чжучжи-лану нравились животные: они боялись его, как и разумные демоны, но причиной страха была простая борьба за выживание, а не отвращение или ненависть. И теперь он забредал в лесную чащу, садился на мокром одеяле травы, и через некоторое время к нему выползали змеи, живущие поблизости. Если в центре города возвышались богатые дома с позолотой, то на окраинах, не считая резиденции Тяньлан-цзюня, жили в основном бедняки и кланы демонов-гигантов и оборотней. Даже среди разномастной нечисти южных земель они чувствовали себя обособленно, и потому селились группами. Именно там ночевала огромная черная змея, служившая средством передвижения Владыки в походах. Днем она укрывалась в горах. - Ты же полузмей, да? - обратился как-то Тяньлан-цзюнь к племяннику. Тот кивнул. - Тогда ты можешь понять эту тварь? - Тяньлан-цзюнь запрокинул голову, глядя в стеклянный красный глаз размером с большое блюдо. - Что Цзюнь-шан подразумевает под “понять”? - старательно выговорил Чжучжи-лан. - Такое дело…- Тяньлан-цзюнь вздохнул. - в походах мне всегда приходится брать минимум двоих, кто будет следить за этим страшилищем. Кормить, укрощать, направлять и тому подобное. Но это два лишних рта, а меня и без этого наличие своры, что следует за тобой по пятам, несколько удручает. И если ты можешь говорить со змеями, и они тебя слушаются, то эти обязанности можно будет переложить на тебя. - с коварной улыбкой заключил он. Чжучжи-лан растерянно похлопал глазами, после чего подошёл к змее и погладил её рукой по чешуйчатому боку. Та дрогнула, огромное тело всколыхнулось, и она повернула к нему выпуклый глаз. - Что она говорит? - с любопытством спросил Тяньлан-цзюнь. - Она неразумна. - Чжучжи-лан согнул пальцы и начал поскрёбывать чешуйки ногтями. - И не умеет говорить. Но сейчас у неё чешется бок. Тяньлан-цзюнь раскатисто захохотал. А затем поднял свою мясистую ладонь и вместе с ним почесал змею. - Цзюнь-шан!...- изумился Чжучжи-лан. - Что? Раз чешется, нужно почесать. - справедливо заметил демон. - Она меня столько лет катает, заслужила. Чжучжи-лан, не зная, плакать ему или смеяться, опустил руку и продолжил: - Она знает, что я сильнее её, и скорее всего будет меня слушаться. Но этот подчинённый всё же считает, что хотя бы одного укротителя змей нужно оставить. - И почему же? - Если со мной что-то произойдёт, управлять таким большим зверем будет крайне трудно. Даже Цзюнь-шану. - он поспешил добавить. - Конечно, она устрашится могущества Цзюнь-шана, но вряд ли поймёт его дальнейшие указания. - Хм. Однако, что с тобой может произойти, если ты всё время подле меня вьёшься? - Тяньлан-цзюнь поднял бровь. - Неужели ты полагаешь, что Владыка Демонов позволит трогать собственных подданных у него на глазах? - Нет! - горячо воскликнул Чжучжи-лан. - Вовсе нет! - Ну ладно, не суетись. *** Проходя по улицам демонического города, иногда можно увидеть как посреди бела дня куда-то тащат труп. Это вовсе не значит, что начались беспорядки или пришло поветрие. Точнее, не значит, если считать, что беспорядки - это беспорядочнее, чем обычно, и что больных и голодающих больше, чем обычно. Вакханалии и эпидемии всегда буйствовали, просто это стало обыденностью. Ни дать ни взять преисподняя. Высокую смертность демоны компенсировали своей плодовитостью - детей рожали много, росли они быстро, в суровых условиях вырастали жестокими и свирепыми. – Эта история…- Тяньлан-цзюнь окинул взглядом шумный рынок, - “Воин с горы Тяньмэнь”. Хотя она так и называется, там вовсе не об этом воине, и даже не о мужчине. - он скосил глаза на племянника и даже еле заметно вытянулся к нему, ожидая повышенного внимания. Чжучжи-лан участливо кивнул. - Она о его матери. - продолжил Тяньлан-цзюнь. - О том, как она вынашивала его, родила, сводила концы с концами и прятала от солдат местного лорда. В общем, о её злоключениях и о материнской любви. Это так забавно. Я никогда не видел, чтобы писали о матерях. До чего только не додумается человек! - заключил он радостно. - Сделать из унылой, трагичной истории нищей женщины такое занимательное чтиво. А про самого воина не так уж и много…Постой… может, она и есть - Воин с горы Тяньмэнь!? - он распахнул глаза. – Этот подчинённый не читал, и не знает истории. Но, судя по описанию Цзюнь-шана, это очень разумное предположение. - скромно сказал Чжучжи-лан. – Это поэзия! - воскликнул Тяньлан-цзюнь. - Сколько чудес таит в себе человеческая душа. Должно быть, поэтому они так слабы и так мало живут, иначе у нас, демонов, не осталось бы и шанса. Мне и самому захотелось что-нибудь написать. Может, найти автора… Они прошли ещё немного. Откуда-то из-за стен гостиницы, мимо которой они проходили, весело защебетала флейта. – Это ты мои вещи собрал, пока меня не было? - осведомился Тяньлан-цзюнь. – Да. – А слуги мне на что? Занялся бы чем-нибудь, подходящим твоему статусу. Приказал бы всем встать на четвереньки, чтоб тебя носили. Или поучаствовал в интрижках, умыкнул бы чье-нибудь поместье или дочь. - Демон хмыкнул. - У меня столько всякой дряни, что даже если бы ты воспользовался своим положением и что-то моё себе присвоил, я бы просто… закрыл глаза и сделал вид, что ничего не видел! Право, мне даже неловко. Чжучжи-лан растерянно посмеялся: – Ну что вы… – Ну ладно. Тогда скажи, куда мне завтра лучше отправиться? Может, знаешь интересные места. Хочу попытать судьбу. – К своему стыду, этот подчинённый никогда не был в мире людей. - признался Чжучжи-лан. - И ему нечего предложить Цзюнь-шану. Может, стоит пойти туда, где вы ещё не были? - Я много где не был… Тяньлан-цзюнь не успел договорить, потому что со стороны раздался грохот ломающейся мебели и крики. В воздух поднялись клубы пыли. С забитого толпой крыльца какой-то харчевни, ломая ноги, сбежала рогатая демоница и упала коленями на дорогу в двух шагах от Тяньлан-цзюня и Чжучжи-лана. Ей закричали вслед: – Шлюха! – Чтоб ещё раз тут появилась! Демоница вскочила на ноги и закричала что-то нечленораздельное. Чжучжи-лан успел приглядеться к ней: это была взрослая, почти старая женщина с желтушной кожей и грязными волосами. Одежда у неё была из неплохого материала, но вымазана в пыли. Только сейчас он заметил маленького ребёнка у неё за спиной: он сидел с перевязке, уткнувшись лицом в засаленные лопатки матери. – Сучий сын, я проклинаю тебя и весь твой род шелудивых псин! Проживи хоть день в моей шкуре! - яростно плюнула она, после чего обернулась и уставилась распухшими глазами на двух демонов перед ней. Постояв так, она побледнела, вскрикнула и упала на колени. Чжучжи-лан глухо зашипел. – Цзюнь-шан! - воскликнула демоница, ударив лбом о землю. - Убейте эту ничтожную! – Что здесь происходит? - спросил Тяньлан-цзюнь, нахмурившись. – Клянусь, Цзюнь-шан… Я простая, честная женщина, да разве я бы… – Молчи, собака! - из толпы вдруг выступил огромный демон с человеческим телом и головой свиньи. - Проклятая дрянь уже который месяц здесь деньги клянчит, ворует, в долг берёт, и ни монетки не вернула! - он брызнул слюной. - Даже сопляка своего сюда посылает, чтобы ныл и отпугивал гостей! – Легко говорить, когда с малых лет как сыр в масле катаешься! - прорычала демоница, вперившись в свина налитыми кровью глазами. - Это даже лавка не твоя, а твоего папаши, труженик нашёлся! – И что мне теперь, каждой дворняге свою зарплату отдавать? - разъярился свин. - Тебе дам, ему дам, а дальше что? Все жить хотят! Ты чем их лучше? – Пожалейте! - завопила демоница. - Пожалейте ребёнка! - она перехватила руками повязку, в которой до сих пор неподвижно сидел малыш. - Со мной будь что будет, но будьте милостивы, пожалейте ребёнка! Зажали гроши для матери с дитём! – Да ты его на моих глазах при всём честном народе колотила, чтоб тебя. - сплюнул свин. Толпа согласно загудела. Чжучжи-лан шагнул к Тяньлан-цзюню. – Цзюнь-шан, этот ребёнок… – Я знаю. – Что ты несёшь, собака, что ты несёшь! - испуганно запричитала демоница, в панике озираясь по сторонам. - Головой приложился? – Забирай свою личинку и катись отсюда, пока я вас обоих не покромсал. - угрожающе прохрипел свин. Демоница на коленях подползла к Тяньлан-цзюню и посмотрела на него с сухими, болезненно горящими глазами. – Цзюнь-шан… Цзюнь-шан… Голова ребёнка у её груди безвольно повисла. У него было страшное, восковое лицо. Тяньлан-цзюнь смотрел на них свысока с нечитаемым выражением, после чего резко развернулся и пошёл прочь. Чжучжи-лан бросился за ним. Ещё пару дней они не обмолвились ни словом. Непринуждённость и мягкое великодушие Владыки Демонов, так присущие ему, будто ветром сдуло. Внешне он почти не изменился, но все демоны сторонились его, прислушиваясь к своим звериным инстинктам, кричавшим им: "НЕ ПОДХОДИ. НЕ ПОДХОДИ." *** Утром Тяньлан-цзюнь выдвинулся в путь сразу, как встал - только переодеться успел. При нём были некоторые его вещи, паланкин, 12 носильщиков в человеческом облике и упрямый племянник. Пройдя через портал, они миновали покрытую густым лазурным одеялом долину, по пути взмокнув от спрятавшейся в высокой траве росы, и двинулись вдоль небольшой реки. Чистая ледяная вода бурлила, ревела и с грохотом разбивалась о каменные пороги, пенясь белыми комьями. В ещё нежном утреннем небе как угорелые носились и трещали птицы, радуясь наступлению дня. Понемногу солнце выпарило ночную влагу, и над сверкающими лугами поднялся тягучий запах бурьяна. С горного хребта, молчаливо темневшего поодаль, молоком струились белые облака и холодный ветер. Скоро вдали в серебряной дымке показался город. Тяньлан-цзюнь во время своего припозднившегося завтрака неторопливо жевал лапшу, поглядывая в окно. Чжучжи-лан сидел с опущенной головой и разглядывал хитросплетения нитей ковра. Он впервые ехал в паланкине, и его малость укачивало, но он не хотел беспокоить своего господина, пока тот завтракал. – Мясо я не буду. - тишину прорезал равнодушный голос. - Ешь сам. Это были первые слова, что Чжучжи-лан услышал от него за последнее время. Он вскинул голову и увидел, что на тарелке аккуратно отделены друг от друга лапша с соусом и мясо. Все демоны без исключения любили мясо, в том числе в сыром виде, и лапша на вкус Тяньлан-цзюня должна была быть пресной, но он упрямо её ел. Чжучжи-лан достал свои палочки и взял кусочек мяса с тарелки. Когда тишина была нарушена, он вдруг понял, как соскучился по разговорам Тяньлан-цзюня. Не надеясь на беседу, но хотя бы на пару слов, Чжучжи-лан подождал, пока тот доест, и спросил с теплотой: – Всё ли было вкусно, Цзюнь-шан? Тяньлан-цзюнь посмотрел на него и безучастно кивнул: – Мгм. Чжучжи-лан мягко вздохнул. Он устал, но, несмотря на напряжённую атмосферу, вовсе не был подавлен. Свет снаружи просачивался в паланкин, шелестели занавески, прохладная тень размаривала - хотелось вздремнуть. Было очень хорошо. Чжучжи-лан не сразу заметил, что Тяньлан-цзюнь на него смотрит. – Достань-ка мне веер. Чжучжи-лан встрепенулся и послушался. Владыка Демонов развернул веер и начал лениво им обмахиваться. Чёрные локоны всколыхнулись. – Ты внешне немного напоминаешь свою мать. - вдруг сказал он. - Не могу сказать, чем именно. Чжучжи-лан коснулся своего лица, как будто убеждался в сказанном. – Она была похожа на вас? – Ну, в известной степени. Всё-таки, кровная сестрица. - пробормотал Тяньлан-цзюнь. - Но, конечно, ни в какое сравнение с моим благородным обликом. Ты её совсем не помнишь? Чжучжи-лан покачал головой. – Ну, может оно и к лучшему. Глуповатая, взбалмошная женщина. Кто же тебя растил? – Этот подчинённый рос один, сколько себя знает. – Мда… Недалеко послышался детский весёлый визг. Они подходили к городу. – В такое утро… - рассеянно проговорил Чжучжи-лан, глядя в окно, - очень приятно греться на солнце. Тяньлан-цзюнь тоже посмотрел на медленно проплывающие мимо деревья. – Так что же ты не выйдешь? Просто иди рядом. - предложил он. Чжучжи-лан улыбнулся и смущённо покачал головой. – Разве тебе не скучно? - Тяньлан-цзюнь чуть приподнялся. - Совсем? – Нет. – Почему? Чжучжи-лан подумал несколько секунд. – Может быть, я плохо понимаю, что есть “скука”. Но раньше, когда я был полузмеёй, я годы напролёт… просто ползал по сырой земле, искал еду и воду. И я был совсем один. А теперь, когда я с Цзюнь-шанем, разве может быть скучно? Если мне нечем заняться, я могу просто посидеть рядом и посмотреть на что-нибудь, или подумать о чем-нибудь. И я буду знать, что скоро я встану на ноги и куда-нибудь пойду. И может, даже удастся поговорить с вами. - он немного покраснел. - Наверное, мои объяснения слишком туманны. Тяньлан-цзюнь воскликнул: – Что за странный парень! - он захлопнул веер. - Иногда мне кажется, что ты и впрямь слабоумен. Ну-ка, наклонись ко мне. Чжучжи-лан растерянно сделал то, что велено. Тяньлан-цзюнь протянул к нему свободную руку и ласково погладил по голове. – Чтобы тебе не сидеть без дела, даю задание. - объявил он. - Быстрее учись читать.