О курении

Сайно курит редко, тем более в Гандхарве. Подожжённая одолжённой у одного из матр зажигалкой сигарета постепенно испепелялась в смуглых, чуть огрубевших руках. Дым распространяется по лёгким, забирая с собой все оставшиеся чувства и тревоги, вместе с ядом выливаясь наружу. Едва ли ощущается запах глазурной лилии: эту пачку он приобрёл у какого-то торговца из Ли Юэ (за немалую сумму , между прочим). Сайно смотрит на огонёк дольше обычного, прежде чем снова поднести табачное изделие ко рту. Обветренные пустынным ветром губы обхватывают фильтр, пальцы сжимают сигарету. Когда-то эти пальцы сжимали мамину руку, а с губ слетали всевозможные вопросы об окружающем мире. Но сейчас мамина рука лежала где-то глубоко в песках, а с губ слетают лишь хладнокровные обвинения. Никотин ударяет в мозг, открывая ящик с воспоминанием о том самом дне. Перед глазами всплывает картина __________________________________________ Мальчик, едва достигший тринадцати лет, лежит перед статуей какого-то божества, свернувшись в калачик. Рядом стоят люди, занятые чем-то более важным, чтобы обращать внимание на кровь на теле мальчика. Они говорят речи, непонятные затуманенному разуму маленького Сайно. Дышать получается с большим трудом: лёгкие горят от каждого вдоха и выдоха. Сердце то бьётся очень быстро, то замедляется насколько, что кажется оно вот-вот остановится. Боль, боль, боль... маленький Сайно чувствует только боль, как моральную, так и физическую. Ему хочется умереть, лишь бы не чувствовать её... ...с того дня он стал сосудом. Инструментом. Чем-то ещё, но не человеком. Сосуд не должен противиться, а инструмент чувствовать эмоции. Он должен быть хладнокровным и покорным. __________________________________________ Когда с кончика осыпается пепел, Сайно думает о своих волосах. Некогда чёрные, теперь пепельного цвета локоны развевались на ветру. Шлем покоится где-то рядом; хотелось бы выбросить его в какую-нибудь реку, разорвать на клочья, сжечь, чтобы лишний раз не напоминал о предназначении Сайно. Сзади послышался какой-то шорох, а потом звук приближающихся шагов. Сайно тут же потушил сигарету прямо пальцами, отчего слегка зашипел. – Даже не пытайся, – вскоре хозяин шагов подал голос. – Позволь напомнить: у меня очень развитый слух и обоняние. Тигнари остановился лишь в паре шагов от генерала махаматры. Сайно мог чувствовать, как тот скрестил руки на груди, а одно из ушей скосилось. Недокуренная сигарета так и осталась в руках: запах останется надолго. Тигнари вздохнул, подходя к Сайно ближе. Тот всё не поворачивался, потому стражу ничего другого не оставалось, кроме как обойти его и встать перед ним. – Сайно, – он взял сигарету, крутя ею перед лицом напротив, будто бы хотел надавить на совесть. – Что это? В ответ ничего. Не то, чтобы Тигнари был очень рад проснуться посреди ночи от отвратительного запаха сигарет, когда он только-только лёг в постель после работы! Но заметив через проём двери Сайно, всё раздражение как рукой сняло. Первой его эмоцией был гнев, смешанный с удивлением. Во-первых, какого чёрта Сайно вообще курит?! А во-вторых, почему он делает это на грёбаном крыльце дома Тигнари? Перед тем, как выйти к нему, он подумал: а не сон ли это? Но, ущипнув себя за локоть и удостоверившись, что нет, Тигнари пока не спешил идти. Следующими его эмоциями стали интерес и некое сочувствие. Страж чувствовал, что это всё не с проста. Нахмурив брови, он продолжил свои нотации. – С каких пор ты начал заниматься этой дрянью? – начал было страж, но увидев, как лицо Сайно становится напряжённее, смягчил взгляд. – Ладно, это потом. Но почему ты занимался этим в лесу, на крыльце моего дома? – ждал ответа Тигнари. Но получил лишь отведённый взгляд алых глаз, не смеющих смотреть в каре-зелёные. Сайно не мог смотреть ему в глаза: было стыдно. Стыдно за то, что нарушает лесные правила, о которых так сильно печётся его парень. Он и сам не до конца понимает почему вдруг захотелось курить именно перед домом Тигнари. Может, это был своеобразный крик души? Чтобы кто-то кроме самого Сайно понял, что он чувствует. Понял, что его шутки это лишь способ разрядить обстановку и затмить душевную боль. Стали воспринимать его серьёзно, с состраданием. Ведь всего этого не было раньше. Весь вид Сайно выражал сейчас какое-то отчаяние и печаль, что так редко можно было увидеть в нём. Тигнари, как бы странно это ни звучало, ценил эти моменты, ведь именно такой Сайно был всего лишь Сайно. Не Генерал Махаматра, не сосуд для Германубиса, а просто Сайно. Его милый Сайно. И сейчас, чтобы не «спугнуть» его, Тигнари решил поменять тактику своих действий. Что-то подсказывало ему, что сейчас внутри его парня происходит конфликт. – Сайно... – со вздохом сказал он, взяв лицо махматры в руки. – Посмотри на меня. Он дрогнул, но всё же послушался Тигнари, посмотрев ему в глаза. Каре-зелёные глаза сейчас выражали самую что ни на есть нежность и беспокойство. Чужие, нет, родные, очень родные руки обвились вокруг голых плеч, притягивая к себе. Плечи от чего-то мелко задрожали, а в уголках глаз начала накапливаться влага. Сайно думал, что в тот день он выплакал все свои слёзы на долгие годы вперёд. Долгие годы мучения и холода в душе. Похоже, он ошибался. Плечи начали дрожать сильнее, горячие слёзы покатились ручьём, пачкая одежду Тигнари. Хотелось прикрыть лицо руками, чтобы его не увидели. Иногда он пускал две-три слезинки в подушку, но на этом всё и заканчивалось. А сейчас он чуть ли не рыдал навзрыд в плечо самого дорогого человека. Сайно чувствовал вину за нарушенный сон Тигнари, но думать об этом он будет потом. Одна рука Тигнари заботливо поглаживала по спине, другая же прижимала затылок ближе. Он шептал ему какие-то успокаивающие слова, параллельно оставляя нежные и столь любящие поцелуи на висках. – Всё хорошо, Сайно, я с тобой. Всё хорошо... Сайно очень надеялся, что остальные жители Гандхарвы крепко спали и не слышали его рыдания, и так заглушённые плечами Нари. *** За приоткрытыми шторами виднеется ночное небо, усыпанное звёздами. Были бы они в другом месте и при других обстоятельствах, Тигнари бы положил свой хвост на колени Сайно и начал что-нибудь увлечённо рассказывать. Но сейчас Сайно сидит на его кровати, попивая мятный чай, любезно приготовленный Тигнари посреди ночи. Хвост всё же лежит на смуглых коленях и Сайно гладит его, однако парни сидят в полной тишине. Допив чай, он поставил кружку на прикроватную тумбочку, а после положил голову на плечо Тигнари, продолжая гладить хвост. Так они и сидят какое-то время. – Нари, – нарушил тишину, не отрывая голову от плеча, – знаешь какие сигареты курят, чтобы похудеть? Страж чуть ли не поперхнулся. После всего, что произошло, Сайно выдаёт вот это?! Нет, всё-таки, генерал махаматра своим привычкам не изменяет. Даже если полчаса назад рыдал в истерике. – И какие же? – с лёгким интересом спрашивает Тигнари, уже морально подготовившись. – Тонкие. Тишина. – Сайно, просто выпей отвар от запаха сигарет и ложись спать.