О французской кухне в пятницу вечером

— Добрый вечер, наши дорогие телезрители. В эфире ваше любимое шоу «Пятничный ужин», и я, его бессменный ведущий, Куроо Тетсуро, — высокий темноволосый мужчина стоит посередине сцены. На нем одет строгий синий костюм, а в руках — планшет и микрофон. В целом, так выглядит любой среднестатистический солидный ведущий, который обязан своим лицом поддерживать имидж программы. Они же не какое-то второсортное шоу, а очень даже именитое и популярное, поэтому все должно быть на высшем уровне. — Сегодня у нас немного необычный формат. Все привыкли к тому, что на нашу небольшую кухоньку приходят крутые шефы и звезды, но сегодня будет все иначе, — к концу фразы он специально понижает голос. Хочет немного позаигрывать со зрителями, которые собрались на небольшой несколько ярусной трибуне перед ним. Это не запись — прямая трансляция. И за это их тоже очень любят — никогда не знаешь, что такого может произойти в процессе. И у него получается, потому что в воздухе ненадолго повисает атмосфера интриги, приятно покалывающая изнутри любопытством. — Как вы знаете, я не только ведущий нашей прекрасной программы, но и работаю с самым прекрасным видом спорта на свете — с волейболом. Совсем недавно мы устроили легендарный матч, о котором трубили везде и всюду. Это стоило мне дорогого, но я смог уговорить наших горячих и любимых спортсменов показать класс еще и на кухне! — голос Куроо переполнен энтузиазмом и восхищением. Он определенно умеет играть с аудиторией, потому что зрители подхватывают его настрой. Кто-то придвигается немного ближе, не желая ничего пропустить, у других — в глазах мелькают яркие звездочки заинтересованности. Равнодушных здесь нет. Да и многие из собравшихся на трибуне — люди не последние. Чего стоит только один Иваидзуми Хаджиме, который, на минуточку, был коучем их сборной на Олимпиаде. Это вам не хухры-мухры! — Заинтригованы? Что ж, не могу больше тянуть, потому что я сам с нетерпением хочу увидеть, что из этого получится. А пока мы уйдем на короткую рекламную паузу. Нельзя же все выдавать разом в лоб, — Куроо продолжает смотреть в камеру, пока режиссер не дает широкую отмашку. Трансляция приостановлена, и мужчина может спокойно выдохнуть и немного перевести дыхание. Он не волнуется за себя. Он снимается здесь далеко не впервые, а камеры не кусаются. Да и то, что будет дальше, вызывает в нем, скорее, именно азарт. Он знает почти каждого из пришедших ну очень хорошо. Чего стоят коротышка и его угрюмый друг из Карасуно или Бокуто, его единственный на всем свете брат? Это будет шоу, которое еще никто никогда не видел. Но оно уже началось, даже без команды продюсера. Ровно в тот момент, когда они все собрались под одной крышей. Опять. Что-то меняется, когда другое — остается вечным. Деление на команды — что-то максимально хаотичное. Парни приехали, вытянули бумажки, на которых были написаны цифры, один или два. Одна встреча уже сопровождалась криком. Куроо, смотревший за этим со стороны. Уже несколько раз успел проклясть себя на несколько поколений вперед, потому что ему хватило ума предложить продюсеру именно их. И ладно, часть из них ведь нормальные ребята. Но когда они стоят вместе, то это превращается в нечто дикое и совершенно непонятное. Чего стоит один Мия-кун, который сейчас играет в «Черных Шакалах» с его братюней Бокуто? Ничего такого в его активной и жизнерадостной позиции-то нет, но это только на первый взгляд. Во-первых, тут рядом Киеми Сакуса, а по рассказам Котаро — они тогда вместе пили сакэ у него дома — эти двое ни секунды не могут без взаимных обидных подколов. Рыжик один раз чуть из-за этого всего не расплакался, просто наблюдая, несмотря на то что о нем даже не шло речи! Во-вторых — Мия Осаму, его брат-близнец. В-третьих… Просто Ойкава. Куроо с ним во время обучения в школе пересекался нечасто, но многое слышал и даже (да простит его Кенма за такие мысли) задумывался, а что было бы, будь у них такой связующий… Хотя, честно признать, он приходил к выводу, что ничего хорошего, потому что расчетливый и рассудительный Кодзуме неплохо сглаживал их углы, а Ойкава бы, вероятно, наоборот лишний раз только натачивал их сильнее. Но с ним они бы точно были непобедимы… Что тот, что этот, что тот же Кагеяма, которого, конечно, не могли не пригласить — все они какие-то странные связующие. Нет, с точки зрения навыков — просто вау. Но ведь в каждом из них живет это отвратительное собственническое чувство. Акааши, тот, который парень Бокуто, как-то завел тему на этот счет. Он ведь тоже играл на этой позиции, почему честно признался, что эта маниакальность хоть и обоснована, но все равно выглядит максимально странно. «Но они профессионалы, может, это вырабатывается со временем. Но я никогда не был против, чтобы моя команда тренировалась с кем-то, кто, объективно, намного лучше меня». Но какие Боги решили, что им троим лучше всего попасть в одну команду — Тетсуро не понимает, не знает и знать не хочет. Даже когда он делил их всех в матче легенд, он, как минимум, растащил Ойкаву и Кагеяму по разным углам, потому что по рассказам Рыжика, первый был кумиром второго и все такое. Тогда он просто еще не был настолько хорошо знаком с Мией. Но сейчас у него складывается четкое впечатление, что этот выпуск станет для их прекрасной программы последним, потому что студия будет разнесена в пух и прах. А еще это ведь прямой эфир… И если вдруг кто-то начнет материться, то они не смогут это заранее предугадать и зацензурить, что потом выльется в некоторые штрафы для телеканала. Да уж, от этого выпуска уже изначально одни проблемы, а они ведь даже еще не начинали. Так, только поделились. Интересно, кто из этой троицы, подобно дирижёру на площадке, возьмет на себя командование? Или каждый будет тянуть одеяло на себя? — Саму, закрой рот. Нормально все будет, — если бы не разный цвет волос, можно было сказать, что в глазах как-то двоится. Но нет, это всего лишь близнецы. Об их отношениях ходят легенды, не самые добрые, но очень смешные. — Не буду я мыть посуду. Я готовить хочу. — Ты подойдешь к плите только через мой труп, придурок. В последний раз ты чуть не сжег плиту в доме Киты-сана, — Осаму на вид кажется намного серьезнее, но в душе абсолютно такой же бунтующий подросток. Или он становится таким только тогда, когда в радиусе нескольких метров появляется тот, с кем он жил рядом большую часть своей жизни. Лисьи светлые глаза парня, стоящего рядом с ними, хитро сужаются. Он усмехается, показывая светлые клыки. Это Суна Ринтаро. — Серьезно? Ты чуть не сжег дом Киты-сана? Как ты вообще живешь после этого? — он откровенно издевается и даже не скрывает этого. По глазам все видно, а они у него слишком уж выразительные. — Это было недоразумение, всего-то, — голос Атсуму сейчас больше похож на стон отчаяния. — Недоразумение — это ты на кухне, — а сзади него уже появляется уже кто-то с кучерявой темной макушкой. К гадалке не ходи, чтобы с уверенностью сказать, что это сам Киеми Сакуса, один из сильнейших игроков нынешнего поколения. Его гибкие запястью поражают и до ужаса пугают. — И ты туда же. Да, один раз из-за меня сработала пожарная сигнализация в квартире, но это даже не считается, потому что… — а ведь аргумента-то и нет. Это очень заметно по лицу Атсуму, на котором застыло очень странное мучительное выражение лица, словно он съел что-то очень противное, вдобавок переселенное и горькое. — Потому что был ретроградный Меркурий, вот. Суна, услышав его отмазку, только смеется, когда Осаму и Сакуса слишком демонстративно закатывают глаза. Кажется, кто-то своими попытками обезопасить себя только глубже вырыл могилу и доказал, что мытье тарелок и ложек — самое безопасное, что можно ему доверить. Куроо тихо хмыкает себе под нос. Ладно, они хотя бы следят за языками. Да, спор, но он слишком бессмысленный. Кстати говоря, неплохо поднимает рейтинги шоу, потому что всем зрителям надо подавать хлеба и зрелищ. А когда в таком участвуют еще и какие-то звезды — ну, сегодня у кого-то будет неплохой прирост подписчиков в Инстаграм и небольшая премия. Хотя ее надо просить не за большие охваты, а за работу в атмосфере сильного напряжения. Это споры с одной стороны. Куроо немного отходит от этой шайки-лейки. Нечего заранее забивать себе голову чужими проблемами. Да и там есть еще один небольшой «кружок по интересам» со своими спорами. Тетсуро не то, чтобы оценивает масштабы проблемы — просто хочет прикинуть, какие деньги он получит за этот эфир. Определенно неплохие, потому что Ойкава, Ушиджима и Кагеяма уже пересеклись взглядами и медленно пожирали друг друга, мысленно разделывая на доске самым тупым ножом из всех находящихся здесь. К слову, все они заточены вручную лучшими мастерами. От этого спокойнее не становится, потому что эти самые холодные орудия убийства будут у них в руках, а из-за достаточно обтекаемой формы они неплохо так летают. Лишь бы без убийств, но бригада Скорой Помощи уже приглашена, чисто на всякий случай. Мало ли. Они хотя бы молчат, и на том их можно благодарить. Конечно, не поклоном в ноги, но одного «спасибо» точно хватит. Режиссер дает отмашку. Эфир должен начаться через минуту. Куроо осушает пластиковый стакан с водой, откидывая точным броском ненужную одноразовую посуду в мусорное ведро неподалеку. Менеджеры уже собирают разбредшихся точно детей на прогулке в саду по всему павильону. Кому-то поправляют макияж, одежду, чтобы в кадре все выглядели хорошо. Бокуто салютует другу ладонью, только хочет открыть рот, чтобы поддержать его, но… Всем известно, что за пару секунд до начала записи в студии должна быть идеальная тишина, как в гробнице древнего Императора, скрытой глубоко под землей. Невысокая девушка-менеджер, которая своим лбом еле дотягивает до груди Котаро, опускает руку на его плечо и подносит указательный палец ко рту. На эту сцену оборачивается Атсуму, который начинает тихо хихикать со всей комичности ситуации, и в мгновение три ладони касается его спины. Как знали, что он так поступит и сразу решили не только предугадать, но и предотвратить. Мия оборачивается на них. Аран, Суна и Саму сами почти разливаются заливистым смехом, видя чужое недовольство, но они, в отличие от него, знакомы с правилами приличия. Менеджер благодарит их одним взглядом, чуть заторможенно кивает. Мужчины провожают ее сочувствующими взглядами — вытерпеть все это и не сойти с ума — достаточно непосильная задача, и у нее очень сильный дух, раз она здесь работает. Отмашка режиссера. Продюсер громко отсчитывает. — До эфира три… Два… Один. Запись идет. Звук идет, — он взмахивает рукой. Куроо устанавливает зрительный контакт с камерой, ухмыляется, прочищая горло. — А это снова мы и то шоу, которое сегодня уж точно никого не оставит равнодушным. — Несмотря на то, что я придерживаюсь мнения, что талантливый человек талантлив во всем, за себя могу сказать, что с готовкой я на «вы» и с уважительным поклоном, — некоторые из гостей хмыкают в знак согласия. — Сегодня на нашей кухне встретятся две команды, чтобы приготовить полноценный ужин по полным канонам французской кухни. Брать нашу национальную было бы не так интересно. Нам, правда, для этого пришлось сделать небольшую перестановку, но оно того точно стоило. Свет мигает. Темно-зеленая, в стиле программы, ткань за спиной Куроо падает. Друг за другом, последовательно, как во всяких ужастиках, загораются лампы, освещая новый внешний вид студии. Постоянные зрители привыкли видеть там длинный дугообразный стол, за которым стояло двое. Но сегодня это больше было похоже на самый настоящий кулинарный ринг. Столы стояли боком, отделенные широким проходом. С одной стороны освещение имело синеватый оттенок, с другой — красноватый. Как будто тут и вправду будут проходить настоящие бои. Зрители восхищенно ахают. Многие из них и сами лично знакомы с приглашенными «звездами», поэтому уже могут представить, что именно их ожидает. Но даже они еще не в курсе, как определился жребий. Эту завесу тайны еще только предстоит приоткрыть. Как раз сейчас для этого самое время, потому что, пока кадр был переключен на внутреннее убранство, Тетсуро переместился глубже, прихватив небольшую тележку с фартуками двух цветов. Надо их раздать для общего понимания, кто из какого «лагеря» двух воюющих сторон. Лишь бы их битва прошла без крови. — Итак, мне нужна барабанная дробь. Шучу, личного оркестра у нас еще нет, но интригу надо немного потянуть, — Куроо не мнется. Держится очень спокойно и уверенно. — Ладно, все. Я устал томить вас в ожидании. Названия команды так и не придумали, поэтому их я дам сам, и что вы мне сделаете. Цензура запрещает показывать сцены особой жестокости. Куроо трет ладони. — Но перед этим еще одно маленькое уточнение, — кажется, телезрители уже готовы придушить этого парня с нахальным видом. Они тут с нетерпением ждут, хотят скорее увидеть, кто из их кумиров попал на программу, а этот… тянет кота за причинное место и не может никак подвести к теме. — Я начинал об этом говорить, но немного переключился. Так вот… Мы не можем быть талантливы во всем, а главная задача почти всех наших гостей — играть в волейбол. Поэтому мы разрешили им пригласить двух человек, кто был частью команды в школьные времена, но потом свернул в другую сторону. Не переживайте, они специально попали в разные команды, чтобы все было по-честному. Но кто они — пока не скажу. Лучше познакомлю вас с командами, оставив их на сладенькое, как самый вкусный круассан с кремом. Наконец-то! А то все болтает и болтает. Слушать его приятно, он умеет расположить к себе и притянуть внимание, но нельзя же так откровенно издеваться над людьми, верно? — Команда… — Куроо смотрит за камеру. Очевидно — на людей, чтобы дать им название. — «Пегхфекто», — неожиданно произносит он на французский манер с ударением на последний слух. Не надо быть полиглотом, чтобы понять значение этого слова. Изящный идеал. Ведущий уже сам показывает, за кого будет сегодня болеть, потому что у этих ребяток явно в разы больше шансов, чем у остальных. Тетсуро берет в руку первый синий фартук. — Но перед этим небольшая реклама от нашего спонсора! Черт. Задрал.