Сага о Зеленом короле

Утро было скверным. Рейнира еле выбралась из плена крепкого сна и сразу же приподнялась на кровати, чтобы выглянуть в окно. Серо, пасмурно и наверняка холодно. Принцесса ненавидела такие дни. Дни, когда на Драконьем Камне шли затяжные дожди, погружавшие и без того мрачный замок в пучину черноты и уныния. В такую погоду она не выходила из своих покоев, отказывалась с кем — либо встречаться и даже спускаться на трапезы. Деймон и сыновья, привыкшие к таким перепадам ее настроения, не беспокоили принцессу, позволяя прожить ненастье так, как ей хотелось. А хотелось ей одиночества, множества ярких свечей, теплой постели и книг, на страницах которых она находила мудрость, в которой так нуждалась, оказавшись вдалеке от отца. Поежившись, принцесса хотела лечь обратно, однако тут же почувствовала неприятную влагу меж бедер. Откинув одеяло, она обнаружила кровавое пятно. Это окончательно испортило ее настроение, заставив стремительно встать с кровати, с остервенением стянуть с себя ночную камизу и бросить ее в огонь. Сборы были недолгими. Искупавшись и переодевшись в теплое платье, Рейнира отпустила прислугу, перед этим приказав им позвать к ней мейстера Герардиса. Уже через несколько минут немолодой мужчина стоял перед ней, низко склонив голову. — Снова не вышло, — заявила Рейнира, не дав ему перевести дыхание. — Пришли лунные крови. Я так надеялась… — Мне жаль, принцесса, — мейстер столкнулся с ней взглядом, — однако вам не стоит расстраиваться. — Вы говорите мне это уже шесть лун, — выдохнула Рейнира. — И утверждаете, что я здорова. — Так и есть, — кивнул Герардис. — Вы абсолютно здоровы, по — крайней мере настолько, насколько могу об этом судить я. Однако, боги создали женское тело плодородным, но любая почва со временем может истощиться. То, что вы пережили — было тяжелым испытанием. — Вы говорите мне правду или то, что я хочу услышать? — горько усмехнулась принцесса. — Ваша милость, я не хочу ранить вас, однако вспомните вашу дорогую матушку, покойную королеву Эймму, — вкрадчивым тоном сказал Герардис. — Вспомните сколько раз она потерпела неудачу до вас и после. — Вы знаете причину этого? — Никто не сможет сказать настоящих причин, чаще всего это происходит под влиянием совокупности проблем, — авторитетно заявил мейстер. — Но ваша матушка была одержима идеей подарить государю сына, впрочем, такие мысли посещали бы каждую королеву и женщину. Вопрос не в этом, а в том, что в своем усердии ее величество не знала усталости. Теряя детей, она не позволяла своему телу окрепнуть и восстановиться. Мысли о наследнике жили в ее голове, оплетали ее сердце ядовитой паутиной и как нежить высасывали ее силы, ее волю, ее страсть к жизни. Так недолго сойти с ума. Вы доверяете мне, моя принцесса? — мейстер по — отечески ей улыбнулся и протянул руку, в которую Рейнира вложила свою. — Доверяю. — У вас еще есть несколько лет до увядания, — заверил Герардис, крепче сжимая ее ладонь. — Ее величество, королева Алисанна Таргариен родила принцессу Гейль в сорок четыре года, вам же еще нет сорока. Будьте спокойны, ваша милость, больше отдыхайте, не утруждайте себя полетами на драконе, не пропускайте трапезы, избегайте огорчений и все получится. И конечно, — мейстер смутился, — не покидайте объятий принца Деймона. — И это все? Уверенны? — Абсолютно. Иного врачевания у этого недуга нет. — Будь по — вашему, Герардис. — И все же меня удивляет ваша напористость, моя принцесса. Вы подарили жизнь пятерым сыновьям… — Сыновья никогда не заменят дочери, — грустно усмехнулась Рейнира. — Эта мечта была и остается заветной. — С милостью богов мы увидим и этот день, — Герардис понимающе улыбнулся. — Надеюсь. Отпустив мейстера, Рейнира накинула на плечи шаль и вышла на балкон. Море было неспокойным, волны накатывали на скалистые берега, рассыпаясь в мириады соленых брызг. Дождь перестал лить, ветер унес тучи, уступая место солнечным лучам. Десятилетний Эйгон и восьмилетний Визерис сидели на огромном валуне, у каждого в руках была любимая игрушка, однако все внимание мальчиков забрал поединок отца и старших братьев. Темная сестра танцевала свой излюбленный танец, разрезая воздух, кружась вокруг Порочного принца смертоносным вихрем, обещая уничтожить каждого, кто потеряет бдительность на сотую долю мгновения. Мечи звенели, пели песнь, разделялись и соединялись воедино, демонстрируя искусность своих хозяев. Деймон с завидным упрямством наступал, атаковал, настигал проворного Джейса, однако и тот легко парировал его удары, мелькая на импровизированном поле битвы подобно весеннему мотыльку. Опыт против молодости? Кровавое прошлое против незапятнанного настоящего? — Люцерис, Джоффри, присоединяйтесь к брату, — весело кричал Деймон, раззадоривая юношей. — Какой позор, вы втроем не можете побить старика! Старика? Рейнира улыбнулась, услышав это. Деймон не изменился, оставшись таким, каким она запомнила его в детстве. Будто бы не было всех этих долгих лет, прибавивших им забот и навсегда лишивших какого — то очарования. Лишивших ее радости на лице, беззаботности, воспитавших в ней злую и безжалостную женщину, кой она никогда не была. Или была?

***

Жестокость Рейниры Таргариен

Кристон Коль одевается второпях, однако, надо признать, делает он это потрясающе красиво. Проворные пальцы быстро справляются с мелкими застежками, доспехи садятся на статное тело как влитые, однако с плащом гвардеец испытывает неудобства. Рейнира наблюдает за ним из постели, греясь в первых лучах раннего солнца подобно наглой кошке. Она улыбается, немного краснеет, а потом хочет расхохотаться в голос. Какие странные чувства подарила прошедшая ночь. И каким незнакомым ей кажется этот мужчина, который несколько лет служит ей верой и правдой, следует за ней тенью, выступает ее защитником и выигрывает для нее турниры, не зная поражения. — Помогите, моя принцесса, — Кристон Коль смотрит на нее через зеркало и едва скрывает смущение. Рейнире это кажется до безобразия очаровательным, если учитывать то, что он творил несколькими часами ранее. Она лениво встает с постели и не считает нужным прикрыться, чем обескураживает Коля еще больше. Тот запоздало прячет глаза и кажется задерживает дыхание, стоит белоснежным, нежнейшим девичьим пальчикам коснуться его шеи. — То, что я сделал, — его голос звучит по — чужому, хриплым надрывом, — этому нет прощения. — Кажется, ты был не один, — улыбается Рейнира, не столь ловко справляясь с креплениями плаща. — Вы — принцесса, жемчужина короля Визериса и Отрада государства, не должны были отдать свое девичество простому безродному гвардейцу, — с горечью шепчет Кристон, резко оборачиваясь и перехватывая ее руки. — Это дар, за который я никогда не смогу расплатиться. Рейнира еле сдерживает усмешку, видя искреннее сочувствие в темных мужских глазах. Кристон Коль был ей симпатичен с первого дня их знакомства, часто она засматривалась на него, находя резкие, дорнийские черты лица весьма притягательными и даже красивыми. Однако этого было ничтожно мало, чтобы воспылать к нему хоть какими — то любовными чувствами. Тогда зачем она провела с ним ночь? Зачем рассталась с тем, что должна была хранить для законного мужа? Деймон. Это была месть Деймону, который совратил ее невинное тело, зажег в ее мыслях греховный огонь, заставив желать того, чего она никогда не знала. Мужчину. Жар мужского тела. Сладость мужских поцелуев. Рейнира открывает рот, чтобы высказать все свои мысли вслух, однако в последний момент решает не рушить идеальное страдание. Пусть Коль думает, что в ее сердце есть для него место, пусть он считает себя особенным, пусть верит в свою исключительность. Он первый, кто попал в ее западню, но далеко не последний. — Я не прошу у тебя платы, я сделала это по своему желанию, — принцесса улыбается так, как умеет лишь она. Нежно, чувственно, до мурашек. Скорбное выражение на лице Коля тает, сменяясь робкой надеждой. Он чудовищно наивен и это, безусловно, еще послужит Рейнире на пользу. — Мне пора идти, — Коль с огорчением смотрит в окно, жмурясь от солнечных лучей и яркости нового дня. — Обещайте, что мы поговорим об этом. Позже. Прошу, моя принцесса… — Конечно, — заверяет его Рейнира. — Это время еще придет. Коль прощается с ней. Нежно целует ее руки, смиренно склоняет голову и медленным шагом уходит, оставляя принцессу наедине с собой. Когда за ним закрывается дверь, Рейнира тут же чувствует одиночество. Чудовищное одиночество, что мигом заполняет собой ее сердце, вытесняя прежнее игривое настроение. Она накидывает на плечи халат и цепляется взглядом за алое пятно, растекшееся по белоснежной постели. Принцесса не чувствует ни сожаления, ни горечи, ни раскаяния. Ее желания выше условностей. Ее желания выше страданий человеческих сердец. Кажется, по такому же принципу живет и ее дядюшка. Грусть Рейниры Таргариен Рейнира ступает по каменным плитам легко и изящно, будто бы ее сердце и душу не заботит то, что должно произойти этим вечером. В мыслях она уже свыклась с помолвкой с Лейнором Веларионом, однако иногда в ее голове все же проскальзывает шальная мысль о побеге. С дядей. С Деймоном Таргариеном, которого не заботит вопрос чести. А осталась ли у нее капелька чести? Она гордо проходит мимо многочисленных гостей, не забывая при этом приветствовать их кивком головы и легчайшей улыбкой, занимает место подле отца и нежно целует его в щеку. Визериса съедает грусть, в сердце разливается тоска — любовь к своему ребенку сильнее долга, сильнее политики и куда уж сильнее обязательств. Рейнира, которую он катал на своих плечах, прощал все шалости, читал ей сказки перед сном и безмерно любил — теперь не дитя. Видя ее в подвенечном платье, король испытывает странные чувства. Гордость, перемешанную со скорбью, вину, приправленную самобичеванием. Не такой участи он хотел своей любимой девочке и не по своей воле он принудил ее к этому браку. Он улыбается ей, а сам переводит взгляд на своего нового десницу, лорда Лионеля Стронга. Тот, будто чувствуя его настроение, поднимает кубок. Седьмое пекло! Визерис откидывается на спинку кресла, ощущая, как корона Джейхейриса Миротворца впивается в его голову невидимыми шипами. Никто не видит того груза, который король несет на своих плечах. Никто не знает, что жизнь короля — это клетка, порой сужающаяся до размеров гроба. Тяжело. Невыносимо. Необходимо. Рейнира видит муку, которую так тщательно пытается скрыть отец, однако она не собирается давать ему облегчения. Сердце не желает понимать того, что доступно разуму. Обида не позволяет вдохнуть полной грудью. Или виной тому узкий корсет? Рейнира держится показательно холодно, демонстрируя безупречные манеры, выпрямив спину до боли, расправив плечи, пока не встречается взглядом с Деймоном. Он является на ее торжество без приглашения, напрочь игнорируя предупреждения и скандал, исходом которого стало изгнание Отто Хайтауэра. Порочный принц дерзок, как никогда. Он медленно подходит к королевским особам, едва заметно склоняет мятежную голову, приветствуя брата и племянницу. — Желаю безмерного счастья, принцесса, — на лице Деймона лживая улыбка, в голосе валирийская сталь. — Пусть боги благословят ваш союз. — Спасибо, дядя, — Рейнира отвечает, не удостоив его и взглядом. Она обижена. Она разгневана. И она еще заставит Деймона страдать так, как страдает сама. Визерис, видя их разлад, шумно вздыхает и жестом велит слугам принести еще один стул и приборы. Члены Малого совета явно расстроены. Представления не будет. Или будет? Королева Алисента производит настоящий фурор, появляясь на помолвке падчерицы в цветах родного дома. Ее отца здесь нет, однако она не позволяет никому забыть о нем. Забыть о Хайтауэрах. Она занимает место между королем и Деймоном, который изо всех сил изображает презрение. Принцесса видит, насколько тяжело ему это дается. Она не желает признаваться самой себе в том, что давно знает природу чувств Деймона к Алисенте. Кажется, еще никогда Рейнира не ощущала такой ненависти к ним обоим. От прежнего сносного настроения не остается и следа. Что же, ну и пусть. Рейнира откидывается на спинку кресла и жестом подзывает к себе чашника, который в один миг наполняет ее кубок ежевичным вином. Вкус его мягкий, нежный, без опьяняющей нотки. Напившись всласть, принцесса тянется к аппетитным пирожным, которые почему — то стоят так далеко от нее. Она доедает уже третье, неприлично облизывая пальцы, пока не видит перед собой внушительную фигуру Харвина Стронга. — Осчастливьте раба, подарите ему танец, — его бархатный голос заполняет голову Рейниры, сладким медом разливаясь по ее сердцу. — Разумеется, милорд, — она изящно поднимается с места и вкладывает свою руку в его громадную ладонь. Их провожают молча. Харвин Стронг кажется неповоротливым, однако это ошибочное суждение. Он великолепно танцует, проворно переставляя ноги, руки его бережно держат тонкий стан принцессы, а ее звонкий смех то и дело раздается по всему залу, приковывая к себе внимание. Оказывается, наследник Харренхолла хорош и в светских беседах. Деймон смотрит на них исподлобья, руки его нервно сминают салфетку, лежащую поверх столовых приборов. Мысли мечутся, отказываясь собраться воедино. То, что он сделал с племянницей несколько дней назад…это было подло. Не то чтобы Деймона мучает совесть, однако некую вину он все же испытывает. Его план дал осечку и самое смешное, он даже не знает, кто именно помешал исполнению его заветной мечты. Отто Хайтауэр сыграл свою роль блестяще, донеся до царственных ушей Визериса слухи, которые лишь отчасти были правдивы. Разгневавшись, король надавал бы тумаков братцу и наказал бы строптивую дочурку, однако смягчившись и пораскинув мозгами, быстро решил бы устроить их свадьбу. Так поступил бы Визерис, которого он знал. Но что сделал этот Визерис? Выгнал своего верного пса Хайтауэра (что не особо огорчило Деймона) и скоропалительно объявил о помолвке принцессы с сыном Морского Змея. Рейнира ускользнула из — под носа Порочного принца, да еще и затаила обиду. Глупая, своенравная девчонка, в мире которой все легко и просто! Тяжело вздохнув, Деймон залпом осушает свой кубок и велит чашнику вновь наполнить его до краев. Изящная, тонкая фигурка в белоснежном платье кружится в вихре танца, явно демонстрируя ему свое безразличие и равнодушие. Как бы не так! Деймон по очереди оглядывает гвардейцев брата, прикидывая время, за которое он успеет обезглавить всех семерых, вместе с Гаррольдом Вестерлингом, выкрасть Рейниру посреди Тронного зала и добраться до Логова. На драконах они покинут Королевскую Гавань и будут прятаться некое время в Эссосе, а что потом? Этот вопрос душит Деймона, злит и ввергает в пучину уныния. Веларион стерпел первое оскорбление, успокоил отвергнутую дочь и удержал себя от соблазна начать войну. Но что теперь? Позволят ли ему его честолюбие и гордость забыть новый позор? Деймон прославился как бесстрашный безумец, однако ни первое, ни второе не имеют с ним ничего общего. Не сейчас. Он хочет добиться большего. Он не согласен на роль второго, бесправного сына. Он устал гнуть шею и жалеет, что так легко отказался от собственного королевства. Рейнира бесценна и конечно он хочет ею обладать. Но удержится ли корона на отрубленной голове? Он устало качает пока еще целой головой и вдруг сталкивается взглядом с Лейной Веларион. Оценивающим взором Деймон скользит по идеальной фигуре, затянутой в роскошные шелка цвета морской волны. Да, сразу видно, что ее воспитала кузина Рейнис. В голове Таргариена тут же зреет новый коварный план. Если ему не удалось заполучить Отраду Королевства, то почему бы не утолить печаль, став обладателем Жемчужины Дрифтмарка? Но сначала он должен проститься с любимой племянницей. Быстрым шагом он прорывается сквозь толпу и почти вежливо просит Стронга уступить ему даму. Его появление портит идиллию, а касание холодных рук пробирает до дрожи даже сквозь плотную ткань платья. — Ты ведешь себя неприлично, — шепчет дядюшка на высоком валирийском. Тон его строг и пронизан гневом. — Как тебе хватило смелости заявиться на мой праздник? — интересуется Рейнира. — Твой? — глумливо переспрашивает Деймон, находя взглядом Лейнора и его любовника, мило переговаривающихся о чем — то наверняка ужасно интересном. — Не смеши меня. — Рада быть причиной твоего смеха, — язвит Рейнира. — Тебе по душе то, что происходит? Жених — мужеложец и неконтролируемая спесь его дома? — Мой брак, как мне говорили, всего лишь политика. — Каким был и мой. Однако…теперь я свободен. — Мы можем исправить это, — коварно шепчет Рейнира. — Забери меня, Деймон. Забери и сделай своей женой по традициям старой Валирии, по обычаям нашего дома. — Ты этого хочешь? — А ты разве нет? Неужели вырвать меня из Красного замка будет сложнее, чем победить на Ступенях? Несколько шагов, нужно всего лишь прорваться через гвардию моего отца, возможно пролить кровь нескольких ротозеев и найти в себе смелость увезти меня на Драконий Камень. — А что потом, девочка? — Деймон хитро щурит глаза. — Как часто ты думаешь о последствиях, дядя? — С тех пор, как понял, что смертен, — честно отвечает Деймон. — Трус! — шипит Рейнира. — Богиня, — улыбается Деймон. — Думаешь Веларионы снесут такое оскорбление? Думаешь король вступит в войну со своим сильнейшим союзником? И что после этого будет с нами? — Мы не просто люди. Мы его семья. — Долг сильнее родственных уз. Спокойствие государства важнее наших желаний, — он взглядом указывает на Алисенту, взирающую на праздник с видом мраморной статуи. — Ты пожалеешь о своей слабости. — Придет день и я исполню нашу мечту. — Ты отказываешься от меня сейчас и думаешь, что я приму тебя позже? — Я это знаю. Ты не сможешь без меня. — А без кого не сможешь ты? — теперь Рейнира бросает красноречивый взгляд в сторону Алисенты, а затем резко вырывает свою руку. — Прочь, Деймон. Ты сделал свой выбор. С его уходом внутри нее что — то ломается, воет одиноким зверем, рвется на куски и причиняет неистовую боль. Пусть будет проклят день, явивший миру Деймона Таргариена! Пусть будет проклят день, когда в ее сердце закралась любовь к нему! Рейнира судорожно оглядывается по сторонам, чувствуя себя потерянной. Однако эти чувства и вполовину не так остры как те, которые ей придется испытать часом позже. Ее помолвка заканчивается зверским убийством Джоффри Лонмаута — лучшего друга Лейнора Велариона. Хотя о том, насколько тесно они дружили, все предпочитают не упоминать. Кристон Коль, забивший юношу до смерти, куда — то исчезает, а следом за ним и королева. Визерис, не выдержав насыщенного вечера, лишается чувств посреди Тронного зала и в срочном порядке отправляется в свои покои под конвоем великого мейстера. Веларионы, вместе с наследной принцессой, остаются единственными свидетелями скорби Лейнора, который буквально рыдает на груди мертвого любовника. Это длится недолго. Королева Алисента возвращается в Тронный зал вместе с септоном Юстасом, следом за ними шагает Кристон Коль, появление которого пробуждает в Лейноре дикого зверя. — Его надобно казнить! Он убил моего друга! — наследник Дрифтмарка, оторвавшись от бездыханного тела Лонмаута, бросается на Коля с кулаками, но в последний момент его удерживает лорд Корлис. — Убить отродье! Убить! — Примите мои соболезнования, сир Лейнор, — отвечает ему королева, выслушав всю гневную тираду, — ваша утрата, поистине, тяжела. Однако я не позволю вам причинить вред сиру Кристону. Коль, который стоит позади королевы, хочет выйти вперед, однако Алисента останавливает его жестом руки. Сейчас не он защищает ее, а она. В первый и в последний раз. — Ваш гвардеец забил до смерти представителя знатного дома, — вскидывается Лейнор, буравя Алисенту злобным взглядом, будто это она собственноручно сотворила такое зверство. — Вы не можете оставить это без внимания, ваша милость! Вы не посмеете! — Могу и посмею, сир Лейнор — коварно улыбается Алисента. — Иначе, нам придется раскрыть причину, по которой милорд Лонмаут оказался в столь прискорбном положении. От услышанного присутствующие меняются в лицах, явно не ожидая столь прямого намека. Хоть намек ли? Алисента сказала то, что хотела. — Дом Веларионов желает возмездия? — королева испытующе смотрит на Корлиса в упор и тот еле заметно мотает головой. — Его величество сражен событиями этого вечера, — помолчав мгновение, Алисента переводит тяжелый взгляд на Рейниру, — и просит простить его. Он велел мне передать вам его благословение и быть рядом, пока септон Юстас будет скреплять ваши судьбы брачными узами. Ее слова принимают с молчаливым раздражением. Все происходит быстро. — Мои поздравления, — Алисента целует падчерицу в щеку, — пусть боги благословят ваш союз. Принцесса, лорд Корлис, сир Лейнор, — она прощается с ними кивком головы, — прошу простить меня, я хочу быть подле мужа, — сказав это, королева быстрым шагом выходит прочь из Тронного Зала. Кристон Коль, понурый и сломленный, идет вслед за ней. — Дрянь! — в бессильном гневе шепчет Рейнира. — Мы справимся, — вторит ей раздавленный горем Лейнор. Строптивость Рейниры Таргариен Первый месяц после свадьбы молодая пара проводит на Дрифтмарке, отдавая дань уважения традициям. Рейнира живет в Высоком Приливе как госпожа, однако лишь боги знают, насколько ей это тяжело дается. Принцесса Рейнис вежлива и приветлива, лорд Корлис обходителен и учтив, однако она все равно ощущает над собой гнет обстоятельств и сочувствующие, а временами и насмешливые взгляды. Больше всего новым членом семьи недоволен племянник Морского Змея, сир Веймонд. Он никогда не заговаривает с королевской невесткой первым, не смотрит в ее сторону и позволяет себе отпускать неприличные шутки в ее присутствии. После провальной брачной ночи принцессе хочется смеяться над ними в голос, однако правила приличия и уважение к супругу не позволяют ей этого сделать. Лейнор безутешен, он скрыто оплакивает своего любовника и отказывается появляться с молодой женой на людях. Корлис гневается, глядя на эту неутешительную картину, Рейнис, в силу своих материнских чувств, не смеет осуждать своего ребенка, однако и поощрять его траур отказывается. Над ними нависает проблема, о которой никто не осмеливается говорить вслух — наследнице нужен свой наследник. Принцесса должна зачать дитя в течении первого года замужества. Уже поздним вечером Рейнира идет в свои покои. Она одна, присутствие нерасторопных служанок ее раздражает, как и вежливые беседы фрейлин. У дверей она не видит стражи, лишь своего свекра, чей решительный взгляд тревожит ее и даже пугает. — Лорд Корлис, — принцесса приветствует его со всем почтением. — Что — то случилось? — Нет, дитя, — Морской Змей мягко улыбается ей, понимая, что переусердствовал со своей напускной серьезностью. — Я могу говорить с вами откровенно? — Разумеется, милорд, — Рейнире все еще не нравится его тон. Чужой для Велариона. — Мой сын, — Корлис делает короткий вдох, чтобы собраться с мечущимися мыслями, — проклят богами. Эта реплика не смущает Рейниру. Она лишь приподнимает бровь, ожидая, пока он закончит свою мысль. Такое проявление дерзости сбивает Корлиса с толку, однако ненадолго. Все правильно. Это принцесса Таргариенов. Спесь и горделивость она впитала с молоком матери. — Мы не вольны выбирать судьбу, мы лишь проживаем то, что уготовано нам свыше, — продолжает Веларион, не сводя с нее проницательных глаз. — Я не согласна, — качает головой Рейнира. — И странно мне это слышать от вас. От человека неоднократно бросавшего вызов богам. Корлис надрывно смеется, признавая ее правоту. Однако речь не о нем. — Есть вещи, которые человек не в силах изменить, как бы он того не желал. Лейнор…он не хотел быть таким. — Лейнор не одинок в своей стихии, — резко отвечает Рейнира. Этот нелепый разговор начинает ее утомлять. — Говорите прямо, лорд Корлис. Нет нужды подбирать слова и нянчиться со мной как с ребенком. — На тебя направлен взор всего Вестероса, Рейнира, — Корлис чувствует облегчение, когда отпадает надобность вести светскую беседу и бросаться неумелыми намеками. — Ты понимаешь о чем я? — он склоняет голову и переходит на шепот, чтобы их не слышали даже стены. — Я понимаю, — кивает головой Рейнира. — Но мой супруг — нет. Что нам делать? У вас есть предложения? — Дай ему немного времени. Он придет в себя, — заверяет ее Корлис. — Время не сделает его способным возлечь с женщиной, — усмехается Рейнира. — Не об этом ли вы пытались мне сказать? — Вряд ли это было для тебя секретом. — Вы правы. Так что дальше? — Отто Хайтауэр изгнан из совета, однако его дочь живет и властвует в Красном замке, с каждым днем упрочивая свое положение. Королева молода и плодовита, наверняка она подарит государю еще не одного сына. Рейнира плотно поджимает губы. Упоминание бывшей подруги злит ее. — Король предан вам всем сердцем, Хайтауэрам не удалось заставить его изменить решение о престолонаследии, однако это не повод расслабляться. Эйгон слишком мал и пока не может играть от своего имени, но дети имеют свойство расти, не так ли? Пройдут годы, прежде чем принц заявит о себе. Годы, которые ты, моя дорогая, не должна потратить впустую. Тебе необходим наследник. Мальчик, что поднимет твое знамя и понесет его за тобой. — Вместо меня, — Рейнира умеет слышать то, что не было произнесено вслух и довольная ухмылка на лице Корлиса служит ей подтверждением правильности этих мыслей. — История не помнит крови, принцесса, история запоминает имена, — сказав это, Корлис многозначительно ей улыбается и медленным шагом уходит прочь. Рейнира же заходит к себе в покои и видит там сира Эйтана, самого младшего из племянников Корлиса. Юноша высок, хорош собой и очень напоминает ей Лейнора, будто они являются не кузенами, а близнецами. — Моя принцесса! — Эйтан делано — вежливо склоняет перед ней голову и ослепительно улыбается, протягивая руку. На Рейниру снисходит озарение. А затем ее поглощает гнев, пробуждающий по — настоящему строптивый характер девушки. — Ты что здесь делаешь? — она вскидывает голову, буравя юношу придирчивым взглядом. — Исполняю волю дяди, — отвечает тот, нисколько не растерявшись. — Что тебе велел твой дядя? Совратить меня? — Он сказал, что вы сами обо всем знаете. — Пошел вон! — принцесса указывает рукой на дверь. — И передай своему дяде, что морской конек никогда не будет указывать дракону! — Мой кузен не интересуется женщинами, — приподнимает бровь Эйтан. — Так иди и утешь его, ты ведь не женщина, — ядовито хмыкает Рейнира, заметно смутив юношу. — Наша кровь приметна, помните об этом и не делайте глупостей, — Эйтан держится на удивление достойно. — Пошлите за мной, когда будете готовы. Готова? О, Рейнира готова! Готова обрушить Высокий Прилив на голову горделивого лорда и его глупого сына, чье мнение не стоит и выеденного яйца. Кстати, где же ее муж? Она находит Лейнора в его покоях, пьяного и спящего посреди убранной постели. Вид его жалок, от него несет запахом вина и немытого тела, а руки вновь покрыты ссадинами и мелкими порезами. Пил, сражался, скорбел и снова пил? Важна ли тут последовательность? Недолго думая, принцесса тащит из купальни деревянное ведро с холодной водой и с большим трудом выливает его на супруга. Веларион просыпается с диким воплем и с минуту удивленно озирается по сторонам, не забыв при этом выхватить кинжал. — Рейнира? — увидев молодую жену, Лейнор тут же опускает оружие. — Какого Неведомого ты творишь? — Ты нарушаешь договор! — почти рычит принцесса. — Я ничего не сделал, — слабо оправдывается Веларион. — Вот именно! Ты ничего не сделал и не хочешь делать, в то время как твой отец уже принял меры! — Какие меры? — догадка тут же отрезвляет разум Лейнора. — Он подослал ко мне Эйтана. Интересно, для чего? — Неинтересно. Тебя оскорбил Эйтан или то, что это инициатива моего отца? — Запомни, мой дорогой муж, я из дома Таргариенов, во мне течет кровь богов, драконов и старой Валирии, — лицо Рейниры обретает строгое, пугающее выражение. — Ни ты, ни твой отец не вправе повелевать мной, указывать мне и подсылать ко мне мужчин. — Я ждал этого, — смеется Лейнор, откидываясь на подушки. — Ждал, когда же ты покажешь свои зубы и напомнишь мне о своем месте. — Мне не придется ни о чем напоминать, если ты будешь вести себя умнее, — Рейнира приподнимает тонкую бровь. — Усмири своего отца и укороти язык Эйтану. — А иначе? — Не вынуждай меня угрожать. — Потому что тебе нечем угрожать? Я нужен тебе больше, чем ты мне. — Ты забываешься, Лейнор. — И ты тоже, моя дражайшая супруга. Я равен тебе по происхождению. — Но не по статусу и титулу. Таргариены сидят на Железном Троне, не Веларионы. — Без Веларионов Таргариенам не выстоять. Мы — ваши ценнейшие союзники. Так было раньше и я хочу, чтобы так оставалось и впредь. Чего же хочешь ты? — Соблюдения нашего договора. Если в мою жизнь будут вмешиваться, будь уверен, я и тебя лишу спокойствия. Я превращу твое существование в ад, Лейнор. Ты веришь мне? — К сожалению. Хорошо, я приму меры. Но…как же наследник? — Я разберусь с этим сама. Надежда Рейниры Таргариен В столице, несмотря на ее грязь и вонь, дышится легче. Рейнира привыкла к этому, впитала в себя и ни за что не променяла бы на что — то другое. Здесь ее дом, ее место, ее отец и куча стервятников, которые только и ждут его падения. Не дождутся. Она идет по коридору в прекрасном расположении духа, словно и не было тех утомительных часов качки на корабле. Мысли ее заняты произошедшим инцидентом на Дрифтмарке, сердце еще хранит отголоски злости, однако предвкушение перед встречей отгоняет прочь все неприятное. Раз Корлис Веларион дал ей отмашку, она воспользуется этим в полной мере. Навстречу к ней шагает королева, как обычно собранная и строгая. Она облачена в зеленое платье, волосы ее убраны в высокую прическу, а за унизанные кольцами пальцы держится маленькая ручонка принцессы Хелейны. Рейнире хочется остановиться на мгновение и приласкать сестру, однако ядовитый взгляд Алисенты не позволяет ей этого сделать. Здесь никого нет, значит нет нужды притворяться. Обе девушки ненавидят друг друга. — Ваша милость, — Рейнира едва заметно кивает головой, проходя мимо нее. Алисента не считает нужным отвечать ей. Харвин Стронг ждет принцессу в богороще Красного замка, волнуясь не меньше, чем она. — Сир Харвин, — голос Рейниры звучит позади него горным хрусталем. — Моя принцесса, — Костолом резко оборачивается и склоняет перед ней голову. Солнечные лучи отражаются в его черных кудрях, окружая мужчину ореолом света. «Прекрасен» — думается Рейнире. — Я рада видеть, что вы откликнулись на мое письмо и не сочли его оскорбительным для себя, — принцесса делает первый шаг, обходясь без любезных глупостей. — Я не поверил своим глазам, когда увидел вашу печать, — отвечает Харвин, касаясь рукой груди, где хранит письмо Рейниры. — Ваш отец — человек чести, его очень любит и ценит король, — Рейнира не лжет и не притворяется, решая быть честной и открытой. — Таким человеком я вижу и вас, сир Харвин. В таком человеке я нуждаюсь… если вы понимаете о чем я, — она смотрит на него украдкой и краснеет, не выдерживая взгляда его сверкающих глаз. Все же она переоценила свои навыки, решив, что их достаточно для столь дерзкого разговора с взрослым мужчиной. Однако, судя по лицу Стронга, его эти слова нисколько не удивляют. — Вы просите…? — он все же решает переспросить, чтобы знать наверняка. — Я прошу вас стать моим рыцарем, — улыбается Рейнира. — Моим защитником, который станет представлять меня везде и всюду, человеком, который будет подле меня неотлучно, — на этом слове принцессе делает особый акцент. — Его величество назначил меня капитаном городской стражи, — напоминает ей Стронг. — Я поздравляю вас и желаю успеха на столь нелегкой службе, а также обещаю не отнимать у вас много времени, — заверяет его Рейнира. — Конечно, если вы не против? — Это великая честь, моя принцесса, — Харвин искренне ей улыбается и впервые Рейнира не чувствует фальши. Этому мужчине не нужны ни звания, ни должности, ни чины, ни награды. Лишь она. Однако черная полоса преследует принцессу. Турнир, который король организовывает в честь их свадьбы, пытаясь хоть как — то сгладить поспешный брак и скомканное венчание, заканчивается крайне скверно. Кристон Коль, несколько лет выступавший от имени принцессы, теперь принимает сторону королевы Алисенты. Харвин Стронг именуется поединщиком Рейниры и занимает противоположный конец ристалища. Обе дамы сидят рядом, как это было в годы их юности. Однако теперь на их лицах нет и капли любви друг к другу, лишь немое соперничество и вражда, что чувствуется каждым. Кристон Коль бьется яростно и неистово, настолько, что Харвин Стронг, несмотря на его недюжинную силу и опыт, очень быстро оказывается спешенным с лошади. Рассерженный Костолом уверен, что сможет побороть выскочку — дорнийца при ближнем бое, однако и тут терпит сокрушительное поражение. Безжалостный в своем гневе, Кристон Коль проделывает тот же маневр, каким в свое время обезоружил Деймона Таргариена и забирает себе полную, безоговорочную победу, посвящая ее королеве. Именно этот день, в глазах народа, разделяет принцессу и королеву по разные стороны баррикад. И кому же суждено победить? Начало конца Рейниры Таргариен Страх. Это первое, что испытывает Рейнира, когда подходит ее срок. Образ матери, что все эти годы не навещал ее, встает перед глазами. Она вспоминает пустые покои, окровавленное ложе, страшную рану, безжизненные, остекленевшие глаза. Одной половиной сердца она чувствует злость, вторая же половина трепещет от предвкушения. В глубине души ей всегда было интересно, что значит быть матерью? Скоро ей представиться шанс узнать это. Или не представится? Просторные покои заполняются людьми. Среди них великий мейстер Меллос, его подмастерья, несколько повитух и множество девиц, которым раздаются поручения. Рейнира, оказавшись на родильном ложе, на удивление ведет себя смирно и даже покорно. Она слушает наставление Меллоса, старается размеренно дышать и не поддаваться страху. Боль в теле постепенно нарастает, ее чрево будто обвивают щупальца Кракена, сдавливая и причиняя невыносимые страдания. Из горла рвется крик, который Рейнира отчего — то пытается сдерживать. Руки ее сжимают полотно простыни, костяшки пальцев белеют от сильного напряжения. В этот момент двери покоев распахиваются, впуская Алисенту. Зеленая королева по обычаю своему прекрасна, строга и холодна, однако Рейнира замечает тревожный блеск в ее ясных, изумрудных глазах. — Ваше величество, — присутствующие на миг отворачиваются от принцессы, приседая перед Алисентой. — Как принцесса? — Алисента гордо вздергивает подбородок и медленно подходит к Рейнире, смотрящей куда угодно, но только не на нее. Шелест ее юбок ассоциируется с движением змеи, а алые, плотно поджатые губы кажутся испачканными в крови. — Первые роды — это всегда сложно, ваша милость, — скрипучим голосом отвечает Меллос, — однако можете быть спокойны, принцесса в скором времени разрешится от бремени. — Славно, — Алисента дарит ему скупую улыбку и отходит к изголовью кровати. Рейнира слышит ее дыхание, чувствует аромат ее благовоний и делает глубокий вздох. — Уходи! — восклицает принцесса. — Я не хочу тебя видеть. — Ни одна женщина не должна быть одна в такой час, — отвечает Алисента. — Помнится и ты была рядом со мной? Рейнира прикрывает глаза. Да, она была рядом. Да, она держала ее за руку и искренне переживала за подругу, разрываемую болью. Да, она стойко держалась, глотая слезы, когда ее отец взял на руки долгожданного сына и с гордостью нарек его именем Завоевателя. — Принцессе Рейнис сообщили, она будет здесь нескоро, — продолжает Алисента, убирая взмокшие волосы с лица Рейниры. — А до этого времени я не покину тебя, даже не проси. Ответом Алисенте служит надрывный крик. — Поторопитесь! — королева обращает строгий взор на служанок, лениво таскающих тазы с водой и тряпьем, а затем собственноручно тянет к изголовью кресло. Садится, манерно расправив юбки и недолго думая берет принцессу за руку. Та не сопротивляется, действительно испугавшись остаться одной. Проходит время. Великий мейстер оказывается прав. Роды Рейниры заканчиваются быстро и относительно легко, явив на свет крепкого и крупного мальчика. Увидев белую кожу младенца и темный пушок волос, Алисента отчего — то не удивляется, однако позволяет себе победную усмешку. Они встречаются взглядами и уставшая принцесса собирает все силы в кулак, чтобы достойно ответить на ядовитые уколы. Однако зеленая королева не собирается ее отчитывать. — Ты сделала ошибку, — улыбается Алисента, глядя на новоиспеченную мать и младенца. — Веларионам тяжело будет принять такое оскорбление. Неужели было так сложно найти любовника среди них? — Ваша милость, пристало ли вашим священным устам произносить вслух такие мерзкие слова? — Рейнира не упускает возможности поддеть ее, не сводя глаз с крупного кулона в виде семиконечной звезды, украшающего тонкую шею королевы. — Отчего ты вдруг стала так добра ко мне? — Я всегда была добра к тебе, — красивое лицо Алисенты портит грусть, — но ты никогда не умела ценить хорошее отношение. — Конечно, могло ли быть иначе? Разве септа Алисента может быть виноватой хоть в чем — либо? — нервно смеется Рейнира. — Как умилительны шутки про септ из уст гулящей женщины, — Алисента приподнимает тонкую бровь, понимая, что разговора по душам у них не выйдет. Жаль. — Что тебе нужно от меня? Тебе недостаточно вершин, на которые тебя вознес мой отец? — почти шипит Рейнира. — Мне не нужно от тебя ничего, — зеленая королева пожимает изящными плечами. — Не после того, как ты соврала мне в лицо, уничтожила годы нашей искренней дружбы, увидев в моем лице дрянь, которой я, видят боги, никогда не была. Теперь каждая из нас на своем месте. Заслуженном. Отдыхай, Рейнира и попрощайся с вольной жизнью. Отныне ты не принадлежишь себе. Лишь ему, — Алисента указывает взглядом на ребенка и улыбнувшись в последний раз, уходит прочь. Рейнира позволяет себе выдохнуть, однако ненадолго. В покои врывается взъерошенный и ужасно встревоженный Лейнор. Споткнувшись об краешек ковра, Веларион едва не падает, но все же подбегает к жене. Руки его дрожат, на лице расплывается теплая улыбка. — У меня родился сын! Сын! — Лейнор осторожно тянет руку к спящему комочку, желая коснуться его волос, однако останавливается в последний момент. Страшно. — Рейнира, — он переводит тревожный взгляд на принцессу, — как ты? Как все прошло? Прости, я не смог быть рядом, это все так кроваво и … — Грязно, — заканчивает за него Рейнира. — Я не виню тебя, Лейнор. Мужчинам действительно не стоит это видеть. — Мои родители скоро будут здесь, — Веларион затрагивает тему, от которой у Рейниры свербит в висках. Она предпочитает не отвечать на это. Незачем гадать. Незачем предполагать. Боги уже решили ее судьбу и она готова покориться. Молодых супругов снедают переживания, когда в покои входят король и королева вместе с четой Веларионов. Лица Рейнис и Корлиса растягиваются от удивления, когда они видят ребенка. Визерис, напротив, ведет себя непринужденно, ни словом, ни действием не выдавая своего разочарования. Разочарования? О да, именно оно! Рейнира знает это выражение, которое обретает лицо ее любимого отца, когда его желания не совпадают с реальностью. Шкодливый Эйгон вырывается из рук матери и подбегает к Рейнире, чтобы лучше рассмотреть племянника. Увиденное явно его озадачивает, настолько, что он оглядывается и пристально смотрит на Веларионов, а затем вновь переводит взгляд на младенца. — Он не похож на своего отца, — авторитетно заявляет пятилетний мальчик, высказывая вслух то, что звучит немым набатом в умах всех присутствующих. Рейнира смотрит на единокровного брата жестоко и немилосердно. Будь ее воля, она бы сомкнула изящные пальцы на его тонкой шее и навсегда избавила бы себя от головной боли. Среброволосый, с правильными чертами, истинный валириец…тот, кем никогда не будет ее сын! Мерзкий, невоспитанный, избалованный мальчик. «Как и ты сама» — шепчет внутренний голос. Рейнира сжимает руку в кулак. — Эйгон, вернись обратно, — строгий голос Алисенты рушит гнетущую тишину. Нехотя, принц все же становится рядом с матерью. Теперь все взгляды обращены на Морского Змея. Корлис берет на руки белокожего и черноволосого мальчика с видом, будто ему вручают бесценный дар. Рейнира смотрит на него не отрываясь, понимая, что в этот миг решится ее судьба. Либо Морской Змей обречет ее на позор, во всеуслышание заявив, что принцесса произвела на свет бастарда, либо же примет внука и наречет его именем. Раз, два, три… — Я дам ему имя, которое с гордостью носили представители моего дома на протяжении сотен лет! — восклицает мужчина и Рейнира чувствует, как с ее шеи срывается огромный камень. — Джекейрис, из дома Веларионов! — Славное имя, — кажется и король вздыхает с облегчением. — Долгих лет принцу Джекейрису!

***

Из воспоминаний Рейниру выдергивает чей — то крик. Вздрогнув, принцесса смотрит вниз, где по — прежнему видит мужа и сыновей, а затем поднимает взгляд, замечая корабль. Его паруса выкрашены в зеленый цвет и украшены золотым драконом. Свершилось. Многолетний кошмар воплотился наяву.