Pharaoh Lee Minho

Хан Джисон, 23 года, ещё с детства увлекается древним Египтом, теориями о нём, старыми гробницами, мумиями и фараонами. У Хана не было друзей, ему не с кем было обсудить новые теории и загадки, найденные им в интернете. Но ему плевать. Поддерживает ли тебя кто-то или нет, главное, что Джисон наконец смог накопить билет туда, куда мечтал попасть все эти несколько лет, начиная с детства. В конце концов, у него на руках билет на самолёт, а именно в Египет. План действий продуман до мелочей, вещи почти собраны, деньги в кошельке имеются. Можно отправляться. Главным его пунктом была гробница Великого Фараона Ли Минхо, которой он увлекается вот уже, как лет пять. Много таин хранит его пирамида, много загадок и посланий на каждом шагу, поэтому Джисон не пожалел ни копейки для того, чтобы отправиться туда и самому всё исследовать. Найдя нужную экскурсию, которая будет проходить в этой гробнице, парень уже знал, как должен пройти его путь. За эти годы он нашёл много информации. Хан искал её везде: в энциклопедиях, древних книжках, интернете, читал рассказы, спрашивал о слухах и предположениях людей. Даже читал чёртов старый учебник по истории древнего Египта, который он нашёл у своей бабушки, правда, толку почти не было, но всё же. Поэтому да, информацию искал повсюду, осталось только ещё к гадалке какой-нибудь сходить, ей-Богу. Наконец парень видит то, про что мечтал несколько лет, что видел во сне и лишь смотрел на картинки. Гид спокойно стоит и ожидает всех людей, которых не так уж и много. Многие люди боятся эту гробницу, ведь о ней очень много страшных теорий, иногда это глупые выдумки, но в некоторые можно и поверить. Одни говорят, что Фараон был жесток к своему народу, унижал и издевался над египтянами. Другие — что он был очень добрым, помогал всем, всегда слушал своих людей, и в общем выполнял свою работу на все сто. Джисон не знал во что верить, но ему было очень интересно увидеть прошлого правителя. Небольшая группа людей медленно заходит в "помещение", если это можно так назвать. Немного воняет, вокруг песок, всё выглядит странно, прямо как на картинках, там же видны и наскальные рисунки, которые тяжело даются даже профи. Много людей начинают что-то фотографиировать, гид нудно что-то рассказывает, пока Хан полностью погружён в свои мысли. Я должен найти то место. Быстро проносится в голове, пока он глазами пытается найти что-то похожее на то, про что читал раньше и рассматривал картинки. — Эм, извините, я могу отойти в другую сторону? Просто... Хочу кое-что сфотографировать, — тихо сказал Джисон гиду и, получив положительный кивок, быстро отправился на нужное место. Наконец он видит символы, которые так искал. Говорят, что если нажать их в правильном порядке, тебе откроется потайная дверь, за которой обязательно что-то будет. Когда Хан поочерёдно нажал на четыре символа, он резко провалился вниз. Его не предупреждали, что эта дверь может находиться прямо под ногами. *** Боль.Темнота. Джисон открывает глаза, чувствуя холодный пол и острую боль в ноге. Проморгавшись, Хан видит стены сделанные из самана, множество настенных подсвечников и свечи в них и небольшой коридор, ведущий прямо, а затем направо. Вот тебе и нашёл потайной вход. Помотав головой и коротко вздохнув, Джисон понимает, что обратного пути нет, поэтому, собрав все свои мысли и силы, ему ничего не остаётся, кроме, как идти туда. Парень с трудом встаёт и начинает идти, опираясь рукой о стену. У него чертовски болит правая нога, похоже неудачно приземлился. Интересно, что это за место? А если там ничего нет, как я вернусь? Может там и есть сама гробница? Я наконец увижу её? Вопросов много, но единственный способ узнать на них ответ — пойти и посмотреть. Адреналин зашкаливает, а интерес становится всё больше. Наконец, почти доползя до поворота, Хан видит деревянную дверь, колеблется, но затем берется за ручку и отодвигает дверь вправо. Открыв её, он надеется увидеть долгожданную гробницу, собственно самого Фараона, но каково его удивление, когда он видит... Кровать..? И не только. Видит две старые тумбочки, расположенные по краям постели, столик в центре комнаты, высокую полку, где стоит множество книг и небольшой шкаф, видимо, где находится одежда. Было немного пыльно, мебель и книги выглядели старыми, но были довольно в хорошем состоянии, да и сама комната была как-будто прибранна. Видно, что здесь кто-то живёт. Но кто? Фараон давно уже умер, оставляя за собой только легенды и гробницу, которую Хан пока не нашёл, а для проводников есть специальный небольшой хостел около пирамиды, чтобы можно было остаться там на ночь, если гиды не могут уехать к себе домой. Хан был в ступоре. Он нигде не находил информации о том, что здесь может быть комната. Явно, что-то не так, всё слишком странно. От мыслей отвлекла ноющая нога, поэтому Джисон быстро прошёл к кровати и аккуртано сел на неё. Нужно было срочно найти хоть что-нибудь. Открыв рядом стоящую тумбочку, Хан не ожидал увидеть красивые, блестящие золотом, украшения. Кольца, брошки, цепочки, браслеты, подвески. Всё было сделано из золота, с драгоценными камнями разных цветов и размеров. Джисон боялся просто подышать на эти изделия. Откуда? Чьи они? Какого чёрта они здесь вообще находятся, как и Джисон? Он ведь просто искал гробницу, а в итоге сейчас сидит в незнакомой ему комнате, где-то под землёй и не знает, как выбраться. У парня сейчас слишком много вопросов в голове.. Теперь Джисона отвлекает от тревожных мыслей вовсе не нога, а движение рядом с книжной полкой. На стене, справа от полки, он видит как открывается дверь? Ещё один потайной вход? Как же много загадок в этой пирамиде. Когда шум прекращается, а вход полностью открыт, взору Хана предстают каменные ступени. Замерев от страха, парень слышит звук — кто-то спускается. Медленно, не торопясь идёт к комнате, идёт к бедному парню, который и не знает что сделать. Звук всё ближе и ближе, и вот, наконец заходит незнакомец. Хан, поднимая свои очи на его лицо замирает, думая, что сейчас точно отключится во второй раз за день. Перед его взором предстаёт не кто иной, как Великий Фараон Ли Минхо. *** Джисон замирает. Неподвижно сидит с открытым ртом и полным шоком на лице. На языке крутятся одни лишь непристойные слова, но парень слишком потрясён, чтобы вымолвить хоть что-то. Хан пялится, не верит в происходящее и рассматривает невысокого парня, пока есть возможность. Ну, а кто знает, может его щас грохнут. Каштановые, немного лохматые волосы, чёлка достающая до длинных и пушистых ресниц. Ниже — нос. Идеально ровный, с высокой переносицей. Затем губы, слегка пухлые, за которыми скрывается очертание клыков. Джисона так и тянет прикоснуться к ним, не важно, рукой или губами, хочется ощущить их мягкость. Острые скулы выделяются особенно отчётливо, кажется, о них можно даже порезаться. И последними являются глаза. Такие манящие, хитрые, кошачьи глаза с лёгким прищуром. Чем дольше смотришь в эту кофейную глубину, тем больше хочешь узнать, что же таится в этой, на вид, огромной вселенной. Джисон чувствует, как трепещут все его внутренности. Да я прям школьница с пубертатным периодом. Ну, Хан Джисон, возьми себя в руки, ты же мужчина! Хотя он вполне непротив, если его возьмет это, стоящее прямо перед ним. Джисон поднимает белый флаг. Джисон готов молиться на коленях, лишь бы чаще видеть это Божество перед своими глазами. Это сумасшедше красиво. Ли Минхо сумасшедше красив. — У тебя сейчас слюна потечёт, — говорит он таким голосом, что Хан невольно забывает обо всём. А Джисон что? Джисон сейчас увидел объект своего обожания. Увидел того, кого видел только на картинках в интернете. Увидел того, о ком думал долгое время, того, на кого потратил много времени, сил и денег. Джисон ебал. Ему, наверное, нужно ответить. Да только вот как? Можно было бы и так посидеть, полюбоваться. Нет, ну а что, он всё же на экскурсию пришёл. — Я думал, ты мёртв, — говорит Джисон то, что интересует его в первую очередь. На лице у Фараона виднеется озорство. Вот это, конечно, было неожиданно. — Рад, что вы верите сказкам. Но признаю, я удивлён, что ты находишься здесь. Сказки? Хан хочет кричать от непонимания этой ситуации. Он вообще не верит, что сейчас с ним всё это происходит. — Я собственно искал твою гробницу, но в итоге нашёл эту комнату. А ещё тебя. И я бы хотел узнать, почему ты сейчас стоишь и дышишь со мной одним воздухом, а не лежишь со скрещёнными руками на груди. Опасно на самом деле сейчас разговаривать с Фараоном. Пока не совсем понятно, что он из себя представляет. Но Хану можно, он уже потерял всё своё самообладание, как только увидел его. Минхо слегка приподнимает брови. Вау, а этот парень довольно смелый. Не то, чтобы Фараон пытался выставить себя каким-то монстром, но всё же Джисон находится сейчас на чужой территории и разговаривает с человеком, который в прошлом был кем-то значимым для Египта. — Ну, раз уж ты нашёл меня, то так и быть, расскажу тебе свою мини-историю, — Фараон уже было открывает рот, чтобы продолжить, но его прерывает то ли вскрик, то ли стон. Он видит, как парень сгибается и тянется руками к правой ноге. До него доходит почти сразу. Он подходит к тумбочке, которая находится рядом с той, где лежат дорогие украшения, берёт нужные предметы и вмиг оказывается возле ног Хана. Блять, куда ж ты садишься, у меня от такого вида и встать может, если не уже. Джисону уже плевать на боль; возле его ног находится сам Ангел. Пожалуйста, кто-нибудь, дайте ему баллон с кислородом. Фараон приподнимает джинсы и приступает к лечению. Забавно, даже объяснять не пришлось. – Так вот... Кстати, как тебя зовут? — Джисон. — Хорошо, ну, Джисон, всё, что говорят обо мне...Частички правды есть. Вообще, главным Фараоном Египта был мой отец. Но он сильно заболел, и после этого я перенял его звание. Начал выполнять его работу, править, общаться с людьми и все эти дела царя. Всё шло вполне хорошо, мне нравилось быть правителем. Но отцу с каждым днём становилось только хуже, болезнь забирала его у меня. Накануне своей смерти он подозвал меня к себе и подарил драгоценное для меня кольцо. Минхо приостанавливает свои действия и поднимает руку, показывая Хану изделие находящееся на его безымянном пальце. Очень красиво. Золотое кольцо, вдоль которого расположены маленькие то ли стразики то ли бриллиантики, а в самом центре находится довольно крупный зёленый камень. Такой яркий, кажется, что он может светиться даже ночью. — Папа сказал мне, что кольцо волшебное. Если я его надену, то никогда не буду стареть, буду выглядеть всё также молодо, дни будут сменять ночи, мой возраст будет расти, но я не изменюсь. Буду таким же молодым, красивым и зрелым. Он сказал мне носить его до тех пор, пока я не найду свою судьбу. Найду — кольцо пропадёт. Если честно я сначала не верил в это всё, но когда понял, что я действительно не меняюсь — поверил. Это очень важный подарок для меня. Отец подарил его в честь того, что я был его сыном, хоть мы не много показывали друг другу свои искренние чувства, но знали, что очень дорожим друг другом и всегда можем обратиться за помощью. Он был очень рад, когда я встал на его сторону и продолжил вести его дело. Минхо заканчивает, опуская край джинс вниз. Встаёт, убирает всё на место и присаживается к Хану. А тот сидит и внимательно слушает. Хотя он немного в ступоре из-за того, что Фараон так разоткровеничался, они ведь едва знакомы. — Когда прошло достаточно много времени, мне пришлось покинуть трон, чтобы жители не подумали, что я вампир какой-то. Потом люди в честь меня построили эту гробницу. А я в это время много путешествовал, был в разных городах и странах. Было непривычно не сидеть на троне; по отцу временами тосковал. Время шло, я успокоился, привык, и вот недавно узнал про эту пирамиду, нашёл эту комнатку, пристроился и по сей день тут живу. Мне эта пирамида напоминает прошлые времена, моего отца, поэтому, возможно, это та причина почему я до сих пор здесь. Вот такая история. Фараон наконец замолкает, смотря на Джисона и его реакцию. Хан честно не знает, что сказать. Поздравить? Пожалеть? Сказать что это всё эпично? — Очень.. Интересный рассказ. Звучит как сон или сказка.. Но твоё кольцо говорит об обратном. Твой отец поистине сильный и мудрый человек, раз смог вырастить такого умного и полного силы духа сына. А и да.. Спасибо за ногу, стало легче, намного, — Хан приподнимает уголки губ, смотря прямо в эти кошачьи глаза. И вправду, столько всего хранится за этими шоколадными омутами. Минхо в ответ улыбается, сверкает глазами. Ну точно кот объевшийся сметаны. В его взгляде можно заметить некий интерес? Или Джисон себе снова что-то придумывает. — Ну, и что ты собираешься делать дальше? Ты меня увидел, правда немного в другом виде, но всё же. А можно я тут с тобой ещё маленечко посижу? думает Хан. Или может, можно твой номерок взять, там в кафешку сходим или пойдём прогуляемся по Египетскому песочку. — Аэ.. Можем ещё так немного посидеть? Я же приехал сюда ради тебя, точнее гробницы, но ты в живом виде ещё лучше, так что да, давай просто посидим, ну если ты не против. Ни стыда, ни совести. Заткните кто-нибудь Джисону рот. Ну тут есть такие губы манящие, вот ими, пожалуйста. Минхо смеётся, а Джисон слышит звон колокольчиков. Такой очаровательный звук. Хочется смешить его ещё больше. — А ты милый, мне нравится. Не ну его сегодня так и прёт на откровения. Чтобы Фараон ему сказал об этом, ещё и так резко? Может, это всё сон? Совсем уже крыша с этой гробницей поехала? Самый оптимальный вариант я считаю. Фараон поднимает свою руку, касаясь чужой линии подбородка. Сос, скорую, Хан Джисону плохо. Он начинает думать, нет ли у него тахикардии, иначе как объяснить почему его сердце так быстро бьётся. Минхо продолжает, кладя другую руку ему на талию и начиная поглаживать. Словно изучает. Спину, плечи, руки — гладит везде. Его прикосновения отдаются ожогами, Джисону кажется что он горит, как спичка, постепенно тлея. Он сидит вылупив глаза, с приоткрытым ртом и не может ничего сделать. Неужели этот прекрасный мужчина действительно касается его? Что там Джисон сделал в прошлой жизни? Фараон резко прижимается к Джисоновой шее там, где пульсирует артерия. Ухмыляется, чувствуя, как у парня быстро бьётся сердце. У Ли губы мягкие, нежные, умелые. Хотя он не упоминал, что у него кто-то был. Откуда он весь такой идеальный? Хан приходит в себя, когда с губ хочет сорваться всхлип. Это всё, конечно, круто и приятно, но какого хрена? Вроде так душевно беседовали, а теперь нападают. Ни с того ни с сего врываются в его личное пространство! (и Джисон плевать хотел, что недавно он желал о том, чтобы попробовать на вкус губы фараона) — Стоп-стоп-стоп, — Джисон немного отодвигается, но не сильно, ему не дают этого сделать, — Ты, конечно, весь такой красивый, невероятный и это всё круто, но что ты делаешь? — Я видел желание в твоих глазах, маленький археолог. Мне так понравился твой взволнованный взгляд, то, как ты смотрел на меня. И на самом деле приятно снова ощущать чужое тело и тепло под своими ладонями, я знаешь ли, давно не контактировал с людьми, так что давай продолжим. И он заваливается на Хана, что тот аж бедный плюхается спиной на бежевое покрывало. Зубами нежно задевает кожу на шее; эти клыки сводят Джисона с ума. Хан облизывает губы и поворачивает лицо к Фараону. Глаза в глаза. — Нравится? — хмыкает он, оглаживая ладонью бок. — Ещё бы мне не нравилось, меня очень возбуждает, что меня зажал в какой-то комнатке, находящейся под землёй, бывший Фараон всего Египта, — фыркает Джисон. — Ты мне льстишь, — почти мурлычет. — Стараюсь. А затем он прижимается ко рту Джисона, кладёт ладонь на щёку, направляя лицо Хана под удобный угол. Джисон тает. Тает, как мороженое под лучами яркого солнца. Боже, он наконец-то смог ощутить вкус этих губ. Пальцы сами забираются в волосы Минхо, цепляют за пряди, тянут и сжимают. Он чувствует, как Фараон прикусывает его нижнюю губу. Блять, почему люди не придумали бесконечный воздух в лёгких, Хан не хочет отрываться от этих сладких уст. Хочется целовать-целовать-целовать. — Господи, — сипит Джисон, пытаясь отдышаться. Минхо ухмыляется. Забирается ладонями ему под футболку. Трогает плоский живот, щекотит рёбра, бока. Целует медовую шею, оставляет красные следы. Поднимает вещь выше, предоставляя себе больше обзора на стройное тело мальчишки. А после и вовсе снимает, откидывая её куда-то в угол комнаты. Джисон чувствует себя рыбой на суше. Но наконец сам тянется к одеждам Фараона. Минхо был одет в белоснежную рубашку и синдон. На руках он носит пару золотых браслетов, в ушах серёжки в форме египетской кобры, на пальцах всё то же кольцо с зелёным камнем. Ему бы ещё диадемку или корону, и Джисон бы закончился как человек. А какое же тело.. Хан мысленно благодарит себя за то, что так много путешествует, хоть какие-то мышцы есть, но Минхо ему не превзойти, это изящное подтянутое тело... Ах, Божечки, как же он прекрасен. — Мазь и бинты у меня есть, но вот смазки нет, так что прости, как-то не ждал я гостей. — Ты меня в следующий раз предупреди, я принесу. Ого. Следующий раз. Смело Хан Джисон. Хотя он не готов отпускать никуда этого Фараона. Делайте что хотите, он не отдаст, ещё как вцепится. — Обязательно, Джисони. Пальцы Минхо цепляют пуговицу на джинсах Хана, затем – собачку на молнии. Надавливают на член сквозь ткань. Фараон наблюдает, как на ткани расползается пятно предэякулята, затем прижимается губами ему под пупком, целует под грудиной, языком скользит к соску. Джисон только и может, что хвататься за гладкие пряди, оттягивая их и извиваться ужом на постели. На пол летит оставшаяся одежда. И вот они, одеты, в чём мать родила. — Будет неприятно, — предупреждает, с заботой в голосе. — Спасибо, я ж не знал, что без смазки сложнее, — Хан едва глаза не закатывает. Но Минхо аккуратен. Сначала нежно оглаживает бёдра, затем спускается до ягодиц, сжимая и раздвигая их, и кусает ляшку, оставляя след. Проводит пальцами по ложбинке, заставляя невольно сжаться. Убирает руку, подносит к рту и, облизав пальцы, начинает вставлять один. Джисон в восторге. Такое ощущение, будто он под чем-то. Ли Минхо опьяняет его разум, заставляет чувствовать себя напившимся до беспамятства. Мышца сфинктера периодически сжимается вокруг фаланги, Джисон чувсвует, как Минхо аккуратно добавляет второй палец и начинает раздвигать их в манере ножниц. Хан стонет, так высоко и блаженно. — Как ты? Не суховато? Мда, ну и формулировщик, юморист прям. — Я в порядке, продолжай, — почти умоляет. И Фараон продолжает. Вводит третий палец, не спешит. Толкается всё глубже, двигает пальцами так хорошо, как только может. Наконец задевает простату, заставляя Джисона дёрнуться и громко застонать. Господи, всего лишь пальцы, а я уже чуть не кончил. — Ну давай уже, хватит мучать меня, — плаксиво выдаёт он, после небольшой отдышки. – Ладно-ладно, — посмеиваясь, вытаскивает пальцы, заставляя Хана скулить от неприятной опустошённости. Кладёт ладони на его талию, рывком пододвигая ближе к себе. Хан чувствует головку члена, медленно проталкивающуюся внутрь, шипит, как дворовая кошка на мелких детей-хулиганов. — Боже.. — Эй, милый мой, сколько раз ты ещё будешь звать Господа Бога? Или я настолько тебе понравился? Хан хотел бы ответить, да вот только Минхо резко вошёл во всю длину, не оставляя и сантиметра между ними. Джисон столько всего чувствует сейчас. Господи! Господи! Господи! Его действительно скоро пошлют сами небеса, слишком зачастил звать Всевышнего. Внутри столько чувств, точно фейерверки, всё взрываются и взрываются, оставляя после себя яркие чувства. Фараон даёт привыкнуть, немного подождав, начинает двигаться. Выскальзывает обратно, а затем снова толкается внутрь. И так постепенно всё быстрее и быстрее. Минхо зацеловывает плечи, водит свободной рукой по эрегированному члену. Двигается, меняет темп. Изводит Джисона как только можно. Ну Дьявол. Джисон наслаждется стонами, звучащими прямо ему в ухо, хотя у самого голос начинает садиться, уж слишком громко стонет, горло не выдерживает. У обоих тела горячие, потные, продолжают двигаться навстречу друг другу. Никто из них не может перестать прикасаться к другому. Хану кажется, что Фараон не оставил на его теле свободного места: всё тело в укусах, засосах, мелких царапинах. Джисон тоже не промах, спину и ключицы приукрасил, даже везле соска метку оставил. Ну молодец какой. Видимо Минхо наконец устаёт, начинает быстрее водить ладонью по его члену, вдалбливается из последних сил ещё жёстче, глубже, хотя кажется куда ещё. Джисон всхлипывает по-особенному громко, выгибается так, что ещё чуть-чуть, и позвоночник точно треснет. Минхо цепляя его подбородок пальцами глубоко целует, когда белое семя пачкает их животы и покрывало. Хан чувственно стонет в рот Фараона, после отлипая от него, совсем без сил. Минхо продолжает двигаться и через пару толчков кончает Джисону внутрь, удовлетворённо выдыхая. Мама, какие же у него красивые стоны. Всё это как-то нереально. Нет ну правда. Его выебал Фараон. Кажется, жизнь прошла удачно. Вот они лежат вместе. Точнее, Минхо на Джисоне, пытаясь отдышаться. — Какая же прекрасная экскурсия. Я на тебя не только посмотрел, но ещё и потрогал. — Рад что вам понравилось! Пожалуйста, зайдите на наш сайт и оставьте положительный отзыв, будем очень благодарны! Ну, дурак, а. — Обязательно зайду, — сонно пробормотал Джисон. Ну и денёк конечно выдался, слишком много новостей. Ему бы помыться, но вот только сил нет, да и всё равно как-то. Главное, что рядом находится Фараон, который заботливо вытирает его влажными салфетками. Ну чудо. Джисон обязательно скажет его отцу огромное спасибо за то, что он вырастил такого чудесного сына, но это потом, а сейчас он прикрыв свои глаза, начинает сопеть, и последнее что он чувствует, это подушка под его головой и теплые, крепкие объятия. *** Джисон открывает глаза и снова видит эти песчаные стены. На секунду он думает, что проснулся после падения, когда открыл потайной вход, а всё оставшееся ему приснилось, но затем он чувствует шевеление сбоку и понимает, что нет. Слава Фараонам нет. Рядом с ним сейчас лежит самый красивый человек, котрого он когда-либо встречал в своей жизни. Минхо спокойно спит, прижавшись к археологу. Джисон смотрит на его умиротворенное лицо, не в силах противиться тому, чтобы не погладить его по голове. В Древнем Египте кошка была одним из многих животных, которым поклонялись. Она являлась символом плодородия и солнца. Ну вот, сейчам перед ним лежит самый настоящий кот, который подставляет свою макушку под нежные касания. Джисон готов хоть всю жизнь ему поклоняться. Он открывает веки и смотрит на Хана, заглядывая ему прямо в душу. И вот они лежат и смотрят друг друг в глаза — любуются. Что ещё нужно для счастья? Фараон тянется своей левой рукой к ладошке Хана и переплетает их пальцы. Джисон подносит их к своим губам и целует каждую костяшку чужих рук, но тут в голову приходит одна такая интересная мысль. Чего-то не хватает. Точно. А где кольцо? Минхо снял его, когда ложился спать? Или когда они начали заниматься делишками-шалунишками? — Господин Фараон, а можно поинтересоваться, где Ваше прекрасное колечко? Минхо сначала не понял, опустил взгляд на их переплетённые руки, ища украшение, тупо поморгал, посмотрел на другую руку — нет ничего. Но он же его не снимал. А потом на его лице появляется осознание, а ещё такая яркая и счастливая улыбка, как будто он только что выйграл миллион. Ещё чуть-чуть и Хан начнёт щуриться — его улыбка сверкает, а лицо сияет не хуже солнца. Точно Ангел. Вот только Хан нихуя не понял. — Джисони, — так сладко тянет, что Хан сейчас заплачет, — Ты — моя судьба, — и смеется, тихо, но так ласково, как будто отец, котрый увидел, как его ребёнок сделал какую-то маленькую шалость — смешно и мило. А Джисон невольно выпадает из мира. Он? Он то? Обычный паренек, любящий изучать легенды и сказания? Тот, у которого нет ни друзей, ни семьи? Это шутка? Да ну, Минхо прикалывается, взял да снял кольцо и спрятал под подушку. Смешной. Но Хану не до смеха, когда он чувствует покалывание на правом запястье. Направляя свой взгляд туда, он видит золотой узор, похожий на браслет, но только это рисунок, очень красивый золотой рисунок со свякими завитушками, точками и линиями. Он переводит испуганный взгляд на Минхо, а после на чужое левое запястье, где располагается точно такая же, как и у самого Хана метка. — Теперь веришь? Эта метка означает, что мы с тобой сведены судьбой, что мы должны быть вместе. Эти узоры всегда будут с нами, как знак нашей любви и верности друг к другу. Её ты не сотрёшь, ни потом, ни слезами, никак и ничем. Потому что я твой, а ты мой. И никак иначе. Так решила судьба. Так и будет. Придя в себя, Хан чувствует влагу на своих щеках, но не обращает на это внимания. Он буквально набрасывается на Фараона с крепкими объятиями и чувственными поцелуями. Он теперь не один. У него есть его любимый человек, который когда-то был стеной и щитом для своего народа. У него есть Минхо. Его Великий Фараон Ли Минхо. Они теперь вместе. Навсегда. И никто явно не против. Так решила судьба. Так и будет.