Урок Морали

МЛГУ - первая буква в этой аббревиатуре означает «медицинский», последняя «университет» а что же значат две посередине никто из студентов толком и не помнит. Если ты вдруг оказался в неисчислимом количестве забывших и вместе с этим в том небольшом кругу стыдящихся этого, не унижайся перед преподавателями, ты всегда можешь спросить у Эса, старосты группы Ф-21 фармацевтического факультета. По ощущениям он староста вообще всего первого курса. Он знает все. Даже страшно представить, в кого он превратится, когда выпустится. Станет совершенной формой человека, не иначе. Иронично, что его полное имя тоже никто запомнить не может. — Большинство нужных нам аудиторий находятся на третьем и четвертом этаже. Актуальное расписание я всегда отправляю в общую группу, все номера там тоже есть. Если потеряешься смело звони мне. — Я не потеряюсь. — ответила Котоко коротко и емко. В такие моменты Эсу даже становится стыдно: интонации его новой одногруппницы сухие, источающие безразличие, фразы не длиннее пары предложений, а он продолжает церемониться и распинаться. Надо бы уже поспешить, закончить с экскурсией и отпустить студентку заниматься своими делами. — Тогда сейчас я проведу тебя в деканат. Возьмем там твои документы, ты распишешься и будешь свободна. Девушка кивнула, глядя себе под ноги. Эс шел по коридору, Котоко размеренно двигалась за ним. Высокая, стройная, с короткими волосами темного цвета, глазами ярко-красными - так выглядела та самая загадочная студентка, внезапно объявившаяся после первой сессии. Исходя из той информации, которую староста получил в деканате, ей 20 лет, и первый семестр она пропустила по причине проблем со здоровьем. Юзуриху успели зачислить, а после она столкнулась с травмой ноги и вплоть до января лежала в больнице. Студентка решила не отчисляться, а, не посещая пар, подготовиться к зачету самостоятельно. Эс обязал одну свою одногруппницу передавать Котоко необходимые материалы: учебники, конспекты, презентации. В итоге учившись абсолютно заочно, Юзуриха сдала сессию на приемлемый балл. Изначально Эс был уверен, что эта особа не справится с нагрузкой, и ее отчислят, но оказался абсолютно не прав. Котоко намеревается догнать однокурсников, закрыть долги, начать лабораторные работы. Она явно обладает невероятной волей к учебе, которую староста умудрился недооценить, а теперь шляется в паре с ней по университету, очевидно отвлекая от кучи еще не выполненных дел. Эс будет рад учиться с Котоко. Она не обещает быть проблемой, даже наоборот, по первому впечатлению в отличие от большинства людей здесь на нее действительно можно положиться. Здание университета сегодня такое пустое. Последний день зимних каникул, на глаза попадаются в основном преподаватели и редкие студенты с убитым видом, что по той или иной причине вынуждены сегодня здесь быть. Поворачивая за угол в западный коридор, Эс не сразу понял, что видит перед собой. Коридор был коротким, потому туда не провели освещение, и в темное время суток он напоминал темный-темный туннель, в конце которого свет примыкающего южного коридора. Здесь, в этой части этажа не располагается ничего важного, только три небольших кабинета: малый архив (413), преподавательская (414), офис заместителя декана (415). Так вот дверь 414-го кабинета посередине была открыта нараспашку, а рядом, прижавшись плотно к стене, стоял какой-то парень. Эс еще не успел понять, что происходит, но Котоко сумела среагировать быстрее. Она цепко взяла мальчика за локоть и, утягивая обратно за угол, не дала пройти дальше. — Что такое? — Тссс… — Юзуриха приложила палец к губам и осторожно заглянула в западный коридор — Кажется, не заметил. Ты знаешь этого парня? — Эээ… — пытаясь разобраться, Эс аккуратно приблизился к углу и посмотрел за него второй раз — Это Фута… Каджияма Фута, он из нашей с тобой группы. В беседе состоит, ты могла его видеть… — Я читаю только сообщения, в которых меня отмечают. — девушка пожала плечами. — Так и… какие-то проблемы? — А ты не видишь? — Котоко указала пальцем на Футу — Снимает. И правда. Тут до Эса дошло, в чем же дело. Фута, держал в вытянутой руке телефон и исподтишка снимал происходящее в преподавательской. Сам он явно понимал, что занимается не очень правильным делом, и оттого постоянно озирался по сторонам. — Зачем он… — Самой интересно. Странный тип этот твой Фута. — Я думаю, нам надо… не знаю, подойти к нему? Котоко пожала плечами, достала из кармана сумки телефон и, пристроившись так, чтобы её не было видно, выбрала ракурс. Секунды не прошло, когда она нажала на кнопку, и Эс краем глаза заметил, как всё в западном коридоре осветило вспышкой, раздался щелчок камеры. Немного выждав, Юзуриха вышла из-за угла, и Футы там уже не было. — Сбежал. До чего же жалок. — усмехнулась девушка и жестом позвала Эса следовать за собой. — Зачем ты…? — Око за око. Если беспардонно снимает других, почему я не могу? Представить не могу, насколько он только что испугался. Заслужил. — рассудила студентка, но, заметив, что собеседник никак не реагирует, не выражая смущения, развела руками — Неважно. Пошли. Проходя по теперь пустому западному коридору, глаз сам собой повернулся к преподавательской. Ослепительно яркий свет едва позволил разглядеть в кабинете женский силуэт. — Эс? Привет! Послышался быстрый стук каблучков по линолеуму. Девушка, что находилась внутри, подбежала к двери. — Привет, Юно… что ты здесь сегодня делаешь? — спросил староста. Юно - это второй человек из его группы, которого он решительно не ожидал встретить в университете сегодня. Ну действительно, что за странности? Фута, которого хлебом не корми, дай прогулять пары в компьютерном клубе, и Юно, для которой любая работа сверх обязательной приравнивается к пытке. С каких пор западный коридор стал центром аномалий этого заведения? — А, да я просто хотела найти Профессора Хинату, спросить кое-что касательно моего проекта… — студентка говорила как-то очень быстро и сбивчиво, постоянно жестикулируя — Ну, ты знаешь, у меня проблемы с латынью и всяким… всяким таким. Кстати, Эс, а кто это с тобой? — Котоко Юзуриха, будет учиться с нами. Я тебе о ней рассказывал. — Ааа… это та самая, которая… которая… это… — Юно приложила пальчик к подбородку, глубоко задумавшись — Ладно, прости, я без понятия, кто это. — Тебе надо что-то кроме имени? — без эмоций в лице и голосе поинтересовалась Котоко. — Справедливо. — согласилась Кашики — Океюшки, я только что звонила Профессору, раз уж его сегодня нет, мне тут делать нечего. Удачки! — Завтра на пары в девять! — крикнул вслед непутевой студентке староста. — Угу! Когда Юно ушла, Эс и Котоко снова остались вдвоем. Пока первый думал, что бы такого сказать, вторая возникла с критикой: — Ты со всей своей группой сюсюкаешься? «Завтра на пары в девять»? Серьезно? Это же унизительно. — Не все такие ответственные как ты. — тяжко вздохнул Эс — Мне несложно, это моя обязанность в конце концов. Завтра еще нужно будет побеседовать с Футой касательно того, чем он здесь занимался… Лишь бы время найти. Юзуриха ухмыльнулась. Все это время она держала телефон в правой руке, и после этой реплики довольно проверила наличие недавно сделанной фотки. После странностей, произошедших в западном коридоре, Эс и Котоко беспрепятственно добрались до деканата. Много времени реквизиты не заняли, и меньше чем через полчаса староста провожал студентку в холле. — Тогда до встречи завтра? Ты ведь придешь? — А куда деваться. — Котоко пожала плечами. — Ладно. Не смею больше тебя задерживать. Эс развернулся обратно к коридору и уж было хотел уйти, когда сзади его цепко взяли за руку. — Спасибо. — негромко произнесла она. Староста из-за своего низкого роста слышал ее голос откуда-то очень свысока, и прозвучал он таким гулким шепотом, что по спине пробежал холодок — Я редко благодарю пятнадцатилетних мальчишек, но это правда довольно… мило с твоей стороны…? Даже не знаю, в порядке ли это вещей, что староста так нянчится со мной. Ты добр и терпим, Эс. Я ценю это. Парень обернулся, явно не понимая, к чему эта реплика и ведет и как правильно на нее ответить. — Да… я… ммм… хорошо. Можешь обращаться, если я тебе понадоблюсь. — сбито произнес Эс, параллельно уже ругая себя за то, насколько этот ответ неуместно звучит. А Котоко это вполне устроило. Она кивнула, отпустила чужую руку, поправила лямку сумку и удалилась в гардероб. Эс в абсолютном замешательстве. Ему еще предстоит вернуться в деканат и отчитаться перед матерью касательно выполненного поручения. Интересно, похвалила бы его секунду назад Юзуриха, если бы знала об этом… Студенты и так не всегда готовы воспринимать всерьез своего старосту из-за его роста и возраста, но когда до условного Футы Каджиямы доходит информация о том, что Эс является родным сыном Профессорши кафедры биоэтики, пренебрежительного отношения едва ли можно избежать. «Кто разрешил водить детей на работу?» «Э-э-эс, мне нужен хороший балл, какие конфеты любит твоя мама?» «А мамочка помогает тебе с рефератом?» Эс был уверен, что ребяческие попытки его подколоть кончатся через пару месяцев обучения вместе, однако все стабильно продолжается, и это означает, что за ним закрепился определенный образ. Образ маленького мальчика, жизнь которого предрешила гиперопекающая мать, она забрала его из школы, заставила пройти ступень общего образования через экстернат, зазубрить подготовительные материалы, сдать экзамены на высшие баллы, поступить и стать старостой. Теперь он крошечная гордость их университета, выставочный зверек с медалькой напоказ, которым восхищаются, но на которого в повседневной жизни смотрят с подозрением и опаской, так как уж слишком он выделяется. И ладно бы эта теория о жизненном пути Эса, которую он постоянно читает в глазах других студентов была бы ложью, но Эс прекрасно понимает, что при попытке доказать это у него банально не будет аргументов. Парень себя-то не может убедить в том, что способен влиять на свою жизнь, с чего у него получится поспорить об этом с другими? Да и поднять подобную тему банально не с кем, ведь у него толком нет друзей. То, что Котоко потратила слова и даже вложила в них чувства, просто ради выражения благодарности, так странно… Эсу казалось, что во взрослом мире такое бескорыстно не делается.

* * *

Доходило девять утра, когда Эс вышел из гардероба и подошел к вахте. Сегодня первая пара - история фармации, ведет ее Кирисаки Шидо. В его манере задерживаться на пару-тройку минут, но он человек очень занятой - ему простительно. Аудитория, должно быть, еще закрыта и группа Эса отшельнически скопилась где-то в главном коридоре третьего этажа. — Подайте мне, пожалуйста, от 301-го. — попросил староста вахтера Мукухару Казуи. Тот кивнул, зная, что мальчик сам не дотянется до ключниц. Он развернулся, его рука было потянулась за нужным брелком, но внезапно замерла на месте. — Аа… Так этот ключ уже брал кто-то, его нету. Эс удивленно замер. — Кто? — Не уверен… — Казуи почесал затылок — Вроде староста первокурсников психфака? Та, которая эта… Му…? — Зачем? — Почем знать. — уныло развел руками вахтер. Он был спокоен как удав, это вводило Эса в ступор — У них вроде была лекция в той аудитории вчера, может, кто-то из ее группы что-то там забыл? Мальчик едва заметно закатил глаза и, не проронив ни слова, направился к лестнице. Блеск. У вахтера непонятно кто и непонятно зачем стащил ключи, а ему плевать. Откуда в людях вокруг такое равнодушие? Безответственность? Университет нанял Казуи, чтобы он следил за ключами, тогда почему Эс сейчас переживает за них больше? В спешке Эс поднимается на третий этаж, видит где-то пятнадцать студентов у 301-го кабинета. Завидев своего старосту, большинство выжидающе на него обернулось, однако никто и звука не издал. Он не был любителем пустых формальностей, поэтому прошел к двери и дернул за ручку. Та послушно открылась. — А, аудитория все это время открыта была? — Ненавижу историю первой парой, заебало… — Первый день после каникул, где ты заебаться-то успел? — Не знаю, мне просто кажется, что вскроюсь к концу этого дня. — Не сметь вскрываться! Сегодня вечером новый эпизод «Сердца Холостяка»! Пошли после учебы ко мне? — Черт, ну, только если с попкорном. — Слушайте, у кого-нибудь есть конспект последней лекции по биоэтике? — Спроси у Эса. — Эс, а ты пройдешь или так и будешь в проходе стоять? А Эс стоял на месте. «ТЫ ОТВЕТИШЬ МРАЗЬ» - было выведено крупными буквами черного цвета вдоль всего первого моноблока парт: «ЗА ТАКИЕ ПОСТЫ ЕБЛЕТОМ СВОИМ БУДЕШЬ РАСПЛАЧИВАТЬСЯ». Парень вздрогнул, выронил из рук рюкзак. Кто-то позади толкнул его, стремясь протиснуться в аудиторию. — Какого… Сразу за первым проникнувшим последовал поток желающих войти, преградой которому Эс не смог выстоять. Что происходит? В какой-то момент он все-таки очнулся и подбежал к испорченной парте. Студенты столпились за ним, встревоженно наблюдая. — И как это понимать…? — едва слышно произнес Эс, рукой он потер краску, и та осталась на пальцах. Еще свежая. — Это баллончик. — сделала вывод Котоко, изучая надпись — Недавно нанесли. Вывести можно, например, ацетоном, но не слишком концентрированным, а то неизвестно, как покрытие стола среагирует. — тут девушка выдержала паузу — Это что касается уборки, а что касается фразы… Ну, мне кажется очевидно, что кто-то из вашей группы кому-то кру-у-упно насолил. Эс не знал что делать в такой ситуации, поэтому ответы на свои вопросы искал в других. Он оглянул каждого своего студента. Юзуриха выглядит отчего-то довольной, Даминава слегка ошарашенной, Каяно обеспокоенным, еще несколько человек о чем-то активно перешептывались, и только Каджияма… словно призрака увидел. Его лицо привычно скрыто за черной маской, но по глазам его ужас больше чем заметен, и свидетелем такого Эс ни разу не был. Тот был бледен, держал руки перед собой, будто готовый защищаться, но в какой-то момент опомнился. Поняв, что его сверлят взглядом, отвернулся и, как бы поправляя маску, прикрыл ладонью лицо. Точно. Эс внезапно вспомнил, что хотел с ним поговорить. Вчера у него было столько дел, что он напрочь забыл о том инциденте в западном коридоре четвертого этажа. Стоит соображать быстрее. Надо обсудить с Футой случившееся. — Ладно, я дума— — ЭС!!! В аудиторию ворвалась Юно с какими-то бутылками и тряпкой в руках, она тяжело дышала и явно очень сюда торопилась. — Боже, я правда не хотела, чтобы такое произошло! — с этими словами она прошла к раскрашенной парте и сложила на нее принесенные вещи. Затем чуть отдалилась и приложила палец к подбородку, оценивая масштабы трагедии — Мдааа… Я бы сказала, они сильно перестарались. Кто-нибудь из вас мог бы намочить тряпочку и оттереть надпись? У меня маникюрчик! — Это ацетон? — Котоко взяла бутылку в руки, читая мелкие надписи на этикетке. — Это… этанол. — развела руками Юно. — Этим не ототрешь, не пытайся, только размажешь. — Юно, ты знаешь, кто это сделал? — осторожно спросил Микото. — Ну, я прям точно не уверена, да и мне бы не хотелось ябедничать… — Юно, это вандализм. Того, кто это сделал вероятно ждет отчисление. Это серьезно, поэтому тебе не стоит избегать ответа. — честно сказал Эс — Я если честно совсем не понимаю, зачем было портить парты, кто это сделал и о каком таком «посте» идет речь. — Аа, так ты не знаешь? — Кашики стала переминаться с ноги на ногу, достала из сумки телефон и развернула экран, чтобы всем было видно. «Юно Кашики шлюха» «Знаете милую девушку с факультета фармации? Так вот пока мы батрачим сессии, ей достаточно раздвинуть ноги.» «Почему в нашем университете отлы достаются не тем, кто много учится, а тем, кто готов раздвинуть ноги? Берем на заметку, девочки. Каждая же хочет себе зачет по латыни?» — Тут еще прикреплена запись моего разговора по телефону. «Я вас обыскалась… Да нет, все нормально, не ломаюсь. Просто стоило еще утром мне написать, что вы не на работе сегодня…Нет-нет… Ну, если подъедете к восьми, я успею хорошо-хорошо подготовиться! …А, да? Если цветы, то только не розы. А еще, большая просьба, перед тем, как что-то делать, это надо обсудить, господин Хината. Есть множество вещей, которые я за оценки делать не буду… Ага… Океюшки! Я поняла… Тогд—» Юно выключила телефон и тяжело вздохнула. По ее виду нельзя сказать, что ей было стыдно или она стеснялась делиться таким. Слушая, она лишь утомленно закатывала глаза. — Это паблик «Грязь МЛГУ», туда вход по ссылке через чаты официальных групп университета. Одобряются только заявки с аккаунтов студентов, преподавателей отклоняют, так что… — Хочешь сказать, парты испортили владельцы паблика? — Нет-нет! Просто пост про меня вышел вчера вечером. Я, когда его прочитала, была в компании знакомых с других факультетов… там была пара ребят с педиатрии и психологии… Они меня успокаивали, когда я разнервничалась, расспрашивали о том, кто мог записать и слить этот мой разговор, а я вспомнила, что как закончила говорить, наткнулась на Эса и… ту новенькую девочку…? В общем, я подозреваю, ребята меня неправильно поняли и решили, что Эс ведет этот паблик. В аудитории воцарилась тишина. Все озадаченно посмотрели на своего старосту, а тот выглядел страшно потерянным. Когда он увидел эти надписи и подумать не мог, что они предназначались ему. Ощущение безопасности покинуло окружающее его пространство. — Не поймите неправильно! Я правда не думаю, что Эс автор этого поста. Я думаю, мой разговор записал кто-то, кто был в западном коридоре до Эса с новенькой, а Эсу просто не повезло оказаться не в том месте и не в то время… Но эти идиоты, кажется, рассудили иначе. — интонация Кашики сорвалась на издевку — Я считала их друзьями, но как-то мерзко от того, насколько легко мне верится в их причастность к этому. — Так и что, какие-то уроды с психологии или педиатрии взломали кабинет и угрожают 15-летнему ребенку мерзкими надписями, потому что он якобы написал про Юно гадости в интернете? — Ужасно! — А что люди обычно делают в таких ситуациях…? — Нам нужно сказать об этом администрации. — Доброе утро, студенты — Профессор Кирисаки вошел в кабинет, закрывая распахнутую дверь — Почему еще не на местах? Что-то произошло? Народ расступился, давая преподавателю оценить случившуюся трагедию, и только Эс, закрыв лицо руками, оставался на месте. — Господи… — тихо и изумленно произнес Профессор. — Это ребята с другого факультета сделали! — спешно сообщила Юно — Когда мы пришли дверь была открыта. — Понятно. — Шидо направился к своему столу, поставил на него дипломат — Главный вопрос: ключи от аудитории где? — У Эса не было ключей. — Надо пойти на вахту и узнать, кто их брал. — Хммм… что ж, вандализм и грабеж - это несомненно то, с чем нам придется разобраться, но давайте не станем терять на это учебное время. — Шидо снял с себя пиджак и аккуратно постелил его на слово «ЕБЛЕТ» — Садитесь за задние парты, готовьтесь писать. После этой пары я направлюсь в деканат, доложу им об этом безобразии. — Интересно, а если на универ метеорит упадет, историю все равно не отменят? Эс не двигался. Когда все расселись, он так и стоял у передних парт, уткнувшись лицом в свои ладони. Разговоры людей вокруг пролетели как-то мимо него. — Эйджи, — Профессор подошел к старосте и положил руку ему на плечо — Ты плохо себя чувствуешь? — Нет-нет, я в норме! — Эс вздрогнул, обхватил себя за плечи и с силой сжал их, стараясь прийти в себя. — Замечательно. Хулиганы, натворившие этот бардак не стоят переживаний. Не отвлекайтесь от важных дел из-за мелких препятствий. — указал студентам Кирисаки — И, кстати, кажется, в аудитории немного не хватает чистых мест. Только одного, да? Что ж, Эйджи, присядь тогда за мой стол. У нас все равно лекция, я буду много писать на доске. Внутри Эса все живое затряслось, глаз невольно дернулся, благо, никто не заметил. Он поднял с пола рюкзак, послушно прошел к преподавательскому столу и принялся доставать письменные принадлежности. Почему? Скажите, почему из всех группы такой дурной чести удостоился именно он? Отшельнически сидеть напротив всех остальных, будто любимчик училки начальных классов… Нет ничего приятного в том, чтобы быть старостой. Эс один. Хрупкий и уязвимый, но, черт возьми, уникальный. Вся его группа, на которую он даже взгляда не может поднять, должно быть, сейчас смотрит на него. «Он здесь не свой, не наш, не студенческий. Он университетский. Он университетское имущество, как парты, стулья, доски, проектор. С ним не получится дружить, он не ценен как человек, а если случайно его испортишь - будешь иметь дело с деканатом, оно тебе надо? Это выставочный котенок, это прирученная преподавателями крыса, которая каждое твое неосторожное слово своей мамаше донесет» - этот поток мыслей наверняка проносится в головах его одногруппников, и Эс этот поток прекрасно слышит. Его в этом месте никогда не полюбят. И та надпись, которая станет первой вещью, которую он увидит, если поднимет глаза, пусть и не предназначалась ему, но все равно казалась чем-то закономерным, чем-то случайным, однако попавшим в самую цель. Эс себя ненавидит. Однако если он будет плакать, сделает только хуже. Наверное, старост уважают немного больше, когда они не плаксы, да? Поэтому Эс плакал тихо.