i’ll find you everywhere

      Солнце едва проглядывало из-за темно-зеленых, еловых верхушек. Искристый снег хрустел под лапами. Чону втянул носом запах приятной, морозной свежести. Зима в этом году выдалась очень длинной и холодной, но весна уже наконец потихоньку начинала входить в свои законные права.        Минхен и Джено игриво боролись рядом, пытаясь покусать друг друга за уши. Омега хотел выйти в лес, чтобы немного размяться, а может и поохотиться, и два маленьких альфочки увязались за ним следом в чащу.        Недалеко звонко хрустнула сухая ветка, Чону резко втянул воздух и быстро схватил двух волчат, прижимая к себе. Инстинкты тут же забили тревогу. Чужаки.        — Живо возвращайтесь на нашу территорию, бегите по следам и ни в коем случае не оборачивайтесь. Держитесь друг друга и не потеряйтесь, — прошептал он двум мальчикам, и те, быстро переглянувшись между собой, боязливо осмотрелись вокруг.        — Чону-хен? — тихо позвал Джено, но старший лишь слегка подтолкнул альф назад. — Бегите, — рявкнул он, прежде чем два массивных коричневых волка появились на небольшой поляне.        Альфы сорвались с мест одновременно, и Чону выскочил вперед, прикрывая мальчиков и сбивая одного из чужаков с лап. Омега позволил себе быстро оглянуться назад. Жизнь и безопасность детей стояли в приоритете. Волки злобно зарычали, и Чону едва удалось избежать острых когтей, что намеревались полоснуть по морде. Двое альф на одного омегу было не совсем честно, мельком заметил он, но главное, что маленькие волчата успели урвать лапы.        Завыл холодный ветер, деревья неспокойно закачались, на белом снегу медленно появлялись яркие красные пятна.        Чону крепко сцепил зубы. Погибать вот так просто от лап двух чужаков на такой милой поляне и в такой чудесный день совершенно не хотелось. Они Джэхеном ещё даже не виделись сегодня, потому что тот вместе с Енхо рано-рано утром ушел прочесывать границу с восточной стороны, где в последнее время слишком участились нападения волков-одиночек.        Но омега уже хромал, потому что чужак покрупнее успел укусить его за заднюю лапу, а на боку были две слишком глубокие царапины, из которых капала кровь, окрашивая его белоснежную шерсть.        Святая Матерь Луна, если он выживет, Джэхен просто убьёт его за такую неосмотрительность и своевольность.        А потом заобнимает и зацелует до смерти, и такой вариант Чону очень даже прельщал. Он зарычал и оскалился, мышцы напряглись, и в секунду бросился на альфу поменьше, которого уже успел хорошо потрепать. Тот яростно взвыл, и они кубарем покатились по поляне, царапаясь и кусаясь. Второй чужак в их хватку не вступал, и Чону только запоздало заметил двух чёрных волков, что неслись к ним. Сердце забилось чаще, а метка на шее запульсировала.        Родное, своё.        Омега едва успел отпрянуть, прежде чем зубы неизвестного альфы сомкнулись на его холке, и жалобно взвыл, откатываясь, когда Джэхен одним резким сильным толчком скинул с него чужака.        Енхо уже успел расправиться со вторым и прогонял, угрожающе стуча острыми клыками. — Убирайтесь с этой территории немедленно, и мы простим вам нападение на беззащитных омегу и маленьких волчат. — прорычал он, и чужак едва клацнул зубами. Енхо вспорол ему половину бока.        Джэхен с мнением вожака согласен не был, и услышав его слова, рассвирепел ещё больше, вонзая в альфу острые когти и едва не раздирая его плоть.       Его омега мог погибнуть, и больше страха и беспокойства в нем бурлила животная ненависть. Разум был затуманен, и единственной ярко-мигающей мыслью было убить.        Он впивается клыками в шею уже скулящего от боли альфы, желая перегрызть тому горло, и голос Енхо доносится до него как будто сквозь толщу воды.        — … Джэхен, Джэхен, — вожак зовет его уже не в первый раз и, не получив никакой реакции, вмешивается разнимая. Альфа рычит и скалится, но Енхо – их вожак и главный альфа, и не подчиниться ему просто нельзя.        Жалобный, болезненный стон Чону разбивает образовавшуюся тишину, и Джэхен вздрагивает, тут же падая рядом с омегой.        — Тихо, тихо, родной. Все хорошо, мой хороший, все хорошо. — зажимает бок младшего, и тот дергается, едва не скуля от разрывающей боли. Он, кажется, потерял слишком много крови, так ещё и задняя лапа пульсирует так, словно кости скоро просто лопнут.        — Джэ, — выговаривает омега с трудом. В горле слишком сухо, и больше всего хочется чистой воды из ручья или горячего травянистого чая. — Джэ, Енхо-хен, спасибо. — он начинает кашлять, и альфа тут же прижимает палец к его губам, заставляя замолчать. — Чшш, не стоит, любовь моя. Потерпи чуть-чуть, и мы будем в поселении. Отчитаю я тебя позже, — угрожающе обещает Джэхен, и омега не может не улыбнуться, несмотря на тупую боль. Чон осторожно подхватывает его на руки, и они с Енхо на небывалых скоростях мчат домой.        Главное успеть, главное успеть добраться до поселения и Тэиль-хена. И тогда все будет хорошо.   //        Чону с трудом разлепляет веки. В горле сушит, будто он неделю ничего не пил, а живот бурчит так, словно он пропустил и завтрак, и обед, и ужин, а такого просто не могло быть не при каких обстоятельствах! Еда – это вообще-то святое.        — Хен! — неожиданно раздаются два звонких радостных голоса, и Чону едва не морщится от столь резкого шума. Глаза быстро привыкают к свету, и он поворачивается, замечая двоих детей. Заплаканные Минхен и Джено с опухшими глазами и красными носами тут же залазят к нему на кровать, прижимаясь с двух сторон и крепко обнимая. — Хен, прости нас. Мы слишком долго бежали, — Джено начинает тихо шептать, и Минхен тут же ободряюще сжимает руку брата.       — Да, Чону-хен, прости нас пожалуйста. Но Слава Луне, по дороге мы встретили отца и Джэхен-хена, которые возвращались с обхода. — младшие быстро-быстро извиняются, запинаясь, и омега лишь нежно ерошит их темные макушки. — Все в порядке, маленькие. Главное, что с вами все хорошо и вы целы и невредимы. К тому же, вы – невероятно храбрые альфы, я горжусь вами двумя.        — Правда? — дети аж подпрыгивают и переглядываются, слегка краснея.        — Конечно, — Чону нежно улыбается, — спасибо, что спасли меня.        — Хен! — громко протестует Минхен, — это ты нас спас!        — А потом нам пришлось спасать одного слишком свободолюбивого, непослушного мальчика. — раздается глубокий, низкий голос Джэхена, и маленькие альфочки чуть не валятся с кровати от неожиданности. — Могу я попросить вас о просьбе? — старший дожидается двух энергичных кивков и улыбается. — Сходите, пожалуйста, к своему папе и передайте, что Чону проснулся.        Братья тут же спрыгивают с кровати и быстро уносятся, направляясь к дому вожака и его семьи. Джэхен занимает освободившееся место на кровати и нежно гладит младшего по лицу, осматривая каждый миллиметр. Чону улыбается и жмётся ближе, подставляясь под ласку словно маленький щеночек. — Прости, я знаю, что поступил очень-очень глупо и опрометчиво, — тихо извиняется омега, накрывая руку старшего своей. Тот лишь громко и тяжело вздыхает и наклоняется, касаясь носом носа младшего. — Мы поговорим об этом позже, хорошо? Сейчас главное, чтобы ты восстановился и окреп. Сначала твоё состояние, все остальное потом. — Чону тихо угукает, и Джэхен нежно чмокает его в щеку.        — А нормально поцеловать? — возмущается младший, пытаясь извернуться, но альфа лишь тихо смеётся, щёлкая по носу, и шепчет в самые губы. — Ты наказан. Пока полностью не восстановишься, не получишь ничего больше. Или мягкие поцелуи в щеки и объятия тебя уже не устраивают?        — Противный альфа, — фыркает омега, и отворачивается, накидывая на себя одеяло. — Все, я спать. Уйди.        — Не переживай, восстановишься, и я восполню весь твой недостаток любви, — шепчет на ухо, опаляя горячим дыханием, и Чону вздрагивает, пихая старшего острым локтем в тот момент, когда в домике наконец появляются Тэиль и маленькие альфочки на руках вожака.  //        — Я злюсь, Чону, я правда очень злюсь, и ты просто не представляешь, как сильно я испугался. Я знаю, что ты слишком свободолюбивый и непослушный, и я не имею абсолютно никакого права что-либо тебе говорить про это или запрещать.        — Джэ…        — Но ты представить себе не можешь, как сильно я испугался, когда увидел тебя в крови, еле живого, под неизвестным альфой. — Джэхен обессилено опускается на кровать, и Чону тут же присаживается рядом, обнимая и утыкаясь в широкую грудь.       — Прости меня, правда прости. В этот раз я поступил очень глупо, зашёл на опасную территорию, так ещё и мелких с собой потащил. Прости, любовь. — Чону шепчет, мягко целуя в шею рядом с меткой, и трется носом. Альфа будто разом выпускает весь воздух и прижимает к себе, перетягивая на колени и окольцовывая тонкую талию. — Я больше никуда не сунусь, за пределы уж точно. — обещает омега, расслабляясь в руках старшего и вдыхая его запах.        Джэхен улыбается и осторожно укладывает младшего на кровать, нависая сверху. Обхватывает за щеки и наконец прикасается к потрескавшимся и таким желанным губам омеги, слегка прикусывая и проникая в рот. Чону тихо стонет и обнимает альфу за крепкую шею, прижимая ближе. — Джэ, пожалуйста.        — Что такое, любовь моя, что ты хочешь? Скажи мне. — старший откровенно дразнится, и Чону в отместку кусает его за шею и проникает вечно холодными руками под футболку, касаясь стальных мышц.        — Мой хороший, но непослушный, своевольные котенок. — опаляет чувствительное ушко младшего горячим дыханием альфа и прикусывает мочку, слегка оттягивая и играясь, пока руками касается живота и боков. Чону вздрагивает и тяжело дышит, зарываясь пальцами в тёмную копну волос и нежно массируя. Джэхен начинает чуть ли не мурчать, подставляясь под прикосновения, и младший победно ухмыляется. Глупый альфа думает, что у него есть какая-то власть. У Чону намного больше разных рычажков давления. Губы старшего перемещаются на шею и ключицы омеги, с особенной нежностью и любовью выцеловывая метку, и оставляют рядом несколько лёгких укусов.        — Джэ, Джэхенни, пожалуйста, — младший судорожно вздыхает, когда альфа языком касается его груди и легко проходится кончиками пальцев по ребрам. Тянет со старшего такую мешающую сейчас футболку и дергает за кромку лёгких льняных штанов.        — Нетерпеливый, — нежно выдыхает Джэхен и стаскивает с себя одежду. Чону довольно облизывается и оказывается сверху, прижимая альфу к постели и оглаживая стальные мышцы.        — Черт, — шепчет, очерчивая кубики пресса. — Каждый раз как в первый. Никогда не привыкну, что мне достался настолько потрясающий альфа. — лижет покрасневшие от похвалы уши, целует в щеки и подбородок и прижимается носом к железе на шее, полной грудью втягивая родной запах костра. Джэхен издаёт низкие хрипы и тяжело дышит, и о, Чону заставит его быть громким. Спускается ниже, носом очерчивая линию до кромки трусов, и стягивает их вовсе, оставляя старшего совсем без одежды. Тот одной рукой крепко держит омегу за талию, а другой успокаивающе выводит круги на спине.        — Прости, малыш, но сегодня. — Джэхен улыбается, разгадывая план младшего, и сгребает в объятия, подминая под себя. Тот тихо стонет, от удовольствия поджимая пальцы, стоит альфе лишь коснуться низа его живота, и шире раздвигает ноги.        — Джэхенни, пожалуйста, — Чону тихо скулит, и старший понимает все без слов, прижимаясь губами к внутренней стороне бедра и оставляя миллион лёгких поцелуев-бабочек. Намеренно избегает чужого возбуждения, желая немного помучить. Чону, между прочим, все ещё наказан.        — Джэ, пожалуйста, — омега громко всхлипывает, обнимая за широкие плечи, и старший аккуратно вводит палец внутрь, успокаивающе поглаживая бедро.        — Любовь?        — Все хорошо, все прекрасно. Продолжай, пожалуйста. — просит, зажмуривая глаза, и альфа, несколько раз поцеловал в искусанные губы, вводит второй и, не заметив ни малейшего признака дискомфорта на лице парня, третий палец.        — Ты прекрасен, Чону-я, — улыбается, поцеловал в висок, и начинает осторожно растягивать, боясь причинить своему омеге малейший вред. Тот через несколько минут сам подмахивает бедрами навстречу и, глубже насаживаясь, хватает за руку. — Джэ, пожалуйста, — всхлипывает, прося о большем, и альфа тут же слушается, вынимая пальцы и входя одним, слитным движением.       Джэхен ловит губами первый звонкий стон, закидывает левую ногу младшего себе на предплечье и подстраивается под комфортный им обоим темп. Чону тяжело дышит, мягкие, нежные прикосновения и темп старшего доводят его до разрядки буквально за несколько минут, и он кончает без рук от одного члена своего альфы внутри. Джэхену хватает ещё буквально нескольких толчков и он выходит, пачкая бедра и живот омеги. Чону почему-то хихикает, и едва старший ложится рядом с ним, укладывает голову ему на грудь.       Они долго-долго, тягуче целуются, деля на двоих одно дыхание, и отрываются только, когда заканчивается воздух. Джэхен нежно вытирает омегу тонкой простыней и заворачивает в другую. Сейчас они немного полежат, а потом сходят искупаться.        — Знаешь, что Тэиль-хен ещё сказал, помимо того, что я абсолютно здоров? — Чону тихо шепчет, лежа сверху на своём альфе, и смотрит прямо в очаровательные, шоколадные глаза.        — М? — Джэхен заинтересованно мурчит, гладя талию и спину младшего, и расчёсывает светлую макушку.        — А ты ничего не чувствуешь? Никаких изменений вообще? — садится на бёдра старшего и обводит глазами, перемещая руку альфы со своей талии на живот. Тот ощутимо вздрагивает, и Чону видит, как быстро работает мозг старшего, переваривая информацию.        — Мы станем родителями? — благоговейно шепчет он, широкими тёплыми ладонями гладя ещё совсем плоский живот.        — Сюрприз, — улыбается Чону, пожимая плечами, и оказывается в удушающих медвежьих объятьях. — Святая Матерь Луна, мы с тобой станем родителями.