***
— Успокоилась? Или ещё подышим на счёт? Ты учти, солнышко, у меня график, но я готов с тобой ещё посидеть, если… — Да заткнись ты уже, я в порядке. — Ай, как неучтиво, со своим спасителем! Точно всё окей? В каком месте головой ударилась? Стадия шизофрении? Таблетки? Травка? — Ген пытался шутить, вообще-то, но Кохаку (так она представилась) явно не врубалась. — Шиза-чего? — Знаешь, не важно. Я всё равно вызываю скорую. — Кого вызываешь? Духов? Ты колдун, что ли? Ген не зря подозревал наркоту. И откуда эта туристка обдолбанная выпала, из окна, или что? Или прям с неба? Из пролетавшей мимо тарелочки? — Ско-ру-ю, дорогая. Врачей. На белой карете с красным крестом. — Не надо врачей, со мной всё нормально! Ген скептически изогнул бровь. Незнакомка выглядела так, будто на ноги встать сейчас не в состоянии. — Мне просто надо домой, — и снова в уверенных интонациях Кохаку промелькнули панические нотки, так что даже чернейшее и черствейшее сердце Асагири дрогнуло. — Если ты колдун, отправь меня назад. — …знаешь что, — после долгого растерянного молчания Ген решил подняться на ноги, — я принесу тебе воды. Ага, оттуда. Из автомата, и не делай такое лицо, эта штука не кусается, клянусь! Так вот, водички… А потом расскажешь про «дом» и куда «назад», идёт?***
Спустя ещё минуту у Асагири потихоньку волосы начали вставать дыбом: прямо от затылка, по кривому-косому пробору и до длинной асимметричной чёлки. Странность номер №3, №4, №5 и далее по списку: Кохаку соображала ясно, но крыша у неё протекала знатно. Вернее, не так: крышу снесло ураганом. Она не знала, как открывать бутылку и пить из горлышка. Она называла дома «скалами», окна «дырами», а металл «блестящим камнем». Самое время пересмотреть теорию о работорговле и якудза… — То есть, ты реально… никогда не видела такой автомат с напитками?! Погоди, ты вообще пробовала колу? — Да я понятия не имею, о чём ты спрашиваешь, долбанный колдун! Ответь уже нормальным языком, где я оказалась! — «Токио» и «Япония» тебе ни о чём не говорят? Судя по раздражённо-озадаченному лицу Кохаку, культурный коннект не произошёл и даже не собирался. Чудо, что она вообще говорит по-японски, хотя и с жутким акцентом… — Ладно, дорогуша, — вздохнул Асагири, принимая нелёгкое решение, — мой обеденный перерыв кончился, ты больше не падаешь в обморок, и я понятия не имею, куда ты там просишь тебя «вернуть». Короче, звоню в 911. Он снова поднялся, но в этот раз Кохаку с удивительной силой схватила его за руку: — Стой! — взгляд в панике заметался между стенами из «гладкого блестящего камня», лицом Гена и телефоном в его руке. — Не бросай меня! Куда ты собрался?! — Вы позвонили в службу спасения, все разговоры записываются. Здравствуйте, что у вас случилось? — Девушке плохо, галлюцинации у неё, перекрёсток на… — Ген отвлёкся, когда Кохаку резко дёрнула на себя. — Да что ты творишь, дурная?! Съёмки у меня, говорю же, некогда тут с тобой…! Мимо них по проспекту с шумом проехал грузовик, заставив Кохаку вскрикнуть и с удвоенной силой вцепиться в его предплечье — да откуда такие мускулы у хрупкой девицы, что аж кости захрустели?! Ген тоже, за компанию, взвыл, и выронил телефон. — Это девять один один, повторите адрес. Что у вас происходит? — Это какая-то магия, да?! Кто там разговаривает?! Ген успел краем глаза приметить странность №6 — как в переулке вдруг возник ларёк с фастфудом. Железный такой фургончик, выкрашенный в красный, и невесть зачем брошенный в тупике тёмного переулка, среди мусорных баков и проводов. В таких, вообще-то, обычно продают тайяки на фестивалях… Почему он вообще это заметил? Потому что ещё секунду назад, Асагири готов поклясться, никаких ларьков в том самом месте и в помине не было. Ни новых, с чистой вывеской и отполированным металлом, ни старых-ржавых. Никаких. Но, нарушая пространственно-временной континуум, ларёк появился — возник, словно из воздуха. Вдобавок ко всему, железная дверь вдруг распахнулась, и на пороге показалась фигура в белом лабораторном халате. Фигура что-то крикнула и бросилась к ним. Ген успел немного испугаться, и тут Кохаку со всей своей сверхъестественной силой дернула менталиста на себя. По законам логики, физики, и всего остального рационального, от этого её выкрутаса оба должны были впечататься в стену, при чём Асагири — носом, так что он инстинктивно зажмурился. И рухнул. На Кохаку. А что ещё интереснее — Кохаку рухнула спиной на траву. Это уже странность номер 7, но дальше у Асагири случился взрыв мозга, и больше он странности не нумеровал — всё вокруг превратилось в одну сплошную странность. Потому что Ген упал, и впечатался рожей тоже в траву. Да-да, в грёбанную солнечную полянку с травушкой-муравушкой посреди залитого бетоном, стеклом и железом, центра Токио. Окей, он распахнул глаза. Постойте, это не Токио. Кохаку взвизгнула, отпихнула его от себя, вскочила на ноги (и как умудрилась-то, на этих жутких… это что, каменные каблуки?!) и тут же восторженно заорала: — Я ВЕРНУЛАСЬ НАЗАД! ВЕРНУЛАСЬ НАЗАД! А у Гена, ошарашено пялившегося на лесную поляну (посреди Токио!), язык так и не повернулся спросить: а куда, собственно, назад? Или, чем чёрт не шутит, когда?***
Кохаку резко обернулась к нему, словно вдруг вспомнила о чём-то: — Ты… — она замерла. — Ген, да? Ты никогда здесь раньше не был? За долю секунды они поменялись местами: теперь Асагири в ужасе вертел головой, подавляя лёгкий приступ тошноты и сильный — паники, а Кохаку недоумевала и пыталась его успокоить. Даже руку на плечо неловко положила и похлопала. — Ген Асагири, ты перенёс меня назад с помощью своего колдовского искусства? Я искренне тебе благодарна! Это был благородный поступок. Вот так успокоила, спасибо. Ген только растерянно кивнул, пробормотав «ага». Какой это… век до нашей эры? Как-то неловко у самой Кохаку спрашивать. Погодите, а там лежит… каменная голова? Скульптура? Почему она кричит? Когда на глаза менталисту попалось более десяти жутких и местами поломанных статуй, всё стало лишь запутанней, а по спине поползли мурашки. — Кохаку, милая… — он наконец поднял на неё взгляд, но вставать на ноги не спешил (боялся не устоять и в тот же миг грохнуться обратно), — а не подскажешь, случайно, какой сейчас год? — Пять тысяч семьсот тридцать восьмой. Но ответила не Кохаку, конечно. Она удивилась не меньше, чем Ген, когда из-за ближайшего дерева показался парень в белом лабораторном халате — определённо тот же самый тип, которого они видели в переулке. В центре Токио, мгновение назад. — И ради грёбанного Третьего закона термодинамики, может хватит уже падать через временные червоточины?! Я задолбался гоняться за вами двумя через сотни блин тыщи лет!