♧♧♧♧♧♧♧♧♧♧
Сынмин переехал из родного Сеула вроде бы недавно, всего лишь несколько месяцев назад, но вот уже и учебный год подходит к концу. Странно осознавать, как же быстро летит время. Вот ты ещё гуляешь с друзьями на набережной и дурачишься в фотобудках, а вот уже сидишь на занятиях в кабинетах, где гуляет сквозняк. Ким просто проклинает эти кондиционеры, потому что не раз из-за них болел. В целом, можно сказать, что ему повезло. Обошлось без травли, хотя и друзей подросток тут не нашёл. Слишком разные уж понятия о дружбе у корейцев и американцев. Хотя, зная свою везучесть, Сынмин был не удивлён, когда на его несчастную голову свалился он. Хван, блин, Хёнджин. Всё, что Ким о нём знает, так это то, что тот тоже из Сеула и переехал примерно по той же причине. Работа родителей. В остальное парень не лез, потому что и так хватает присутствия Хвана, ведь он как жвачка. Приклеился в начале года и до сих пор вот не отлипает. Возможно, стоит сказать ему спасибо, что скрашивает серые будни, но Сынмин ни за что этого не сделает. Обойдётся. Если вкратце, Хёнджину явно заняться нечем, иначе не объяснить, почему он всё время оказывается где-то рядом. При этом каждая их встреча состоит из того, что старший говорит какую-то чепуху, Сынмин резко отвечает, а потом начинается уже перебранка. Не со зла, конечно, просто подростковая гордость и желание не упасть в грязь лицом. А ещё Хёнджин – это ходячий флирт. Сынмин уже придушить его хочет, когда в очередной раз слышит про своих родителей, про помощь в уборной или ещё что похуже. Это мало того, что на нервы действуют, так ещё и смущает до жути, особенно, если рядом кто-то есть. Хвану же до этого вообще нет дела. Если кто-то услышит что-то лишнее, это проблемы только этого самого кого-то. Подросток не заставляет никого проходить мимо в такие моменты. Хотя от сильной любви к Сынмину он всё-таки чаще говорит подобные вещи на корейском. Видит же, как младший начинает паниковать из-за стыда.♧♧♧♧♧♧♧♧♧♧
Сынмин не особо любит комнату, в которой живёт. Он хоть и перевёз кучу своих вещей сюда, но всё равно не то. Нет больше той атмосферы, тех воспоминаний. А это место, словно слабая попытка всё вернуть, но это выглядит ужасно фальшиво. Тем не менее только здесь Ким может быть самим собой в полной мере, может погрузиться в свои мысли. Только оказавшись на мягкой кровати, завернувшись в плед и обняв подушку, Сынмин отпускает всё лишнее и остаётся один на один с настоящим собой. И какой же он? Грубый, саркастичный и вредный? Как бы не так. Нет, сарказм, конечно, это неотъемлемая часть парня, но просто она не главная. Мягкая душа, желающая романтики и любви. Вот это уже ближе. А ещё очень подходящее слово "пугливый". Сынмин сколько угодно может делать вид, как ему всё равно на всех и вся, но на самом деле он до жути боится. Боится показаться не таким, боится быть слабым, боится признать свои чувства. Потому за это могут осудить. А подросток не переживёт, если его осудит Хёнджин. Мало ли чего он пристаёт. Ему, может, просто скучно, вот он и хочет поиздеваться. Ну а думать о том, что его могут просто использовать, Ким вообще не хочет. Хотя понимает, что это вполне вероятно. Вы же видели Хвана, он ведь идеал на ножках. Куда ему таскаться с такими, как Сынмин. Но мозг работает вразрез с сердцем. А оно колотится каждый раз, стоит посмотреть в эти глаза, случайно коснуться вечно холодной кожи, вдохнуть знакомый цитрусовый запах. Мысли строят в голове картинки, как парни гуляют по парку, обнимаются у младшего дома и целуются под лестницей в перерывах между уроками. От этого Ким начинает сходить с ума. Хёнджин на него плохо влияет. И вот снова непрошенные слёзы, тихие всхлипы, заглушаемые подушкой. Сынмин сильный, он обязательно справится с этим. Просто нужно немного поплакать.♧♧♧♧♧♧♧♧♧♧
— Скажи честно, вот тебе охота переть за мной? — возмущается Ким, промокший до нитки. Погода не щадит, с неба льёт как из шланга, которым мама Сынмина наполняет бассейн. Естественно зонта нет ни у кого из школьников, поэтому кто-то бежит под рюкзаком, кто-то пытается спастись засчёт скорости, а кто-то просто смирился и спокойно бредёт домой. К таким относятся и Хёнджин с Сынмином. Только у первого была возможность добежать до дома, он живёт не так далеко. Но почему-то он решил проводить Кима, которому идти достаточно долго так ещё и в горку. Кроссовкам явно не пережить этот день. — Очень даже, — отвечает старший, подставляя лицо под прохладные капли. — Я не против провести с тобой время в столь чудесную погодку. Уши младшего горят даже несмотря на ветер и на не самый тёплый воздух. — Всегда знал, что ты ненормальный, — отворачиваясь, произносит Ким. — Просто ты сводишь меня с ума. Нет, Сынмин точно его рано или поздно закопает. Заживо. Видимо спокойно идти и наслаждаться Хван не может, надо вот ему обязательно что-то учудить. Самое страшное, что Ким вообще не понимает, что творится в этой черепушке под мягкими светлыми волосами. Потому что никогда не предугадаешь, когда и что в очередной раз вытворит это чудо. Перьев только не хватает. — Эй! — от неожиданности Сынмин даже не чувствует, как печёт шею сзади. Гораздо больше его волнует, что Хёнджин сейчас убегает вперёд с его камушком. Люди постоянно спрашивают, что за безделушку Сынмин вечно носит на шее. Парень в какой-то момент устал каждому объяснять, поэтому стал просто съезжать с темы. Просто важное. Остальное и не нужно людям знать. Вообще это обычный симпатичный камушек, переливающийся разными цветами. Особенно подростку нравится рассматривать его на солнце, когда лучи создают радугу. Нашёл Ким его случайно, пока гулял с друзьями по пляжу. Сначала парень подумал, что это обычная стекляшка, но нет. Это явно что-то другое, но, что именно, Сынмин так и не узнал. В тот же день он потратил несколько часов, чтобы красиво и надёжно обматать камушек верёвочкой. И вот с тех пор он носит его, не снимая. Шнурок, конечно, то и дело изнашивпется, поэтому приходится менять, но это мелочи. Сейчас, после переезда, это украшение одно из главных напоминаний о родном Сеуле, поэтому Ким ещё трепетнее к нему относится. А тут Хёнджин вылез со своими непонятными затеями. — Верни быстро! — пытается достучаться Сынмин, пока догоняет Хвана, который в открытую смеётся. — А ты догони! — подначивает он. И вот два школьника бегут вверх по холму, прямо по дороге, пока с неба продолжает лить. И почему-то в этот момент Сынмину становится легко. И будто нет холода, нет дождя, нет риска заболеть, нет заданий на завтра. Есть только этот момент, Хёнджин и он. И именно сейчас он счастлив. Возможно кто-то посмотрит на них, как на придурков, возможно потом влетит от родителей. Но об этом будет переживать Сынмин из будущего, потому что Сынмин из настоящего слишком занят тем, что наконец-то живёт, а не существует. — Да стой же ты, — уже и младший искренне смеётся, не желая проигрывать в импровизированном соревновании. — Не вздумай потерять! Хёнджин показывает язык и резко останавливается. Правда, он не учитывает, что Сынмин бежит прямо за ним, поэтому в итоге оба падают в огромную лужу. Старший не пытается даже удержаться и спокойно ложится на асфальт, продолжая хохотать. А Ким, по воле судьбы оказавшийся сидящим на своём однокласснике, скатывается и ложится рядом, протягивая руку ладонью вверх. — Отдай, — тяжело дыша, снова просит подросток. Хёнджин молча возвращает камушек, на котором опять придётся менять шнурок, и поворачивает голову в сторону младшего. Сынмин замирает, почувствовав, что холодные пальцы коснулись ладони. Чужой взгляд вгоняет в краску, и Ким не сдерживается и отворачивается. По лицу ударяют холодные капли, спиной чувствуется образовавшийся ручей, а воздух пропитан свежестью. Весна в самом разгаре, тёплые дни изредка прерываются такими дождливыми, как сегодня. Близится конец учебного года, остаётся потерпеть совсем немного. Сейчас бы любимого человека рядом, но он вроде как имеется. Жаль только, что он не знает о том, что он любимый. Правда мирное и счастливое время приходится отложить, потому что болеть всё-таки не очень хочется. Поэтому Хёнджин поднимается и предлагает руку Сынмину. Младший хотел бы ещё немного вот так полежать, но понимает, что пора домой. Он не отказывается от помощи и мысленно сгорает, когда руки сцепляются в замок. Камушек отправляется в карман рюкзака, а ребята молча продолжают идти. И Ким больше не возмущается, что старший провожает его. Потому что руки они так и не отпустили. — Заходи, — говорит Сынмин, открывая дверь своего дома. — Зачем? — искренне удивляется Хёнджин, не веря, что ему могли такое предложить. — Я тебя в мокром и без зонта не отпущу, — стараясь не смотреть на одноклассника, объясняет Ким. — А твои родители против не будут? — всё ещё переживает старший и при этом пытается скрыть покрасневшие щёки. — Их нет, они ещё на работе. Проходи уже, только лужу напустишь, — и он затаскивает Хвана внутрь, оставляя на коврике. Теперь он начинает мельтешить и суетиться, чтобы не заставлять Хёнджина мёрзнуть. Сынмин быстро бежит на второй этаж и ищет сухую, а главное чистую одежду в своём шкафу. Найти не мятое оказывается невозможно, поэтому подросток просто выбирает что-то приличного вида. Была бы воля Кима, он бы оставил Хёнджина хотя бы на часик, но тому надо уже домой. Стараясь не показывать своего разочарования, он вручает старшему одну из своих ветровок и зонтик. Внутри всё скручивается и переворачивается, когда Сынмин смотрит на одноклассника в своей одежде. Вот даже мятая футболка с щеночком и слегка короткие штаны не портят парня. — Спасибо, — благодарит Хёнджин, снова стоя на пороге. — Я верну всё потом, когда постираю, не переживай. Хочется сказать, чтобы ничего он не стирал, чтобы оставил хоть частичку себя, даже если это просто запах. Вместо этого, Ким просто закатывает глаза и кивает. Он уже готовится закрывать дверь, когда старший берётся за ручку. Однако этому не суждено случиться, по крайней мере не прямо сейчас. Потому что Хёнджин наконец-то решается. Он поворачивается к подростку и тут же притягивает к себе, положив ладони на чужие щёки, чтобы быстро соприкоснуться губами. Испугавшись собственного порыва, он хочет сбежать, но теперь уже его останавливают и удивляют. Мог ли он ожидать, что Сынмин поцелует в ответ? Что прижмётся так близко, обнимет за шею? Да Хвану такое разве что снилось. Но иногда снам свойственно становиться реальностью, и Хёнджин не тот человек, который упустит возможность. Поэтому он кладёт руки на талию младшего и перенимает инициативу в поцелуе, давая ему расслабиться и успокоиться, насколько это возможно. Когда они отстраняются, слышится рваный выдох Сынмина. Он боится открывать глаза, но прохладные пальцы на щеке и подбородке не оставляют выбора. В глазах старшего он видит всё то, что чувствует сам, и от этого камень, давивший так долго, падает с души. — Я хотел уже извиняться, но, видимо, не нужно, да? — и всё-таки Сынмин его задушит, не сомневайтесь. — Ой, всё, — он бьёт Хвана по плечу и хочет отойти, но его продолжают держать. — Пусти, придурок. — Неа, — отвечает Хёнджин, убирая руки с талии только для того, чтобы положить их на спину обнять парня. — Теперь уже точно не отпущу. Сколько угодно Сынмин может возмущаться, но ему нравится. Ужасно нравится, что не нужно говорить вычурные речи, чтобы признаться, чтобы показать свои настоящие чувства. Он обязательно закопает Хёнджина, но когда-нибудь потом, когда тот совсем его выбесит.♡♡♡♡♡♡♡♡♡♡