Шутки кончились, Ким Тэхён

***

      Чонгук ненавидит первое апреля. Кто вообще придумал этот глупый «праздник»? Кому могут нравиться неуместные шутки и разводы, которые порой граничат с непозволительной тупостью? Чонгук не ханжа, Чонгук всё понимает, Чонгук просто хочет, чтобы весь это первоапрельский кринж движ был где-то в стороне от него, но…       Мама Чона всегда была той ещё шутницей. Ох, сколько раз она разыгрывала его в этот День дурака… И каждый раз он верил! Наивно верил, потому что надеялся, что мама наконец перестала чудить, а порой и просто забывал глянуть на календарь и попадался в ловушку родительницы.       Потом друзья в универе. Хосок — тот ещё тролль! И как они вообще подружились? Всегда серьёзный, собранный, ответственный Чон, и раздолбай Хо, что расставлял для своего товарища первоапрельские капканы похлеще мамы.       Теперь Тэхён. Двадцатиоднолетний красноволосый задира, что заочно учится в университете, но уже работает в достаточно престижной фирме, попав туда по блату через отца. Они с Чонгуком коллеги, трудятся вместе третий год, и прошлые первые дни апреля Чону от Кима хорошенько прилетало. В этом же году он решил быть умнее, быть подготовленнее и вообще не верить ни единому слову Тэхёна. Просто нужно как-то пережить этот рабочий понедельник, а вечером закрыться дома, обнять свою собаку, отключить телефон, дабы шутники в соцсетях не активизировались, и дождаться ночи.       План Чонгука трещит по швам с самого утра. Мама удивляет звонком в семь часов, сообщает, что улетает на Чеджу с подругами, просит быстренько купить им билеты, ведь сама она не очень хорошо разбирается в интернетах. Чонгук уже заходит на сайт авиакомпании, как вдруг осознаёт сегодняшнюю дату. Он хлопает себя ладонью по лбу, цокает, закрывает вкладку и перезванивает маме. — Хорошая попытка, но не в мою смену, — гордо заявляет сын. — Достаточно я верил в твои приколы, но больше не прокатит. — Гуки, ты чего? Мы с тётей Чхве и тётей Ли на самом деле собрались к морю! — восклицает женщина. — Мы ещё в марте хотели, обсуждали, а сегодня решили, что точно пора, пока жара не началась. У меня отгулы на работе, у Чхве отпуск, а Ли, сам знаешь, не работает, может себе позволить с таким-то мужем. — Очень убедительно, молодец, — хвалит маму Чонгук. — Но я серьёзно больше не поведусь. Хотите к морю — покупайте билеты сами. — Чонгук! — Полным именем мама называет сына только в моменты, когда очень сердится. — Ты вообще меня слышишь? Мы давно планировали! Купи билеты, а? Не будь ты задницей. — Уж лучше я буду задницей, чем опять куплюсь на твои розыгрыши. Всё, пока, мне пора на работу! — Чон кладёт трубку, не дослушав возмущённые вопли женщины.       «Я вырастила настоящую свинью! И не стыдно тебе отказывать в помощи трём прекрасным дамам? Тьфу на тебя, Чонгук! Пусть тебе попадётся самый противный парень, который действительно будет тебя разыгрывать! Круглый год!!!»       Чон усмехается прилетевшей от мамы смс, всегда она такая вспыльчивая, но обзывается, конечно же, в шутку. И про парня тоже шутит. Определённо. Она знает, что сын является геем, принимает это и, разумеется, желает только лучшего. Но не сегодня… Не в день, когда её розыгрыш пошёл по ветру.       Вторым испытанием для Чонгука становится Хосок. Тот звонит в момент, когда Чон уже выходит из квартиры, попрощавшись с Цыплей — своей любимицей ретриверского происхождения. — Чувак, у меня полный пиздец. Ночью вмазался на тачке, она в ремонте… — Ты в больнице? — продолжает за друга Чон. Конечно же, не верит ни единому слову. — Нет, — на удивление отвечает Хосок. — Я в порядке, но мне срочно нужна машина. Тебе ведь близко до работы… Можно я возьму твою, а? Бля буду, очень надо! Мне сегодня отца встречать из аэропорта, а у него там чемоданы-хуеданы… В общем, на такси не варик, а тебе можно. — Ага, счас! — брякает Чон. Он хороший друг и всегда входит в положение. Но не первого апреля. — Не верю ни единому твоему звуку сегодня! И Чимину передай, чтобы даже не пытался меня разыграть. Идите все лесом сегодня, поняли? — Чувак… — Всё, конец связи.       Эта троица живёт в одном квартале. Чонгук и Хосок давно здесь арендуют квартиры, а Чимин присоединился недавно. Все они дружат с университета, и только один Чон страдает от шуточек товарищей. Пак в этом плане не такой жестокий, а вот Хо… В общем, Чонгук убеждён, что поступил правильно, не поверив и бросив трубку, а потому он в приподнятом настроении заходит в лифт, спускается на первый этаж, напевая себе под нос мотив навязчивой песни из тиктока, открывает дверь и… Замирает. Затыкается. Задыхается.       Его машина, что стоит на парковке напротив подъезда, полностью, мать вашу, обмотана в пищевую плёнку. Полностью! В плёнку! Хочется заорать или заплакать — Чон ещё не определился, но он чувствует полнейшую безысходность и понимает, что сегодня до работы ему действительно придётся добираться на такси.       «Хорошая попытка, чел. Спасибо за сюрприз с машиной! Мог бы и не палиться звонком, конечно. Не забудь к вечеру снять всю плёнку, козёл!»       Сообщение летит Хосоку. Чонгук летит к такси. Да уж… День точно обещает быть томным.       «О чём ты говоришь? Понятия не имею. «Спасибо» за помощь. Сам козёл😝».       На ответную смс-ку Гук хмыкает. Пусть эти придурки не прикидываются белыми и пушистыми, уж Чон-то знает, уж Чон-то от них натерпелся… А впереди ещё целый день в компании Ким Тэхёна, что сидит за соседним столом, постоянно палит на Чонгука, задирается, прикалывается, и уж точно не обойдёт стороной сегодняшнюю дату…       Тэхён Чонгуку симпатичен. Только внешне, правда… По характеру тот — настоящая заноза! Шебутной, шумный, обожающий всё необычное… «Ходячий мем» — так зовут его за глаза в офисе. И Чону всё это не подходит. Он ведь спокойный, серьёзный и бла-бла-бла… Ему бы милого парня рядом, но пока приходится обходиться редкими одноразовыми перепихонами с одним приятелем, и любовью Цыпли. Чону тридцать три, и ему бы завести семью, а не это всё, но как такое организовать, если вокруг одни шизики и… Эдакие любители первого апреля? — Что за херня, — зло бросает Гук, десятый раз тщетно пытаясь начать набирать текст на рабочем компьютере. — Все как сговорились сегодня!       На периферии мелькает огненно-красная макушка. — Зараза! — опять выругивается Чон. — Да что не так-то с этими буквами? — Проблемы? — К его столу подходит Тэхён, выглядит он до ужаса любопытным. — Что случилось, хён? — Сегодня всё против меня, — устало выдыхает тот, — а ведь рабочий день только начался. — Ммм… — загадочно тянет Ким. — А что конкретно случилось? — Буквы нормально не пропечатываются. Точнее… Всё смешалось. Люди, кони… В общем, херня какая-то с клавиатурой. — Ммм… — снова мычит Тэхён. — Ну ладно, хён, удачи! Я тоже пойду начну работать. — Уж будь добр. Помнишь же, что к вечеру все сдаём отчёты сегодня? — Помню-помню, — кивает тот, — мне с самого утра папа на эту тему мозг вынес. — Твой папа — наш босс, неудивительно. Не подведи его и команду. — Ага. — Красная макушка ныряет за соседний стол. — А по поводу букв… Проверь расположение кнопок на клавиатуре, что ли, а то ты со своей слепой печатью до вечера не догадаешься.       Чонгук опускает глаза на клавиатуру, внимательно всматривается, и видит, что три кнопки находятся не на своих местах. Кто-то пришёл в офис заранее, умело подковырнул эти самые кнопки, поменял их, а Чон и не заметил. — Вот же блинство! — выкрикивает бедолага. — Твоих рук дело? — обращаясь к Киму. — Не пойман — не вор! — Тэхён улыбается слишком очаровательно для того, чтобы надавать ему по ушам. Чонгук вздыхает. Перевёрнутых кнопок в конечном итоге оказывается семь.

***

— Чонгуки-хён… Помоги, пожалуйста, достать коробку! — Прилетает от Кима примерно через час работы в тишине. — Шею немного защемило. Боюсь, не дотянусь. — Молодёжь… — ворчит старым дедом Гук, но наивно топает за коллегой. — Я старше больше, чем на десять лет, у меня ничего не защемило, а у него защемило… — Ну… Спал неудобно. Не люблю спать один.       Чонгук на секунду подвисает, косится на Кима, а тот вновь улыбается и смотрит хитро. Эдакий красный лис. — Ладно… Что там за коробка? — Нужно поискать кое-что в старых документах. Вот эта! — Тэхён указывает на тёмно-коричневый короб, что стоит на одном из стеллажей в их офисе.       Чон про себя подмечает, что раньше не видел здесь эту коробку, а ведь он достаточно внимательный. Наверное, кто-то из архива притащил. Да пофиг, не так и важно! Он начинает тянуть её на себя и… Громко матерится, потому что у коробки, блин, нет дна, а наполнена она конфетти в форме розовых и красных сердечек, которые с ног до головы в долю секунды осыпают Чонгука. Где-то на фоне слышится хихиканье Кима… — С первым апреля, хён! — Я тебя сожру! — в сердцах рычит тот, переводя взгляд на шутника. — А сожри! — не теряется Тэхён. — Догони только сперва!       Догнать получается далеко не сразу. Зато, когда Чонгуку это удаётся, Ким получает от него смачный подсрачник. То-то же.

***

      Дабы успокоиться, Чон умывается, отряхивается от прилипчивых сердечек, возвращается за свой стол и запускает руку в вазочку с шоколадными конфетами. Сладкое — быстрый серотонин, и Гук порой этим злоупотребляет. Он вычитывает напечатанный текст на мониторе, а сам на автомате разворачивает конфету. Избавив её от фантика, отправляет лакомство себе в рот, но тут же закашливается, морщится, кривится, пускает слюни и… Вытаскивает изо рта кусочек ваты. Плотный, стоит отметить, кусочек ваты, покрытый шоколадом. Это ж надо… — Ким Тэхён!!! — орёт Чонгук, продолжая вытаскивать изо рта ватные волокна. — Твою ж налево!!! — А чего сразу я? — делается невинным тот. — Мало шутников у нас в офисе, думаешь? — До твоего появления никто не шутил! — А сейчас понабрались. — Не вешай мне лапшу на уши!!! — Лапшу на уши не буду. А вот вату в шоколаде в рот — получите распишитесь. — И снова заливисто смеётся, делаясь таким красивым, что у Чона не остаётся сил на него злиться.       Но прополоскать водой рот силы находятся.

***

      На обеденном перерыве Чонгук думает, что шутки кончились. Сколько можно-то? Это ж какую фантазию иметь надо! Или он все эти идеи для розыгрышей в интернете находит? Там полно придурков, что готовы делиться своими сумасшествиями. Конечно, отчасти Кима можно понять, у того ещё детство играет в причинном месте, но, как ни крути, во всём должна быть мера. Уверовав в это, Гук возвращается на своё рабочее место, и вновь обнаруживает технические неполадки — на этот раз не хочет работать мышка. — Батарейки вытащил? — повернувшись к Тэхёну, задаёт вопрос Чон. — Не смешно же. — Я и не смеюсь. И нет, ничего не вытаскивал. О чём ты? — с видом белой овечки отвечает Ким. — А чего у меня мышь не пашет?       Тэхён пожимает плечами и отворачивается, а Чон решает таки проверить наличие батареек и… Обнаруживает, что инфракрасная лампочка на задней стороне попросту заклеена, оттого мышь и не работает. Но это ещё полбеды. На тонком малярном скотче написаны какие-то слова… Стих? Да, кажется это стих, который Чонгук читает одними губами.       С 1 апреля, хён!       Хоть ты совсем дурён…       Тебя себе хочу —       И скоро получу.       Чонгук цокает. Цокает и покрывается лёгким румянцем цвета волос Ким Тэхёна. Это ещё что такое? Шутки шутками, но тут уже какие-то стишки в ход пошли, ещё и с намёками… Чон прекрасно понимает, что всё это — розыгрыш. Просто розыгрыш. И он уже договорился с самим собой, что не будет больше реагировать на подобное, потому отрывает скотч, комкает и отправляет в урну, даже не взглянув на поэта за соседним столом. В том, что это дело рук Ким Тэхёна, у него нет сомнений.       Но день окончательно перестаёт (или начинает?) быть томным, когда он находит следующую часть стихотворения у себя под клавиатурой… На этот раз четыре строчки написаны на белом квадратике бумаги.       Всё думаешь, шучу я.       Но всё совсем не так.       Мне нужен кто-то с хуем…       К примеру, ты, чувак.       Чонгук рычит, но очень тихо. Записка с издевательским признанием отправляется в урну. Красная макушка грустно вздыхает. Следующее послание поджидает в выдвижном ящике стола.       Не врут мне гороскопы,       И всё это — не пранк.       Владельцем моей жопы       Пусть будет лишь твой шланг.       Ещё несколько записок Чон находит уже принципиально. Хочется избавиться от них поскорее. Тэхён, конечно, хорош собой, но такое Гук не простит даже ему… Окей, стоит признать, между ними уже некоторое время что-то происходит: долгие взгляды, лёгкий флирт, но такие стихи… Явная насмешка.       Хоть младше я прилично,       А ты, считай, сэнсэй…       Мы знаем на «отлично»:       Ты — гей. Я тоже гей.       Не пьяны мои речи,       Я — не абориген.       Пойми ты, человече,       Твой. Очень. Нужен. Член.       Любить тебя я буду,       Пока ты не зачахнешь.       И стану я занудой,       Пока меня не трахнешь.       Прости за грубость строк.       Всё это — не злодейство.       Мой каждый позвонок…       С тобой желает гейства.       Чонгуку срочно нужна прививка от бешенства. Эти стишки — укусы бродячего наглого красного пса по имени Тэхён! Чонгуку срочно нужна прививка от бешенства или хотя бы литр виски… Он весь пунцовый, злой, униженный. Ему бы надрать уши мелкому шкоднику, но рука не поднимается! И дело даже не в том, что босс — отец Кима, Чон легко найдёт работу, его уже пытались переманить конкуренты. Дело в том, что Тэхёна бить не хочется. Даже за дело. Тэхёна просто хочется… И, увы, давно. Но Чон прячет эти чувства куда подальше, потому что отношения с таким шебутным парнем строить не станет, а перепихон на раз с коллегой — такое себе занятие, им ещё работать вместе. — Кхе-кхе… — слышится справа от Гука, что по инерции оборачивается и видит розовые щёки кашляющего Тэхёна. — Оххх… — Ты в норме? Поперхнулся? — А? — Ким поворачивает голову на источник звука. — Да на обед съел не то… Вот живот скрутило, дурно теперь, тошнит и отрыжка ещё эта… Ой… — И прикладывает ко рту кулак, стараясь заглушить процесс.       Чонгук поднимается и подходит. Он на Тэхёна, конечно, зол за эти глупые стишки-розыгрыши, но помочь-то коллеге надо. — Может, таблетку? Или в медпункт? Или домой полежать? — Да нет, скоро пройдёт. — Тэхён тоже встаёт, но тут же скручивается и жалобно скулит, а потом вновь прикладывает ко рту кулак, демонстративно страдая. — Утка, мать её, была не до конца прожарена… Похоже, даже плохо ощипана. Точно плохо ощипана… — А? — недоумевает Чонгук.       А Тэхён в ту же секунду выравнивается, изображает резкий кашель, одновременно с тем дует в свой кулак, который чуть приоткрывает, и на Чона летят… Летят белые пушистые перья, что были продуманно зажаты в руке этого гада с огненно-красными волосами. Гад смеётся, а Гук отплёвывается и пытается стряхнуть с себя мелкие пёрышки, что прицепились к одежде. — Это уже ни в какие ворота, Ким! — возмущается Чон, очистив наконец одежду. — Ты издеваешься точно! Чтобы я ещё раз припёрся на работу первого апреля… — Да ладно, хён, прикольный праздник, — посмеиваются в ответ. — Прикольный? Очень прикольно быть грязным, с ватой во рту и с горой твоих глупых записочек! — Глупых? — чуть теряется Тэхён. — Давай, расскажи мне, что ты всерьёз! — выпаливает Гук. — Будто я не понимаю, что тебе, мелкому тирану, нравится глумиться над людьми! А подожди, ты и слово такое, наверное, не знаешь. Глумиться. Как там на молодёжном? Пранкить? Пранкерить? Пран… — Пранковать, — помогает ему Ким и снова смеётся. — А слово я знаю. Как и многое другое. Ладно, хён, с уткой я переборщил, признаю. Пойдём выпьем примирительный кофе? — Чтобы ты мне в него пуд соли бахнул? — Чонгук конкретно не доверяет. — Не буду, обещаю, хотя мог бы. Пошли за кофе.       Гуку не остаётся ничего, кроме как вздохнуть, повесить голову и поплестись за коллегой. Ругаться никому не хочется. Да и, опять же, им ведь ещё работать вместе…       Они приходят на офисную кухню, специально созданную для отдыха и перекуса сотрудников. Пока Тэхён занимается кофемашиной, Чон заглядывает в холодильник, желая найти что-нибудь вкусненькое. Ему всё ещё нужен быстрый серотонин — с этим Кимом только так. Выудив упаковку пирожных, оплачиваемых компанией, он садится за один из столов, открывает пачку и с удовольствием отправляет лакомство в рот, набивая его полностью. Чон кайфует, потому что наконец нет подвоха, можно расслабиться и просто насладиться клубничным десертом. Тэхён же подходит к раковине, дабы сполоснуть две чашки, в которые скоро нальёт кофе. — Ээээй! Ты… Ты фто делаеф??? — с всё ещё набитым ртом орёт Гук, когда Тэхён…       … Начинает жевать губку для посуды. — Ты… Ты… — Чон подскакивает к этому умалишённому, выхватывает прямоугольную вещицу, предназначенную для мытья, а не для поедания и… Снова застывает, услышав заразительный смех Кима. Губка для посуды оказывается мармеладной. Сука. — Паразит!!! — Гук кое-как проглатывает то, чем хотел медленно наслаждаться, и буквально хватает Тэхёна за шею, больше не сдерживая свои эмоции. — Да сколько, блять, можно-то, а?! — Оххх… — хрипит Ким, и Чону приходится его отпустить. В штанах происходит нездоровое шевеление. — Хён… Я оценил твои пристрастия к удушью, но не слишком ли это большая цена для такой невинной шутки? — Невинной?! — гаркает на него Гук и физически чувствует, как начинает седеть. — Я думал, ты совсем ебанулся! Вообще-то… Ты и так ебанулся. Но я думал, что окончательно! Губку он жрёт, посмотрите-ка!       Тэхён не может перестать смеяться. Ну нравится ему выводить на эмоции коллегу! Нравится! И Чонгук сам тоже нравится… Давно и безумно. И стишки его правдивые, пусть и преподнесены именно первого апреля. И против лёгкой эротической асфиксии он ничего не имеет, если уж на то пошло… — Ладно, хён, а теперь серьёзно, — с важным видом произносит Ким. — Сейчас мы пьём примирительный кофе, как хотели, а там и конец рабочего дня не за горами. Обещаю, больше никаких шуток! Точно не сегодня. — Тэхён скрещивает пальцы за спиной. — Почему мне кажется, что твои обещания — просто пшик? Ты же ходячая батарейка энерджайзер, которая не проживёт без своих приколов и дня! — Как знать, как знать… Ну так как? По кофе? — Давай уже. И больше никаких пранков.

***

      Закончив отчёт и отправив его боссу, Чонгук с облегчением выдыхает. Наконец-то этот дебильный день подходит к концу! Впереди такси, вкусный ужин, объятия с Цыплей и какой-нибудь хороший успокаивающий фильм, вселяющий надежду, что не все в этом мире Ким Тэхёны идиоты.       Чонгук: «Надеюсь, ты уже избавил мою машину от следов своего преступления в виде плёнки. Мне утром на ней на работу ехать».       Хосок: «Иди в задницу, Чон. Я всё ещё не знаю ни о какой плёнке! Спроси у своей матушки там, я не знаю…»       Чонгук: «Ага, очень смешно! Маме же делать нехрен, как мою тачку портить!»       Хосок: «Отстань. Мне некогда, ко мне отец приехал. И мы только недавно припёрлись, потому что сраные таксисты не хотели нас везти с огромным багажом».       Чонгук: «Сочувствую. Но плёнку отдирай». — Кого там отодрать надо? — озвучивает свою мысль Тэхён, что, заглянув через плечо, успел мельком прочитать последнее сообщение. — Бляха! — пугается Чон. Он уже дёрганным стал за этот день. К ужину непременно надо прикупить канистру валерьянки. — Или виски, — это проговаривает вслух. — Ты сказал виски? Я знаю классное местечко! Ребята недавно открылись, народу немного, но атмосфера огонь и барная карта отличная. — И к чему ты клонишь? — устало спрашивает Гук. — В бар меня хочешь затащить, чтобы снова пранки свои на мне ставить, как опыты? — Никаких пранков. Просто примирительный виски. — У нас уже был примирительный кофе. Ты прощён. — Чонгук подхватывает свои вещи и уже хочет направиться к выходу. — Хён… — Ким цепляется за его запястье. — Пожалуйста, составь мне компанию. Я угощаю! Мне неловко, если серьёзно… Это же я люблю шутки, а ты — не очень. Может, я и переборщил. Хочу загладить свою вину. Давай заскочим на часик, пропустим по паре стаканов, а потом по домам? — Ладно, чёрт с тобой! — сдаётся Чонгук. — Алкоголь сегодня точно не станет лишним.       Перед выходом Чон достаёт из ящика стола флакон любимых духов с ароматом голубой мяты, морских волн и кедра. Приятные запахи на него действуют хорошо, как конфеты и пирожные, и тоже повышают уровень серотонина. Вот только во флаконе… Во флаконе оказывается голимый спирт, и это тоже… Тоже дело рук Ким-сука-Тэхёна.

***

— Новый флакон точно такой же туалетной воды уже в нижнем ящике твоего рабочего стола, — сообщает красный лис, когда они таки приезжают в бар и садятся за столик. — Я же не совсем придурок, всё компенсировал. — А я уж думал, что совсем. Спасибо, что благодаря тебе теперь воняю спиртом! — Прости, хён, — жалобно умоляет Тэхён и складывает ладошку к ладошке. — Но ты же помнишь? Я угощаю! Заказывай всё, что хочешь! — Щедро. Но я, пожалуй, буду лишь виски. — А я хочу розовый вермут, — ткнув пальцем в чёрную барную карту. — И немного закусок!       Они делают заказ, и уже скоро алкоголь с небольшим количеством еды появляются на их столе. Первый бокал, первый стакан, второй, третий… Они достаточно быстро пьянеют, но слабо. Просто расслабляются и, кажется, отпускают всё, что было этим днём. — Знаешь, а у тебя отличная фантазия, — признаётся Чонгук. — Это ж надо… Столько всего придумать. Организовать. Кстати, когда ты всё успел? — Приехал на работу на час раньше, — рассказывает Ким, — ключи от офиса взял у отца. Конфеты из ваты подготовил ещё дома, потому заменить не составило труда; духи перелил в другой флакон и, кстати, он тоже лежит в нижнем ящике твоего ствола. — Стола. Ты хотел сказать «стола». — А? Да. А я как сказал? — Не имеет значения. — Чонгук снова чувствует нездоровый движ саботажника в штанах. — Ладно. Так вот… Коробку с конфетти я тоже из дома приволок, уже на месте отрезал дно, поставил на стеллаж. — Как шея? — М? — Как твоя шея, которую защемило? — А… — Ким неловко смеётся. — Всё уже в порядке, спасибо, хён. Кхм… Что там ещё было? Пакетик с перьями тоже принёс с собой, кнопки быстренько местами поменял, а записки… Их разложил, пока все были на обеде. — Сам-то поесть поди не успел, — ворчит Чонгук. — Утку пожевал, — улыбается Тэхён. — Шучу. Перекусил быстро, время ещё оставалось. Губку мармеладную, кстати, тоже заранее заказал в интернете. — Да у тебя там целый план-капкан был, я смотрю. — Чон тоже улыбается. Задолбал его этот Ким Тэхён, но за такой креатив и ответственный подход ему точно лайк. — А как же… Хочешь член — умей вертеться. — Что? — Что? — Ким становится красным, косплеит свои волосы. — Хён, дай позвонить, пожалуйста, — переводит тему, — у меня телефон сдох. — Держи, — протягивая гаджет. — Пароль «четыре семёрки». Я пока отойду отлить.       А когда Чонгук возвращается обратно, обнаруживает грустного-грустного Тэхёна, что чуть не плачет и уже начинает умолять о прощении. — Что случилось, чудо-юдо?! Что уже успел начудить? — недоумевает уставший Гук. — Я телефон… — всхлипывает тот, — телефон твой упустил… Вышел на балкончик, чтобы освежиться, а мы же на высоком этаже, и вот… Он как-то выскользнул из рук и улетел вниз. Я вообще обалдел… Хрен ему уже поможем, наверное… — Бляха-муха, — плюётся Чонгук. — Я уж думал серьёзное случилось! — Кхм… А ты… Не злишься? — Я сегодня уже испытал огромный спектр эмоций, запас опустел. Не злюсь. Ты в порядке — и ладно. Пошли телефон искать! Может, удастся хоть файлы из него вытащить.       Чонгук — сплошной «грин флаг». Тэхён это ощущает сейчас каждой клеточкой тела, смотрит на коллегу влюблёнными глазами и даже не представляет, как теперь признаваться, что это было розыгрышем. Всё, кроме признаний в записках. Он даже чехол с телефона хёна снял и выбросил с балкона, чтобы пощекотать нервишки, если тот кинется проверять. Сам же гаджет лежит в его кармане живой и невредимый. — Хён, я… — вымученно вздыхает Ким. — В общем, вот. — И протягивает телефон владельцу. — Прости, это было глупо. — Тьфу на тебя! — плюётся Чон. — А чехол куда делся? Его только выкинул, что ли? — Его, — признаётся Тэхён. — Вот такой я дурак.       Гук улыбается и легко треплет его по красным волосам. Затем снимает телефон с блокировки и… Видит очередное послание в виде стишка, поставленного на обои его личного гаджета.       Хотел эмоций вызвать гору,       Хотел вселить в тебя экстрим.       Но лишь один вопрос тут впору:       Хён, может, всё же переспим?       Чонгук краснеет, зеленеет, бледнеет, снова краснеет. Внутри всё клокочет, потому что пранки Ким Тэхёна давно перешлю грани дозволенного, а сейчас… Сейчас тем более! Сколько же можно? Почему он продолжает издеваться? Первое апреля уже подходит к концу, так зачем… Зачем снова заводить эту тему и… Вызывать такое ненужное волнение? — Шутки кончились, Ким Тэхён. — Чонгук безжалостно испепеляет взглядом коллегу. За этот день он так устал от приколов Кима, что всерьёз готов прижать его к стене в этом баре, не оглядываясь на толпу людей, и сделать то, о чём сам грезил порой. — Можешь всё отрицать, говорить, что всё это — очередной розыгрыш, но я выполню твою похабную просьбу.       Ким на это лишь ухмыляется. Смотрит своими глазами хитрыми. Делает глоток розового вермута и всем видом показывает, что… — Я согласен, Чон.       И… Как говорится, понеслась.       Они быстро расплачиваются, вызывают такси, летят по адресу, названному Чоном, ведь Тэхён ещё живёт с родителями. В лифте начинают жадно целоваться — помогает выпитый алкоголь. На пороге приветствуют Цыплю, которая радостно прыгает и ужасно хочет на улицу, но Чонгук не станет её выгуливать — этим за отдельную плату занимается соседка. Они стремительно летят в душ, срывая плотную байковую рубашку Чона в голубую клетку, что надета поверх офисной белой сорочки. Снимают с Тэхёна его молочную рубашку в красную полоску — в цвет волосам. Доходят до ремней, до носков, до брюк… Стеснение вытесняют вермут и виски, а тёплые струи воды раскрепощают. Ким по-блядски стонет, и это ужасно возбуждает, но Чонгук действует аккуратно, бережно его подготавливает, кусая за загривок и проходя языком по лопаткам… — Теперь ты понимаешь, что те строки — не шутка? — задаёт вопрос Тэхён, когда они перемещаются в спальню под грустный взгляд Цыпли, что рассчитывала на вечерние игры с хозяином, а этот самый хозяин, кажется, нашёл себе нового друга для каких-то странных игр. — Понимаю. Оригинально. Был поэтом в прошлой жизни? — укладывая Кима на спину отвечает-спрашивает Чон. Цыпля жалобно скулит. — Если захочешь — и в этой стану, — воодушевлённо предлагает-обещает Тэхён. — Твой папа не очень-то обрадуется такому решению, — усмехается Гук, — он растит будущего бизнесмена. — Одно другому не мешает, — резонно констатирует Ким. — Хватит разговоров о работе, хён… Трахни меня уже наконец, как я просил во всех этих записках.       И если Чонгук думал, что на этом удивления на сегодняшний день закончились, он знатно ошибался. Ким продолжает поражать его с каждой секундой, и теперь лишь в хорошем ключе… Он в позиции пассива, но это не мешает ему управлять процессом, активно двигаться, захватывать рот Чона своим языком, а ещё отвешивать распаляющие обоих фразочки… — Кажется, ты пытался меня сегодня задушить… — Тэхён вспоминает ситуацию на офисной кухне. — Мне понравилось. Сделаешь так снова?       И Чонгук не может ему отказать. Крепкие пальцы сжимают изящную шею, вторая рука убирает прилипшие к ней мокрые красные волосы, и из горла Кима вырывается хриплый приглушённый стон… Чон наращивает темп, продолжает удерживать, чуть придушивает, но не переусердствует… Тэхён закатывает глаза, расплывается в улыбке, с трудом дышит, возбуждается всё сильней, и первым приходит к финалу. Чонгуку же хватает ещё нескольких движений, чтобы распластаться на молодом теле, тяжело вдыхая и выдыхая воздух. — Знаю, со мной может быть невыносимо, такая уж натура… Но точно не будет скучно, — рассуждает Ким, когда они оба, ещё раз приняв душ, всё же играют с довольной теперь Цыплей. Завтра обоим на работу, но они как-нибудь успеют выспаться. — А ты уже положил глаз на моё сердце? Не только член? — На сердце — в первую очередь. Членов, знаешь ли, множество… Но я понимаю, ты вряд ли завтра предложишь мне съехаться и всё такое. Я реалист. Возможно, ты вовсе не хочешь серьёзных отношений. А я хочу… — Я тоже хочу, Тэхён, — честно отвечает Чонгук. — Признаюсь, совсем иначе я себе представлял партнёра и человека, который станет моей семьёй. Ты такой молодой, такой шустрый, прогрессивный, непоседливый… — Ты тоже молодой и прогрессивный. И мы можем быть в балансе, дополняя друг друга. Я не уговариваю, не давлю, не настаиваю, но открыто заявляю о своих намерениях. — Хорошо, Тэхён, — улыбается Чон, — я тебя услышал, и я уверен, всему в этом мире своё время. — Но ты же дашь мне шанс? — умоляющими глазёнками Ким явно увеличивает процент на положительный ответ. — Уже дал, — кивает Гук. — Продолжу быть честным, ты давно мне симпатичен. А с остальным… С остальным мы разберёмся по ходу дела.       И Чонгук не соврал. Чонгук ведь вообще ответственный. У него есть проблемы с доверием, особенного первого апреля, и они имеют свою почву. После такой мамы и друзей сложно верить во что-то в этот день, да и в целом. К слову, уже завтра он узнает, что матушка всё же улетела на Чеджу с миссис Чхве и миссис Ли, разобравшись с покупкой билетов при помощи дочери третьей. Может быть, это подарит Чону каплю доверия. К слову, уже завтра он узнает, что Хосок на самом деле разбил свою тачку, а потому просил Чонгукову. Это точно подарит ещё каплю. К слову, уже завтра он узнает, что обмотанная машина — дело рук Чимина, и ему-то он точно надерёт за такое уши.       К слову, уже завтра он подумает над тем, что «Ходячий мем» ему всё же, может быть, подходит. И пусть Чон спокойный, серьёзный и бла-бла-бла… Ему бы не милого парня рядом, не одноразовые перепихоны с приятелем, а любовь Цыпли и одного очаровательно-шебутного красного лиса, так сильно обожающего первое апреля…