Шепфа против

      Последний вечер перед каникулами всегда ощущался особенно. На школьном дворе толпились студенты, сновали морские драконы. Суета, спешка, галдёж… До верхних этажей долетали лишь шелестящие отголоски возни. Двор пустел. Ученики и их питомцы оставляли после себя вытоптанную траву и лёгкий шлейф энергии и взмывали в воздух. Ад, Цитадель, Небеса. Теперь там будет жужжать неутихающих гомон веселья юных бессмертных.       Силуэты, подсвеченные яркими закатными лучами, взлетали и отдалялись, превращаясь в точки, пока вовсе не растворялись в малиновых облаках.       Опираясь локтями на подоконник, Мисселина наслаждалась последними минутами уходящего дня. Ещё в прошлом году она, как и другие студенты, возвращалась праздновать Рождество к сестре в столицу. В этом году её там никто не ждал. И вот преподавательница, оказавшаяся в школе, чтобы приглядывать за Уилиссой через земное око, теперь сама нуждается в присмотре.       И рядом с ней был верный и заботливый друг, всегда готовый протянуть руку помощи или прикрыть, помочь избежать заслуженных последствий своих действий.       Поначалу всё казалось невинным… Невинные взгляды из-под опущенных ресниц, невинные, почти случайные прикосновения, невинные комплементы сначала силе духа, потом чертам характера, а затем любым её проявлениям. Он хвалил её выдержку, восхищался силе её любви к сестре, поощрял её осторожность и предусмотрительность.       Но это на первых порах. Потом он отметил нежную сдержанность её платья. С тех пор Мисселина почти всегда его носит, ей приятно его внимание.       Засидевшись однажды допоздна за проверкой студенческих работ, он случайно задел её руку. Его пальцы касались её кожи лишь мгновение, но эту секунду он не отрывался от неё. Намеренно, но не ненавязчиво. Он наблюдал за реакцией, благоговея от истинно ангельской, чистой красоты, а Мисселина склонила смущённо опустила глаза. В тёплом, но тусклом пляшущем свете свечи спряталась её застенчивая улыбка.       Ни в одном его жесте не было похоти. Он явно старался понравиться, найти подход, шаг за шагом подбираясь ближе к её душе всё ближе. Ему это удавалось. Истерзанное потерей сердце Мисселины со временем покрывалось шрамами, и именно он не давал её сердцу разбиться в пыль, а шрамам он помогал заживать и разглаживаться, а не превращаться в огромные грубые рубцы.       Рядом с ним она была понятой и защищённой. Он расправлял крыло над её головой во время дождя. Он не осуждал, когда видел её осторожно озирающуюся по сторонам по пути к земному оку. Он был тем самым человеком, которому Мисселина могла доверить свою боль, свои мысли, себя. И он всегда с достоинством принимал её доверие. Он никогда не позволял себе рявкнуть на неё, как рявкает на студентов, даже если считал её неправой. Он лишь прятал хрупкую фигурку в своих объятиях и спокойно, иногда и вовсе шёпотом предостерегал её о последствиях.       Ей посчастливилось встретить его в нужное время.       Время, извечно продолжающее свой бег, в миллионный раз клонило солнце за горизонт, оставляя в небе после него позолоченную лучистую корону и лиловые разливы облаков. — Предсмертная агония светила прекрасна, — прозвучал мужской голос за спиной Мисселины, за ним закрылась дверь. — почти как ты, — его ладонь опустилась на её поясницу и скользнула в сторону, бережно овивая талию. — Увидят, — смутилась девушка, но попытки выпутаться из объятий не сделала.       Наоборот, она легонько, едва заметно коснулась щекой его плеча. Хотелось быть откровеннее — обнять в ответ, положить голову на грудь, ощутить холод металлических застёжек и тепло, исходившее от его тела. Оно всегда укутывало, будто одеяло, поглощало, растворяло в себе, как горячая ванна после холодного дождя. Это тепло ощущалось каждой клеточкой тела, затекало в рукава и за шиворот, струясь вниз по спине и вверх по шее. Оно расслабляло мышцы, и Мисселина переставала хмуриться. Её веки опустились, морщинка на лбу разгладилась, и тяжёлая голова упала подбородком на ладонь. — Что увидят? — Геральд прикинул расстояние до двора и высоту подоконника. — Они оттуда даже лиц не разберут, — он прижался ближе и стал аккуратными, сдержанными движениями водить ладонью вверх-вниз по изгибу талии. — Закат красивый… — Солнце тоже их провожает и благословляет на хорошие каникулы, — отозвалась Мисселина. — Почему ты остаёшься? — проследив взглядом за последней утонувшей в пёстрых комьях облаков точкой, преподавательница сделала крохотный шажок в сторону Геральда. Их бёдра теперь соприкасались. И пусть сквозь ткань его брюк и своего платья она почти не чувствовала этого прикосновения, осознание его близости было приятным. — Ради тебя, — буднично ответил демон. — Хочу провести время с тобой, если ты не возражаешь, — он говорил так невозмутимо, будто обсуждал ужин, а не нарушение главного закона Небес. — Я — нет, Шепфа против, — немного грустный взгляд Мисселины зацепился за её собственные пальчики. — Я много думала об этом… Хотела уйти следом за ней. Но подставлять тебя так глупо и эгоистично, — она бы отстранилась, но мужские руки лежали на её талии и удерживали крепко, не позволяя сбежать. — Мы будем осторожны, ангел мой, — Геральд нагнулся к её уху и говорил шёпотом. — Никто ни за кем вслед не отправится. Я тебе клянусь, — он вдохнул запах волос Мисселины так медленно и тихо, чтобы не спугнуть её. От неё пахло ранней весной: первыми тёплыми лучами солнца и последним морозцем, прохладным ветерком и вечерней свежестью.       Девушка наклонила голову в сторону. Демон отпрянул и хотел извиниться, но через мгновение понял — она не вырывается, а наоборот подставляет шею для поцелуя. Геральд невесомо коснулся губами нежной кожи, как бы проверяя, как она отреагирует. Мисселина шумно втянула воздух и накрыла ладонью руку мужчины, лежащую у неё на животе. Она щекотно провела ноготками вдоль его пальцев. Геральд повёл дорожку поцелуев вверх к уголку нижней челюсти. Частое горячее дыхание обожгло её лицо. По рукам пробежали колючие мурашки, оставив напряжение в кончиках пальцев.       Демон медленно вёл поцелуи к подбородку, вынуждая Мисселину повернуться к нему лицом. Их взгляды встретились. Мужчина сжал её точёную фигурку так, что мог чувствовать, как на вдохах поднимается её грудь. Девушка сомкнула руки в замок у него на шее. Он прильнул к её губам. Влажным, мягким, податливым. Он толкнулся языком в рот и рывком подался бёдрами вперёд, вжимаясь в девушку. Мисселина разомкнула губы со звучным вздохом. Язык Геральда проник внутрь. Тёплый, влажный он ласкал, касался, исследовал. В попытке ответить на его страсть провела кончиком языка по его губам. Солоноватый привкус кожи был ей непривычен, но она продолжала по наитию скользить по шершавому языку и обветренным губам. Её движения были неловкими, неумелыми, робкими. — Смелее, красавица, — прошептал демон Мисселине в губы, увлекая вслед за собой от окна. — Не стесняйся. — Я не боюсь тебя, Геральд, — она провела подушечкой большого пальца по его губам. — Просто не знаю, как правильно.       Мужчина ослабил хватку и погладил девушку по щеке. Та доверчиво потёрлась о его руку и прикрыла глаза, отдаваясь во власть его любви. — Первый раз? — спросил он, нежно оглаживая пальцем скулу, а другой рукой опускаясь от поясницы вниз. Мисселина смущённо кивнула. Мужчина снова прильнул к шее. Его руки опустились к её бёдрам. Геральд стал подтягивать ткань платья вверх, обнажая стройные ножки. — Будет хорошо, моя дорогая, доверься.       Задрав юбку достаточно высоко, Геральд огладил кожу. Сначала ухватил за ягодицы, шумным вздохом выражая своё восхищение упругостью её тела. Затем пальцами провёл вверх по внутренней стороне бедра, касаясь влажной ткани белья. Мисселина простонала, подаваясь навстречу, и чуть шире расставила ноги. Она попробовала проявить себя и запустила одну руку в его чёрные волосы, а свободной принялась расстёгивать пуговки своего корсета.       Губы Геральда опустились к оголившимся ключицам. Он провёл влажную дорожку языком по выступающим костяшкам и остановился поцелуем в ярёмной впадине.       Мужчина прижал пальцы к чувствительной точке между ног и принялся сквозь мокрую ткань оглаживать клитор. Мисселина тихо ритмично постанывала в такт его движениям. Её ноги стали ватными, а руки задрожали. Она стояла на мысочках, придерживаемая крепкими мужскими руками, и покачивалась вторя его движениям.       Последняя пуговица платья была расстёгнута, теперь оно держалось лишь на ласкающих бёдра и промежность Мисселины руках. И Геральд позволил одежде упасть. Мисселина стояла перед ним в одном белье и стыдливо отводила взгляд. Он видел её такой, какой никто не видел, трогал там, где никто — даже она сама стыдилась — не трогал. Его взгляд ощущался теплом, но не прожигал, так проявлялась искренняя любовь, а не мимолётная похоть. — Посмотри на меня, красавица, — демон развернул её лицо к себе и накрыл её губы своими, укрывая крыльями от вечерней прохлады. — Ты великолепна, — он провёл тыльной стороной ладони по ложбинке спрятанной под лифом груди. Первым порывом Мисселины было прикрыться руками, но демон запустил пальцы под кружевную кромку, нащупал сосок и сжал его. Мисселина не удержала блаженного стона. Ему хотелось принадлежать, хотелось отдаваться, позволять владеть своим телом.       Она совершенно не знала, куда деть руки. Её пальчики неуверенно касались то волос, то плеч демона, но каждый раз лишь на секунды, а потом отпускали, будто боялись что-то сделать не так. Геральд перехватил её ладонь, приложил к выпуклости на своих штанах и провёл вверх-вниз, показывая, как надо. Мисселина быстро справилась с застёжкой, запустила руку мужчине в трусы, обхватила член и повторила движение. Геральд прорычал, впиваясь поцелуем, покусывая мягкие губки и слизывая выступающие на местах укусов капельки крови.       Мисселина продолжала ритмично водить рукой по члену и срывать с губ любовника хриплые стоны. Его крылья дрожали, перья щекотали обнажённую кожу девушки. Жар распалённых тел нагревал воздух. Геральд до болезненного вскрика сжал ягодицу Мисселины, когда она коснулась и перебрала тонкими пальцами по мошонке. Хватка демона и его движения становились всё резче и требовательнее, до тех пор пока, дразня грудь под бюстгальтером, он не натянул его так сильно, что застёжка не выдержала и сломалась. Тонкие лямки тут же упали с плеч девушки. Её руки потянулись прикрыть оголившееся тело, но она смогла себя пересилить, как бы представить своё тело на суд возлюбленного. Мужчина накрыл грудь ладонями, аккуратно смял, простонал сквозь зубы и инстинктивно качнул бёдрами вперёд. — А ты? — ангел провела рукой от его загривка вниз по шее, а затем по пуговицам.       Геральд отпрянул от неё, чтобы избавится от своей одежды. Мисселина села на край кровати, скованно сжимаясь в стеснении от своей почти полной наготы. Чёрные крылья больше её не согревали, и прохлада вечера неприятно покусывала обожжённую страстными поцелуями кожу.       Девушка наблюдала за тем, как спадает с мускулистых плеч мантия, открывая взору обтянутые тканью рубашки сильные руки. Его пальцы так ловко разбирались с пуговицами, что Мисселине захотелось в себе ощутить их уверенные движения. Горячая волна окутала тело и сконцентрировалась внизу живота. Ангел представила, как его пальцы проникнут внутрь, натягивая сочащуюся смазкой кожу, заставляя мышцы сжиматься вокруг них. Возбуждение нарастало. Она положила на ногу и в напряжении прижала бёдра друг к другу.       Она закусила губу, чтобы сдержать стон.       Демон снял рубашку, обнажая рельефный торс. Он подошёл к кровати, и только Мисселина протянула руку, чтобы потрогать напряжённый пресс, Геральд опустился на колени, развёл её бёдра в стороны и положил изящные ножки к себе на плечи. — Что ты делаешь? — тихо проговорила девушка, укладываясь на локтях поперёк постели. — Хочу, чтобы ты привыкла, — ответил Геральд, запечатлев поцелуй на внутренней стороне бедра. Мисселина скрестила лодыжки у него за спиной. — Привыкла ко мне, — он оставил такой же алеющий след на другой ноге. Ангел прошелестела крыльями и заёрзала на постели. — Привыкла к прикосновениям, — демон отодвинул полоску ткани в сторону и провёл пальцами вверх по половым губам до клитора. Мисселина с коротким стоном откинула голову назад. — Привыкла к новым ощущениям в теле, — одной рукой он развёл влажные, сочащиеся густой смазкой складочки, а пальцем другой обвёл вход во влагалище и проник внутрь. Горячие стенки сжались вокруг него. Мисселина подалась бёдрами вперёд. От её стыдливости не осталось и следа. Ножками она подталкивала Геральда к себе и пододвигалась на локтях к краю кровати.       Грубая кожа коснулась нежной. Всё ощущалось так размыто, будто это было прикосновение не к отдельному участку тела, а ко всем внутренностям разом. Мисселина прислушалась к своим ощущениям и наконец смогла различить касания двух пальцев, всё ещё придерживающих половые губы, и прочувствовать упирающийся в её внутренности палец. — Понравилось? — его дыхание нежной щекоткой прошло по промежности, девушка не смогла выдавить из себя слов, но сладкий стон был достаточным ответом. — А так? — он склонился ещё ниже, вытащил палец и разорвал языком кисловатую ниточку, тянущуюся от ногтя в девственное лоно. Геральд в лёгком поцелуе коснулся губами чувствительной кожи, развёл языком розовые складочки, нежно щекоча, описал круг у лона и проник внутрь. Мисселина вцепилась в покрывало и со стоном подалась навстречу. Геральд ощупывал кончиком языка мягкие, гладкие стенки влагалища, руками до синяков сжимал бёдра, а едва ощутимыми прикосновениями перьев старался дотянуться и приласкать стопы.       Смазав слюной вход, демон покинул лоно ангела, чтобы дотронуться губами до напряжённого комочка нервов, согреть его обволакивающим теплом своего дыхания, втянуть его в рот, заставляя возлюбленную блаженно стонать.       Соски девушки болезненно тянуло. Всё её тело требовало ласки Геральда, жара его поцелуев, хватки его рук. Девушка накрыла грудь своими ладонями и обхватила соски указательными и большими пальцами, как делал Геральд, и стала повторять его движения. Прокрутить, ладонью надавить на грудь целиком, оттянуть. Она никогда ещё не ощущала в себе столько страсти. Когда она фантазировала, мечтала, слушала сплетни, то и представить не могла, насколько желание пронзительно и как оно разгорается от мужского дыхания, задевающего кожу, как тлеющий уголёк между ног вдруг вспыхивает пламенем от новых ощущение, как искры этого пламени колко обжигают всё тело, вожделеющее быть полностью объятым этим адским огнём.       Заметив готовность Мисселины, Геральд ввёл два пальца в смоченное слюной и смазкой лоно. Девушка прогнула в пояснице и шире развела колени, едва не соскальзывая со взмокших плеч демона. Он пригладил перьями напряжённые стопы, срывая с её губ протяжный стон.       Медленно, мягко Геральд проталкивал пальцы глубже, растягивая узкий проход и лаская языком комочек нервов. Он остановился, войдя по самые пясти и прокрутил погружённые в тело Мисселины пальцы. Он чуть согнул пальцы, надавливая на нежные стенки подушечками с одной стороны и костяшками — с другой. Девушка попыталась насадиться глубже, качнув бёдрами вперёд, но упёрлась в ладонь. — Ненасытная, — прохрипел демон, вынул пальцы и снова вошёл одним резким толчком. — Нравится? — он толкнулся ещё раз и огладил всей поверхностью языка половые губы. Мисселина вскрикнула, сжала до приятной боли грудь и ещё сильнее прогнула поясницу. — Ответь мне, красавица, хочу слышать твой голос, — он обхватил клитор губами и продолжил движения пальцами. — Да, Геральд, да, — сквозь стоны всхлипывала в ответ Мисселина. — Ещё! Пожалуйста! — её голос дрожал и срывался на крик.       Мужчина добавил третий палец. Девушка шумно втянула воздух и обмякла, опуская ноги болтаться на спине Геральда, а руки лежать на простынях. Чтобы болезненное шипение не повторилось, демон плавно погрузился в лоно и подушечками пальцев чуть погладил стенки влагалища из стороны в сторону. Мисселина расслабилась, тело окатило волной тёплых мурашек. напряжение в мышцах исчезло, теперь она готова принять в себя три пальца. — Продолжай, — ноги, только что расслабленно лежавшие на плечах демона, снова напряглись и упёрлись стопами в сильную спину. Мисселина вновь выгнулась дугой, как кошка, рьяно подставляя тело под напористые ласки, и потёрлась промежностью о ладонь и гладко выбритое лицо Геральда. — Приказываешь? — спросил демон, слизывая с губ секрецию, и несильно укусил девушку за бердо и тут же накрыл след зубов поцелуем. — Прошу… — мелодично протянула она и ощутила, как внутри задвигались пальцы. Они задевали чувствительную точку, давили, растягивая влагалище, язык и губы терзали клитор, а свободная рука демона поднялась вверх по животу и легла на грудь. Другую накрыла своей ладонью Мисселина. Вторая её рука нырнула во взмокшие чёрные волосы.       Движения становились быстрее, грубее, резче. Каждый тихий шлепок ладони о мокрую кожу теперь сопровождался коротким звонким стоном. Глубокие толчки теперь казались ей недостаточными, хотелось больше, шире, дальше. Она крутила бёдрами, меняя угол проникновения так, чтобы ощущать его ярче, горячее, полнее.       Когда Мисселина была уже почти на пике, Геральд полностью убрал пальцы и отпустил клитор изо рта. Короткие вскрики сменились на рваные вздохи. Мужчина подцепил трусики в кулак за ластовицу и потянул, повторяя путь пальцами свободной руки. Сначала по обнажившимся ягодицам, размашистым движением задевая складочки половых губ, потом медленно по задней стороне бедра. Добравшись до колен, он встал в полный рост, так, чтобы её пальцы ног упирались ему в грудь. Вслед за тканью он обвёл мягкий изгиб голени. Потом он стянул трусики поочерёдно с одной ножки, чуть нагинаясь и целуя выступающую косточку сустава, и с другой, повторяя те же действия. Дыхание Мисселины снова стало наполняться голосом, вздохи переросли в стоны, когда Геральд опустил руки к уже расстёгнутым штанам и потянул их вниз.       Ангел убрала ноги от груди демона, отодвинулась дальше от края кровати, чтобы освободить Геральду место, и призывно широко расставила ноги. Налитый кровью член уже сочился предсеменем, а откровенная поза, пылающие красным следы поцелуев и пальцев на бёдрах, блестящая от слюны и смазки нежная кожа, торчащие между тонких пальцев соски и затуманенный желанием взгляд лишали рассудка.       Демон упёрся коленями в матрас и провёл головкой вдоль половых губ, касаясь клитора и очерчивая контур входа. Мисселина сдавленно простонала, закусила губу и заёрзала, ища больше прикосновений. Геральд приставил головку к входу и опустился на локтях к лицу возлюбленной. — Готова? — одними губами проговорил он. Мисселина кивнула, задевая его кончиком носа. Демон коснулся её губ своими и дерзко и требовательно ворвался в её рот, разливая внутри неё её собственный вкус, он сразу же повёл бёдрами вперёд, быстро погружаясь во влажное тугое тепло. Мисселина простонала прямо в рот любовника и до приятной тянущей боли закусила его губу. На языке появился солоноватый металлический привкус. Она чувствовала, как Геральд улыбается в поцелуе. Улыбается её инициативе, улыбается тому, что смог распалить грешный огонь в этой невинной душе.       Геральд дал ей несколько мгновений привыкнуть быть растянутой, чувствовать пульсацию чужих вен внутри себя, ощущать пронзающее тепло. Их соски соприкасались, а чёрные крылья укрывали разгорячённые тела от вечерней прохлады. Мисселина сцепила пальцы на загривке демона и скрестила лодыжки на его пояснице. Геральд начал двигаться. Перья касались колен иногда с едва заметной щекоткой, а иногда своей остротой чуть царапали кожу.       Первые медленные движения давались ему тяжело. Внутри него боролись желание взять, присвоить, овладеть и желание любить и не делать больно. Он вышел почти полностью, оставшись в ней чуть глубже головки, и поводил бёдрами из стороны в сторону, щекоча лоно изнутри. Когда он случайно выскользнул полностью, Мисселина тут же потянулась вслед за ним. Головка вновь коснулась клитора. Ангел жалобно простонала. Девушка приподнялась ещё немного, пока не почувствовала, как член упёрся лоно, и толкнулась вперёд, насаживаясь на Геральда и вырывая из его горла довольных рык. Он закрыл глаза и слушал её стоны, когда понимал, что можно ускоряться, его толчки становились резче, а шлепки мошонки о ягодицы — звонче.       Кровать поскрипывала в такт звуку влажных хлопков. От интенсивных движений навстречу друг другу обоих сбивалось дыхание. От близости разгорячённых тел становилось невыносимо жарко. Воздух наполнялся остро-сладким запахом секса. Так пахли растрёпанные волосы, так пахла влажная от пота кожа, так пахла обеспечивающая безболезненное скольжение влага, так пахли мятые простыни, так пахла брошенная на полу одежда. Этот терпкий запах Мисселина и Геральд запомнят навсегда и почувствуют ещё не раз. Для Геральда он всегда будет ассоциироваться с обволакивающим тугим лоном, сочащимся в желании принимать в себя его член, с красивым телом, жаждущим его прикосновений, с напускной скромностью, за которой прячется горячая страсть. Мисселине он всегда будет напоминать о заботливых руках, постепенно растягивающих, подготавливающих её тело к проникновению члена, о жгучих поцелуях, которые несомненно оставят следы на бёдрах, о полном любви взгляде.       Её звонкие и его хриплые стоны наполнили пространство. Влажные волосы налипали на лица. Крылья Мисселины трепыхались по кровати. Геральд больше не сдерживал себя и грубо вдалбливался в податливое тело девушки, пылко отвечающей ему поцелуями в шею, щёки и губы. Она извивалась под ним, задевая его соски своими, соприкасаясь покрытыми испариной животами, изучая шустрыми пальцами рельеф его спины и рёбер. После очередного скольжения внутрь её тело напряглось, она почувствовала, как лоно сжалось вокруг члена. По комнате прокатился бархатистый мужской стон. Спина Мисселины выгнулась до боли, а рёбра сдавили лёгкие, выталкивая из них крик: — Геральд! — выпалила Мисселина и обмякла. Горячий узел возбуждения разлился из живота по всему телу, отзываясь лёгкой дрожью в ладонях, пылающим румянцем на щеках и приятной усталостью.       Несколько фрикций были особенно глубокими, после них демон рывком покинул тело любовницы и излился ей на живот. — Как ты, красавица? — всё ещё держась на локтях, Геральд ласково убрал растрепавшиеся волосы с её лица. — Прекрасно, — отозвалась она, перехватывая его ладонь и целуя пальцы. Мисселина положила руку Геральду на поясницу и мягко надавила, приглашая расслабиться и лечь на неё. — Не нужно, родная, — он коснулся виска поцелуем. — Я засну, если лягу. — Тогда приходи завтра, — она улыбнулась, пригладила его взъерошенные волосы и отпустила. — пораньше.