***
Цинхуа устал от этого мира. Серьёзно, а что его здесь держит? Всей душой он ненавидит неблагодарных гадёнышей с Цанцюн, его пик вечно завален работой, а в кабинете нельзя спокойно пройти из-за кучи бумаг. В демоническом царстве дела не лучше, даже красивый, но холодный во всех смыслах Мобэй-цзюнь не спасает ситуацию. Их отношения неплохие, но Цинхуа не чувствует себя в безопасности рядом с ним. Демон вроде и старается быть помягче, но в то же время заваливает лорда Аньдин работой и поручениями, а также иногда кидает злобные взгляды. Братец Огурец… С ним всё ещё сложнее. С одной стороны они в каком-то роде «заклятые друзья» и у них есть общие интересы, но с другой — только и делают, что ссорятся. Шэнь Юань источает опасный яд и поит им писателя во время каждой встречи. Тяжело общаться со своим хэйтером номер один. Кажется, будто собственный мир повернулся спиной и решил ненавидеть его. Это выматывало Цинхуа, с каждым днём усталость нарастала, он уже не видел смысла в том, чтобы быть здесь. Именно поэтому, набрав в лёгкие побольше воздуха, Самолёт открыл уведомление от системы.[Произведение «Путь гордого бессмертного демона» в основных чертах завершено, романтическая линия слегка отклонилась, так что цель достигнута. Завершена загрузка приложения «Возвращение». Запустить приложение?]
Дрожащим пальцем он нажал «Да». В тот же миг в глазах потемнело, а ушах зазвенело. Шан Цинхуа почувствовал, как его тяжёлое тело упало, но боли от этого не было. Мысли путались всё больше, в какой-то момент сознание так и вовсе покинуло его. Наверное, для других людей он выглядит так, будто упал в обморок. Интересно, что будут делать остальные, когда поймут, что он уже не дышит?***
Цинхуа резко открыл глаза и стал жадно хватать воздух ртом. Было ощущение, что его топили в озере и только сейчас вытащили на берег. Отдышавшись, он сел и стал осматриваться. Кругом только лес и звёздное небо, ветер шелестел листьями, какая-то совершенно обычная птица пролетела над ним. Этот мир точно не его роман. Как бы сильно Цинхуа не напрягал свой слух, он не слышал ни отдалённых рычаний моторов, ни болтовню людей, даже пролетающих самолётов или мерцающих спутников не было видно в небе! Это не современный мир. Тогда куда его могло занести?! Сначала мысленно, а потом уже и вслух Цинхуа позвал систему. Механический голос не отвечал, даже панель меню не открывалась. Ни достижений, ни задач, ни названия нового места — ничего не было! Она его бросила? — Система? — решил ещё раз позвать писатель и встал на ноги. Он на пару секунд потерял равновесие, но сумел не упасть. Это тело казалось таким тяжёлым, хотя мало чем отличалось от прошлого. Единственное изменение — пропажа всех шрамов, ссадин и царапин. Абсолютно чистая кожа. Цинхуа заметил, что на нём была простецкая одежда, а не куча слоёв главы пика Аньдин. Волосы были распущены, лента почему-то одиноко лежала на земле. Может прошлый владелец тела решил как следует отдохнуть и улёгся спать прямо тут? Писатель прошёл всего ничего, как услышал странные звуки из зарослей. Любопытство победило инстинкт самосохранения, и Цинхуа заглянул туда. И в тот же момент пожалел. Оказывается, эти звуки издавало непонятное существо, отдалённо напоминающее человека. Его кожа была серой, глаза чёрными, конечности переломаны. На боку уродца был порез, из которого вываливались и тёрлись о землю кишки. Существо смотрело прямо на Цинхуа, щёлкало языком и скрипело челюстью. От страха заклинатель не мог пошевелиться, чем и воспользовалась нечисть. В один момент Самолёт был придавлен к земле чужим весом, руками он схватился за плечи существа и стал отталкивать его от себя. Мерзость клацала зубами в опасной близости от лица, густая слюна капала на кожу, а вонь изо рта вызывала тошноту. Цинхуа думал, что на этом и закончится его приключение в другой мир, но странный фиолетовый луч ударил существо, заставив отпустить жертву. Писатель сел и повернул голову в сторону спасения. Это был высокий мужчина в дорогой одежде и с приятным лицом. В своей руке он держал кнут, что искрился и светился ярким фиолетовым цветом. Появилось ощущение, будто этот человек управляет молнией. Ещё один удар по существу и его разорвало на кусочки. Незнакомец в фиолетовом обратил внимание на Цинхуа и поднял бровь. — Лю Цингэ?.. — этот человек и вправду был похож на него! Безумно похож! Только лицо не такое изящное и родинки нет. Да и фиолетовый не его цвет… — Чего? — мужчина нахмурился. Похоже Цинхуа всё же обознался. Ну, это не какая-то параллельная вселенная его романа. Уже плюс. И тут есть сильный человек, спасший его, тоже плюс! — Цел? — грубо спросил незнакомец. Кнут перестал пускать искры, а вскоре и вовсе пропал, превратившись в обычное кольцо на пальце. Самолёт поспешно закивал головой. Мужчина был удовлетворен ответом, поэтому развернулся, собираясь уходить, но Цинхуа не мог так просто его отпустить. — П-постойте! — спаситель действительно остановился и даже посмотрел на писателя. — Скажите, а кто вы такой? — Ты действительно не знаешь или тратишь моё время ради шутки? — от этого голоса по телу Цинхуа пробежали мурашки. — Я глава ордена Юньмэн Цзян. — Ооо, — задумчиво протянул Цинхуа и почесал затылок. — А что за Юньмэн Цзян? — Тц! Ты смеешь глумиться?! — глаза главы ордена испепеляли глупца, метали молнии не хуже того кнута! — Нет-нет! Ни в коем случае! Этот бы не посмел! Просто… Я действительно не знаю, что это такое… — Что? Серьёзно? — получив кивок, мужчина вздохнул. — Юньмэн Цзян является одним из Великих Орденов, нашим гербом является девятилепестковый лотос. Я — глава этого ордена. Цзян Ваньинь, известный также по титулу Саньду Шэншоу. — Ого… А что, есть другие ордены, помимо вашего? Цинхуа не совсем всё понял, но суть уловил. Это совершенно незнакомый ему мир, в котором тоже есть заклинатели. И тут есть ордены, которые были вроде их школ, а этот мужчина очень крут и силён. — Ты сумасшедший? — скривившись, спросил Ваньинь и закатил глаза. — Плевать. Разберёшься со всем сам, мне некогда. Он произнёс ещё пару слов на непонятном диалекте и стал уходить. Самолёт запаниковал. Тут может быть ещё множество таких тварей, а меча с собой у нового тела не оказалось. Он же абсолютно беззащитен! Нельзя было допустить уход такого сильного защитника! — Не уходите! Возьмите меня в свой орден! Господин Цзян, я правда очень этого хочу! — Цинхуа было не в новинку унижаться, поэтому он без стыда упал на колени и схватил Ваньиня за рукав, почти отрывая его. — Чего?! По-твоему вступить в орден может любой желающий? Чокнутый! — Но у меня есть способности! Есть золотое ядро! А ещё я умный, быстро учусь! Я могу делать самую разную работу, от бумажной волокиты до починки домов! Цзян Ваньинь ещё долгое время пытался отпихнуть от себя прилипалу, даже грозился использовать какой-то Цзыдянь. В конце концов он не выдержал нытья. — Хорошо! Скажи своё имя и из какого ты клана! И откуда ты вообще взялся… — Отлично! Спасибо, господин Цзян! — счастью писателя не было предела, в один миг он отпустил чужой рукав и поднялся на ноги. — Шан Цинхуа, клана нет. А откуда я… Я не знаю. — Как ты можешь даже этого не знать? — нервы главы ордена понемногу сдавали, от кольца начали исходить маленькие фиолетовые молнии. — Ахаха! Я правда не знаю! Смешно, да? Я ничего не помню до этого момента, представляете? Забыл вообще всё о себе. Шан Цинхуа решил строить амнезию. Не мог же он заявить, что попал сюда из другого мира, в котором был кем-то вроде бога-неудачника. Его точно же ударят этим самым «Цзяндянем» или как там его! Может позже, когда он получше узнает этот мир и адаптируется, то расскажет правду. Но сейчас ни в коем случае! Вдруг у них тут есть лоботомия и её-то ему сразу сделают за такой бред. В конце концов Цзян Ваньинь вернулся домой не один, а со странным мужчиной. Мужчиной, который слушал всё, что ему говорят, с открытым ртом и смотрел на мир как в первый раз.***
Прошло достаточное количество времени. Цинхуа уже полностью обвыкся, даже стал работать бок о бок с главой ордена. В основном он просматривал документы, передавал Ваньиню разные просьбы, а ещё ходил с ним на торжества. Последнее Самолёт особенно любил, потому что там он мог увидеть кучу интересных личностей. Недавно он познакомился с главой ордена Гусу Лань, Лань Сичэнем. Невероятно добрый человек с грустной историей. Чем-то он напоминал Юэ Цинъюаня, поэтому Цинхуа быстро нашёл общий язык с ним. У Сичэня даже был младший брат! Только вот Ванцзи совсем не похож на Шэнь Цзю, к счастью или сожалению… Помимо семьи Лань писатель повстречал ещё кучу народа, узнал множество историй, от которых у него отвисала челюсть. Чего только стоит рассказ об Аннигиляции Солнца и Старейшине Илин! К сожалению, на такие мероприятия Цинхуа брали редко, всё же он не является членом какой-нибудь крутой семьи. Но Цзян Чэн старался делать это по возможности, пускай и отрицал всё. Самолёт уже привык к тяжёлому характеру главы ордена, по сравнению с Мобэем это цветочки! Здесь не бьют за ошибки и в тяжёлые моменты заступаются за него. Цинхуа здесь безумно нравилось, именно поэтому во время работы он выкладывался на все сто, показывая насколько он ценный человек. Другие ордены и кланы тоже это замечали и иногда невзначай намекали перейти к ним. Пару раз Цзян Ваньинь даже поддерживал такие идеи, говоря, что возможно так будет лучше. Но Цинхуа оставался верен Юньмэн Цзян. Тут красиво, вкусная еда, нет кучи правил, а ещё он уже обустроился! Его теперь даже Цзыдянем не прогонят с этого тёплого местечка. Жизнь налаживалась. Самолёт даже сдружился с Цзян Чэном! Вечерами они могли сидеть и вместе заполнять бумаги, тогда Цинхуа начинал что-то рассказать и спрашивать. Поначалу Ваньинь отвечал неохотно, старался не открываться, но потом через месяц-два стал сговорчивее. К сожалению, в один из таких дней, слушая рассказы Цзян Чэна о его детстве, писатель проговорился и о своём. В тот момент, лицо главы ордена потемнело. Цинхуа казалось, что его сердце остановилось, а вся краска ушла с лица. — Ты… Вспомнил своё прошлое? — в ответ только быстрый кивок. — И как давно? — Н-начал понемногу вспоминать… Где-то месяц назад, ахах? — писатель весь покрылся потом, даже кисть с тушью выпала из руки, оставляя кляксы на бумаге. Думать нужно быстро, врать — незаметно. Долгое время в помещении царила полная тишина. Паника захватывала Цинхуа всё сильнее, а лицо Цзян Чэна становилось всё мрачнее. Он о чём-то задумался и это совершенно не нравилось писателю! — Что ты будешь, когда память вернётся полностью? — А? Что вы имеете в виду? — Ты заклинатель. У тебя неплохое золотое ядро, а ещё ты умён. Наверняка ведь у тебя был до этого клан, которому ты принадлежал и в котором тебя всему этому научили. Или место, где ты жил раньше, семья. Ты… Планируешь туда возвращаться? Самолёт опешил. Как Ваньинь может сказать что-то подобное?! Если так подумать, то Цинхуа ведь не из этого мира, а значит уходить тут ему некуда. Ну а в современный родной Китай он попасть тоже не может. Остаётся только цепляться за место здесь! Да и более того, Самолёт уже привык к злобному главе своего ордена. Ну и фиолетовый писателю идёт… Цзян Чэн выглядел расстроенным, когда говорил это. Наверное, он не хочет терять такого ценного сотрудника. Боится, что Цинхуа уйдёт! Это прекрасно, просто отлично! Значит его точно не станут выгонять отсюда силком, когда «память вернётся полностью»! Лучше только то, что больше не придётся строить из себя человека с амнезией! Всё же, обманывать Цзян Чэна немного стыдно… — Ваньинь, — Цинхуа решил убрать глупое «господин», ведь сейчас их разговор приобрёл более личный характер, — не волнуйся. Я не собираюсь никуда уходить. Меня не интересует то место, откуда я пришёл. Это в прошлом, сейчас я один из адептов ордена Цзян! Мало ли кем я был раньше? Мне здесь нравится больше, чем там. И Самолёт не врал. По сравнению с Цанцюн тут почти рай. Его уважают, прислушиваются к его мнению, даже друзья появились! И нагрузка тут гораздо меньше, чем на Аньдин. Есть время на безделье! Почему ему тут может не нравиться? В ордене Юньмэн Цзян даже лучше, чем в его родном мире! Столько прекрасного и хорошего! Хотя, если бы он попал сюда во время войны с Цишань Вэнь, Цинхуа предпочёл бы бежать как можно быстрее отсюда. — Да с чего ты взял, что я волнуюсь, — Саньду Шэншоу нахмурился и вернулся к работе, но писатель точно видел, как порозовели от смущения его щёки. — Тогда я буду сидеть тут до тех пор, пока сам не прогонишь. — Я и не собирался пока что…***
Сегодня был прекрасный праздник, а именно день рождение Цзинь Лина, племянника Цзян Чэна! Каким бы вредным и злобным не был этот ребёнок, Цинхуа всё равно считал его милым. Он просто копирует своего дядю, это так смешно! Разумеется пойти на торжество вместе с Ваньинем Самолёт не мог, он не родня в конце концов. Но это не расстраивало, ведь взамен целый орден остался на его плечах. Перед уходом Цзян Чэн очень и очень много раз повторил то, что нужно сделать и как это сделать. Это напрягало, но в то же время радовало. Ваньинь доверил ему свой орден! Это высший уровень дружбы! Удивительно, но весь день Цинхуа держался молодцом и ничего не сгорело. Да, было пару проблем, но их удалось решить быстро, так что всё в порядке. Это невероятно подозрительно, Самолёт весь вечер ждал какой-нибудь подлянки от жизни. Даже садясь за заполнение бумаг, он был уверен, что вот-вот должна случиться беда. Но нет, тишина. Писатель уже закончил со всем и отложил готовые документы в сторону, выдохнув. Скорее всего, Цзян Чэн вернётся в орден только утром, поэтому можно спокойно ложиться спать. Стоило только так подумать, как вдруг двери распахнулись и внутрь зашёл мрачный, как грозовая туча, Ваньинь. — Почему ты ещё тут? — рявкнул он и хлопнул дверью. Глаза испепеляли всё вокруг, а Цзыдянь пускал искры. — Я доделывал работу, ахах, уже ухожу! — Цинхуа быстро засобирался, не желая попадаться под горячую руку. Он уже был у двери, как вдруг услышал голос Цзян Чэна. — Сегодня… Не было происшествий? — Нет, всё было в полном порядке, даже удивительно, ахах! Конечно по мелочи что-то всплывало, но это было решаемо, так что не беспокойся. Саньду Шэншоу кивнул и сел за свой стол. Злость никуда не делась, но Цинхуа ясно видел в глазах главы ордена печаль. Похоже, торжество прошло не совсем хорошо. Быть может он поссорился с Вэй Усянем? Между ними всегда было напряжение, какая-то недосказанность, хотя они вроде как сводные братья. Когда Самолёт спрашивал об этом в прошлый раз, Ваньинь просто отмахнулся и ушёл, не желая говорить на эту тему. Похоже, в прошлом случилось что-то действительно нехорошее. Почему плохие отношения между братьями появились и здесь?! Неужели Усянь тоже сбежал, как Юэ Ци? — Ты можешь идти. Я останусь и… Заполню что-нибудь ещё. Похоже Цинхуа вновь задумался и застыл на месте. Не решаясь провоцировать новую вспышку гнева, писатель выскочил на улицу и крикнул на последок пожелание доброй ночи. Медленным шагом он направился к себе. Мысли о грустном Цзян Чэне, сидящем там в полном одиночестве, неприятно кололи сердце. Этот человек такой сложный, он наверняка не станет говорить то, что его волнует. Вместо этого глава ордена предастся самобичеванию. Немного подумав, Цинхуа мученически застонал и рванул в сторону рынка. Славно, что любимая винная ещё не закрылась. Набрав около четырёх кувшинов крепкого фруктового вина, Самолёт двинулся в направлении кабинета Ваньиня. Он не оставит его одного! Уж лучше они вдвоём сопьются! Разумеется Цзян Чэн не был рад приходу писателя. Он даже поморщился, увидев в чужих руках вино. — Что ты задумал? — Я хотел предложить тебе выпить со мной! Мы ведь ещё ни разу не пили вино вдвоём, почему бы и нет. Скрасим вечер, поговорим по душам! Расскажешь как там на празднике было! Цзян Чэн опустил глаза и задумался. Он стал кусать губы и стучать пальцами по столу, разрываясь. Но Цинхуа уже знал исход, осталось только добить. — Ну если не хочешь, то ладно. Я тогда пойду, прости, что отвлёк. Цинхуа показательно грустно вздохнул и развернулся. В последний момент он услышал непонятный бубнёж за спиной. Широкая улыбка сама собой растянулась на губах. — Что говоришь? — Я закончил, поэтому мы можем и выпить. Немного. В тот же момент Самолёт засиял и быстро уселся напротив. Две пиалы только успели оказаться на столе, а уже были полными. Цзян Чэн прокашлялся и взял свою. Раздался звон столкнувшейся посуды, вечер только начался.***
Вино оказалось действительно крепким и добротным. Третий кувшин только закончился, а их уже понесло. Не смея мешкать, Цинхуа открыл четвёртую тару и разлил алкоголь по пиалам. Настроение успело смениться с праздничного на печальное. Незаметно они перешли с Цзинь Лина и его дня рождения на семью Цзян. Сначала Ваньинь стал рассказывать про своих родителей, затем пустил пару слёз и начал говорить о Вэй Ине. На пьяную голову он выложил абсолютно всё, даже про своё-не своё золотое ядро. Самолёт был в полнейшем шоке и лил слёзы на пару с Цзян Чэном. А когда речь дошла до сестры… — А… А как она выглядела? — шмыгнув носом, Цинхуа решил перенаправить мысли главы ордена. — Она была очень… Очень красивой. И глаза добрые, а лицо нежное, руки всегда до смешного тёплые, — Ваньинь улыбнулся и вытер слёзы рукавом. Он пошатнулся и стал искать чистый лист и кисть с тушью, а найдя, стал рисовать. Писатель не сумел победить любопытство и подсел справа от Цзян Чэна. Тот рисовал свою сестру. Получалось как-то смазано, руки главы ордена дрожали, но он старался. — Вот! — с серьёзным видом он показал своё творение Цинхуа. — Красивая! — даже пьяный мозг не смог испортить красоты девы Цзян, поскольку рисунок каким-то образом оставался изящным. Может Цзян Чэн тоже главный герой новеллы и на него действует какой-то ореол? — Да… Жаль, что умерла так рано… Она бы была хорошей матерью. Отличной! А женой и подавно! Глупый павлин начал ценить её поздно! — Ну… Не расстраивайся! Ты тоже встретишь рано или поздно красотку. И заживёте с ней, разродитесь. Всё будет клёво! Скорее всего, Цзян Чэн не понял последнее слово, но поддержку оценил и улыбнулся. Цинхуа был рад, потому что улыбка этого человека была невероятно красивой! Он и сам не заметил, как стал улыбаться в ответ. — Не будет у меня жены-красотки, — грустно вздохнул Ваньинь и лёг грудью на стол. На немой вопрос «почему» тут же ответил: — Ни одна не захочет со мной быть… Я уже в чёрном списке у кучи свах и невест… Я даже стандарты понижал! А им всё не нравится… Три раза девушки сбегали со свиданий. И всё почему? — он поднялся, развёл руками и икнул. — А потому что характер у меня дерьмо. Так и подумали. А то я сам не знаю! Нахрен никому не сдался… Ни брату, у которого свой муж и который теперь в другом клане, ни племяннику, ставшему совсем взрослым… Стало ясно, почему он вернулся таким мрачным. Эти мысли и вправду нагнетали. Скорее всего, он даже ушёл пораньше с праздника, чтобы не портить тот. Эта тема действительно была больной для Цзян Чэна. Цинхуа сочувствующие похлопал по плечу главу ордена и выпил ещё глоток. Ну и дуры они раз сбежали! Такой мужчина! Красавец, умный, при деньгах, из знатного рода! А они нос воротят. — А я считаю! — Самолёт кое-как скрестил руки на груди и прочистил горло. — Что ты найдёшь себе кого-то по душе. И ничего у тебя не дерьмовый характер! Я видал и похуже! А ты… Ты вообще другой! Посмотри на себя! Красивый, не глупый, так ещё и ответственный. Не понимаю, чего им не нравится. Ну ты же прекрасный жених! Ещё и в одиночку возродил целый орден! Щёки Цзян Чэна загорелись красным, он стыдливо опустил глаза, что-то обдумывая. Цинхуа же продолжал настаивать на своём и перечислять кучу качеств Ваньиня. Так могло продолжаться ещё долго, но он выдохся, поэтому замолк и выпил вино с пиалы до дна. — Вот что я тебе скажу! Если они этого всего не видят, то значит недостойны тебя! Вот встретишь свою любовь и сразу поймёшь всё. И она поймёт. И вы короче поцелуетесь! А там дальше и свадьба не за горами! Понял? Цзян Чэн во все глаза смотрел на Цинхуа и хватал каждое его слово, впитывая как губка. Следующее действие глава ордена мысленно обозвал «последствием пьянки», но он также понимал, что действительно этого хотел. Писатель замолчал, чтобы отдышаться, как вдруг чужие мягкие губы накрыли его. Он застыл на месте, пока Цзян Чэн осторожно положил свои пальцы на его руку. Это продолжалось меньше минуты, вскоре Ваньинь отлип и, глупо поморгав, испуганно завозился. — Я… Мне жаль! Я просто, алкоголь в голову дал, прости, я… — он не знал, что делать в таких ситуациях, ровно как и Цинхуа. Пока глава ордена заикался и умирал со стыда, Самолёт анализировал. Это был поцелуй, явно не дружеский. Ему понравилось? Определённо. Это было приятно, последний раз он целовался в своей первой жизни и это было в старших классах! А нравился ли ему Цзян Чэн? Одного взгляда на этого испуганного и смущённого мужчину хватило, чтобы сказать да. Точно нравится. Писатель пытался сообразить, что ему делать дальше, но пьяный разум решил всё за него. — Тебе… Понравилось? — А? — Ваньинь отвлёкся и посмотрел на Цинхуа. Пара секунд размышлений и кивок. — Тогда давай ещё раз? Мне тоже нравится. Теперь Цзян Чэн покраснел полностью, ещё чуть-чуть и из его ушей пойдёт пар. Дождавшись кивка, Цинхуа уселся поудобнее и положил руку на щеку главы ордена. Горячий. После пары поглаживаний Самолёт приблизился к его лицу и поцеловал. Скромно, невинно, без какого-то грязного умысла. Ваньинь зажмуриться и поддался вперёд, из-за чего они стукнулись лбами. — А! Прости, я не хотел, правда! — Цзян Чэн в тот же миг схватил Цинхуа за плечи и стал осматривать лицо на наличие ушибов. А тот только засмеялся с неловкости ситуации. Неужели этот взрослый и серьёзный мужчина никогда не целовался? Вот умора! Пьяный голос в голове тут же начал утверждать, что нужно взять ответственность и научить его целоваться правильно. Разумеется Цинхуа послушал этот голос. — Ц-Цзян Чэн. Ты умеешь целоваться по настоящему? — Ваньинь задумался, а потом покачал головой. — Хорошо, тогда давай научу! Теперь уже не ожидая ответа, Цинхуа схватил главу ордена за щёки и прижался своими губами к его. В этот раз тот не бодался, только прикрыл глаза и несмело обнял писателя за талию. Стоило чужому языку пройтись по тонким губам, как Цзян Чэн шумно вдохнул и приоткрыл губы. Поначалу он никак не реагировал на то, как Цинхуа проникал внутрь и обследовал его рот. Затем, набравшись смелости, Ваньинь стал повторять за Самолётом. Их языки сплетались в жарком танце, тёрлись друг о друга, руки блуждали по телам, оглаживали, ласкали. Пошлые вдохи и выдохи заполнили комнату наравне с причмокиваниями. Незаметно для самого себя Цинхуа развязал фиолетовую ленту и распустил пучок Цзян Чэна. Отодвинувшись и посмотрев на него, писатель не сдержался и сказал вслух: — Красивый… — Т-ты… Тоже, — всё ещё икая, произнёс Ваньинь. Только сейчас Самолёт заметил, что сидел на чужих бёдрах. Быстро они добрались до этой стадии. Неужели вино настолько крепкое?! Надо будет отсыпать ещё пару монет тому дяденьке. Задумавшись, Цинхуа почесал затылок и спросил: — Ты хочешь продолжить? Или остановимся сейчас? — Чего? — кажется вино очень сильно ударило в голову Саньду Шэншоу. Либо он настолько по-детски наивен, что действительно не понимает. — Я имею в виду… — долгое время Самолёт вспоминал все древнекитайские фразы, означающие слово секс. — Хочешь разделить ложе? Со мной. Эм… Поиграть в дождик и тучку?.. Он не был уверен, правильно ли всё сказал, но кажется до Цзян Чэна дошло. Он побледнел, затем покраснел, затем стал открывать и закрывать рот, словно рыба. Этот вопрос был слишком неожиданным? А для Цинхуа казалось, что всё к этому и шло. Наверное, рано! — Хорошо. Не сегодня, ты прав, — подобно мудрецу писатель кивнул, прикрыв глаза. — Тогда спать? Ваньинь пару секунд соображал, что от него хотят, а потом медленно кивнул. Неужели вопрос о сексе и вправду так поразил душу бедного несчастного главы ордена? Подумав об этом, Цинхуа захихикал. Что бы было с этим человеком, если бы он прочёл роман Самолёта? Наверняка инфаркт или чего похуже. В интернете он бы точно не выжил. Идти до своей кровати сил не было. Поэтому они оба улеглись на ложе Цзян Чэна. Даже одежду не сняли, потому что руки не слушались, а мучать себя не хотелось. Очевидно, завтра придётся говорить и разбираться со всем этим дерьмом. Но сейчас они просто упали и уснули.***